Розыск пропавших близок к коме
Активисты «ВКонтакте» ищут родных неизвестного мужчины, который с тяжелой травмой находится в НИИ скорой помощи
Благодаря усилиям группы волонтеров, объединившихся, чтобы помочь неопознанному пациенту, выяснилось, что наше законодательство такой помощи не предусматривает и таковые поиски никем не производятся. Человек может лежать в коме сколь угодно долго, а если родные подали в розыск в другом регионе, они о нем ничего не узнают.
Почти два месяца назад в НИИ им. Джанелидзе на скорой был доставлен молодой человек с травмой мозга. Скорее всего, он был не только избит, но и ограблен, так как при нем не было ни документов, ни денег, ни ключей. По сведениям из НИИ, одет был прилично и чисто, алкоголя в крови не обнаружено. В такой ситуации больницы никаких поисков не проводят.
Первое сообщение «ВКонтакте» выложил один из неравнодушных пациентов-соседей, сфотографировав больного и написав: «Требуется опознать молодого человека! Правоохранительные и социальные органы извещены. Все необходимое лечение проводится в должном объеме. Сбора денег на лечение не требуется, нужно просто найти родных. Приметы: доставлен 18.06.2016, не менее 30 лет, высокого роста, славянского типа, волосы русые, глаза серо-голубые, кожа не смуглая, был в джинсах и футболке, отделение нейрохирургии».
Пост распространялся через группу «Журавль» и привлек внимание нескольких неравнодушных петербуржцев. Ольга Гвоздева создала группу для подобных случаев – «Найден человек» – и позвонила в РУВД в надежде узнать об ограблениях или иных происшествиях в июне. Но ей сказали, что разговаривают только с официальными родственниками, а у нее заявление на проведение проверки не примут.
Дело зашло в тупик. Активисты решили что-то выяснять сами. «Съездили туда, – пишет Алексей Межаков. – В продуктовом магазине по фотографии абсолютно уверенно сказали, что помнят его, был такой покупатель и давно не заходит, сказали – высокий. Теперь надо кому-то съездить в НИИ. Еще выяснили, что в июне в кафе напротив было нападение, кого-то ударили по голове, это видели, и не один человек. Также нам показали квартиру, где жил одинокий парень, возможно он. Никто не открыл. Камеры есть на улице! Полиция могла бы все узнать, но участкового застать почему-то не удается...»
«В винных магазинах его не видели, местные клошары о нем ни сном ни духом, – сообщает Ольга Гвоздева. – А два прилично одетых мужчины в том дворе сказали, что им знакомо его лицо и, возможно, он из Челябинска».
Алексей: «Сегодня были в больнице. Отвезли все, что собрано в группе, четыре больших пакета – памперсы и салфетки. Уточнили приметы: рост примерно 175–180 см, татуировок НЕТ, видимых родимых пятен НЕТ. Зубы все целы, есть старый шрам после аппендицита. Увы, он не приходил в сознание. Но соседи по палате говорят, что за последний месяц он стал ровнее дышать и лучше выглядеть». Создали теперь отдельную группу именно для этого человека
Юридически все о'кей...
Как считает юрист Леонид Лемберик, все факты указывают на то, что неизвестный пациент стал жертвой преступления. «Есть все основания для возбуждения уголовного дела, – уверен юрист. – По тяжести травм похоже на статью 111 УК РФ, а если пациент умрет – то уже ст. 111, ч. 4 «Причинение особо тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего».
– Но ведь проверку полиция в любом случае обязана провести?
– Да, обязаны найти бригаду скорой и того, кто вызывал скорую, и опросить их. Кстати, по закону Ольга имеет полное право подать заявление в полицию, не будучи родственницей: заявление о совершенном преступлении обязаны принимать у любого гражданина. Если не принимают, его надо послать заказным письмом с заказным уведомлением о вручении, в идеале – с почтового отделения той же территории, где находится орган МВД, в который вы пишете.
По словам Лемберика, иногда заявление на розыск подолгу не могут оформить даже родные. У кого-то нет документов, доказывающих родство, кому-то говорят, что розыск якобы не положено начинать ранее истечения каких-то длительных сроков (хотя это не так!) или что не могут искать без свежего фото…
– Бывает, что разыскное дело долго не заводят, чтобы не портить статистику, тянут, пока человек не найдется, и тогда сразу заводят и «находят».
Вся беда в том, что так называемые разыскные дела считаются секретными.
– Вроде бы есть какая-то ведомственная инструкция, да еще и сама она секретная, – поясняет Лемберик. – Я сталкивался со случаями, когда разыскное дело даже по запросу суда не представлялось – вместо него поступал отчет о том, что всюду искали и не нашли.
К тому же, оказывается, розыск пропавших ведется только регионально или максимум (если сама полиция заинтересована) в паре соседних регионов.
Общий по всей стране поиск пропавших людей, по мнению юриста, существует только формально, на бумаге. На практике же, если герой нашей статьи из далекого региона, то его могут вечно искать по месту прописки его родных.
И только если они написали в заявлении, что он совершенно точно проживал в Петербурге, полиция должна направить их заявление сюда для принятия мер по розыску. Если из Питера ответят, что поискали и не нашли, то никто перепроверять не будет.
– Закон, как и раньше, позволяет объявлять людей безвестно отсутствующими только через год. Но теперь начало этого года определено нечетко, – говорит Лемберик. – Были случаи, когда пропавших людей выписывали с жилплощади гораздо раньше, а потом они оказывались живы и не могли восстановить свои права. Закона о розыске пропавших нет, а имеющиеся ведомственные инструкции не срабатывают. Все разыскные дела должны проверяться прокуратурами и судами, только тогда к каждому найденному на улице неизвестному автоматически приложится чье-то заявление о пропаже родного человека.
P. S. В случае, если вы опознаете изображенного на фото человека, инициативная группа просит связаться с ними по тел. 8(921) 984-86-72 (Ольга Гвоздева).