Нина хрущева: «чтобы понять россию, нужно читать набокова!»
Эта вполне респектабельная американка приходится правнучкой разоблачителю культа личности Сталина, первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву. Нина Хрущева живет в США с начала девяностых, преподает международные отношения в Университете New School в Нью-Йорке. Видимо, в силу семейных традиций не чужда политики – по крайней мере, профессионально занимается политологией. Другая ее специализация – литературоведение. В настоящее время она считается одним из ведущих специалистов по творчеству Владимира Набокова, ею написана книга «В гостях у Набокова – версии и гипотезы».
Вряд ли бы Нину Львовну понял ее знаменитый прадед, которому бабочки и шахматы Набокова-Сирина, наверное, показались бы слишком далекими от идеалов пролетарского искусства. И все же есть то, что безоговорочно роднит и современную американку с безукоризненным английским, и чудаковатого лидера советской оттепели, — это любовь к свободе.
— Насколько серьезно воспринимают в США возможность новой холодной войны с Россией после «мюнхенской речи Путина» и его декларации о приостановке выполнения российской стороной Договора об обычных видах вооружений в Европе?
— С одной стороны, это воспринимается не серьезно, а лишь как пропагандистская риторика. Во-первых, роль России сегодня не такая важная, как это было на протяжении ХХ века. Во-вторых, у современных США есть намного более серьезные международные проблемы, чем проблемы в отношениях с Россией. Это и война с международным терроризмом, и все, что связано с Ираком…
Холодная война была, по сути, неким паритетом между двумя огромными конгломератами — двумя супердержавами того времени. Теперь этой ситуации нет, так что трудно представить себе, что между Россией и Америкой произойдет новая холодная война. Но подобная риторика удобна обеим сторонам, потому что не требует большого анализа, не требует обдумывания. Ее сразу кидают в массы, и она отвлекает от многих других проблем. Нынешняя американская администрация очень «холодновойновая» сама по себе. И поскольку я профессионально изучаю все связанное с политической пропагандой, то думаю, что атрибутика холодной войны дает им какую-то точку опоры, что ли… Они хорошо знают риторику, присущую тем временам. Конечно, эту риторику очень трудно приспосабливать к войне в Ираке. А тут Россия! И всегда можно надеяться, что Путин ответит им так, как они ожидают. Мы — вам, а вы — нам!
Как они все почувствовали зов «боевой трубы», когда Путин начал выступать.
Правда, существует опасность, что от риторики всегда можно перейти к действию. Единственное, на что я надеюсь, это (как я уже сказала) на то, что Россия для Америки недостаточно важна и конфронтация с ней будет пустой тратой энергии и пропагандистской риторики, которую можно использовать против Бен Ладена с большим успехом и с большей пользой.
— Ну, это американская точка зрения! А как вы считаете, готова ли нынешняя российская политическая элита к возобновлению холодной войны?
— Я недавно вернулась из России, где наблюдала антиамериканизм — очень большой, просто огромный! И в какой-то степени — заслуженный. Но, с другой стороны, мое изучение российской политической элиты позволяет мне сказать, что она довольно цинична, и сама вряд ли верит в то, что говорит на публику.
Настанут другие времена, и моментально все повернется в другую сторону.
Честно говоря, я просто не вижу, как Россия собирается бороться с США. По большому счету, слабая Америка никому не нужна. Потому что от этого проиграют все. И Россия проиграет в первую очередь. И я надеюсь, что от цинизма российская политическая элита перейдет к тому самому прагматизму, который так часто ставят ей в заслугу. И я действительно надеюсь, что этот прагматизм каким-то образом возобладает и Путин, с одной стороны, будет произносить речи «а-ля Мюнхен», а с другой — продолжать дружбу со следующим президентом США (если сам он останется во главе России)… Или завещает дружить с Америкой своему продолжателю. Но лично у меня большая надежда на то, что, если Путин все-таки уйдет, Россия опять пересмотрит свою политику.
— В последние три-четыре года жители стран Евросоюза и США российского происхождения все чаще заявляют о своих связях с исторической родиной и демонстрируют нелояльность к законам тех стран, где живут и где ведут свой бизнес. Нужно ли всерьез относиться к этой тенденции? Или же это опять-таки циничная демагогия?
— Для меня это очень непростой вопрос! Я ведь это тоже заметила, и сейчас сделаю сравнение, которое, может быть, мне самой будет не на пользу, но тем не менее…
Россия всю жизнь хочет быть частью Запада. Потом, когда эта возможность предоставляется, россияне начинают думать: может быть, мы и отсталые, зато у нас есть особая душа (знаете эту великую максиму Достоевского?).
Россия очень сильно опасается исламского фундаментализма, и в этом опять же традиция, согласно которой мы последний барьер между Западом и Востоком, мы останавливаем орды варваров и т. д. Но неприятие законов тех стран, в которых живут русские, и в общем-то наплевательское к ним отношение не напоминает ли исламские фундаменталистские лозунги родившихся в Англии выходцев из азиатских стран? Русские ведут себя очень похоже на фундаменталистов, которых сами же боятся и сами критикуют за то, что они не хотят жить во Франции по французским законам, в Англии — по британским законам, в США — по американским. Россию это не очень хорошо характеризует.
— В среде радикальных российских западников есть такая теория — в России возможно либо полицейское государство, либо «внешнее управление» по образцу Западной Германии и Японии после Второй мировой войны. Возможен ли в этой связи некий «третий путь» без ущерба безопасности и благополучия как самой России, так и стран так называемого «золотого миллиарда»?
— С моей точки зрения, не надо нам третьего пути! Проблема России в том, что это западная страна, которая не хочет, или боится, или не знает, как стать этой самой западной страной. Все системы русских ценностей — западные, только поставленные с ног на голову. Существует закон на Западе и «благоволение» в России, «протокол» на Западе и «ритуал» в России и т. д. У нас нет традиций Китая и Японии с их особой системой ценностей. Но у нас и своих каких-то особых традиций нет, за исключением традиции всякий раз восклицать: «Мы не Запад!»
Если из этого замкнутого круга выйти, то мы увидим Россию 91-го года, Ельцина на танке… То есть — все! — наконец-то мы освободились от нашего социалистического ига, наконец-то будем тем, чем всегда хотели быть.
И вдруг президент Путин говорит, чтобы мы сохраняли остатки Советского Союза любым способом. И праздник, который Россия теперь празднует вместо 7 ?ноября — это годовщина 4?ноября далекого 1612 года, символизирующая освобождение России от Запада.
Вместо того чтобы сидеть с нашей «особой душой» в этом котловане между Западом и Востоком, я уверена, мы выберем правильное решение и все у нас будет нормально.
Подытоживая тему — что такое Россия и где ей быть… Набокова надо читать!
Он описал Россию 50 лет назад в том виде, в котором она находилась в 1990 году, до того как мы решили, что нам снова нужна наша «особая душа». Набоков всех героев русской литературы переписал в новое «линейное» русло. Перечитайте роман «Пнин» — и поймете: нужно выйти на прямую дорогу вместо того, чтобы страдать и мучаться, вместо того, чтобы сидеть в своем вишневом саду и восклицать: «В Москву, в Москву!» — чтобы никогда оттуда не уехать… Пнин уезжает, получает кафедру и душу свою не теряет, но вместе с тем живет по нормальным цивилизованным законам. Россия очень хорошо читает литературу с политической точки зрения. Как она читала «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына в 1970 году! — это помогло ей сбросить советское иго. Так вот, для того чтобы сейчас стать свободным индивидуалистом — Набокова надо читать!
— А каковы, по вашему мнению, перспективы России?
— Она будет проходить через циклы. Все время. Но на самом деле я оптимист! Ведь если смотреть на циклы, скажем, ХХ века, то каждый цикл становится короче — подъемы и спады. Отпускает вниз нас на более короткие промежутки, и давление не такое жесткое. Если время Путина можно причислить к спадам, то это все-таки уже не брежневизм, а брежневизм, в свою очередь, — уж точно не сталинизм. Периоды спада сокращаются. Так как циклы реформ в России всегда очень короткие — 6-8 лет, а дальше нам становится скучно... А работать надо много и не «для души», а просто вкалывать! Но начинается обыденность, которая нам кажется пошлостью — встаешь утром, работаешь, душу не рвешь, делаешь то, что надо делать. Начинается депрессия, мы же хотим, чтобы все было «с душой», но так не делают, только пушки «с душой» отливают или газ качают с нефтью. Мы живем большими величинами. А вот пиццу каждый день делать скучно. Но главное то, что каждый раз периоды спада становятся все короче, и жертв становится меньше, и они не такие страшные. Маятник раскачивается уже не так. И может быть, наступит такой момент, когда эти циклы станут менее драматическими и в конце концов выровняются. Единственно наша проблема в том, что пока мы будем к этому идти — человечество уйдет далеко вперед, и нам опять придется его догонять! Анатолий Чубайс сказал великую фразу: «Мы за три ударных года создали капитализм, на который остальной мир потратил 300 лет!» Зачем за три года? Они потратили 300 лет — значит зачем-то так было надо. А мы печку строили за 5 минут, так она у нас и дымит! Но все-таки я думаю, что и у нас все выровняется!
Беседовала Анна ПЛОТНИКОВА
Фото автора