Сергей левитин: «мне захотелось изменить свою жизнь…»

– Пожалуй, главной причиной отъезда стало то, что работа в Мариинском театре – бесконечная, сумасшедшая гонка. Огромное количество гастролей, что, в принципе, понятно и справедливо: артистам нужно зарабатывать и поддерживать реноме театра в мире. Но со временем я начал уставать от этого расписания, мне стали действовать на нервы бесчисленные взлеты-посадки, я понял, что большую часть жизни провожу по схеме «аэропорт–гостиница–концертный зал» и теряю связь с родными и близкими. В какой-то момент мне захотелось изменить свою жизнь. Нет, это не творческая неудовлетворенность, тут именно психологический фактор сыграл свою роль. Поэтому когда получил приглашение из Королевского оперного театра Великобритании, сразу согласился.
– То есть вы хотите сказать, что сейчас гастролируете существенно реже?
– Нет, дело в другом. В Ковент-Гардене иная система, там все запланировано на сезон вперед. Каждый год мы с моими коллегами, с концертмейстерами вместе садимся и прикидываем график, ведь у всех помимо театра есть какие-то собственные проекты, ансамбли. И расписание составляется так, чтобы оно устроило всех. У меня весь следующий год расписан по часам. А в Мариинском театре дата и время репетиций, гастрольных выступлений зачастую становились известны музыкантам в самый последний момент, и распланировать все остальное, включая частную жизнь, было невозможно. Вообще, у меня никогда не возникало сожалений по поводу того, что я переехал в Лондон. Жизнь не стоит на месте, и если появляется какая-то интересная перспектива, возможность поменять что-то в своей судьбе, это надо делать.
– Известно, что вы играете на скрипках работы современного петербургского скрипичного мастера Александра Рабиновича. Чем они привлекают вас?
– Чем может скрипача привлечь инструмент? Конечно же, своим звучанием! Не случайно люди столько говорят о секрете знаменитых итальянских скрипичных мастеров, бьются над их тайной. Одно время я играл на скрипке очень известного московского мастера. Это был хороший инструмент… скажем так: громкий (улыбается). Но когда у меня была возможность играть на старинных инструментах, я чувствовал разницу и, признаться, немного завидовал их владельцам. И каково же было мое удивление, когда я в первый раз встретился с произведениями Рабиновича и понял, что и в нынешнее время можно сделать инструмент, который по звуковым качествам не будет уступать знаменитым итальянцам. Дело в том, что Александр Сергеевич разработал свой собственный метод обработки и грунтовки древесины, он выстроил структуру материала. Отсюда качество звука скрипок, богатство тембра. Я играл на многих инструментах петербургского мастера, и когда появилась возможность купить их, с огромным удовольствием сделал это.
– Вы играете на его скрипках в оркестре Ковент-Гардена?
– И в Ковент-Гардене, и на концертах камерной музыки, и на сольных. Кстати, Рабинович делает не только скрипки с барочным грифом, которые, на мой взгляд, больше подходят для исполнения старинной музыки, но и с современным. Ведь когда Шостакович и Прокофьев писали произведения, музыканты играли уже на инструментах современной конструкции. И те и другие звучат замечательно. Его скрипки похожи на красивых женщин. Каждая – прекрасна по-своему, имеет особенный, неповторимый голос, душу. Это не только мое мнение: многие известные музыканты играют на инструментах мастера.
– В чем, на ваш взгляд, заключается миссия исполнителя – донести заложенную в музыке идею композитора или интерпретировать ее, предложить собственное прочтение материала?
– Я считаю, одно не противоречит другому. Вернее, музыкант должен найти некую золотую середину. У исполнителя должна быть своя манера, стиль. Но в то же время нельзя заниматься исключительно самовыражением и забывать об авторе музыки. Идеи, мысли и чувства композитора нужно пропускать через себя.
– Для вас существуют такие понятия, как удачный и неудачный концерт?
– Конечно. Иногда удается сделать то, что планировал, к чему стремился, иногда – нет. От чего это зависит? Иногда от объективных причин: в зале слишком жарко, скрипка расстроилась. А иногда, казалось бы, ничто не мешает, но удовлетворения в итоге от сыгранного концерта нет. Знаете, как это бывает у спортсменов: и подготовка есть, и желание, и вдохновение, и силы, но – не пошла игра. Впрочем, аудитории это трудно определить, разве что компетентные слушатели смогут – музыканты, критики.
– Насколько для вас важно установить так называемый контакт с залом?
– Это во многом зависит от места проведения концерта. В Петербурге – одна аудитория, в Москве – другая, на Урале – третья, в Лондоне – четвертая. Я вот считаю, что московские слушатели более… непосредственные, что ли. Многие петербургские музыканты замечают, что в столице их встречают и слушают теплее, поэтому они чувствуют себя там как дома. А в своем родном городе наоборот: вроде бы и успешнее выступили, и удалось больше, но публика осталась холодна. Ощущения – на уровне поля, каких-то токов, импульсов из зала. Конечно, это только мое мнение, возможно многие музыканты не согласятся.
– А разница между аудиториями Петербурга и Лондона чувствуется?
– Есть одно принципиальное отличие: петербургская аудитория существенно моложе в сравнении с лондонской. Там 90 процентов публики на концертах классической музыки или в оперном театре – в основном люди от 60 лет и старше. Если вы придете на спектакль в тот же Ковент-Гарден, то, пройдя по залу, вам покажется, что в Англии молодых людей интересует только поп-культура.
– Когда вы будете выступать в Петербурге?
– Есть определенные планы, но пока это на уровне переговоров. Возможно, в этом сезоне в Петербурге состоится концерт, и не один. Скорее всего, это будет камерная музыка. Но я боюсь сглазить, и подробнее пока говорить не буду.

Дмитрий КРЕЧЕТОВ
Санкт-Петербург

Справка «Новой»
Сергей Левитин родился в 1972 году в Ленинграде в семье музыкантов. Первые уроки игры на скрипке получил в 6 лет. В сопровождении оркестра в первый раз выступил в 13 лет. Окончил Санкт-Петербургскую консерваторию, стажировался в Венской Высшей академии музыки. Лауреат ряда престижных российских и международных конкурсов. С 1996 года – первый концертмейстер симфонического оркестра Мариинского театра. С 2003-го – концертмейстер Королевского оперного театра Великобритании «Ковент-Гарден».