Церковный обед из трех блюд

Отказ Смольного передать Исаакиевский собор Санкт-Петербургской епархии и провал попытки православных активистов оспорить это решение в суде не остановили РПЦ, которая решила заручиться поддержкой федерального центра. «Музей четырех соборов» Николая Бурова может остаться ни с чем, а возглавляемый Николаем Кропачевым Университет – лишиться помещений трех факультетов.

Гаргантюа Петербургский и Ладожский

Аппетит разыгрался в пору Великого поста. В пятницу второй седмицы митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий отослал главе российского правительства письмо (копия есть в редакции «Новой») с просьбой пособить в передаче вверенной ему епархии соборов Исаакиевского и Воскресения Христова (Спас на Крови), а также еще трех объектов в составе ансамбля «Смольный монастырь» – «корпуса жилые (каре) с угловыми церквями», расположенных по адресу Смольный проезд, дом 1, лит. Б. Последние, общей площадью почти 11 тыс. кв. м, закреплены за СПбГУ – здесь размещаются факультеты политологии, международных отношений и социологии.

Проситель указывает, что «испрашиваемое недвижимое имущество было построено в 1830-е гг. для священнослужителей Смольного собора, в состав которого также входят домовые храмы», а сейчас необходимо «для организации и развития полноценной деятельности Епархии». При этом владыка ссылается на федеральный закон 2010 года № 327 «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения…» – хотя жилые корпуса таковыми быть не могут, и сам Варсонофий описывает их в письме как «помещения небогослужебного назначения рядом с собором».

Справка «Новой»

Входящие в спроектированный Растрелли монастырский комплекс жилые корпуса закладывались одновременно с собором, их строительство началось в 1749 году, но неоднократно приостанавливалось и завершилось в целом к 1764 г. В 1765–1775 гг. по проекту Фельтена создается 3-й этаж в пределах существующей высоты и без изменения фасадов зданий со стороны двора. К этому времени относится достройка угловых церквей и сооружение переходов в здания Александровского института. В 1832–1835гг. по проекту Стасова возводятся корпуса, выполненные в классическом стиле. В 1861 г. классицистические фасады западных флигелей по сторонам прохода к собору с площади по проекту архитектора П. И. Таманского были переделаны в формах барокко, соответствующих первоначальной архитектуре ансамбля. Формирование комплекса завершилось к 1870 г. сооружением еще одного корпуса в линии западной ограды (арх. П. С. Самсонов).

Монастырь, открывшийся здесь в 1764 г., занимал сравнительно небольшую часть помещений. Изначально южный жилой корпус принадлежал Воспитательному обществу благородных девиц (Смольному институту), а северный – училищу для малолетних девушек недворянского происхождения (Мещанскому училищу). Впоследствии оба заведения перебазировались в другие здания, собственно монастырь в 1797 г. здесь был упразднен, а высвобожденные помещения занял Вдовий дом.

Примечательно, что по тому же адресу в аналогичных жилых корпусах монастырского каре нынче располагаются структуры администрации Санкт-Петербурга, такие как комитеты по инвестициям, развитию туризма, имущественных отношений. Но на них епархия не претендует. Пока.

В СПбГУ на запрос «Новой» сообщили, что в его адрес письма с изложением просьбы митрополита не поступало. Возможную передачу епархии помещений Смольного монастыря в вузе оценивать не берутся – ссылаясь на то, что такие решения относятся к компетенции Федерального агентства по управлению госимуществом. В то же время нас информировали, что «ранее Университет сообщал РПЦ о готовности рассматривать вопрос о передаче зданий (имевших документально подтвержденное церковное назначение) в распоряжение РПЦ при условии предоставления Университету помещений для обеспечения тех видов деятельности, которые в настоящее время ведутся в зданиях, указанных в упомянутом письме».

За чей счет банкет

Положение Николая Кропачева, вероятно, позволяет ему сохранять уверенность в том, что Университет в накладе не останется. К тому же давно идет речь о целесообразности собирания разбросанных по городу факультетов в одном месте. Под этим лозунгом рядом со зданием Двенадцати коллегий вуз получил высвобожденную Академией тыла и транспорта территорию с недвижимостью. И если Университету подберут альтернативу смольнинским помещениям, руководство вуза едва ли выкажет недовольство.

Другой вопрос – за чей счет будет осуществляться рокировка ради обеспечения «полноценной деятельности епархии». Ответ известен: за счет налогоплательщиков.

После передачи Университету помещений в Смольном монастыре было потрачено немало сил и средств на их реставрацию, ремонт и приспособление к нуждам учебного процесса. Так, например, в 2013 году свыше 11 млн руб. потратили только на реставрацию парадной лестницы 7-го подъезда (факультет политологии), а в 2015-м более 46 млн потребовалось на ремонт и частичную внутреннюю перепланировку 9-го подъезда (факультет социологии).

За государственный счет продолжается финансирование работ и по уже переданному РПЦ Смольному собору (Воскресения Христова) – только последний, майский тендер на очередной этап реставрации его фасадов предусматривал выделение из бюджета города 221,6 млн руб.

Претендуя на те или иные объекты, РПЦ обычно предпочитает праву собственности безвозмездное пользование – что позволяет оставлять на госсобственнике обязанности по реставрации и ремонту памятника.

В минувшем сентябре, когда Смольный объявил «окончательно принятое решение о статусе Исаакиевского собора», отказ в его передаче РПЦ мотивировался прежде всего финансовыми причинами. «В случае передачи собора в пользование Санкт-Петербургской епархии все расходы по его содержанию, реставрации и охране лягут на собственника – город Санкт-Петербург. Это повлечет за собой дополнительные серьезные расходы в городском бюджете и сокращение финансирования других социально значимых проектов и программ, что недопустимо в текущей экономической ситуации», – заявлялось пресс-службой губернатора Георгия Полтавченко.

Впрочем, мало кто сомневался, что за этим «окончательным» решением не воспоследует новых попыток все переиначить. Директор музейного комплекса «Исаакиевский собор» Николай Буров, признавая, что Сампсониевский собор «у нас все равно тоже рано или поздно отберут», начал вести переговоры с чиновниками о предоставлении альтернативного здания для экспозиций, посвященных петровскому времени. Хотя и напоминал с горечью, что, когда этот храм отошел музею, «это было разоренное помещение, складское, больше похожее на сарай», – своими силами отреставрировали и установили чудом сохранившийся колокол, собрали подлинный иконостас ХVIII века. Весьма плачевным было состояние и Смольного собора, и Спаса – на первом к моменту передачи (2004 г.) уже рухнул крест, проломив прогнившую кровлю, а второй, доставшийся музею в 1971-м, после использования под склад декораций Малого оперного театра, пострадал от пожара.

На сегодня, по сведениям Николая Бурова, решение о передаче епархии Сампсониевского собора уже принято, обсуждать его он не видит смысла. Но попытки отобрать у музея два оставшихся – Исаакий и Спас на Крови – оценивает как «покушение на убийство одного из самых успешных музеев России». (Согласно отчетности за 2015 г., СПб ГБУК «Государственный музей-памятник Исаакиевский собор» на четвертом среди учреждений культуры месте после Эрмитажа, ГМЗ «Царское Село» и Мариинского театра по полученной за год чистой прибыли – 700 млн руб.).

Коллекция живописи и декоративно-прикладного искусства Исаакиевского собора включена в состав Государственного музейного фонда РФ и в Государственный каталог музейных фондов. Она является неотъемлемой частью храма-памятника, составляет единый смысловой и художественный контекст с настенной росписью, мозаикой и скульптурой. То есть, заключают специалисты музея, подпадает под установленное федеральным законом «О музейном фонде…» понятие – совокупность культурных ценностей, которые приобретают свойства музейного предмета, только будучи соединенными вместе в силу характера своего происхождения, либо видового родства, либо по иным признакам. Аналогичная ситуация и со Спасом на Крови, где площадь мозаик составляет свыше 7000 кв. м, а часть включенных в Государственный музейный фонд РФ предметов составляют в буквальном смысле неотъемлемую часть художественного убранства – вмонтированы в иконостас. «Поэтому, – объясняет Николай Буров, – в отличие от Смольного или Сампсония, оставить Исаакий или Спас музей не может, просто выехав оттуда. Музей там – это сами здания». Не говоря уже о том, что удовлетворение в данном случае притязаний епархии нарушает положение ФЗ-327 о том, что действие этого закона не распространяется на имущество религиозного назначения, относящееся к музейным предметам и коллекциям.

Митрополит Варсонофий в своем письме премьеру Медведеву ссылается на необходимость «возобновления полноценной богослужебной и приходской жизни» в Исаакиевском соборе и Соборе Воскресения Христова (Спас на Крови). И заверяет: после их передачи в безвозмездное пользование епархии она «намерена использовать многолетний опыт работы высококлассных реставраторов и музейных работников», а для всех, желающих посетить эти действующий храмы «с культурно-познавательной целью», «будет организована соответствующая профессиональная экскурсионная работа». Далее следует немаловажная ремарка: «Средства, полученные от этой деятельности, будут направлены на содержание и реставрацию собора».

Из чего можно сделать два предположения: 1) подразумевается взимание платы за посещение означенных храмов «с культурно-познавательной целью»; 2) иных источников финансирования необходимых затрат на реставрацию и содержание Церковь не видит.

Между тем, как пояснял «Новой» Николай Буров, при передаче этих зданий РПЦ следует ожидать использования обычной для нее схемы: появятся «свои» экскурсионные компании, доходы от деятельности которых будут поступать в бюджет епархии, известный своей непрозрачностью. К тому же музей с такой выручки платил в бюджет Петербурга налоги – свыше 60 млн в год. Но церковь от налогов освобождена, как известно.

Тихой сапой

Ознакомившись с обращением митрополита к премьер-министру, музей направил свои возражения на имя главы смольнинского комитета по культуре Константину Сухенко. В письме за подписью Николая Бурова возможное изъятие у музея Исаакиевского собора и Спаса на Крови с их передачей Петербургской епархии представляется «неправомерным, необоснованным и нарушающим охраняемые законом права и интересы граждан и организаций».

Во-первых, испрашиваемые здания находятся в городской собственности – и в соответствии с ФЗ-327 решение об их передаче религиозной организации должно приниматься Правительством Санкт-Петербурга. В этой связи обращение митрополита к главе Правительства РФ может быть оценено «как вмешательство в деятельность Правительства Санкт-Петербурга». Решения о распоряжении городской собственностью не могут приниматься ни Минрегионом России, ни Министерством культуры (которым Дмитрий Медведев расписал рассмотреть обращение Варсонофия и «доложить согласованную позицию»).

Во-вторых, нарушен законный порядок подачи таких заявлений. Согласно закону религиозная организация должна приложить к своему заявлению свод обосновывающих документов. Обращение Варсонофия их не содержит. Кроме того, вне юридического поля лежит сама адресованная премьеру просьба – «оказать содействие» в принятии госорганами власти нужного решения. Собственно, обращение митрополита не является заявлением претендующей на объекты недвижимости религиозной организации. Которое по закону должно в недельный срок после поступления быть опубликовано на официальном сайте уполномоченного органа власти.

Поэтому обращение нигде и не опубликовано – что, полагают в музее, лишает граждан и заинтересованных юридических лиц законного права на обращение с заявлением о возможном нарушении их прав при удовлетворении изложенной там просьбы.

Когда вопрос о дальнейшей судьбе Исаакиевского собора решался не кулуарно, а открыто, большинство участников дискуссии высказалось против его передачи епархии и за дальнейшую совместную ее деятельность с музеем, напоминается в письме. Для урегулирования разногласий ФЗ-327 предписывает создавать комиссии с участием чиновников, общественных организаций, специалистов в области религиоведения, культурологи, права. На их решениях должны основываться вердикты органов власти о передаче недвижимости религиозного назначения. Но поскольку епархия подменяет официальную подачу заявления обращением митрополита, оснований для создания такой комиссии нет. Что, по мнению Николая Бурова, «необоснованно ограничивает права граждан, организаций и депутатов Законодательного собрания СПб на участие в принятии решения».

Необоснованно и неправомерно

В качестве единственного обоснования для удовлетворения своей просьбы митрополит Варсонофий приводит довод о необходимости возвращения обоим соборам их первоначального богослужебного назначения, «как места молитвы». В музее удивлены, почему умалчивается, что эти объекты давно являются действующими храмами, где регулярно проводятся богослужения – более 1000 в год (680 в Исаакиевском соборе, 240 – в Сампсониевском, 120 – в Спасе), тогда как в других действующих храмах Петербурга этот показатель редко превышает 300.

Николай Буров напоминает также о заключенном между музеем и епархией соглашении о совместной деятельности. И приходит к выводу, что единственное приведенное епархией обоснование несостоятельно – для использования обоих соборов в богослужебных целях нет надобности изымать их у музея.

Что же до упомянутого владыкой положительного опыта экскурсионно-просветительской деятельности епархии, сопоставимого с деятельностью музея «Исаакиевский собор», то об этом ничего не известно не только музейному сообществу, но и гражданам Петербурга, замечает Буров. А выраженное митрополитом намерение развивать такую деятельность наряду с богослужениями не привносит ничего принципиально нового в и так сложившуюся практику.

Критически оценивает директор музея и обещание епархии выделять средства на реставрацию и содержание соборов. Притом что она их уже не первый год использует, епархия до сих пор не испрашивала у органов охраны памятников и не представляла согласованный ею проект охранных обязательств. По мнению Николая Бурова, сам факт того, что – в нарушение закона – обязательства епархии как пользователя Исаакиевского собора и Спаса на Крови никак не определены (будь то требования сохранности, обеспечения доступа граждан, соблюдения порядка и сроков проведения реставрационных работ и т. д.), исключает решение вопроса о передаче ей этих зданий-памятников.

Операция «Ликвидация»

Директор музея приводит и такие цифры: в 2015 г. музей-памятник «Исаакиевский собор» посетили свыше 3,7 млн человек. Тогда как на участников регулярно проводимых богослужений приходится лишь 0,8% этого числа. Способность епархии принять столько же посетителей, сколько и музей, ничем не подтверждена, равно как и возможность предоставить сопоставимый уровень экскурсионных услуг. И в случае передачи соборов Церкви и ликвидации музея могут быть нарушены права не только граждан России, но и других государств – ведь речь идет об объекте всемирного наследия, признанного достоянием всего человечества.

Руководство музея указывает в этой связи на недопустимость нарушения приоритета прав человека по отношению к правам религиозной организации.

Николай Буров напоминает, что уже много лет содержание и реставрация Исаакиевского собора и Спаса на Крови осуществляется за счет вверенного ему музея, без выделения средств из бюджета города. Указанные расходы превышают 650 млн рублей в год. Объем необходимых для реставрации Исаакия средств оценивается в 1 163 558 557 руб., Спаса – 352 758 954 (запланировано на ближайшие пять лет, есть выданное задание КГИОП). Музей уже лишился Смольного собора, и, как пишет Николай Буров, «принято решение о передаче Сампсониевского собора». Удовлетворение просьбы митрополита Варсонофия о передаче Исаакия и Спаса на Крови будет означать ликвидацию «Государственного музея-памятника Исаакиевский собор», заключает Николай Буров. Это, по мнению директора, приведет не только к уничтожению одного из самых востребованных российских музеев, но и к необходимости выделять из бюджета Петербурга (как собственника обоих соборов) не менее 500–600 млн руб. ежегодно, а также к потере бюджетом налоговых платежей свыше 60 млн в год.