Эрмитажный «театр»: в деле супругов завадских появляются свидетели

Исчезновение ценностей вскрылось лишь после смерти хранительницы Ларисы Завадской в ноябре 2005 года, когда при проверке осиротевшего фонда выявилась недостача 226 предметов. В ходе дальнейшего расследования было арестовано несколько человек, однако в итоге все обвинения сосредоточились на супруге покойной Николае Завадском, который признался в том, что помогал вынести и затем сбыть 77 из 226 пропавших предметов. Кто еще участвовал в преступлении (на чьей совести похищение и сбыт остальных 149 вещей), следствию установить пока не удалось. Тем не менее 31 предмет из списка похищенного был возвращен в Эрмитаж – эти ценности передавали антиквары, не пожелавшие связываться с явно украденными из музея вещами, или подбрасывали анонимно. Из тех 77 единиц, что числятся на Завадском, в Эрмитаж вернулось 26 предметов.
В минувший понедельник на втором судебном заседании были допрошены пятеро свидетелей: сотрудники Эрмитажа, в основном того самого отдела, в котором работала Лариса Завадская. Практически все они говорили о покойной хранительнице как об интеллигентной и доброжелательной женщине. Вячеслав Федоров, заведующий отделом истории русской культуры Эрмитажа, заявил, что по работе к Завадской не было серьезных претензий, она была на хорошем счету как эксперт и специалист, а ее научные работы представляли достаточно большой интерес. Впрочем, по словам заместителя заведующего отделом Ольги Мальцевой, некоторые нарекания к Завадской все же были в части ведения фондов, ей даже объявлялся выговор за беспорядок в хранении и за то, что некоторые экспонаты не были отмечены в графической описи.
Николай Завадский, по словам свидетелей, часто бывал у супруги на работе: утром завозил ее в Эрмитаж, вечером заезжал, чтобы вместе вернуться домой. Правда, видели его только в служебном кабинете Ларисы Завадской, да еще несколько раз в коридоре, помогающим жене нести в рабочее помещение из фонда драгоценных металлов (одной из хранительниц этого фонда и была Завадская) специальную корзину с предметами. Лариса Завадская частенько дежурила по отделу и в выходные, объясняя, что это дает ей возможность спокойно поработать, поскольку «мало народа». Запускала ли Лариса Завадская своего супруга непосредственно в хранение – этого никто из допрошенных свидетелей не видел (по правилам, доступ в хранение возможен лишь в присутствии хранителя, либо в составе комиссии, создание которой каждый раз санкционируется письменным документом. При этом ключ должен сдаваться под роспись, само же помещение хранения снабжено двойными дверями и охранной сигнализацией).
Ничего необычного в том, что хранитель берет вещи из хранения, чтобы поработать с ними в своем рабочем кабинете, нет – для музеев это вполне обыденная практика. Ничего сверхъестественного нет и в том, что муж мог заезжать к своей жене на работу. И само по себе это еще ничего не доказывает, не признай Николай Завадский свою вину на следствии.
Все допрошенные сотрудники Эрмитажа говорят, что пережили настоящий шок, когда в хранении Завадской после ее смерти вскрылась недостача предметов – сверка, которая проводилась при заступлении на должность самой Завадской, никаких недостач не выявила. Несколько свидетелей говорили о том, что хранительница всячески затягивала проверку, которая начала вестись за некоторое время до ее смерти). Тем не менее многие лишь с трудом верят, что вещи могли быть похищены при прямом участии Ларисы Завадской и ее мужа.
Затем суд перешел к допросу Ольги Костюк и Александра Сорина, экспертов из Эрмитажа, Российского Этнографического музея и музея-заповедника «Царское Село», проводивших в ноябре прошлого года оценочную экспертизу украденных вещей. Они пояснили, что в связи с неразвитостью и нестабильностью российского антикварного рынка в своих оценках украденных вещей им пришлось исходить из стоимости схожих предметов на аукционах «Сотбис» и «Кристи». Для оценки 221 предмет разделили на три группы: те, что были возвращены, 43 вещи, которые были в свое время сфотографированы, и все остальные, оценить которые можно было лишь по описанию в инвентарных книгах. Кроме того, по своему характеру оцениваемые вещи были разделены уже на четыре категории: религиозные экспонаты (иконы, потиры, дарохранительницы, складни), бытовые предметы, ювелирные украшения и подделки (числом 13 штук). Эксперты установили, что ничто из похищенного не является уникальным или особо ценным с точки зрения истории или культуры, и, уже основываясь на этих заключениях, вывели общий ущерб от кражи (только по тому, что вменено Завадскому) в 14 миллионов 813 тысяч рублей. После возвращения 26 предметов эта сумма сократилась до 7 миллионов 388 тысяч рублей.
На последнем судебном заседании всплыла любопытная подробность: похищенный из Эрмитажа серебряный чайный сервиз в петербургских антикварных магазинах у Николая Завадского принять отказались. Мол, где именно сделан сервиз: в Европе или России, непонятно, ножки у чайника погнуты, к тому же сам чайник запаян (его запаяли эрмитажные реставраторы, когда готовили в свое время сервиз на одну из выставок).
На следующем заседании, которое назначено на 1 февраля, предполагается продолжить допрос свидетелей, в том числе и двух свидетелей защиты: сына супругов Завадских Николая Завадского и одного из петербургских антикваров – некоего г-на Игнатьева.

Александр САМОЙЛОВ
Фото ИНТЕРПРЕСС