«Задержания и аресты — это не то, от чего государство готово отказаться»
Заключенных лишили свиданий со всеми, кроме коронавируса
«Предоставление всех длительных и краткосрочных свиданий приостанавливается до особого указания» — такое объявление появилось 17 марта на входе в петербургское СИЗО-3 на Шпалерной улице. Этот изолятор, как и московский Лефортово, курирует ФСБ. Сайта у него нет, информация передается через пришпиленную к дверям бумажку. Запрет отсылает к двум постановлениям: главного санитарного врача России от 02.03.20 № 5 «О дополнительных мерах по снижению рисков завоза и распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19)» и главного санитарного врача ФСИН России от 16.03.20.
Объявление о запрете свиданий на дверях петербургского СИЗО. Фото автора
Несмотря на то что ограничивающие права граждан документы должны быть опубликованы, второе постановление не представлено в открытом доступе (обращение «Новой» с просьбой ознакомиться с его содержанием пока остается без ответа). ФСИН России на своем сайте разместила лишь краткое сообщение о том, что санитарно-эпидемиологическая обстановка «находится под постоянным контролем», «в целях недопущения случаев заноса и распространения заболеваний, вызванных новым коронавирусом, организуется и реализуется комплекс санитарно-противоэпидемических (профилактических), в том числе ограничительных мероприятий», и все эти учреждения «в полном объеме обеспечены необходимыми лекарственными препаратами, средствами индивидуальной защиты и дезинфекции».
Как рассказал «Новой» адвокат одного из заключенных СИЗО-3, посетивший на днях своего подзащитного, никаких видимых примет противоэпидемических мер в изоляторе нет: «Я пришел в медицинской маске, но ее не было ни на сопровождавших сотрудниках, ни на моем подзащитном. С его слов, здесь все по-прежнему — никакой обработки дезинфицирующими средствами не производится, за температурой заключенных не следят.
О предоставлении каких-то дополнительных препаратов для повышения иммунитета или элементарных витаминов смешно даже спрашивать
— мы месяцами не можем добиться, чтобы выдали назначенные по медицинским показаниям лекарства. Родные готовы самостоятельно их закупить и передать, но это ж целая эпопея: нужно подать заявление, дождаться его рассмотрения и одобрения… Даже положенные всем заключенным раз в полгода основные анализы не делают, что уж говорить о каких-то дополнительных. Единственная новация, которую могу засвидетельствовать, — на входе в СИЗО с помощью дистанционного термометра мне измерили температуру. Она была в норме. Что касается запрета на свидания с близкими — да, логика в таком ограничении есть, если речь о свиданиях долгосрочных, предполагающих непосредственный контакт. Но при чем тут краткосрочные свидания, когда общение возможно только через перегородку, с помощью телефонов? На мой взгляд, достаточно обеспечить обработку помещения, аппаратов связи дезинфицирующими средствами».
Официальный сайт ФСИН России не содержит признаков внедрения чрезвычайных мер для обеспечения защиты заключенных в условиях пандемии.
Яна Теплицкая, член ОНК Петербурга прошлого созыва:
— На воле люди могут влиять на вероятность своего заражения, а в тюрьме — нет. В Петербурге примерно 9000 заключенных, в стране — больше полумиллиона. При попадании вируса в СИЗО (а он попадет, вероятно, в каждый СИЗО — с конвоиром, медсотрудником или заключенным) его быстро разнесут по всему учреждению: заключенный заразит всех в карантине, куда помещают только прибывших; осужденные из хозотряда три раза в день обходят все камеры с едой; медицинские сотрудники и сотрудники ФСИН должны каждое утро со всеми взаимодействовать. В колониях (и изоляторах типа питерского «Горелово»), конечно, все еще проще для вируса: в бараках на сотню человек все друг друга заразят, соседние бараки и локальные зоны заразят на проверке, а при закрытии локальных зон это сделают активисты или сотрудники.
Так что я думаю, что из полумиллиона российских заключенных (и охраняющих их сотрудников) заразятся почти все.
При этом у всех заключенных ослаблен иммунитет (они живут без витаминов и солнца, а у многих людей еще ВИЧ, туберкулез и другие болезни). Так что процент тех, кому потребуется аппарат вентиляции легких, будет выше среднего. Насколько знаю, реанимации в тюремных больницах нет. А для вывоза заключенного в гражданскую больницу требуется четыре конвоира: все время, пока заключенный находится в больнице, эти четверо должны быть в его палате или рядом.
Это значит, что большинство таких людей никуда не повезут, и они умрут. COVID-19 нет в списке заболеваний, при которых освобождают.
Что стоило бы сделать? Отпустить большую часть заключенных. Что будет сделано? Что угодно, кроме этого.
Просто умрет больше заключенных, чем обычно. Как мы знаем из биографии Хармса, заключенных у нас не освободили даже во время блокады.
А еще есть центры временного содержания иностранных граждан, где люди ожидают выдворения. Там всегда плохо с медпомощью: иностранным гражданам, кроме врача ЦВСИГ, лечение положено, только если они совсем плохи. В общем, и там все скорее всего заразятся друг от друга или от сотрудников, притом что держать там при закрытых границах никого не имеет смысла: вероятнее всего ведь выдворение уже невозможно (обычно выдворяют простыми гражданскими рейсами, а они отменены).
А еще есть полиция с ее административными задержаниями и арестами, недезинфицируемыми камерами и патрульными, которые ежедневно взаимодействуют с большим количеством людей. Что стоило бы сделать? Как минимум прервать все процедуры, связанные с административными делами, до окончания карантина (включая дела о выдворениях) и не начинать новые. Что будет сделано? Что угодно, кроме этого.
Задержания и аресты — это не то, от чего государство готово отказаться».
Тем временем, как сообщают родственники осужденных в Пензе по делу «Сети» (а среди них двое за время содержания под стражей заразились открытой формой туберкулеза), вчера их тоже не пустили на свидания. «Сказали, что с сегодняшнего дня в СИЗО карантин, — рассказала Елена Богатова, мама Ильи Шакурского. — Пока непонятно, будут ли пускать адвокатов».
В нескольких СИЗО других городов, включая Москву, «Новой» подтвердили, что с 18 марта вводят запрет как на краткосрочные, так и на длительные свидания.
В мире
К 21 февраля в тюрьмах Китая было выявлено более 500 заболевших коронавирусом.
Из бразильских тюрем в штате Сан-Паулу (на который приходится большинство из 234 случаев заражения COVID-19) в ночь на 17 марта сбежали 1350 заключенных. Речь идет о тюрьмах полуоткрытого типа, которые арестанты могут покидать по установленному распорядку, — но из-за пандемии такая возможность была исключена властями. Полиция пока сумела вернуть около 170 беглецов.
В начале марта в 27 тюрьмах Италии начались беспорядки. По данным агентства ANSA, бунты, в ходе которых требовали амнистии из-за пандемии, начались в Милане, Риме, Салерно и других городах. В Фоджи несколько заключенных смогли бежать, но были пойманы. В Модене около полусотни заключенных бежали, но были схвачены — трое из них погибли, есть раненые.
Заключенные индийской тюрьмы в защитных масках. Фото: EPA-EFE
Двухнедельный запрет на свидания привел к бунту в тюрьме иорданского города Ирбид. Заключенные устроили пожар, подпалив свои матрасы. Силовики оцепили тюрьму, обстреляли ее гранатами со слезоточивым газом и вернули контроль над учреждением. Погибли двое заключенных.
У заключенных Израиля пока не выявлено случаев заражения. Тюрьму «Саароном» в Негеве решено переоборудовать для заключенных, нуждающихся в карантине. На прошлой неделе коронавирус выявили у охранника тюрьмы «Ницан» — заключенных, с которыми он вступал в контакт, распределили по одиночным камерам.
В Украинских тюрьмах предписано проводить дезинфекцию, а посетители и те, кто приносят передачи, проходят обязательный температурный скрининг.
Дезинфекция одной из тюремных камер в Маниле, Филлипины. Фото: EPA-EFE
В Беларусии отменены свидания с заключенными. Власти отрицают, что это связано с пандемией, объясняя такие меры «сезонным распространением инфекционных заболеваний».
В Армении, где с 16 марта объявлено чрезвычайное положение (52 подтвержденных случая COVID-19), запрещена передача посылок не только в тюрьмы, но и в воинские части.
В Грузии (33 случая COVID-19) медпункты для проверки вновь поступающих вынесены за пределы пенитенциарных учреждений. Даже при слабых симптомах их направят на обследования в гражданские клиники, а не в тюрьму — пока по такой схеме перенаправили девятерых. C 6 марта в Грузии также приостановлены свидания и введен запрет на существовавшую возможность временно покидать тюрьму «по особым личным обстоятельствам».
В Иране, где COVID-19 выявлен почти у 15 тысяч человек, из тюрем отпустили около 85 тысяч заключенных.
