Ольга Цейтлина: "Мы никогда не докажем, был вирус причиной смерти или нет"

– Есть ли на сегодняшний день новости по делу Умарали? В какой стадии расследования оно сейчас находится?

– На днях мы подали жалобу в Невский районный суд на следствие. Рассмотрение назначено на 7 апреля. Мы многое обжалуем, но главное – то, что нам отказано в назначении новой экспертизы причин смерти мальчика. Повторной, дополнительной – ее можно называть по-разному, суть в том, что нам отказано. Вместо этого следователь просто передопросил одного из экспертов Городского бюро судмедэкспертизы (ГБСМЭ), и, не проводя никаких новых исследований, тот же эксперт повторил: "Да, возможно, ребенок умер от вируса". Ничего нового он не написал.

Конечно, мы не согласны с этой экспертизой. Она неполная, не отвечает на ключевые вопросы, в том числе о дефектах оказания медицинской помощи. Вдобавок нарушены наши процессуальные права. Фактически мы ознакомились с результатами экспертизы после ее проведения. Не до начала, как требует закон, а постфактум. В итоге не могли предложить свое экспертное учреждение, задать свои вопросы и т. д. Мы жалуемся на ряд нарушений, но главное – экспертиза.

Также подали жалобу в Октябрьский суд на действия сотрудников отдела полиции № 1 Адмиралтейского района и сотрудников УФМС по Петербургу и Ленобласти. По ним до сих пор не вынесено отдельного процессуального решения. Нам отвечают, что заявления о возбуждении уголовного дела по действиям сотрудников полиции и ФМС, а также обращения петербургского депутата Бориса Вишневского по этому поводу направлены в следственный отдел Невского района и якобы там все расследование и будет. Мы настаиваем, что нам нужен либо отказ в возбуждении уголовного дела, либо уголовное дело в отношении сотрудников полиции и ФМС. Все сроки проверки давно истекли. Если принято решение о возбуждении дела, соединении дел, отказ в возбуждении – сообщите нам. Не согласимся – обжалуем. Но мы ничего не знаем: возбуждено дело? Не возбуждено? Все материалы перекинуты в Невский следственный отдел, а тот молчит как рыба. Следователь не уведомляет нас даже о продлении сроков следствия.

– Основные претензии к следствию – нет выводов по действиям сотрудников полиции и ФМС и экспертизы? Но экспертизу проводило ГБСМЭ – главное экспертное учреждение в Петербурге. Вы большего хотели? Где вы хотели провести экспертизу?

– Где угодно. В ВМА, в Москве, в любом учреждении Минздрава. Главное – мы хотим независимую судебно-медицинскую экспертизу, ответов на ключевые вопросы, но следствие нам в этом отказывает. Экспертизу проводило петербургское бюро судмедэкспертизы, находящееся в подчинении города, мы думаем, она может быть необъективной. Но даже если она объективна и следствие уверено в выводах, тем более давайте перепроверим. Нам говорят: нет. Следователь просто написал две строчки: "Ход расследования определяет следователь, экспертизы проведены". Всё.

– А сегодня полноценная экспертиза по причинам смерти еще возможна? Всё уже давно потеряно, Умарали 16 ноября 2015 года похоронен в Таджикистане, можно ли рассчитывать на имеющиеся заключения экспертов – непонятно.

– Мы все равно никогда не докажем, был вирус причиной смерти или нет. Но этот вопрос надо разделить на две части. Понятно, что многие важные доказательства утрачены, не проведены очные ставки, мать ребенка – потерпевшая и главный очевидец – вообще выдворена из России. Однако остались образцы препаратов, которые будут в ГБСМЭ лежать очень длительное время, их можно исследовать. И главное – остается другой вопрос: даже если у ребенка был смертельный вирус, то что делали врачи центра имени Цимбалина, видя умирающего младенца? Какие реанимационные мероприятия проводили? Медики пишут о малыше: "Активный, периодически беспокоится, ест охотно, не срыгивает, кожа и слизистые чистые, стул достаточный, по внутренним органам – без динамики…" Все хорошо. Потом его кормят, и через 45 минут он умирает… Возможно ли предотвращение смерти при надлежащем уходе, присмотре, кормлении Умарали Назарова после того, как его отобрали у матери? А также в период с 23.00 (последний осмотр, диагностировавший стабильное состояние) до 00.05 (момента обнаружения дежурной сестрой ребенка без признаков жизни)? Если Умарали в больнице такой больной, от вируса загибается, почему тогда его не лечили?.. Мы говорим: не вирус. Но даже если вирус, были ли недостатки, дефекты оказания медицинской помощи в центре Цимбалина? И есть ли причинно-следственная связь между присмотром и уходом за ребенком без матери и наступившей смертью?

– Ситуация с Умарали – трагедия, но она вскрыла проблему. Если бы не Умарали, мы, может, и не узнали бы, сколько подобных случаев происходит. Детей у мигрантов отбирают не в исключительных случаях, это уже стало правилом. Почему у них при выдворении отбирают детей? Это вообще законно?

– Эта история вскрыла такую проблему, когда отбирают детей у мигрантов, и мы сейчас подаем очередную жалобу в ЕСПЧ по этому поводу. Это абсолютно незаконно. По закону отобрать ребенка можно только либо по решению суда, либо если есть прямая угроза его жизни. Либо он действительно беспризорный, безнадзорный, на улице один. Поэтому правоохранительные органы во всех подобных случаях составляют акты о том, что ребенок либо потерявшийся, либо заблудившийся. Они и по пятимесячному Умарали состряпали акт о том, что он подброшен или заблудился.

По закону в СУВСИГ (Специальное учреждение временного содержания иностранных граждан) мигранты должны помещаться вместе с детьми. Но никаких условий содержания детей в этих учреждениях нет. Хотя по закону должны быть.

– А какие там условия?

– Условия в СУВСИГ в Красном Селе уже дважды признавались Европейским судом бесчеловечными. Туда еще и с детьми запихивать – беспредел. Это что-то типа СИЗО. Длинный коридор и комнатки, но их называют камерами. Люди сидят в этих камерах под стражей. Они не могут выходить гулять – там нет условий для прогулок. Не могут встречаться с родственниками. Они могут только передвигаться по этажу. Там нет условий для приготовления и приема пищи. Люди вынуждены есть прямо в комнатах, на кроватях или тумбочках. Двор СУВСИГ похож на загон для скота, да еще собака в будке сидит. И ждать выдворения, особенно лицам без гражданства, там приходится много месяцев, потому что максимальный срок ожидания выдворения – два года. Это наказание без преступления. Условий для семейного содержания и содержания детей в СУВСИГ нет, поэтому их у мигрантов и отбирают.

А мы говорим: либо создайте условия, либо вообще не помещайте в СУВСИГ с детьми. Нельзя держать людей в условиях ограничения свободы почти бессрочно, это же не СИЗО. Эти системные проблемы надо решить: изменить условия, установить судебный контроль за сроками содержания, создать механизм освобождения.

Кстати, после трагедии с Умарали ситуация начала немного меняться. Сейчас две матери помещены в СУВСИГ с детьми. На днях их должны отправить на родину. Но им кроватки и коляски принес Красный Крест, и это не улучшает условий в целом. Условий все равно нет, и это нужно менять на уровне государства.

– А сколько нужно еще историй подобных той, что случилась с Умарали, чтобы проблема действительно решилась?

– К слову, Зарине Юнусовой не назначали принудительное выдворение. Ее не заключали в СУВСИГ. У нее мера наказания – самовыезд. Она могла все время находиться с ребенком! Зарину с Умарали вообще не могли разлучать!

А в целом – мы уже выиграли в ЕСПЧ процесс, согласно которому все должно измениться. Это дело – "Ким против России". О том, как люди сидят в СУВСИГ годами, выдворить их не могут, но и освободить механизмов нет. (Роман Ким – гражданин Узбекистана, который в ожидании выдворения из РФ два года провел в СУВСИГ, по заключению ЕСПЧ – в бесчеловечных условиях, но так депортации и не дождался, а по истечении двух лет и освобождении из СУВСИГ обжаловал свое незаконное заключение.) Решение по этому делу ЕСПЧ вынес в июне 2015 года. Правительство давно должно было принять меры. В резолютивной части по делу Кима Европейский суд сказал: "Это системная проблема законодательства, и государство должно принять меры общего характера и изменить такую незаконную практику". Но до сих пор ничего не произошло. Сейчас мы пишем доклад в Комитет министров Совета Европы о том, что системные проблемы по длительному содержанию не решены российскими властями и решение по мерам общего характера не исполнено.

---

*Защита потерпевших по делу Умарали Назарова осуществляется при поддержке АДЦ "Мемориал".