Дело эрмитажа: процесс пошел

Впрочем, предварительное следствие приписывает Завадскому участие далеко не во всех этих похищениях. По версии обвинения, на его совести – 77 предметов, 50 из которых были затем возвращены Эрмитажу. Если обратиться к оглашенным в суде данным из уголовного дела, то выносить вещи из Эрмитажа Лариса Завадская начала примерно в 1999 году: брала из хранения под предлогом работы с ними у себя в рабочем кабинете, а потом выносила тайком: либо в сумке, либо просто под одеждой, не вызывая никаких подозрений у охраны. На выходе ее встречал муж (единственный, кто оказался теперь на скамье подсудимых) и вез на машине домой, а потом разносил по ломбардам и антикварным магазинам (согласно материалам следствия, их было не менее шести, этих мест сбыта). Продолжалось расхищение культурных ценностей и народного достояния, как считает обвинение, почти шесть лет – до ноября 2005 года, когда хранитель Русского отдела Лариса Завадская умерла прямо на рабочем месте, за компьютером – у нее произошла закупорка
сосудов. Это избавило от позора и скамьи подсудимых ее саму, но не ее «доброе имя». Отдуваться за все придется теперь ее мужу Николаю Завадскому.
В ходе расследования дела задерживался не только Николай Завадский, но и его сын, и петербургский антиквар Максим Шепель, и доцент СПбГУ Иван Соболев. С Завадского-младшего и Шепеля подозрения были сняты (правда, для Шепеля это произошло после того, как он при довольно загадочных обстоятельствах в следственном изоляторе практически потерял глаз, после чего угодил в психиатрическое отделение тюремной больницы имени Гааза). Что до Соболева, то уголовно его преследовать правоохранительные органы прекратили после того, как истек срок давности по его деяниям в одном-единственном эпизоде. Соболева обвиняли ни много ни мало в «организации хищения и сбыта эрмитажных ценностей». Однако, как считает сам Соболев, следствию ничего доказать так и не удалось. Просто еще в первой половине 90-х годов Завадский обращался к Соболеву, один из родственников которого был торговцем антиквариатом, с просьбой помочь ему продать три иконы, не имевшие ни музейного клейма, ни инвентарных номеров (эти иконы в свое время попали в Эрмитаж, будучи конфискованы у кого-то из туристов на границе таможенниками). Срок давности не относится к «реабилитирующим обстоятельствам» прекращения уголовного преследования, однако Соболев согласился на такой поворот событий, формально оставляющий его под определенным подозрением – пусть не уголовного преследования, но общественного осуждения.
Есть еще ряд, как любят писать в официальных документах представители правоохранительных органов, «неустановленных лиц», в отношении которых дело о краже из Эрмитажа выделено в отдельное производство.
Вернемся, впрочем, к процессу над Николаем Завадским. Он должен был стать кратким – еще на предварительных слушаниях стороны договорились об «особом порядке» судопроизводства. «Особый порядок» предусматривает в случае, если подсудимый полностью и безоговорочно признает свою вину (а Завадский ее полностью признал), ускоренный вариант судебного процесса: без допроса свидетелей, рассмотрения всяческих доказательств. Процесс обычно укладывается в один день – от установления личности подсудимого до прений и вынесения приговора. Однако все застопорилось, едва лишь речь зашла об оценке похищенного супругами Завадскими. Признав саму правомочность иска к нему со стороны Государственного Эрмитажа, Завадский неожиданно заявил, что оценка стоимости похищенных предметов чрезмерно завышена эрмитажными экспертами (и это притом, что первоначальные 14 миллионов 813 тысяч рублей превратились в итоговом иске в 7 миллионов 388 тысяч рублей за счет возврата в хранилища Эрмитажа полусотни ранее исчезнувших предметов). Поскольку Завадский высказал несогласие с оценкой, суду не оставалось ничего другого, как вернуться к обычному порядку судопроизводства с допросом свидетелей, экспертов, рассмотрением различных материалов дела. Попытки самого подсудимого дать задний ход ни к чему не привели.
Допрос свидетелей начнется 22 января. «Новая» будет следить за ходом скандального процесса.

Александр CАМОЙЛОВ