Судить выгоднее по ночам
Активистка Мария Кожеватова объявила голодовку в спецприемнике на Захарьевской улице.
Первый арест – на 7 суток – она получила за то, что пришла на первомайскую демонстрацию с флагом «Яблока», к которому был прикреплен кусок желто-голубой ткани, объявленный в суде «флагом Украины». Отказавшись вызвать свидетелей и отклонив все ходатайства адвоката Кожеватовой Юрия Карпенко, суд уверенно приговорил ее к аресту.
Второй раз Марию задержали за одиночный пикет возле здания Петроградского районного суда, где судили активиста «Солидарности» Всеволода Нелаева. Его дело рассматривалось 2 июня (в итоге Нелаев был арестован на 10 суток за участие в пикете в поддержку украинского режиссера Олега Сенцова). Вместе с Кожеватовой в руках полиции оказался Асана Мумджи, который пришел на этот суд как зритель. Обоих повезли сперва в 43-й, а потом в 71-й отдел полиции Петроградского района, после чего началась судебно-полицейская пьеса по давно отработанному сценарию.
Расставим акценты: публичные мероприятия «на территориях, непосредственно прилегающих к зданиям, занимаемым судами» в России прямо запрещены федеральным законом. И оппозиционным активистам, выходя на акцию, надо знать – какими бы скверными они ни считали российские законы, это мнение не освобождает от их исполнения. У советских диссидентов одно из главных требований к советской власти было: «Соблюдайте свои законы».
С другой стороны, Госдума так и не определила (и не передала право это определять региональным властям), что понимать под «непосредственно прилегающей территорией».
Метр от здания? Пять? Десять? Пятьдесят? Наказать за акцию у суда непросто – приходится изворачиваться. Например, в деле Кожеватовой и Мумджи: обоих сочли участниками массового пикета (хотя Мумджи никаких плакатов в руках не держал).
Впрочем, еще до суда задержанных около шести часов продержали в полиции, упорно не составляя протокол. Около семи вечера Мария Кожеватова сообщила, что ей не дают воды и отказывают в медицинской помощи. После чего Группа помощи задержанным (сообщество волонтеров, помогающее задержанным на публичных акциях) попросила меня поехать в полицию – так как ни с кем, кроме депутата, полиция говорить не желала. По закону полиция обязана говорить с адвокатами (но адвокатов в субботу было не найти) и с членами общественной наблюдательной комиссии (которые смогли приехать только поздно вечером).
На следующий день обоих задержанных повезли в Петроградский суд. Было воскресенье, и в суде снова повторилась обычная ситуация: в выходные или вечером, после окончания рабочего дня, несмотря на открытый (по Конституции) характер заседаний, в здание суда никого, кроме адвокатов (и иногда – общественных защитников) не пускают. Якобы в нерабочее время судья решает, кого пускать, а кого нет. Попытки узнать, по какой такой срочной необходимости надо судить вечером или в выходные, успеха не приносят.
Мария Кожеватова и Аслан Мумджи у Петроградского районного суда // Фото: facebook.com
Правозащитника Динара Идрисова, несмотря на наличие доверенности от Мумджи, сперва не хотели впускать в здание суда. Потом пустили, но защищать одновременно двоих он не мог – дела слушались в разных залах. Кожеватовой сообщили, что названные ею адвокаты от нее отказались. А когда к ней наконец приехал общественный защитник – коллега по «Яблоку» Юрий Багров, – его ходатайство об участии уже отклонили. Правовой абсурд? Можно было бы сказать и куда жестче.
После суда над Мумджи (ему дали 7 суток ареста) Динар Идрисов отправился в зал, где рассматривалось дело Кожеватовой. Несмотря на наличие доверенности от Марии, его отказались допустить как защитника. Вместо этого судья любезно согласилась допустить Динара как слушателя. Но когда он попытался войти в зал, путь ему преградили судебные приставы, угрожая применением спецсредств. Кожеватова в гордом одиночестве получила 15 суток ареста.
Ничего нового в описанном, увы, нет. Так работает репрессивная машина: полицейского протокола достаточно для наказания, какие бы ни были аргументы защиты и свидетельства в пользу отсутствия нарушения. С июня прошлого года в судах повторяется одно и то же действо – по недоразумению именуемое правосудием.