«Продать по-честному»
Следственный комитет занялся защитой памятников в Петербурге. Особенно, интересных компании Пригожина.
В Петербурге немало памятников, годами терпящих бедствие. Например, на канале Грибоедова, 51, от бывшей Пробирной палаты, построенной при Екатерине II, остался остов фасада, а за ним образовались лесок и озеро. Это здание находится неподалеку от управления Следственного комитета, но внимания следователей оно не привлекает. Зато плачевное состояние другого объекта — дома Черкасского — вдохновило ведомство Александра Бастрыкина на съемки целого драматического фильма и возбуждение двух уголовных дел (одно собственнику, другое чиновникам). Эта активность удивительным образом совпала с планами компании «Кредо», учрежденной женой Евгения Пригожина, по расширению гостиницы на соседнем участке.
Отрезок Университетской набережной у Благовещенского моста — один из тех самых открыточных видов Петербурга. Бок о бок стоят здесь здания XVIII века, созданные на основе проектов Доменико Трезини — его собственный дом (№ 21) и дом сподвижника Петра I князя Черкасского (№ 23).
К началу 1990-х оба здания были большей частью расселены. Дом № 21 хотели выкупить власти Швейцарии (родины Трезини), чтобы отреставрировать и открыть генконсульство и культурный центр. В 1999-м губернатор Владимир Яковлев и посол Швейцарии в России Йоган Бухер достигли принципиальной договоренности и объявили о сроке завершения работ — 2001 год. Но сделка не состоялась: в 2002 году дом № 21 передали под инвестпроект подконтрольной Евгению Пригожину компании «Конкорд Менеджмент и Консалтинг». Сроки, установленные договором, неоднократно переносились, здание ветшало. Смольный всякий раз шел навстречу просьбам компании, перезаключая договор заново.
Эта эпопея растянулась больше чем на десятилетие — бутик-отель открылся лишь в 2013-м, с номерами ценой до 108 тыс. руб. за сутки.
Историческое здание приросло новым этажом и как будто изменилось в лице. Как пояснял «Новой» Рафаэль Даянов, разработанный его мастерской проект реставрации был без участия автора изменен в худшую, по его мнению, сторону. Но противостоять волюнтаризму заказчика он не решился.
По проекту Даянова должны были реконструировать и соседнее здание, особняк Черкасского. Почти все помещения в нем к 2005 году были выкуплены соучредителем ЗАО «Адамант» миллиардером Борисом Берсоном. Дом сподвижника Петра должен был превратиться в элитное жилье на три квартиры с бассейнами, сносом флигелей и застройкой двора новыми корпусами.
Градозащитники оценивали такие работы как незаконные. И хотя Смольный отнес их к «регенерации исторической среды» и выдавал одно согласование за другим, после ужесточения охранного законодательства в 2016 году проект пришлось отправить на переработку.
С тех пор здесь наступила разруха. Чтобы прикрыть срам, на фасад раз за разом нахлобучивают гигантский баннер, прикрывая запустение девизом банка: «Вместе с Россией». Особенно символично это выглядело летом 2019 г., когда в доме Черкасского случился очередной пожар и над горделивой надписью поднялся столб черного дыма. «Погибать, так вместе с Россией», — иронизировали комментаторы под разошедшимся в соцсетях драматичным снимком.
Фото из соцсетей
Тот пожар был третьим по счету — первый заполыхал осенью 2018-го, через несколько дней после того, как Рафаэль Даянов рассказал журналистам, что получил от владельца заказ на новую версию проекта приспособления дома Черкасского. Спустя два месяца он опять горел.
Эти происшествия, естественно, попадали в топ новостей городских СМИ, но только издания медиа империи Пригожина делали далеко идущие выводы, что «пожары могут быть следствием умышленного поджога для получения [Берсоном] страховых выплат», что таким путем «олигарх может получать прибыль, не вкладывая средства в реставрацию здания» и вообще «пытается привести здание в аварийное состояние, чтобы снести особняк и построить на его месте отель или элитный дом». Неизменно подчеркивалось, что Берсон проживает в Израиле, и ему-де выгоднее заработать на страховке, «чем вкладываться в восстановление дома или заниматься его честной продажей».
«Новая» направила в компанию «Конкорд» запрос, чтобы уточнить — не от них ли исходило предложение «продать по-честному». И заинтересованы ли они в принципе в приобретении принадлежащих Берсону участка и помещений на Университетской набережной. На момент выхода публикации ответа мы не получили.
Желание структур Пригожина расширить гостиничный бизнес в этой локации представляется вполне очевидным, если проследить хронологию приращения ими недвижимости и появление новой проектной документации.
В бутик-отеле «Дворец Трезини», открывшемся в головном здании на набережной (литера B), уместился только 21 номер. Реновация дворового флигеля (литера А) и служебного корпуса по Академическому переулку (литера Б) позволяла увеличить номерной фонд в десять раз. К январю 2017 г. пять квартир в этих зданиях приобрело ООО «Кредо», учрежденное Любовью Валентиновной Пригожиной, которую СМИ ранее неоднократно называли супругой бизнесмена. Еще четыре были выкуплены организацией и тремя людьми, о чьих возможных связях с Пригожиным писала «Фонтанка». Рассказало издание и о том, через что затем пришлось пройти оставшимся обитателям флигелей, не желавшим покидать насиженных мест: от сомнительных долгов по коммуналке с судебными решениями об их взыскании и угрозами коллекторов («проснешься на пепелище») до кем-то выбитых заглушек на чердачном стояке горячей воды, по чистой случайности не залившей кипятком все квартиры сверху донизу.
Фото: Алексей Душутин / «Новая»
В январе 2019 г. гендиректор «Кредо» Максим Тютюгин в письме к Александру Беглову сообщил, что все квартиры в литерах А–Б ими «выкуплены и оформлены в собственность» для реализации второй очереди гостиницы. Но нужно решить еще два вопроса, в чем и просил «оказать содействие». Первый касался получения в собственность дворовых участков между литерами А и Б. Второй — согласования проекта планировки и межевания территории, ограниченной площадью Трезини, Академическим переулком и 5-й и 7-й линиями (куда входит и участок Бориса Берсона).
Дело пошло споро. Задание на работы по сохранению флигелей с приспособлением под гостиницу КГИОП выдал в конце мая 2019 г. А уже к 4 июня выполненный «Студией 44» проект получил положительную оценку историко-культурной экспертизы, 11 июля — согласование КГИОП.
Проектом предусмотрено превращение части двора в атриум с рецепцией. В него будут попадать через главный вход в отель — с Академического переулка, к которому привязаны и зоны гостевой парковки. С учетом прирастающего примерно на 200 единиц номерного фонда, конференц-зала, ресторана, тренажерного зала и СПА-комплекса места для парковки потребуется немало. А если сосед Берсон реализует свой проект (также предполагающий активное освоение выходящего к Академическому переулку пространства), будет совсем тесно.
Активизация проекта расширения гостиницы при доме Трезини как будто стимулировала и активность КГИОП в отношении объекта Бориса Берсона.
В 2018–2020 гг., на основании составленных комитетом актов осмотра, Берсон четырежды привлекался к административной ответственности за ненадлежащее содержание дома Черкасского. Назначенные судом штрафы (на общую сумму 110 тыс. руб.) были, конечно, необременительны для миллиардера. В июне 2019 г. по заявлению комитета было возбуждено уголовное дело по факту ухудшения состояния памятника.
Однако именно КГИОП, а вместе с ним и Борис Берсон оказались в числе антигероев фильма, снятого Следственным комитетом России. Формально ролик посвящен общим проблемам с охраной объектов культурного наследия в стране. Но примерно две трети экранного времени оказалось посвящено Петербургу, который только «силами общественников при поддержке Следственного комитета лицо пока держит», тогда как «КГИОП с пугающей регулярностью становится участником публичных скандалов». Ключевым в фильме СК стал сюжет о гибнущем доме Черкасского с упором на необходимость изъятия объекта у нерадивого собственника.
В декабре 2020 г. решением Дзержинского районного суда Петербурга Борису Берсону отмерили два года на приведение памятника в должное состояние.
Но не дожидаясь истечения этого срока, в мае 2021-го, Берсону предъявили обвинение по ст. 243.1 УК РФ (нарушение требований сохранения или использования объектов культурного наследия, памятников истории и культуры).
Одновременно, как сообщила пресс-служба Следственного комитета, возбудили уголовное дело «по факту ненадлежащего исполнения своих должностных обязанностей должностными лицами КГИОП и Комитета имущественных отношений Администрации Санкт-Петербурга» — ч. 1 ст. 293 УК РФ (халатность). О ходе расследования по дому Черкасского было доложено лично главе СК Александру Бастрыкину.
2 июня Борису Берсону избрали меру пресечения в виде «запрета определенных действий». Ему нельзя покидать свое жилище с 23.00 до 06.00, общаться со свидетелями по делу и посещать рабочее место в АО «Адамант» без разрешения следователя. Хотя, как официально сообщила компания «Адамант», господин Берсон еще с 1 декабря прошлого года вышел из состава акционеров холдинга и не имеет отношения ни к одной входящей в него компании. Что, впрочем, не помешало следкому провести 20 мая обыск в офисе «Адаманта» (в рамках дела о доме Черкасского).
В Петербурге не припомнят столь яростных атак Следственного комитета на разрушителей архитектурных памятников под стягом защиты «интересов общества и государства». Да еще с уголовной статьей не только для собственника, но и для чиновников. Причина столь небывалого возбуждения может находиться совсем рядом — на соседнем с памятником земельном участке. Интересами его хозяина не впервой подменяют интересы и государства, и общества.