Прелюдия на пять миллионов
Исследователи оценили концепцию сохранения деревянного зодчества.
Перечень исторических деревянных домов Петербурга тает на глазах. Охраняемых государством значится 271, каждый восьмой — в руинированном или аварийном состоянии, а 31 остался лишь на бумаге (эти здания утрачены). До сих пор только на бумаге остаются и решения Совета по сохранению культурного наследия, с 2012 года настаивающего на создании городской программы спасения объектов деревянного зодчества.
Наконец, в прошлом году КГИОП объявил конкурс на первый этап таких изысканий — разработку концепции. Техзадание комитета оставило за бортом десятки существующих, но еще не дождавшихся охранного статуса домов: указано озаботиться лишь судьбой выявленных объектов наследия и включенных в госреестр памятников. Контракт на сумму 4,9 млн рублей достался архитектурной мастерской Никиты Явейна «Студия 44», не обремененной багажом изучения и реставрации деревянного зодчества. Смольным анонсировалось, что создаваемая концепция непременно будет обсуждаться на совете. Теперь предложили оценить работу постфактум — через четыре месяца после подписания акта приемки и полной оплаты.
Открывая презентацию, Никита Явейн пояснил, что концепция, разработанная молодыми сотрудниками мастерской под научным руководством экс-чиновника КГИОП Бориса Матвеева, — пока лишь «некий инструмент для КГИОП, бизнеса и общественности», который еще потребует отладки и доработки. В первую очередь, по признанию Явейна, в этом нуждается раздел «Рекомендации», оказавшийся для исполнителей самым сложным.
Сдается, трудности возникли не только с этим разделом. Члены совета явно поторопились похвалить авторский коллектив прежде всего за проделанную инвентаризацию и систематизацию сведений по всем подохранным «деревяшкам». Как доложил представлявший концепцию Илья Сабанцев, каждый объект осмотрели, оценили архитектурную и мемориальную значимость, степень подлинности, техническое состояние, доступность и наличие коммуникаций, собрали иконографию, данные о былых и сегодняшних собственниках, первоначальному и нынешнему функциональному использованию. А по итогам составили на каждый объект учетную карточку.
«Эти систематизированные сведения станут хорошей основой для дальнейшей работы», — похвалил рецензент Михаил Мильчик. Так бы оно и было, если бы достоверность занесенной в карточки информации не вызывала сомнений. Но мало кто из членов совета потрудился вникнуть в их содержание.
Ошибки в написании названий объектов, фамилий первых владельцев и адресации (вроде «Дачи Леснер» с потерянной второй «с», отряженной в «границы ОКН «Парк “Тихий отдых”» в северо-западной части Каменного острова», хотя она находится в километре от метро «Озерки») — это еще полбеды.
Более серьезная проблема вскрылась, когда докладчика попросили уточнить, на все ли объекты удалось попасть. Илья Сабанцев признал, что до 40 процентов зданий оказались вне доступа. Никита Явейн попытался сгладить этот неловкий момент, пояснив, что в распоряжении авторского коллектива имелись свежие историко-культурные экспертизы, исполнители которых побывали на таких объектах и все описали.
Но, во-первых, далеко не всегда это так. Например, в случае с участком дачи Чижова использованы данные экспертизы 2012 года, по даче Дворжецкого — и вовсе 2006 года. Надо ли объяснять, какие необратимые изменения могут происходить со старинными дачами за дюжину лет.
Во-вторых, по условиям контракта надлежало выполнить не переписку имеющихся данных, а собственное исследование. Представленные же учетные карточки — в существенной мере именно компиляция имеющихся данных, причем порой не актуальных.
Мастерской «Студии 44» были предоставлены выполненные по объектам историко-культурные экспертизы, учетные данные и прочие документы КГИОП (с описанием предмета охраны, границ территории и проч.). Использованы также (со ссылками, но без согласования с правообладателями и оплаты плодов их интеллектуальной деятельности) данные краеведческих сайтов https://terijoki.spb.ru/ и http://www.citywalls.ru/, размещенные там архивные материалы, иконография и даже современные фото. Поскольку пытливым краеведам удается проникать туда, где для исполнителей госконтракта «доступ ограничен», да и камерой они владеют лучше. Мало того, что снимки в концепции сплошь и рядом показывают лишь видимую из-за забора часть здания, но зачастую сняты так, что не позволяют оценить объект съемки — темно, мутно, ракурс выбран непрофессионально. Проще взять чужие фотографии, более качественные.
Вот только вопрос: стоит ли такая компиляция, которую горазд выполнить старшеклассник, пяти миллионов?
По техзаданию также требовалось установить собственников, обеспеченность коммуникациями, подготовить аналитические материалы, в том числе рекомендации по использованию объектов (социальные, культурные, коммерческие, иные нужды).
Но в карточках то и дело сведения о правообладателе ограничиваются фразой «информация отсутствует». А что было не заказать платную справочку (цена вопроса — 250 руб.) или не обратиться с запросом в Комитет имущественных отношений? Или непосредственно к заказчику, в КГИОП. В случае с той же дачей на участке Чижова (Комарово, Морская ул., 8) комитет через суд взыскивал с владельца штраф за ненадлежащее содержание, а потом согласовывал выполненные по его заказу экспертизу и проект воссоздания. Хоть бы погуглили, что ли, вот вам ответ: ООО «Апатрос», принадлежит Евгению Архипову.
Наличие коммуникаций также повсеместно оценено навскидку: «предположительно подведено электричество». Рекомендации по использованию сводятся к таким обобщениям, как «объект подходит под жилую, административную, общественную функцию». По некоторым адресам предлагается вернуть первоначальное назначение — как, например, в случае с «Жилым домом для мальчиков с холостым надзирателем» (в наших реалиях, правда, такое предложение представляется небезопасным).
Если примерно по двум третям адресов молодые исследователи сумели сунуться на территорию, то случаи попадания внутрь вообще единичны. Что не мешает делать выводы о наличии или отсутствии исторических элементов внутреннего убранства.
А взгляда из-за забора оказывается достаточным, чтобы диагностировать техническое состояние здания. Схожий подход выказан при определении историко-культурной, мемориальной ценности: повсеместно — «сведения не выявлены». Но добросовестность поиска вызывает вопросы.
Опираясь на шаткую информационную конструкцию, авторы концепции берутся за сравнительную оценку объектов. В сетку координат закладывают по осям Х и Y показатели историко-культурной ценности и современного состояния соответственно. За критерии оценки первого показателя взяты подлинность, ценность историческая, мемориальная и архитектурная. Вес каждого из показателей определяется субъективно.
«Там много всякой математики, индексов, графиков, системы координат и чуть ли не синусов с косинусами, — поделилась впечатлениями координатор исследовательской группы «Старые дачи» Елена Травина. — Молодые люди, похоже, очень горды предложенной ими моделью. Изобрели велосипед, только с квадратными колесами, но как он поедет? Невозможно формализовать, поверить алгеброй гармонию. Нельзя дачи по ранжиру выстраивать и рассматривать отдельными объектами, не в категориях среды. Так, на одной улице могут оказаться памятники разной «ценности» — получившие по их методике наивысший балл получат приоритет в реставрации, а другие будут тихо гибнуть рядом, пока до них руки дойдут. К тому же, поскольку разработчики не погружены в тему, изначально закладывали в свои вводные неверную информацию, ценность объекта либо принижается, либо неоправданно подскакивает. Например, низкий балл получила дача Леви. А специалисты считают ее шедевром, она очень интересна и своей архитектурой, и несомненной мемориальной значимостью обладает».
Дача Леви до пожара 2014 года. Фото Александра Браво
В концепции рекомендовано снять дачу Леви с охраны, как и еще 67 объектов. Из них 11 предлагается исключить из госреестра бесповоротно «в связи с утратой и недостаточным количеством данных для точного восстановления», а 58 — записать потом в придуманную разработчиками новую категорию «Знаковых объектов исторической среды», если таковая будет закреплена законодательно. Когда это случится и случится ли вообще, бог весть. Но охранного статуса готовы лишить без проволочек.
Дача Леви после пожара. Фото Александра Браво
Новая категория, как объясняется, затеяна ради решения двух задач. Во-первых, чтобы закрепить шанс воссоздания утраченных памятников на своем месте, с соблюдением исторического облика и в аутентичных материалах. А во-вторых, дабы защитить новоделы, возникшие в результате разборки и приспособления памятников к современному использованию. Сейчас закон и так их защищает: после описанных преобразований такие объекты остаются в госреестре. Однако авторы концепции считают, что им там не место — поскольку они уже не являются историческими. Но и сносить вроде жалко. И для сохранения исторической среды лучше уж пусть они будут, чем какое-нибудь безобразие. Вот и предлагается двухходовочка: из реестра исключаем, статусом «знакового места» наделяем.
Вроде на словах все складно. А на деле может выйти очень скверно. Так, с неопределенной перспективой зачисления в «знаковые» предлагается исключить из госреестра сестрорецкие дачи Лихачева и Кондратьевой. Потому, мол, что при их реконструкции (2004–2006 гг.) по заказу базы отдыха «Скандинавия» подлинность оказалась «преимущественно утрачена». Хотя тут же приводят данные о том, что заменено было лишь от 15 до 35% подлинных деревянных элементов, исторический гранитный цоколь сохранен на 89%, архитектурный облик не изменен. КГИОП в свое время очень хвалил такой результат, ставил в пример, и в 2016 году присвоил обеим дачам статус региональных памятников. Кому он нынче может мешать, кроме самой «Скандинавии», трудно предположить.
Возникает ощущение, что взрослые дяди учат молодых исполнителей нехорошему, а те выказывают понятливость, необходимую для получения жирных заказов и впредь.
Версия о том, что следовали собственным убеждениям, не проходит: те же Пенаты (сгоревшие в войну дотла и воссозданные вообще с нуля) разработчики рекомендуют оставить в категории памятников федерального значения. Как и дачу на участке Чижова — при ее воссоздании после пожара мастерская Рафаэля Даянова проявила чудеса профессионализма, но из-за масштаба утрат пришлось разобрать все до основания. Использованных подлинных элементов тут крохи: некоторые детали отделки да несколько родных гранитных блоков, встроенных в новый фундамент.
В ряде случаев авторы концепции предлагают исключить утраченные объекты из реестра без причисления к «знаковым объектам», да еще и с ремаркой «воссоздание не рекомендовано».
Такой приговор получила, в частности, «Гостиница Бель вю», от которой остались руины: якобы доподлинно неизвестно, как она выглядела, иконографии «не выявлено».
«Как это неизвестно? — поражается Елена Травина. — Существует множество фотографий разных периодов — Бель-вю была очень популярным местом, снимали постоянно со всех сторон. Используя такие фото, весьма детально представляющие облик гостиницы, студенткой ИТМО Еленой Вельянской под руководством преподавателя, архитектора Ольги Ушаковой была выполнена виртуальная 3D-реконструкция гостиницы».
Реконструкция эта, кстати, представлена на сайте, которым так активно попользовались авторы концепции.
В карточке объекта «Гостиница Бель-вю» оказались воспроизведены и все те ошибки КГИОП, исправления которых многие годы тщетно добиваются добросовестные исследователи. Объект, обозначенный в документации комитета как здание гостиницы (Театральная ул., 9), в действительности является дачей Мюзера — ее снимок с описанием архитектурных особенностей авторы концепции и поместили в учетную карточку гостиницы; а то, что комитет числит «пансионом» (Театральная ул., 8), на деле является дачей Кузнецовой – Циммермана.
В перечне объектов деревянного зодчества, предоставленных комитетом, исполнители контракта обнаружили шесть каменных зданий и даже два парка. Что, несомненно, характеризует отношение этого ведомства к порученной работе. Как и шокирующая общая статистика, отраженная в презентации: по 69 объектам из 271 нет утвержденного предмета охраны, по 85 не составлены охранные обязательства, 233 не имеют паспортов, 135 — учетных карточек.
По нескольким объектам нет вообще ничего из перечисленного — зеро по всем позициям. Один из таких примеров — флигель дачи Глазунова (Варваринская ул., 2), взятый на охрану еще в 1992 году.
И там, как значится в представленной разработчиками карточке, на момент осмотра «велись ремонтно-реставрационные работы». Но такие работы по определению не могут вестись в отсутствие предмета охраны, историко-культурной экспертизы и прочего. Комитет спит — служба идет, зарплата тоже.
Теперь вот спустили пять миллионов бюджетных рублей на концепцию. Которая повторяет ошибки КГИОП, добавляет свои, компилирует данные уже оплаченных (в том числе из бюджета тоже) экспертиз и на дармовщину использует плоды трудов краеведов-энтузиастов.
Впереди второй этап, разработка конкретной программы действий. Исполнитель, по всей видимости, будет тот же, смета — более впечатляющей. А список деревянных объектов наследия тем временем подужмется еще раза в два — одни, как и рекомендовано, будут лишены охранного статуса, другие развалятся, не дождавшись реальной помощи.