Навар от сноса
Надзорное ведомство настаивает на устранении юридических лазеек, позволяющих «договариваться» о степени допустимых преобразований исторических зданий, и требует запретить их снос вовсе.
Прокуратура требует изменить закон о зонах охраны, исключив коррупциогенные факторы
Принятый в 2009 году городской закон № 820 «О границах зон охраны объектов культурного наследия…» во многом стал документом компромиссным. Экспертам ВООПИиК удалось добиться включения ряда принципиальных поправок: например, о запрете сноса вообще всех, а не только взятых под охрану исторических зданий, построенных до 1917 года (это для центральных районов, в остальных — до 1957 года). Но контрусилия исполнительной власти обеспечили и закрепление оговорки, гарантирующей чиновникам кормушку: о допустимости демонтажа аварийных зданий с последующим их воссозданием, если эта аварийность не может быть устранена.
При этом само понятие аварийности де-юре отсутствует, равно как и критерии принятия решений о невозможности ее ликвидации. За прошедшее время в образовавшуюся законодательную прореху рухнуло не одно старинное строение — наиболее резонансным стал снос Литературного дома на Невском. Проведенное на деньги инвестора обследование подвело к нужному заказчику смертельному выводу, хотя указанные в экспертизе данные свидетельствовали: испытанные образцы кирпича и раствора обладают запасом прочности, превышающим показатели новостроек.
Общепризнанным в профессиональной среде является и то, что современные технологии позволяют сохранить здание в любом, пусть бы и самом плачевном состоянии — это лишь вопрос воли, времени и денег. Признавал это и начальник региональной службы Стройнадзора Александр Орт: «Понятие «невозможность ликвидации аварийности» бессмысленно с технической позиции при современном уровне развития строительных технологий. В данном случае под невозможностью может пониматься выраженная экономическая или иная нецелесообразность», — заявлял глава ведомства, вовсе не призванного за деньги налогоплательщиков печься о выгодах бизнеса.
Прокуратура, взявшись за антикоррупционную экспертизу 820-го закона и обратившись к нескольким эпизодам его применения, обнаружила: в схожих случаях чиновники выдают противоположные вердикты. Так, КГИОП, ссылаясь на отсутствие доказательств необратимой аварийности, одному инвестору отказывает в согласовании сноса (ул. Маяковского, 5) а другому дает добро на демонтаж здания (Воронежская ул., 26–28).
Выявили в тексте закона и еще одно потенциальное доходное место: установленный запрет на изменение архитектурного решения лицевых фасадов сопровожден фразой: «За исключением локальных изменений в соответствии с заключением государственного органа охраны объектов культурного наследия». При этом понятие «локальное изменение» никак не определено, «в связи с чем решения фактически принимаются на усмотрение должностных лиц», заключает прокурор Петербурга.
В подтверждение этого тезиса в письме надзорного ведомства тоже приводится несколько примеров. Так, КГИОП не возражает против устройства отдельного входа на лицевом фасаде дома 21 в Саперном переулке или в доме 32/1 по Фонтанке, но отказывает в удовлетворении аналогичного обращения по дому 63/13 на Каменноостровском проспекте.
Содержание в законе положений, позволяющих принимать решения по договоренности с чиновниками, может повлечь за собой нарушение прав граждан и организаций на использование земель и преобразование историко-градостроительной и природной среды. Исходя из этого резонного заключения, прокурор потребовал внести корректировки: установить понятие «локальные изменения», а пассаж о допустимости разборки необратимо аварийных домов исключить вовсе. Таким образом, снос исторических зданий запрещается вообще.
Требование внести соответствующие изменения в 820-й закон предписывалось исполнить незамедлительно, рассмотрев вопрос на ближайшем заседании городского парламента. Новоиспеченный спикер Вячеслав Макаров пока спешить явно не собирается. Датированное 27 декабря письмо Сергея Литвиненко протокольный сектор ЗакСа оформил лишь 18 января, по завершении депутатских каникул, растянувшихся нынче почти на месяц.
Возможно, передохнув после изнурительной дележки портфелей, парламентарии рассмотрят послание прокуратуры на ближайшем заседании.
Мнение экспертов
Александр КОНОНОВ, заместитель председателя петербургского отделения ВООПИиК:
— Я согласен с позицией надзорного ведомства. Современные технологии позволяют ликвидировать практически любую аварийность — уместно напомнить, например, что дом на Лиговском проспекте, в котором рухнули перекрытия, удалось вернуть к жизни. Я убежден, что все сносы, которые проходили в последние годы, были обусловлены «экономической целесообразностью». Инвесторам было выгоднее не сохранять то или иное здание, а строить с нуля.
Александр МАРГОЛИС, председатель петербургского отделения ВООПИиК:
— Допустим, есть доходный дом XIX века, возможно, даже весьма именитым архитектором построенный. Какой-то предприниматель выкупает первый этаж под магазин — и хочет оборудовать витрины. Изменит это облик здания? На мой взгляд, изменит, и достаточно сильно: авторский замысел окажется искажен. А кто-то сочтет по-другому… Поэтому было бы очень желательно прописать в законе, чем нужно руководствоваться при принятии подобных решений. И я считаю, что критерий тут может быть только один. Когда здание признают памятником, то подробно прописывают, что именно является объектом охраны. Так вот, если в документах прописано, что объектом охраны является лицевой фасад, то никакие изменения недопустимы. Действующий закон, конечно, содержит немало расплывчатых формулировок, открывающих возможности для произвола. Но мы все помним, когда его принимали: в той ситуации даже такой далекий от совершенства закон был благом. Но если сегодня прокуратура выступает за то, чтобы его улучшить, то я могу это только приветствовать.
Принятый в 2009 году городской закон № 820 «О границах зон охраны объектов культурного наследия…» во многом стал документом компромиссным. Экспертам ВООПИиК удалось добиться включения ряда принципиальных поправок: например, о запрете сноса вообще всех, а не только взятых под охрану исторических зданий, построенных до 1917 года (это для центральных районов, в остальных — до 1957 года). Но контрусилия исполнительной власти обеспечили и закрепление оговорки, гарантирующей чиновникам кормушку: о допустимости демонтажа аварийных зданий с последующим их воссозданием, если эта аварийность не может быть устранена.
При этом само понятие аварийности де-юре отсутствует, равно как и критерии принятия решений о невозможности ее ликвидации. За прошедшее время в образовавшуюся законодательную прореху рухнуло не одно старинное строение — наиболее резонансным стал снос Литературного дома на Невском. Проведенное на деньги инвестора обследование подвело к нужному заказчику смертельному выводу, хотя указанные в экспертизе данные свидетельствовали: испытанные образцы кирпича и раствора обладают запасом прочности, превышающим показатели новостроек.
Общепризнанным в профессиональной среде является и то, что современные технологии позволяют сохранить здание в любом, пусть бы и самом плачевном состоянии — это лишь вопрос воли, времени и денег. Признавал это и начальник региональной службы Стройнадзора Александр Орт: «Понятие «невозможность ликвидации аварийности» бессмысленно с технической позиции при современном уровне развития строительных технологий. В данном случае под невозможностью может пониматься выраженная экономическая или иная нецелесообразность», — заявлял глава ведомства, вовсе не призванного за деньги налогоплательщиков печься о выгодах бизнеса.
Прокуратура, взявшись за антикоррупционную экспертизу 820-го закона и обратившись к нескольким эпизодам его применения, обнаружила: в схожих случаях чиновники выдают противоположные вердикты. Так, КГИОП, ссылаясь на отсутствие доказательств необратимой аварийности, одному инвестору отказывает в согласовании сноса (ул. Маяковского, 5) а другому дает добро на демонтаж здания (Воронежская ул., 26–28).
Выявили в тексте закона и еще одно потенциальное доходное место: установленный запрет на изменение архитектурного решения лицевых фасадов сопровожден фразой: «За исключением локальных изменений в соответствии с заключением государственного органа охраны объектов культурного наследия». При этом понятие «локальное изменение» никак не определено, «в связи с чем решения фактически принимаются на усмотрение должностных лиц», заключает прокурор Петербурга.
В подтверждение этого тезиса в письме надзорного ведомства тоже приводится несколько примеров. Так, КГИОП не возражает против устройства отдельного входа на лицевом фасаде дома 21 в Саперном переулке или в доме 32/1 по Фонтанке, но отказывает в удовлетворении аналогичного обращения по дому 63/13 на Каменноостровском проспекте.
Содержание в законе положений, позволяющих принимать решения по договоренности с чиновниками, может повлечь за собой нарушение прав граждан и организаций на использование земель и преобразование историко-градостроительной и природной среды. Исходя из этого резонного заключения, прокурор потребовал внести корректировки: установить понятие «локальные изменения», а пассаж о допустимости разборки необратимо аварийных домов исключить вовсе. Таким образом, снос исторических зданий запрещается вообще.
Требование внести соответствующие изменения в 820-й закон предписывалось исполнить незамедлительно, рассмотрев вопрос на ближайшем заседании городского парламента. Новоиспеченный спикер Вячеслав Макаров пока спешить явно не собирается. Датированное 27 декабря письмо Сергея Литвиненко протокольный сектор ЗакСа оформил лишь 18 января, по завершении депутатских каникул, растянувшихся нынче почти на месяц.
Возможно, передохнув после изнурительной дележки портфелей, парламентарии рассмотрят послание прокуратуры на ближайшем заседании.
Татьяна ЛИХАНОВА
Мнение экспертов
Александр КОНОНОВ, заместитель председателя петербургского отделения ВООПИиК:
— Я согласен с позицией надзорного ведомства. Современные технологии позволяют ликвидировать практически любую аварийность — уместно напомнить, например, что дом на Лиговском проспекте, в котором рухнули перекрытия, удалось вернуть к жизни. Я убежден, что все сносы, которые проходили в последние годы, были обусловлены «экономической целесообразностью». Инвесторам было выгоднее не сохранять то или иное здание, а строить с нуля.
Александр МАРГОЛИС, председатель петербургского отделения ВООПИиК:
— Допустим, есть доходный дом XIX века, возможно, даже весьма именитым архитектором построенный. Какой-то предприниматель выкупает первый этаж под магазин — и хочет оборудовать витрины. Изменит это облик здания? На мой взгляд, изменит, и достаточно сильно: авторский замысел окажется искажен. А кто-то сочтет по-другому… Поэтому было бы очень желательно прописать в законе, чем нужно руководствоваться при принятии подобных решений. И я считаю, что критерий тут может быть только один. Когда здание признают памятником, то подробно прописывают, что именно является объектом охраны. Так вот, если в документах прописано, что объектом охраны является лицевой фасад, то никакие изменения недопустимы. Действующий закон, конечно, содержит немало расплывчатых формулировок, открывающих возможности для произвола. Но мы все помним, когда его принимали: в той ситуации даже такой далекий от совершенства закон был благом. Но если сегодня прокуратура выступает за то, чтобы его улучшить, то я могу это только приветствовать.
Записала Виктория РАБОТНОВА, карикатура Виктора Богорада, cartoonbank.ru