Бери за рубль – не хочу
Почему петербургские памятники оказались не востребованы на аукционе федерального ведомства.
Что представляет собой стратегический ресурс Петербурга, в чем его ценность, что мешает толково им распорядиться и как сделать так, чтобы культурное наследие не воспринималось докучливым обременением, а служило гармоничному развитию города. Ответы на эти и другие вопросы, осмысление зарубежного и отечественного опыта — в проекте «Новой» «Культурное наследие как ресурс развития Санкт-Петербурга». Начало тут.
Пока Петербург еще только готовится разработать собственную программу аренды памятников «за рубль», федералы уже запустили свою, куда вошли и несколько петербургских объектов. Но пока пристроить удалось лишь один – форт Риф.
Минувшей осенью подведомственное Минкульту Агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры (АУИПИК) объявило о запуске программы по предоставлению в аренду на 49 лет объектов культурного наследия (ОКН) федерального значения, находящихся в неудовлетворительном состоянии – через аукцион, с начальной ставкой 1 рубль за объект в год.
Арендатор обязан за семь лет провести работы по сохранению памятника, предоставив независимую банковскую гарантию на сумму, составляющую 35% от будущих вложений, а по завершении работ получает право сдавать объект в субаренду или предоставлять в безвозмездное пользование.
Такой порядок определен постановлением правительства РФ, принятым в 2015 году «в целях привлечения частных инвесторов к сохранению объектов культурного наследия». Но ажиотажа пока не наблюдается.
Кот в мешке
Представители бизнеса критикуют не столько саму идею, сколько организацию аукционов. Первая претензия – куцая информация по лотам, не позволяющая оценить реальное состояние памятника и определить хотя бы вчерне объем требуемых вложений.
Вторая – качество конкурсной документации. Зачастую прилагаемые файлы попросту не открывались на сайте АУИПИК или не читались. Из-за чего сроки проведения объявленных еще в марте аукционов неоднократно продлевались (по некоторым объектам – до 11 раз).
Такая ситуация может свидетельствовать либо о низком уровне культуры труда в агентстве, либо о намеренном сокрытии информации в интересах заранее определенного интересанта, полагают в бизнес-среде.
Третья претензия – неопределенность вменяемых работ. Документ «Обязательства Арендатора…» содержит лишь перечень этапов, видов работ и сроков, но что именно предстоит сделать по части консервации или реставрации – видимо, покажет только «вскрытие». А сюрпризов можно ожидать любых, ибо вам, по сути, предлагается кот в мешке. Вот, к примеру, выдержки из описания форта Риф: «общая площадь сооружения – 3637,7 кв. м», «архитектор не установлен», «паспорт ОКН отсутствует», «общее состояние – неудовлетворительное», «фундаменты – обследование не проводилось», «крыша – обследования покрытия под обвалкой не проводились…». При этом арендатор обязан сразу после подписания договора застраховать объект – и сумма страховки никак не определена.
Четвертая – неразбериха с оплатой аренды участка. «За рубль» предлагается только сам объект, но не прилагаемая к нему земля. В договоре прописано, что арендатор возмещает арендодателю затраты по уплате земельного налога. И что такая обязанность возникает «с момента оформления прав арендодателя на этот участок». Но, например, в кадастровом паспорте участка форта Риф (16 га) в графе «Сведения о правах» – прочерк и отметка: «Граница земельного участка не установлена в соответствии с требованиями земельного законодательства», хотя кадастровая стоимость указана: 155,5 млн.
Когда «Новая» поинтересовалась у главы компании, получившей право аренды форта Риф, во сколько ему обойдется аренда участка, тот после некоторого замешательства ответил: «Пока не знаю, сейчас это в процессе обсуждения». Получается – «как договоримся»?
Отматрошенные и брошенные
В первый пакет предложений вошли 20 памятников в разных регионах, из Петербурга – восемь кронштадтских фортов, а также некоторые объекты ансамбля «Михайловская дача» (дворец Великого князя Михаила Николаевича, Кухонный корпус, Оранжерея, дом садовника, котельная и гараж).
Ансамбль этот распоряжением правительства РФ в 2006 г. был передан петербургскому госуниверситету (СПбГУ) для создания кампуса Высшей школы менеджмента – идея исходила от Владимира Путина. Декларировалось, что исторические здания будут отреставрированы, а попутно выстроят несколько новых. В 2007-м работы оценивались в 17,5 млрд. Сметы росли, сроки затягивалось. Весной 2015-го в присутствии президента торжественно сдали первую пятерку зданий: новостройки студенческого клуба-кафе и хозкорпус, а также приспособленный под административные нужды Гофмейстерский корпус и принявший учебные аудитории Конюшенный с приданной ему «летающей тарелкой» конференц-зала. Затем начали возводить корпуса общежитий и физкультурного комплекса, а вот до реставрации исторических объектов так и не дошло: Университет объявил о необходимости «оптимизировать проект в связи с высокой стоимостью расходов на реставрацию» и вернул в казну «нерентабельное» наследие, оставив за собой примерно треть территории «Михайловки» с новостройками.
Теперь то, что оказалось не под силу привести в порядок под эгидой президента его доверенному лицу ректору Николаю Кропачеву, предлагается спасти частным инвесторам. Впрочем, престижное соседство и далеко не безнадежное состояние большей части объектов этого комплекса делают его весьма привлекательным.
В недрах форта — самые протяженные
в Кронштадтском укрепрайоне подземные галереи // Фото: Synoptic-slava
Гораздо более проблемными представляются заброшенные кронштадтские форты, покинутые военными. Тут коммерческий потенциал ограничен еще и спецификой локации (до всех, кроме Рифа, можно добраться только по воде). На цену вопроса влияет и отсутствие коммуникаций – ни водоснабжения, ни канализации, ни электричества.
Ранее глава Северо-Западного управления АУИПИК Валерий Буровенков заявлял, что за желающими дело не станет и Агентству они были известны еще до объявления аукционов. «В процессе мероприятий, которые проводились на фортах и на различных встречах, интересанты были, – рассказывал чиновник «Фонтанке». – Мы попытались создать им комфортные условия (…), у меня проходили встречи с людьми, которые хотели бы эти форты сохранять».
Скромный пионер
Пока аукцион проведен только по одному петербургскому объекту, форту Риф, и признан несостоявшимся: была подана лишь одна заявка, что позволило единственному участнику, компании N, получить объект по стартовой цене – 49 рублей за 49 лет аренды.
Согласно данным ЕГРЮЛ, компания N существует с 2014 года, основной вид деятельности – оптовая торговля машинами, приборами, аппаратурой и оборудованием общепромышленного и спецназначения, генеральный директор и учредитель – Кирилл Николаевич Коробов. Он же учредитель и глава еще нескольких структур, в том числе компании А, известной проведением богатых мероприятий, в том числе по заказу газового монополиста, партии власти, комитетов Смольного и правительства Петербурга (губернаторская елка, встреча Нового года, чествования золотых медалистов).
В одном из интервью Кирилл Коробов так сформулировал отношение к делу: «Моя профессия – красиво тратить чужие деньги». «Новая» поинтересовалась, намерен ли господин Коробов в случае с фортом Риф привлекать стороннее финансирование, как оценивает объем необходимых вложений и как будет использовать этот памятник.
Кирилл Коробов // Фото: spb.adlr.ru
Кирилл Николаевич оказался несловоохотлив. Сообщил лишь, что пока ведется работа по изучению объекта – приходится обращаться в архивы, потому что сведений слишком мало об этом памятнике, а история у него богатая, что вдохновляет на создание там музея. Какого именно – уточнить затруднился.
– Неужели весь форт станет музеем? А за счет чего отбивать вложенные средства?
– Отбивать?! Как можно, ведь речь идет о выдающемся памятнике! – возмутился Кирилл Николаевич.
– То есть вы рассматриваете этот проект как благотворительный, без коммерческой составляющей?
– С концепцией мы определимся, когда все изучим.
– Получается, вы вступили в аукцион, внесли без малого три миллиона обеспечения, не имея представления, для чего вам этот объект нужен?
– Я не сказал, что мы не имели представления по использованию. Но мы не разглашаем эти сведения, пока все не будет проработано.
Между тем на разработку, согласование и утверждение проектной документации договором отводится два года. В этот срок надо получить задание КГИОП, сделать сам проект (что представляется проблематичным без понимания функции – подо что именно приспосабливать памятник), выполнить историко-культурную экспертизу, утвердить ее и получить прочие согласования.
Подводные камни
Говорят, подходы к кронштадтским фортам полны скрытых опасностей, без знающего лоцмана и соваться не стоит. Похоже, чтобы взять форт в аренду, тоже нужен свой лоцман – осведомленный о подводных камнях на подступах к этим объектам.
Кирилл Коробов оказался хорошо осведомлен о существенной особенности Рифа, не нашедшей отражения в конкурсной документации: единственный путь, которым можно на него попасть, пролегает через заказник Западный Котлин – его режим не позволяет расширить эту однополосную и изрядно разрушенную дорогу. И согласно постановлению городского правительства, проезд по ней разрешен только для нужд воинской части и деятельности по сохранению заказника. Вопрос о том, как предполагается доставлять на форт грузы для его реставрации и дальнейшей эксплуатации, представляется арендатору излишним: «А мы там ничего такого особенного делать не собираемся».
Фото: Synoptic-slava
По словам Кирилла Николаевича, он конструктивно общается с Татьяной Ковалевой, директором подведомственной Комитету по природопользованию Дирекции особо охраняемых природных территорий Санкт-Петербурга, ситуация с вытекающими из соседства с заказником обременениями ему известна и не пугает.
В разговоре с «Новой» Татьяна Ковалева подтвердила факт этого общения и выразила надежду, что заверения Коробова о намерении использовать форт в музейных целях не разойдутся с делом.
Между тем есть еще один нюанс, который следовало бы знать всем интересантам перед аукционом: Риф тоже может стать особо охраняемой природной территорией. Проведенное по заказу дирекции исследование показало, что природные ландшафты форта составляют единое целое с экосистемой заказника, на Рифе произрастают редкие виды растений, на прилегающей акватории во время миграций формируются скопления околоводных и водоплавающих птиц, а на каменной гряде выявлены лежки тюленя и балтийской кольчатой нерпы, занесенной в Красную книгу России.
Два года назад вице-губернатор Игорь Албин поручил Комитету по природопользованию подготовить проект постановления о включении Рифа в состав ООПТ «Западный Котлин». В распространенном Смольным пресс-релизе упоминалась и единственная дорога с ограничениями в использовании, и наличие на территории 11 нежилых зданий, закрепленных за Минобороны. Суммируя эти вводные, Смольный резюмировал: «Инвестирование средств в форт Риф и его дальнейшее использование в коммерческих целях представляется маловероятным».
Экологи предлагали создать на Рифе питомник нерп и тюленей, были и другие идеи – Музей птиц, Музей Финского залива.
Но в АУИПИК опасались, что статус заказника распугает потенциальных инвесторов, и надеялись оформить здания Минобороны на себя, чтобы предлагать их вместе с фортом с перспективой использовать под гостиницы.
Поручение Албина было исполнено – подготовленный природоохранным комитетом проект постановления о включении Рифа в состав заказника прошел, по словам Татьяны Ковалевой, все согласования, но юридический комитет администрации Петербурга его завернул: нет, говорят, органа власти, наделенного полномочиями для изменения постановления по заказнику. Тогда пошли другим путем – подготовили проект постановления по форту Риф, чтобы он самостоятельно получил статус ООПТ. Но и этот вариант не устроил юридический комитет. Сейчас, поясняет Татьяна Ковалева, готовится заход на третий круг – прорабатываются все юридические нюансы, дабы этот вариант все-таки был утвержден.
Невостребованные идеи
Выказанный АУИПИК подход к организации аукционов наводит на грустные мысли: то ли не умеют, то ли не хотят. Если бы всерьез были нацелены на результат, каждый лот следовало тщательно готовить, и не только по части полноты прилагаемой документации, раскрытия всех сопутствующих вводных. Не грех было бы приложить усилия, чтобы проработать и подсказать бизнесу возможные варианты использования памятников. Как это делает, например, европейская неправительственная организация SAVE. Она, чтобы убедить предпринимателей отказаться от демонтажа или негуманной перестройки объектов культурного наследия, предлагает профессионально проработанные альтернативные решения, коммерчески эффективные схемы, позволяющие сохранять подлинное. Структура, наследующая подходы SAVE, есть и в России (пусть и более скромная по опыту и возможностям охвата) – московский Центр капитализации наследия. Совместно с телеканалом «Дождь» им был затеян прекрасный проект «Реинкарнация» – с целью найти новых хозяев и придумать концепцию использования заброшенных памятников. Одна из передач посвящалась кронштадтским фортам, идеями обменивались представители бизнеса, культуры и власти, которую представлял руководитель АУИПИК Олег Рыжков.
Все соглашались с уникальностью кронштадтских фортов – нигде в мире такого нет, чтобы не одиночный объект, а целый комплекс из 17 укрепленных фортов обладал колоссальным туристическим потенциалом. Чтобы раскрыть его, непременно нужна целостная концепция, связывающая все форты, Кронштадт и Петербург.
Ради такого беспрецедентного продукта, убеждала соучредитель центра маркетолог Нунэ Алекян, сюда поедут со всего света. Нужны нетривиальные идеи. Например, цепочка интерактивных музеев: один форт представляет историю флота в моделях, другой посвящен морским баталиям, третий – корабельной кухне с сопутствующими мастер-классами, четвертый – музыке, военным маршам и песням, пятый – наградам (на стыке военной истории и ювелирного искусства) и так далее, с включением образовательной, обучающей функций.
Бизнесмен Гор Нахапетян предлагал сыграть на обособленности фортов для создания закрытых учебных заведений (от частных школ до кадетских корпусов и баз перевоспитания трудных подростков) и даже частной тюрьмы (де-юре остающейся государственным пенитенциарным учреждением, но управляемой коммерческой структурой – востребованная на Западе схема). Специфика форта могла бы быть востребованной и при создании арт-убежищ – для ищущих вдохновения и уединения художников, писателей, музыкантов. Для форта Александр (Чумной) в свое время, кстати, разрабатывался проект создания театрально-культурного центра с залом на 600 мест – в рамках концепции современного использования фортов, над которой работал глава петербургского Союза архитекторов Олег Романов.
Но все эти идеи остались не востребованы, махнули рукой и на необходимость создания единой концепции, и форты пошли на аукцион со слепленным на скорую руку невнятным описанием. Каков подход – таков и результат. А чтобы изменить его, необходимо в «консерватории» что-то серьезно подправить.
Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.