МВД открыло пошивочный цех
Шить уголовные дела будут весь год. Что происходило с задержанными на акции протеста в питерских отделах полиции.
Число задержанных 23 января в Петербурге, по данным на вечер 24 января, превысило пять с половиной сотен человек. Двое — Ирина Фатьянова и Денис Луговский — уже получили административный арест, остальные пока получают штрафы. Но понятно, что цепочка арестов продолжится и что питерская власть (как и федеральная) склонна отвечать на мирный протест не изменением политики, а усилением репрессий.
Добиться скорого освобождения удалось только в 74-м отделе полиции на улице Доблести, где находились задержанные еще до начала акции на Сенатской площади журналисты Андрей Макашов, Ян Кутин, Анастасия Карпина и Петр Иванов. При этом полиция требовала от них «аккредитации», которая на публичных акциях не предусмотрена никаким законом. Более того, хотелось бы понять, кто должен выдавать аккредитации на несанкционированный митинг.
В отделении полиции 23 января. Фото из личного архива / Facebook
Тут поневоле вспоминается протокол, который несколько лет назад выписали журналисту Даниилу Коцюбинскому. Его задержали на митинге, обвинив в «нарушении порядка участия в несанкционированном митинге» (!).
Также аккредитацию требовали у задержанного (и тоже до начала акции) журналиста Давида Френкеля, которого больше трех часов держали в 55-м отделе полиции в Колпино.
Понятно, что обвинить ни в чем существенном журналистов (а задержаны были и другие их коллеги, всего полтора десятка человек) не могли — но, думаю, полиция решала другую задачу: изолировать их на несколько часов, лишив возможности освещать происходящее.
В следующих пяти отделах полиции, где я был, находились и участники акции, и совершенно случайно попавшие под раздачу граждане, мирно выходившие из метро «Гостиный Двор» или мирно гулявшие по Миллионной улице, не собираясь ни в чем участвовать.
В большинстве случаев граждане обвинялись по статье 8.6.1 Закона СПб об административных правонарушениях — за нарушение «антиковидного» постановления
городского правительства № 121, которое временно запрещает массовые акции. По этой статье наказание — штраф 4 тысячи рублей, и людей в полиции не имеют права держать более трех часов.
К сожалению, практически во всех отделах полиции, в которые мы приезжали (пожалуй, единственное исключение — 35-й), этот срок нарушался и задержанных отпускали куда позже, ссылаясь на то, что много работы, или вообще ничего не объясняя. Так было в 24-м отделе полиции Невского района (44 задержанных, 7 из них несовершеннолетние, один уехал из отдела в скорой помощи, потому что ему стало плохо), в 70-м отделе полиции Невского района (31 человек), где процесс освобождения, несмотря на обещания руководства «в течение получаса все оформить», растянулся до позднего вечера и только после звонков дежурному прокурору людей отпустили.
Из Невского района мы поехали в Калининский, в 17-й отдел полиции на улице Демьяна Бедного, куда привезли 43 человека (десять к моему приезду уже были отпущены), и всех обвиняли по той же статье 8.6.1. А из Калининского района — в Приморский, сперва в 35-й отдел на улице Хрулева (30 задержанных), а потом в 53-й, на улице Ильюшина, где наткнулись на глухую стену.
Начальник отдела Виктор Москаленко категорически отказался сообщать, сколько человек у него находится и в чем их обвиняют, предлагая обращаться… в пресс-службу ГУВД. Потом вышла одна из задержанных с протоколом по той же статье 8.6.1 и сообщила, что в отделе около 30 человек. Поскольку в том же здании находится Приморское РУВД, я отправился туда поговорить с руководством и пожаловаться на 53-й отдел. Вышла девушка-сержант с бланком заявления на имя начальника РУВД, которое мне и предложила написать. Я вежливо отказался, сказав, что в понедельник пришлю им письмо на своем бланке. И конечно, напишу жалобу начальнику ГУВД Роману Плугину.
В отделении полиции 23 января. Фото из личного архива / Facebook
Параллельно с этим наш штаб помощи, который организовали «Яблоко» с Правозащитным советом Санкт-Петербурга и которым руководил Григорий Михнов-Вайтенко, принимал звонки по горячей линии, составлял списки, организовывал развозку воды и еды (надо сказать, что очень много людей предлагали нам волонтерскую помощь), посылал защитников и адвокатов, давал советы и консультации. В общем, почти всё как всегда — в последние четыре года такие объезды стали традиционными.
Теперь о тех, кого 23 января так и не отпустили, оставив в полиции на ночь.
В том числе 24 человека в 29-м отделе полиции Московского района на Варшавской улице. К ним не пускали защитника, долго не разрешали передать воду, а на звонки в отдел мне отвечали отказом в предоставлении любой информации. Было неясно, почему их не отпускают, и выяснилось это только утром 24 января.
Оказалось, что их всех обвиняют в нарушении по п. 6.1 статьи 20.2 КоАП РФ (участие в несанкционированных акциях, которое создало помехи для движения транспортных средств или пешеходов
или помехи для доступа граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной инфраструктуры). Эта статья предусматривает в качестве наказания не только штраф от 10 до 20 тысяч рублей, но и обязательные работы на срок до 100 часов или административный арест на срок до 15 суток. Иначе говоря, по этой статье можно держать в полиции 48 часов до суда. И это уже не раз применялось ранее, чтобы оставлять задержанных участников протестов на ночь в полиции. На момент написания статьи в суд их еще не привезли.
Но есть и еще одна проблема. Дело в том, что этот пункт КоАП могут пришить — причем в любой момент в течение года (срок привлечения к административной ответственности) — огромному количеству людей, которые выходили на Невский. В любой момент их могут вызвать в полицию или доставить силой, оформить протокол по п. 6.1, отвезти в суд и/или оштрафовать либо тут же арестовать до 15 суток. Уже были прецеденты, когда оппозиционных активистов через три-четыре месяца после протестных акций именно так везли в полицию и тут же «запирали». Такое отложенное наказание. Этот дамоклов меч теперь на год повисает над многими оппозиционными активистами и муниципальными депутатами.
Что дальше? В ситуации, когда власть так и не поняла, что нельзя разгонять мирный протест и объявлять участие в нем наказуемым деянием.
Бесспорно, умное руководство полиции (служащее закону, а не начальству) не мешало бы протестующим от слова совсем. Ничего не перекрывали бы, не посылали толпы «космонавтов», не ломились бы в двери к оппозиционерам с «предупреждениями» и, конечно, никого бы не задерживали.
Но практика российской власти такова, что за репрессии против протестующих, как бы жестоки они ни были, точно не накажут. А вот за недопустимую мягкость может достаться по полной.
Начальство в Москве придет в ярость: это как? Мы тут будем выглядеть держимордами и карателями, а он чистеньким хочет остаться? Не выйдет!
Поэтому даже никаких команд из столицы не требуется, чтобы вели себя в стиле «хватать и не пущать». Сами будут стараться изо всех сил показывать: видишь, государь, как мы с супостатами боремся, не жалея сил! Собственно, это и есть одна из важнейших черт полицейского государства.