При известной доле фантазии можно запретить что угодно

«Оскорбление чувств ветеранов войны» – под таким предлогом в 1930 году в Германии активисты национал-социалистической партии во главе Йозефом Геббельсом срывали сеансы фильма «На западном фронте без перемен» по роману Ремарка. Дело было во времена Веймарской республики – относительно демократичные, вегетарианские. Через три года эта партия придет к власти, а бывший секретарь берлинского горкома НСДАП Геббельс возглавит Министерство пропаганды и просвещения. Что происходило дальше в германской культуре, в частности в кино, рассказывает историк, германист, политолог Сергей Сумленный.

– Сергей, еще в Веймарской республике коричневорубашечники пытались запрещать книги, кино и вообще «неправильное» искусство. Как все развивалось после 1933 года – в Третьем рейхе?

– Одним из первых действий, совершенных нацистами сразу после прихода к власти, была полная зачистка информационного поля. Они приняли, в частности, закон «о редакторах». Он описывал, кто имел право выполнять работу журналиста. Категорически запрещено было работать, например, евреям или тем, кого нацисты называли неполноценными. То же самое проделали в изобразительном искусстве, в фотографии и, конечно, в кино. Там тоже произошла полная зачистка пространства, действовали все механизмы ограничения и подавления. Йозеф Геббельс считал, что пропаганду необходимо технологизировать. Поэтому он придумал известную систему обращений к нации по радио. Он же устраивал летучки: редакторы газет и радиостанций по селектору регулярно соединялись с ним и получали инструкции, какие темы надо освещать, что сейчас важнее для нации.

– Евреи – это ведь не единственный фильтр?

– Конечно, были еще и идеологические. Просто национальный – самый первый, самый осязаемый и самый непроходимый. То есть невозможно было сказать, что я, мол, хоть и еврей, но готов следовать линии партии. И существовала непреодолимая цензура.

– Формально по конституции вроде бы цензуру запретили. Значит, прописали ограничения в законах?

– Не было такого, чтобы любой текст сначала читал цензор, как в Советском Союзе. Но существовали списки запрещенных книг, фильмов и так далее. И действовали отдельные законы. К примеру, о защите юношества. О защите родины от клеветы. И они могли применяться для запрета любого произведения искусства. Художникам, чьи работы отличались от общепринятого стиля романтического реализма, предъявляли обвинения в том, что они очерняют немецкую нацию. В 1920–1930 годы создавалось много картин, на которых солдаты Первой мировой изображались калеками. Такого рода картины изымались из музеев и уничтожались на том основании, что это глумление над немецким солдатом. Другая важная социальная тема 20–30-х годов – картины с изображением проституток. Их нацисты изымали и уничтожали как клевету на немецкую женщину.

– А юношество от чего защищали?

– Формально – от порнографии или от алкоголя. «От грязных текстов», как там сказано. Таков закон 1926 года, еще Веймарской республики, но при известной доле фантазии с его помощью можно было запретить что угодно.

– Геббельс называл себя «покровителем кино» и обещал вывести его «на уровень, соответствующий немецкому гению».

– Это была практически личная индустрия Геббельса.

– Существовали ли исключения из правил, например о «фильтрах», для признанных нацистами мастеров кино?

– Нет, никто не был от этого свободен. Режиссер Лени Рифеншталь, снимавшая очень важные фильмы для Гитлера, потеряла постоянного оператора – Вилли Цильке, с которым всегда работала. Он был болен, поэтому считался неполноценным, его арестовали, подвергли принудительной кастрации, он был близок к тому, чтобы покончить жизнь самоубийством.

Кинооператор Вилли Цильке

– Что изменилось после 1933 года?

– К 30-м годам в Германии действительно была очень развита киноиндустрия. Вспомните «Метрополис» Фрица Ланга, его же «Нибелунгов». Кинематографическая жизнь в Германии бурлила, туда приезжали режиссеры со всего мира. Включая Эйзенштейна, который жил и работал в Берлине. В Германии изобрели формат 35-миллиметровой пленки. И массу других технологических достижений.

---

Потсдамская площадь в Берлине была одним из мировых центров киноиндустрии. И вся эта инфраструктура досталась нацистам.

---

Кого-то из артистов, режиссеров и других работников они выгнали, кого-то посадили, кого-то убили, но механизмы все остались. Всего работало больше ста частных киностудий. Нацисты начали их объединять и укрупнять. Формально студии некоторое время оставались частными, но работали по госзаказу. Это же не картина и не книга, которую можно писать «в стол». Снимать кино очень дорого. Деньги давало только государство. А к началу 1940-х годов уже все крупные студии перевели в госсобственность.

– Как получали заказ на фильм?

– Точно так же, как для оборонных концернов: им спускали госзаказ, они между собой конкурировали. Конструктор Фердинанд Порше, скажем, выпускает свой вариант тяжелого танка и доказывает, что он лучший.

– С танком понятно. А в кино по каким параметрам конкурировали студии? Кто патриотичнее – тому и деньги?

– Фильм должен быть идеологически правильным, снятым на высоком уровне, чтобы люди на него ходили, чтобы имел кассовый успех. Заведомо провальные фильмы никому нужны. Вы приходите в министерство пропаганды и кладете на стол свой проект. Там указаны режиссер и все участники. Министерство определяет, соответствует ли предполагаемый фильм поставленным задачам.

Кадр из фильма «Девушка моей мечты»

– Каким задачам? Кино должно было развлекать, просвещать или агитировать?

– Подавляющее большинство фильмов развлекательные. Их снимали практически до самого конца войны. Хотя по большому счету трудно выделить фильмы, которые были бы только развлекательными или только пропагандистскими. Ставший знаменитым сначала в СССР, а потом в России трофейный фильм «Девушка моей мечты» сняли в 1944 году. Герои поют и пляшут в Альпах, кругом мир. Хотя были и фильмы пропагандистско-государственнического характера, такие как «Квекс из гитлерюгенда». Где показано становление юноши в молодежной организации – как должно быть с точки зрения нацистов. Существовал большой пласт антисемитских фильмов. «Еврей Зюсс» – фильм, снятый как рассказ о заговоре, который будто бы плели евреи против всей Европы на протяжении сотен лет. Снял его один из любимых режиссеров Геббельса – Файт Харлан. Главный герой, Зюсс Оппенхаймер, устраивает заговор и усиливает свое влияние, чтобы уничтожить Европу. 

– Их не смущало, что за основу взяли роман еврея Фейхтвангера?

– Фильм не базировался на Фейхтвангере, оттуда только главный герой, реальная историческая личность Йозеф Оппенхаймер. И его Харлан показал в неприглядном виде.

На съемках фильма «Еврей Зюсс» // waralbum.ru

– На какие еще фильмы министерство Геббельса выделяло деньги?

– Были как бы документальные фильмы, те, что снимала Лени Рифеншталь. «Олимпия» – помпезная хроника Олимпиады 1936 года в Берлине, «Триумф воли» – пропагандистская хроника партийного съезда в Нюрнберге 1934 года. Был еще один блок фильмов – чтобы объяснять решения правительства по разным вопросам. Скажем, по прямому заказу министерства пропаганды режиссер Вольфганг Либенайнер в 1941 году снял фильм «Я обвиняю». По сюжету женщине, страдающей рассеянным склерозом, муж помогает умереть. Этот фильм должен был объяснить народу необходимость эвтаназии неполноценных.

– Аншлюс Австрии, аннексию Судетской области тоже объясняли в кино? Или события, единодушно одобренные нацией, не нуждались в объяснениях?

– В 1938 году вышел фильм «Слово и дело», посвященный аншлюсу Австрии. Но вообще все это вписывалось в категорию исторических фильмов.

– Министерство-то у Геббельса называлось не только пропаганды, но и просвещения. Они экранизировали классику?

– В 1940 году сняли фильм «Станционный смотритель». Режиссер – Густав Учицки. С абсолютно звездным составом. Станционного смотрителя играл Генрих Георге – один из немецких актеров-миллионеров. Он снимался у Ланга в «Метрополисе», у него была вилла на Ванзее.

– «Станционный смотритель» – по Пушкину?

– Там интересная трактовка Пушкина. Учицки переносит действие во времена позднего Толстого. Фактически он смешивает «Станционного смотрителя» и «Воскресение». Всё очень романтично: зима, снег, военные, меховые шапки, любовь, смерть и так далее. Картина получила приз на 8-м Венецианском кинофестивале как лучший иностранный фильм, удостоилась Кубка Муссолини. Но фильм реально очень хороший. Не нацистское кино, не идеологическое, его можно посмотреть в Германии и сейчас.

– Почему нацисты взялись экранизировать Пушкина?

– Учицки начал съемки во времена заключения пакта Молотова – Риббентроппа.

– Ах вот оно что…

– Да, но в июне 1941 года фильм сняли с проката с такой аргументацией: слишком положительно показывает русских.

– С литературной основой в Третьем рейхе, я так понимаю, обращались вольно.

– Еще как. В 1938 году они экранизировали «Двенадцать стульев», только назвали «Тринадцать стульев». Режиссер Эмерих Войтек под псевдонимом Э. В. Эмо поменял сюжет: вместо Остапа и Кисы у него по Вене бегают старьевщик Хофмайер и парикмахер Рабе.

Кадр из фильма «Тринадцать стульев»

– Как у них обстояло дело с трактовкой исторических фактов?

– Была очень жесткая идеологическая правка истории. Исторических фильмов было много, и все показывали, что немецкий народ – народ-победитель. Скажем, с 1942 года Файт Харлан снимал фильм «Кольберг» – об осаде прусскими войсками этого города во время наполеоновских войн. В 1942 году тот же Харлан выпустил фильм «Великий король» – о Фридрихе Великом и его победах в Семилетней войне. И там фигурировала тема исконно германских земель: это наше, это принадлежит нам по праву.

– Не промахнулись они с Фридрихом-то? Он зубы о Россию обломал, при нем русские вошли в Берлин.

– Вот как раз в «Великом короле» взято сражение при Кунерсдорфе.

– Разгром Фридриха русской армией?

– Да, но фильм посвящен тому, что и в такой ситуации немцы соберут волю в кулак и в конце концов победят. И в итоге Фридрих спасает Пруссию от захвата. Разумеется, фильм изобилует историческими искажениями. Но кто же снимает пропагандистские фильмы с соблюдениями исторической фактуры? Им надо было показать, что после поражения лидер встает и спасает нацию.

– Разве в 1942 году, еще до Сталинграда, они уже нуждались в таких сюжетах?

– Уже стало понятно, что блицкрига не получилось. И фильм показывал, что поражение в битве не означает поражения в войне.

– У них все фильмы были такого высокого качества?

– Это распространенный в советское время миф. Потому что к нам просачивались только шедевры. Мы сейчас, говоря о том времени, вспоминаем «Великого короля» или «Триумф воли», но треша было несоизмеримо больше. И пропагандистского, и развлекательного. Надо понимать, что киноиндустрия с точки зрения искусства была нацистами фактически разгромлена. С самого начала очень многих крупных художников нацисты выгнали из страны. На их места пришли те, кто раньше ничего не мог снимать из-за элементарной бездарности. А тут они начали снимать. И если вы посмотрите фильмы того же Харлана, это во многом весьма грязная и грубая работа.

– Как сложилась судьба таких художников после войны?

– У всех по-разному. Например, гениальный актер Генрих Георге умер в 1946 году в Заксенхаузене – уже в советском, когда НКВД использовал бывший нацистский лагерь для содержания немецких пленных. Он умер там от голода. А режиссер Харлан работал и после войны. В Западной Германии началась большая кампания, чтобы предать его общественному остракизму, но ему удалось доказать, что он всего лишь человек искусства.

Ирина ТУМАКОВА