Чеченский транзит
О том, что творится в Чечне, подавляющее большинство россиян знает лишь по сюжетам государственных телеканалов... Кровавые события чеченской войны, которую наша армия официально не ведет, при этом сорвали с насиженных мест десятки тысяч людей. Услышав словосочетание «лагерь беженцев», многие представляют поселения на юге нашей страны, к примеру в Дагестане. Мало кто знает, что есть такие лагеря и в российской глубинке. Впрочем, неизвестно, где хуже: из «благополучных» пристанищ в центре РФ обездоленных людей выгоняют сегодня целыми семьями.
Грозный – Тверская губерния – далее везде... Отчизна стала для своих пасынков нескончаемым перевалочным пунктом
Ранним утром обитатели полузаброшенного санатория проснулись от рева двигателей грузовиков и громкого лая. Выглянув в окно, перепуганные женщины и дети увидели цепочку из людей в милицейской форме с собаками, которые окружали их жилище со всех сторон. От ворот к главному зданию на небольшой скорости двигался армейский «Урал». Как десантники из самолета, из кузова выпрыгивали люди в черной одежде и масках, с автоматами и снайперскими винтовками в руках. Через несколько минут, когда санаторий был полностью окружен, пришельцы стали врываться в комнаты, в каждой из которых находилось по 5–6 человек. Вещи и постельное белье летели на пол. «Где лежит оружие?», «Отдавайте наркотики!» – орали незнакомцы в черных масках, наставляя на потенциальных жертв автоматные стволы. После того как все помещения подверглись жесткому обыску, всех молодых парней и мужчин до 40 лет собрали в зале и заставили раздеться до трусов. Тех, кто отказывался снимать одежду, нещадно избивали. Построив всех вдоль стены, люди в масках долго осматривали обнаженные тела.
– Идриса выволокли в центр зала, – вспоминает Алихан Даутмерзаев, так же попавший под зачистку. – У него на ноге нашли шрамы: во время эвакуации он попал под бомбежку и был ранен. За эти отметины, оставшиеся от осколков, моего товарища увезли неизвестно куда и держали в камере несколько суток...
Перевернув в трехэтажном здании все, что было можно, люди в масках ушли.
Творилось это вовсе не в сердце Грозного или Гудермеса. Именно так в марте 2004 года милиция и ФСБ совместными усилиями проводили операцию «Вихрь-антитеррор» в Вышневолоцком районе Тверской губернии.
Впервые познакомиться с обитателями поселения беженцев, расположенного в тверской глубинке, корреспонденту «Новой» довелось на берегах Невы. Их делегация приехала в Петербург, чтобы поделиться своей болью с правозащитниками и попросить помощи. В течение трех лет бежавшие от войны граждане России живут без документов, без регистрации и не получают от государства ни копейки. Некоторым мужчинам удается устроиться на нелегальную работу. В теплое время года женщины собирают и продают грибы и ягоды, а зимой практически безвылазно сидят дома.
Сегодня государство, которое некогда вывезло сотни человек из разбитой бомбежками и обстрелами Чечни, а затем поселило их под Вышним Волочком, пытается лишить несчастных людей последнего. Доведенные до отчаяния чеченские семьи отправляются... в никуда. Без денег и пропитания им предлагают возвращаться в родные места любым способом – хоть пешком. Творятся такие дела в центре временного размещения (ЦВР) вынужденных переселенцев «Серебряники», не так давно переданном в подчинение МВД.
Мы не могли пройти мимо столь трагических событий и отправились в Тверскую область.
Вообще-то поселение для беженцев появилось на середине пути между двумя столицами еще в первую чеченскую кампанию. В 1995 году Федеральная миграционная служба получила в свое распоряжение полузаброшенный санаторий «Серебряники» с кирпичными корпусами и множеством деревянных домиков. Там, в 25 километрах от федеральной трассы, на живописном берегу Мсты и открылся центр. В середине 1990-х одновременно в нем находили кров более четырех сотен человек. По большей части из Чечни в Тверскую область везли семьи с маленькими детьми. Обочина магистрали «Петербург–Москва» стала для многих из них обочиной жизни в прямом смысле слова.
– Сейчас нас осталось 67 человек, – рассказывает лидер образованного в маленьком поселке чеченского землячества Магомет Апендиев. – До 2003 года на каждого выделялось хотя бы по 15 рублей в день на питание. Сейчас мы не получаем ничего. При этом центр как юридическое лицо обратился с исками о выселении целого ряда семей в Вышневолоцкий городской суд. Часть заявлений уже удовлетворена, и более того, решения суда исполнены. Приставы с сотрудниками ЦВР просто выносили принадлежащие людям вещи на улицу и меняли замки на дверях. Оформить нам даже временную регистрацию сотрудники паспортного стола отказались, и в этом их поддержали прокуратура и суд.
Положение, в котором оказались эти ни в чем не повинные люди, наши соотечественники, и в самом деле тупиковое. С 1995 по 2003 год на территории России действовала специальная программа оказания помощи тем, кто лишился жилья в результате «операции по восстановлению конституционного строя в Чечне». Федеральная миграционная служба выдавала нуждающимся направления как раз в такие временные центры, как в Вышнем Волочке, и оплачивала дорогу до них. Предполагалось, что по прошествии трех месяцев люди придут в себя и смогут либо вернуться в родные края, либо обрести жилье и работу на новом месте.
Переселить-то переселили, а вот дальнейшее устройство «в трехмесячный срок» оказалось, разумеется, фантомом. Сейчас в «Серебряниках» можно встретить тех, кто выехал из Чечни в 1996–1997 годах. Ситуация их не намного лучше, чем десять лет назад.
В рамках той же самой программы переселенцам, утратившим документы, выдавались временные удостоверения граждан РФ. Имея эти бумаги, человек мог получить регистрацию по месту пребывания, худо-бедно устроиться на работу, получить медицинский полис. Регистрация, как и сроки пребывания в ЦВР, продлевались до весны 2003 года.
А потом началась в поселке «веселая жизнь».
Стражи порядка, с которыми выходцам из Чечни приходится сталкиваться регулярно, просто перестали считать их за людей.
– Милиционеры задержали нас с сыном Алиханом на железнодорожной станции, – рассказывает Шура Даутмерзаева, покинувшая Грозный в 1999 году. – Я всегда носила при себе временное удостоверение гражданки России. Они долго рассматривали его, а когда убедились, что документ не продлен и временная регистрация на данный момент у меня отсутствует, просто порвали его. Но что же нам делать, ведь паспорта мне, мужу и троим нашим детям выдавать уже много лет отказываются?!
С тех пор обитатели «Серебряников» ходят с удостоверениями, заклеенными скотчем. Разорвать такую бумагу гораздо труднее, но от репрессий липкая лента не спасает.
Добиться справедливости семья Даутмерзаевых пыталась, обратившись в прокуратуру и суд. Как следует из письма и. о. Вышневолоцкого межрайонного прокурора Н. А. Мещеряковой, отказ в переоформлении регистрации законен и основан на «отсутствии нового направления на дальнейшее пребывание в центре». С точки зрения Фемиды, законным считается и отказ в выдаче россиянам Даутмерзаевым российских паспортов. Чтобы получить здесь корочки с двуглавым орлом, они все впятером должны отправиться на территорию Чечни (куда? к кому?), собрать там кучу бумаг, вернуться – и тогда, может быть... Как осуществить эту эпопею при полном отсутствии денег и документов – например, каким образом купить билеты на поезд? – в решении суда не разъясняется. Более того, тот же самый Вышневолоцкий суд своим вердиктом удовлетворил иск ЦВР «Серебряники» о выселении всей семьи Даутмерзаевых из бывшего санатория. По предписанию пристава до середины февраля 2006 года Даутмерзаевы должны освободить занимаемую комнату и идти на все четыре стороны.
– Сюда мы приехали не по собственному желанию, и идти нам совершенно некуда, – объясняет отец семейства Висита Даутмерзаев. – Если бы у нас были нормальные документы, за прошедшие годы мы могли бы заработать хоть что-то... А ведь здесь люди просто с ума сходили от вынужденного безделья, от неопределенности!
Мысль о репатриации в Чеченскую Республику, где сейчас якобы царит мир и покой, обитателей «Серебряников» приводит в ужас.
Сосед Даутмерзаевых Виталий Бицаев в Грозном жил на престижном Олимпийском проспекте, работал водителем автобуса.
– Заняв город, Российская армия устроила в нашем автопарке тюрьму, – рассказывает Виталий. – Людей при этом держали в ямах для ремонта автобусов, накрытых решетками.
Воспользовавшись неразберихой, шофер на одном из оставшихся бесхозными автобусов вывез родных в Астрахань. Там Бицаевы бедствовали, голодали, и когда военные действия в Грозном вроде бы прекратились, семья рискнула вернуться в свою квартиру.
В ходе первой кампании дом, в котором жили Бицаевы, практически не пострадал. Зато в первые дни второй чеченской снаряды разрушили его до фундамента. Собственно, после этого Бицаевы, как и Даутмерзаевы, оказались в тверской глубинке.
– Мы знаем, что наш дом – это по-прежнему груда кирпичей, – говорит Виталий Бадрудинович. – По закону нам положена компенсация. Правда, всего 120 тысяч рублей – на всю семью. Но и ее начислят, только если мы докажем, что имели такое-то жилье, представим массу заверенных справок, которых у нас нет и быть не может. Никто нам не помогает, наоборот, издеваются...
Дом Ухман Магомадовой в поселке имени Мичурина под Грозным федеральные войска сравняли с землей 3 января 1995 года.
– Весь день и всю ночь я с детьми и старенькой мамой пряталась в подвале, вспоминает Ухман. – Нас спасло лишь то, что подвал был накрыт железными листами. Наверное, военные решили, что в нашем поселке скрываются террористы, хотя в ответ на многочасовой шквал снарядов из гаубиц с нашей стороны не последовало ни одного выстрела. Нам оставалось лишь считать разрывы... Со счета я сбилась после четырехсот.
Женщина покинула родной поселок ради детей.
– Ради них же не хочу возвращаться назад, – продолжает она. – Они любят учиться, один мальчик у меня рисует, другой шахматами увлекается... А что ждет их в Чечне?! Не так давно мне пришлось съездить туда и своими глазами увидеть тот знаменитый район, который Путин, пролетая на вертолете, сравнил с разрушенным Сталинградом. Думаете, с тех пор там что-то изменилось? Конечно, сразу же, как президент высказал свое недовольство, крыши и стены зданий покрыли суперсовременными материалами. А внутри ремонтировать дома никто не стал. Жить в них невозможно – это просто руины, упакованные в блестящий фантик....
Впрочем, проблем у обитателей «Серебряников» хватает и с местными жителями. Назовем вещи своими именами: до толерантности здешним аборигенам ой как не близко. Причем клеймо «исламистов», «чеченских террористов» жители окрестных деревень с размаху ставят даже на тех, кто этническими чеченцами, равно как и мусульманами, явно не является.
Русские, грузины, дагестанцы, христиане, атеисты – чеченская мясорубка не пощадила никого...
Сейчас Галина Агафонова с тремя дочерьми и мужем живет в небольшом частном доме, в соседнем с ЦВР поселке. В «Серебряниках» она провела восемь лет.
– Мы оказались одними из первых, кого вывезли сюда из Грозного, – вздыхает Галина Владимировна. – Эта бессмысленная война сломала нашу жизнь, как палку об колено... У меня была прекрасная работа в «Грознефти», замечательная квартира, много друзей, знакомых. Всего этого мы лишились в один проклятый декабрьский день. Надеялись, что этот кошмар больше не повторится...
Как же встретила русскую семью Агафоновых матушка-Россия?
– В первую же неделю нашей жизни в «Серебряниках» в здание ворвалась толпа местных пьяниц с топорами и вилами. Они кричали, что сейчас будут убивать «чеченов»... – Галина вздрагивает, а ведь прошло уже 10 лет. – К счастью, из ЦВР мне удалось переехать в дом, купленный при помощи родных. Но соседи до сих пор показывают на меня пальцем и называют чеченкой. Устроиться на работу в Вышнем Волочке я так и не смогла: все беседы с работодателями заканчиваются сразу же, как только в моем паспорте они читают: «место рождения – Грозный». Я пытаюсь объяснить, что в 1956 году чеченцев в Грозном родиться не могло в принципе – ведь при Сталине всех представителей этой национальности из города выслали, и разрешили вернуться только в 1957-м, – но мне просто указывают на дверь...
Каково же в Вышнем Волочке тем, кто является этническим чеченцем?..
Неспроста осенью 2002-го, в те дни, когда в Москве террористы захватили театральный комплекс на Дубровке, в ЦВР из Твери пригнали несколько грузовиков с милиционерами в полном боевом облачении. И в их задачи вовсе не входила ликвидация террористической угрозы. Сотрудники ОВД вынужденно заняли в «Серебряниках» оборонительную позицию. Дело в том, что разгневанные жители Вышнего Волочка решили по собственной инициативе устроить то, что позже полуофициально рекомендовал сделать генпрокурор Устинов: провести «контрзахват заложников». Причем не где-то, а прямо в центре для переселенцев – очень удобно, далеко ходить не надо...
В тот раз массовых беспорядков и побоища удалось избежать. Куда более сложной оказалась повседневная жизнь беженцев. Увы, несколько молодых обитателей «Серебряников» имеют судимости, а кое-кто нынче и вовсе парится на нарах. Так, над сыном Виситы Даутмерзаева, Шейханом, к примеру, до сих пор висит условный срок за нанесение телесных повреждений сельскому жителю.
– В той ситуации у меня просто не было выхода, – рассказывает свою версию событий Шейхан. – На суде я честно признал вину... Я пошел в сельпо за хлебом. У магазина выпивали местные мужики, которые стали оскорблять меня, обзывать «чуркой». Я старался не обращать внимания, но один из них схватил палку и побежал на меня. Что мне было делать? Я защищался как мог...
Подобные разборки в окрестностях «Серебряников» нередки. Сама мысль о том, что с чеченцами можно – не дружить, хотя бы относиться к ним нейтрально, – местным, похоже, представляется дикой.
Меж тем, несмотря на отсутствие документов, обитатели «Серебряников» являются все же гражданами Российской Федерации, со всем комплексом вытекающих из этого прав и обязанностей. В числе прочих действующая Конституция налагает на мужчин призывного возраста священный долг службы в Вооруженных силах. Как-то раз за молодыми парнями в ЦВР прислали большой автобус и всех вместе повезли в Вышний Волочок на медкомиссию.
– Осматривать нас никто не стал, – вспоминает Алихан Даутмерзаев. – По одному вызывали в кабинет к заместителю военкома. Когда очередь дошла до меня, он заявил, что, мол, Российской армии чеченские бандиты не нужны, и предложил мне добровольно лечь в психбольницу. Так и сказал: «Отлежишь в дурдоме 12 дней, принесешь справку, и мы выдадим тебе военный билет как запаснику». То же самое предлагалось и остальным ребятам. Поскольку больных среди нас не было, все принципиально отказались.
Как выяснилось, не нужны Отечеству не только юноши, но и дети: с 2003 года в ЦВР их появилось на свет шестеро, и ни один не имеет свидетельства о рождении (поскольку у родителей нет паспортов). А также без надобности и работоспособные мужчины, и женщины средних лет, и, само собой, старики. По словам лидера общины Магомета Апендиева, выселение на улицу в ближайшее время ожидает их всех.
При этом на вахте в здании ЦВР то и дело раздаются телефонные звонки из Бельгии, Франции, Германии, Швеции, других благополучных европейских стран. Трубку не кладут долго – связь не прерывается, высокие тарифы не страшны. С той же Ухман Магомадовой родные из Франции могут разговаривать по полтора часа.
– Мой брат сумел нелегально перебраться туда вместе с семьей. Границу пересекли легко: заплатили шоферу-дальнобойщику, он и спрятал их в грузовике, – откровенничает Ухман. – Добрались до Франции, попросили политического убежища, и их просьбу удовлетворили. Сейчас они живут в двухкомнатной квартире, получают пособие около 700 евро, детишки уже вовсю болтают по-французски и скоро пойдут в школу.
У племянницы Ухман – ДЦП. Рассказ о том, что каждый день за девочкой приезжает машина социальной службы и отвозит ее на массаж (родители за это ничего не платят), поверг «тутошних» Магомадовых в шок. «Подумать только, мои сыновья даже апельсинов и бананов могут поесть всего раз в году, в новогодние праздники. Да и то если кто-то подарит! А мы ведь вроде в своей стране...» – чуть не плачет Ухман.
За недолгое время, проведенное в ЦВР «Серебряники», мне удалось поговорить еще с пятью семьями, родственники которых из того же разрушенного Грозного попали в дальнее зарубежье. Оставшиеся здесь завидуют им и не скрывают, что при первой возможности не раздумывая сменили бы страну проживания. Любым способом. Ведь о том, какова их здешняя жизнь, что ждет их детей в будущем, лучше даже не думать.
Ранним утром обитатели полузаброшенного санатория проснулись от рева двигателей грузовиков и громкого лая. Выглянув в окно, перепуганные женщины и дети увидели цепочку из людей в милицейской форме с собаками, которые окружали их жилище со всех сторон. От ворот к главному зданию на небольшой скорости двигался армейский «Урал». Как десантники из самолета, из кузова выпрыгивали люди в черной одежде и масках, с автоматами и снайперскими винтовками в руках. Через несколько минут, когда санаторий был полностью окружен, пришельцы стали врываться в комнаты, в каждой из которых находилось по 5–6 человек. Вещи и постельное белье летели на пол. «Где лежит оружие?», «Отдавайте наркотики!» – орали незнакомцы в черных масках, наставляя на потенциальных жертв автоматные стволы. После того как все помещения подверглись жесткому обыску, всех молодых парней и мужчин до 40 лет собрали в зале и заставили раздеться до трусов. Тех, кто отказывался снимать одежду, нещадно избивали. Построив всех вдоль стены, люди в масках долго осматривали обнаженные тела.
– Идриса выволокли в центр зала, – вспоминает Алихан Даутмерзаев, так же попавший под зачистку. – У него на ноге нашли шрамы: во время эвакуации он попал под бомбежку и был ранен. За эти отметины, оставшиеся от осколков, моего товарища увезли неизвестно куда и держали в камере несколько суток...
Перевернув в трехэтажном здании все, что было можно, люди в масках ушли.
Творилось это вовсе не в сердце Грозного или Гудермеса. Именно так в марте 2004 года милиция и ФСБ совместными усилиями проводили операцию «Вихрь-антитеррор» в Вышневолоцком районе Тверской губернии.
Впервые познакомиться с обитателями поселения беженцев, расположенного в тверской глубинке, корреспонденту «Новой» довелось на берегах Невы. Их делегация приехала в Петербург, чтобы поделиться своей болью с правозащитниками и попросить помощи. В течение трех лет бежавшие от войны граждане России живут без документов, без регистрации и не получают от государства ни копейки. Некоторым мужчинам удается устроиться на нелегальную работу. В теплое время года женщины собирают и продают грибы и ягоды, а зимой практически безвылазно сидят дома.
Сегодня государство, которое некогда вывезло сотни человек из разбитой бомбежками и обстрелами Чечни, а затем поселило их под Вышним Волочком, пытается лишить несчастных людей последнего. Доведенные до отчаяния чеченские семьи отправляются... в никуда. Без денег и пропитания им предлагают возвращаться в родные места любым способом – хоть пешком. Творятся такие дела в центре временного размещения (ЦВР) вынужденных переселенцев «Серебряники», не так давно переданном в подчинение МВД.
Мы не могли пройти мимо столь трагических событий и отправились в Тверскую область.
Вообще-то поселение для беженцев появилось на середине пути между двумя столицами еще в первую чеченскую кампанию. В 1995 году Федеральная миграционная служба получила в свое распоряжение полузаброшенный санаторий «Серебряники» с кирпичными корпусами и множеством деревянных домиков. Там, в 25 километрах от федеральной трассы, на живописном берегу Мсты и открылся центр. В середине 1990-х одновременно в нем находили кров более четырех сотен человек. По большей части из Чечни в Тверскую область везли семьи с маленькими детьми. Обочина магистрали «Петербург–Москва» стала для многих из них обочиной жизни в прямом смысле слова.
– Сейчас нас осталось 67 человек, – рассказывает лидер образованного в маленьком поселке чеченского землячества Магомет Апендиев. – До 2003 года на каждого выделялось хотя бы по 15 рублей в день на питание. Сейчас мы не получаем ничего. При этом центр как юридическое лицо обратился с исками о выселении целого ряда семей в Вышневолоцкий городской суд. Часть заявлений уже удовлетворена, и более того, решения суда исполнены. Приставы с сотрудниками ЦВР просто выносили принадлежащие людям вещи на улицу и меняли замки на дверях. Оформить нам даже временную регистрацию сотрудники паспортного стола отказались, и в этом их поддержали прокуратура и суд.
Положение, в котором оказались эти ни в чем не повинные люди, наши соотечественники, и в самом деле тупиковое. С 1995 по 2003 год на территории России действовала специальная программа оказания помощи тем, кто лишился жилья в результате «операции по восстановлению конституционного строя в Чечне». Федеральная миграционная служба выдавала нуждающимся направления как раз в такие временные центры, как в Вышнем Волочке, и оплачивала дорогу до них. Предполагалось, что по прошествии трех месяцев люди придут в себя и смогут либо вернуться в родные края, либо обрести жилье и работу на новом месте.
Переселить-то переселили, а вот дальнейшее устройство «в трехмесячный срок» оказалось, разумеется, фантомом. Сейчас в «Серебряниках» можно встретить тех, кто выехал из Чечни в 1996–1997 годах. Ситуация их не намного лучше, чем десять лет назад.
В рамках той же самой программы переселенцам, утратившим документы, выдавались временные удостоверения граждан РФ. Имея эти бумаги, человек мог получить регистрацию по месту пребывания, худо-бедно устроиться на работу, получить медицинский полис. Регистрация, как и сроки пребывания в ЦВР, продлевались до весны 2003 года.
А потом началась в поселке «веселая жизнь».
Стражи порядка, с которыми выходцам из Чечни приходится сталкиваться регулярно, просто перестали считать их за людей.
– Милиционеры задержали нас с сыном Алиханом на железнодорожной станции, – рассказывает Шура Даутмерзаева, покинувшая Грозный в 1999 году. – Я всегда носила при себе временное удостоверение гражданки России. Они долго рассматривали его, а когда убедились, что документ не продлен и временная регистрация на данный момент у меня отсутствует, просто порвали его. Но что же нам делать, ведь паспорта мне, мужу и троим нашим детям выдавать уже много лет отказываются?!
С тех пор обитатели «Серебряников» ходят с удостоверениями, заклеенными скотчем. Разорвать такую бумагу гораздо труднее, но от репрессий липкая лента не спасает.
Добиться справедливости семья Даутмерзаевых пыталась, обратившись в прокуратуру и суд. Как следует из письма и. о. Вышневолоцкого межрайонного прокурора Н. А. Мещеряковой, отказ в переоформлении регистрации законен и основан на «отсутствии нового направления на дальнейшее пребывание в центре». С точки зрения Фемиды, законным считается и отказ в выдаче россиянам Даутмерзаевым российских паспортов. Чтобы получить здесь корочки с двуглавым орлом, они все впятером должны отправиться на территорию Чечни (куда? к кому?), собрать там кучу бумаг, вернуться – и тогда, может быть... Как осуществить эту эпопею при полном отсутствии денег и документов – например, каким образом купить билеты на поезд? – в решении суда не разъясняется. Более того, тот же самый Вышневолоцкий суд своим вердиктом удовлетворил иск ЦВР «Серебряники» о выселении всей семьи Даутмерзаевых из бывшего санатория. По предписанию пристава до середины февраля 2006 года Даутмерзаевы должны освободить занимаемую комнату и идти на все четыре стороны.
– Сюда мы приехали не по собственному желанию, и идти нам совершенно некуда, – объясняет отец семейства Висита Даутмерзаев. – Если бы у нас были нормальные документы, за прошедшие годы мы могли бы заработать хоть что-то... А ведь здесь люди просто с ума сходили от вынужденного безделья, от неопределенности!
Мысль о репатриации в Чеченскую Республику, где сейчас якобы царит мир и покой, обитателей «Серебряников» приводит в ужас.
Сосед Даутмерзаевых Виталий Бицаев в Грозном жил на престижном Олимпийском проспекте, работал водителем автобуса.
– Заняв город, Российская армия устроила в нашем автопарке тюрьму, – рассказывает Виталий. – Людей при этом держали в ямах для ремонта автобусов, накрытых решетками.
Воспользовавшись неразберихой, шофер на одном из оставшихся бесхозными автобусов вывез родных в Астрахань. Там Бицаевы бедствовали, голодали, и когда военные действия в Грозном вроде бы прекратились, семья рискнула вернуться в свою квартиру.
В ходе первой кампании дом, в котором жили Бицаевы, практически не пострадал. Зато в первые дни второй чеченской снаряды разрушили его до фундамента. Собственно, после этого Бицаевы, как и Даутмерзаевы, оказались в тверской глубинке.
– Мы знаем, что наш дом – это по-прежнему груда кирпичей, – говорит Виталий Бадрудинович. – По закону нам положена компенсация. Правда, всего 120 тысяч рублей – на всю семью. Но и ее начислят, только если мы докажем, что имели такое-то жилье, представим массу заверенных справок, которых у нас нет и быть не может. Никто нам не помогает, наоборот, издеваются...
Дом Ухман Магомадовой в поселке имени Мичурина под Грозным федеральные войска сравняли с землей 3 января 1995 года.
– Весь день и всю ночь я с детьми и старенькой мамой пряталась в подвале, вспоминает Ухман. – Нас спасло лишь то, что подвал был накрыт железными листами. Наверное, военные решили, что в нашем поселке скрываются террористы, хотя в ответ на многочасовой шквал снарядов из гаубиц с нашей стороны не последовало ни одного выстрела. Нам оставалось лишь считать разрывы... Со счета я сбилась после четырехсот.
Женщина покинула родной поселок ради детей.
– Ради них же не хочу возвращаться назад, – продолжает она. – Они любят учиться, один мальчик у меня рисует, другой шахматами увлекается... А что ждет их в Чечне?! Не так давно мне пришлось съездить туда и своими глазами увидеть тот знаменитый район, который Путин, пролетая на вертолете, сравнил с разрушенным Сталинградом. Думаете, с тех пор там что-то изменилось? Конечно, сразу же, как президент высказал свое недовольство, крыши и стены зданий покрыли суперсовременными материалами. А внутри ремонтировать дома никто не стал. Жить в них невозможно – это просто руины, упакованные в блестящий фантик....
Впрочем, проблем у обитателей «Серебряников» хватает и с местными жителями. Назовем вещи своими именами: до толерантности здешним аборигенам ой как не близко. Причем клеймо «исламистов», «чеченских террористов» жители окрестных деревень с размаху ставят даже на тех, кто этническими чеченцами, равно как и мусульманами, явно не является.
Русские, грузины, дагестанцы, христиане, атеисты – чеченская мясорубка не пощадила никого...
Сейчас Галина Агафонова с тремя дочерьми и мужем живет в небольшом частном доме, в соседнем с ЦВР поселке. В «Серебряниках» она провела восемь лет.
– Мы оказались одними из первых, кого вывезли сюда из Грозного, – вздыхает Галина Владимировна. – Эта бессмысленная война сломала нашу жизнь, как палку об колено... У меня была прекрасная работа в «Грознефти», замечательная квартира, много друзей, знакомых. Всего этого мы лишились в один проклятый декабрьский день. Надеялись, что этот кошмар больше не повторится...
Как же встретила русскую семью Агафоновых матушка-Россия?
– В первую же неделю нашей жизни в «Серебряниках» в здание ворвалась толпа местных пьяниц с топорами и вилами. Они кричали, что сейчас будут убивать «чеченов»... – Галина вздрагивает, а ведь прошло уже 10 лет. – К счастью, из ЦВР мне удалось переехать в дом, купленный при помощи родных. Но соседи до сих пор показывают на меня пальцем и называют чеченкой. Устроиться на работу в Вышнем Волочке я так и не смогла: все беседы с работодателями заканчиваются сразу же, как только в моем паспорте они читают: «место рождения – Грозный». Я пытаюсь объяснить, что в 1956 году чеченцев в Грозном родиться не могло в принципе – ведь при Сталине всех представителей этой национальности из города выслали, и разрешили вернуться только в 1957-м, – но мне просто указывают на дверь...
Каково же в Вышнем Волочке тем, кто является этническим чеченцем?..
Неспроста осенью 2002-го, в те дни, когда в Москве террористы захватили театральный комплекс на Дубровке, в ЦВР из Твери пригнали несколько грузовиков с милиционерами в полном боевом облачении. И в их задачи вовсе не входила ликвидация террористической угрозы. Сотрудники ОВД вынужденно заняли в «Серебряниках» оборонительную позицию. Дело в том, что разгневанные жители Вышнего Волочка решили по собственной инициативе устроить то, что позже полуофициально рекомендовал сделать генпрокурор Устинов: провести «контрзахват заложников». Причем не где-то, а прямо в центре для переселенцев – очень удобно, далеко ходить не надо...
В тот раз массовых беспорядков и побоища удалось избежать. Куда более сложной оказалась повседневная жизнь беженцев. Увы, несколько молодых обитателей «Серебряников» имеют судимости, а кое-кто нынче и вовсе парится на нарах. Так, над сыном Виситы Даутмерзаева, Шейханом, к примеру, до сих пор висит условный срок за нанесение телесных повреждений сельскому жителю.
– В той ситуации у меня просто не было выхода, – рассказывает свою версию событий Шейхан. – На суде я честно признал вину... Я пошел в сельпо за хлебом. У магазина выпивали местные мужики, которые стали оскорблять меня, обзывать «чуркой». Я старался не обращать внимания, но один из них схватил палку и побежал на меня. Что мне было делать? Я защищался как мог...
Подобные разборки в окрестностях «Серебряников» нередки. Сама мысль о том, что с чеченцами можно – не дружить, хотя бы относиться к ним нейтрально, – местным, похоже, представляется дикой.
Меж тем, несмотря на отсутствие документов, обитатели «Серебряников» являются все же гражданами Российской Федерации, со всем комплексом вытекающих из этого прав и обязанностей. В числе прочих действующая Конституция налагает на мужчин призывного возраста священный долг службы в Вооруженных силах. Как-то раз за молодыми парнями в ЦВР прислали большой автобус и всех вместе повезли в Вышний Волочок на медкомиссию.
– Осматривать нас никто не стал, – вспоминает Алихан Даутмерзаев. – По одному вызывали в кабинет к заместителю военкома. Когда очередь дошла до меня, он заявил, что, мол, Российской армии чеченские бандиты не нужны, и предложил мне добровольно лечь в психбольницу. Так и сказал: «Отлежишь в дурдоме 12 дней, принесешь справку, и мы выдадим тебе военный билет как запаснику». То же самое предлагалось и остальным ребятам. Поскольку больных среди нас не было, все принципиально отказались.
Как выяснилось, не нужны Отечеству не только юноши, но и дети: с 2003 года в ЦВР их появилось на свет шестеро, и ни один не имеет свидетельства о рождении (поскольку у родителей нет паспортов). А также без надобности и работоспособные мужчины, и женщины средних лет, и, само собой, старики. По словам лидера общины Магомета Апендиева, выселение на улицу в ближайшее время ожидает их всех.
При этом на вахте в здании ЦВР то и дело раздаются телефонные звонки из Бельгии, Франции, Германии, Швеции, других благополучных европейских стран. Трубку не кладут долго – связь не прерывается, высокие тарифы не страшны. С той же Ухман Магомадовой родные из Франции могут разговаривать по полтора часа.
– Мой брат сумел нелегально перебраться туда вместе с семьей. Границу пересекли легко: заплатили шоферу-дальнобойщику, он и спрятал их в грузовике, – откровенничает Ухман. – Добрались до Франции, попросили политического убежища, и их просьбу удовлетворили. Сейчас они живут в двухкомнатной квартире, получают пособие около 700 евро, детишки уже вовсю болтают по-французски и скоро пойдут в школу.
У племянницы Ухман – ДЦП. Рассказ о том, что каждый день за девочкой приезжает машина социальной службы и отвозит ее на массаж (родители за это ничего не платят), поверг «тутошних» Магомадовых в шок. «Подумать только, мои сыновья даже апельсинов и бананов могут поесть всего раз в году, в новогодние праздники. Да и то если кто-то подарит! А мы ведь вроде в своей стране...» – чуть не плачет Ухман.
За недолгое время, проведенное в ЦВР «Серебряники», мне удалось поговорить еще с пятью семьями, родственники которых из того же разрушенного Грозного попали в дальнее зарубежье. Оставшиеся здесь завидуют им и не скрывают, что при первой возможности не раздумывая сменили бы страну проживания. Любым способом. Ведь о том, какова их здешняя жизнь, что ждет их детей в будущем, лучше даже не думать.
Андрей ИВАНОВ
Вышний Волочок – Санкт-Петербург
Фото автора