Последний первый
В четверг умер Борис Гидаспов — известный ученый, член-корреспондент РАН, доктор химических наук, профессор, автор 450 научных работ и 370 изобретений, многолетний директор Государственного института прикладной химии (затем — концерн «Технохим», затем — ФПГ «Интерхимпром»), создатель новых материалов и новых технологий.
«Считайте его демократом», — заявила Матвиенко о покойном первом секретаре обкома КПСС
Впрочем, куда большую, — хоть и кратковременную, — известность Борис Вениаминович получил не благодаря своей научной деятельности, а в связи с тем, что два года, — с июля 1989-го по август 1991-го, — он был первым секретарем Ленинградского обкома КПСС.
Именно он стал последним первым секретарем обкома, которому было суждено увидеть его закрытие после поражения путчистов, опечатывание Смольного и растерянные лица партийных чиновников, которые еще недавно даже в кошмарном сне не могли себе представить подобного.
Однако, не прошло и полутора десятков лет, как Борис Гидаспов, после закрытия обкома снова посвятивший себя научной работе, увидел, как его бывшие партийные товарищи вернулись к власти. Чего в свою очередь, даже в кошмарном сне не могли себе представить в 1991-м августовские победители… Речь, впрочем, не об этом, а об очередном «оруэлловском» переписывании истории.
Только что, отмечая 70-летие Анатолия Собчака, губернатор Валентина Матвиенко уверяла, что «он одним из первых создал команду профессионалов, которая до сих пор ведет к стабильности и демократии».
А нынче, говоря о Борисе Гидаспове, заявила, что «во многом благодаря его влиянию и авторитету в нашем городе были начаты демократические преобразования».
Впрочем, все логично: если «ученики Собчака» — Путин и его команда — ведут страну к демократии, то в конце 80-х демократические преобразования в Ленинграде начались именно благодаря Гидаспову…
Слава богу, как и в случае с Собчаком, еще живы те, кто помнит, как при Гидаспове все было на самом деле.
На пост первого секретаря обкома партии Борис Вениаминович попал, в общем-то, случайно.
Весной 1989 года он оказался единственным из членов бюро обкома партии, который сумел пройти в народные депутаты СССР по одномандатному округу на Петроградской стороне. Все остальные, в том числе и первый секретарь обкома Юрий Соловьев, выборы проиграли.
Что касается Гидаспова, то он прошел потому, что «позиционировался», как сказали бы сейчас, не как член бюро обкома, а как генеральный директор ГИПХа, расположенного на той же Петроградской стороне, и не вызывал такой аллергии, как Соловьев, Ходырев, Герасимов и другие номенклатурщики.
На окружном собрании, как водится, отсеяли всех соперников (в том числе одного из лидеров клуба «Перестройка» экономиста Владимира Рамма), оставив в бюллетене только одну кандидатуру Гидаспова, и он сумел набрать необходимые для избрания проценты.
Затем, когда началась работа съезда народных депутатов, его избрали председателем мандатной комиссии — и Гидаспов оказался на виду у Горбачева. Минуло еще два месяца — и его избрали на пост первого секретаря обкома (Соловьев сразу после провала на выборах написал Горбачеву заявление об отставке и рекомендовал Гидаспова, как единственного, кто сумел выиграть выборы).
Этим же летом 1989-го был создан Ленинградский народный фронт — и начал активно готовиться к предстоящим весной 1990-го выборам Верховного Совета РСФСР, Ленсовета и районных советов. Вот кто на самом деле готовил демократические преобразования — а что же Борис Гидаспов?
7 ноября ЛНФ прошел отдельной колонной на традиционной ноябрьской демонстрации — собралось более 30 тысяч человек. А затем последовал «ответный удар».
15 ноября в «Ленинградской правде» выступил секретарь обкома КПСС по идеологии Юрий Денисов, заявивший о «бездумной и поспешной переоценке исторических фактов и ценностей, путей развития страны, разрушении образа Родины, отказе от доставшихся с таким трудом духовных идеалов». ЛНФ при этом был назван «представляющим интересы теневой экономики».
Через неделю, 21 ноября, Борис Гидаспов занял еще и пост первого секретаря горкома КПСС (прежний, Александр Герасимов, как уже сказано, проиграл выборы народных депутатов). И в своем докладе заявил: «часть коммунистов (в том числе и в высшем эшелоне партийного руководства) отстраненно наблюдают, как идет процесс массированного целенаправленного размывания социалистических идеалов», «мы перестанем быть сами собой, если поступимся нашими социалистическими ценностями, позволим яростным псевдодемократам дурачить людей сладенькими сказками о «народном капитализме», безграничной демократии и беспартийной гласности», «сознание людей одурманено образами вездесущих бюрократов, аппаратчиков, шовинистов, сталинистов, антисемитов». И заодно обвинил ЛНФ в наличии у него некоего тайного плана «демонтажа социализма».
На следующий день, 22 ноября, у Спортивно-концертного комплекса прошел массовый митинг, тут же окрещенный «гидасповским».
Лично Борис Вениаминович его вел, а с трибуны звучали призывы к «жесткой руке», требования «защитить социалистические идеалы», площадная брань в адрес «деструктивных сил» и «так называемых демократов», стремящихся-де ввергнуть страну в «капиталистический ад»… Я не был на том митинге — но его показали по телевидению: ощущение было наимерзейшее.
Через две недели, 6 декабря, демократы провели на том же месте свой митинг. Пришла масса людей — заполнивших площадь у СКК, выступали, как помнится, Юрий Болдырев, Александр Щелканов, Петр Филиппов, Марина Салье и многие другие. Приехал Гидаспов — и был немедленно освистан. На том его попытки реванша и закончились: время было уже другое.
Минуло еще несколько месяцев — и на выборах весной 1990 года демократы, вопреки сопротивлению обкома, одержали уверенную победу (сам Гидаспов даже не решился никуда избираться). Начал работать Ленсовет 21-го созыва — и с первых дней категорически отодвинул обком в сторону, показав, что верховной властью в городе отныне являются те, кто выбран гражданами.
А потом… потом был август 1991-го, когда Борис Гидаспов, как свидетельствует доктор политических наук и президент центра «Стратегия», а тогда — депутат Ленсовета Александр Сунгуров, стал «реальной движущей силой регионального ГКЧП».
Именно он собирал в Смольном секретарей райкомов, инструктируя их «в духе решений ГКЧП», но решительные действия Ленсовета быстро заставили путчистов забиться в самый дальний угол. А еще через два дня в том же углу оказался и весь обком…
Вот такое отношение Борис Гидаспов (пусть и не худший из первых секретарей обкома) имел к «демократическим преобразованиям» в Ленинграде, и вот так он на них «влиял». То есть, конечно, влиял — изо всех сил пытался предотвратить. Так же, впрочем, как и Валентина Матвиенко.
Тогда им это не удалось.
Но мы не знали тогда, что история все же повернет вспять…
Борис Гидаспов, первый секретарь Ленинградского обкома КПСС, на трибуне Таврического дворца 1990 год
Впрочем, куда большую, — хоть и кратковременную, — известность Борис Вениаминович получил не благодаря своей научной деятельности, а в связи с тем, что два года, — с июля 1989-го по август 1991-го, — он был первым секретарем Ленинградского обкома КПСС.
Именно он стал последним первым секретарем обкома, которому было суждено увидеть его закрытие после поражения путчистов, опечатывание Смольного и растерянные лица партийных чиновников, которые еще недавно даже в кошмарном сне не могли себе представить подобного.
Однако, не прошло и полутора десятков лет, как Борис Гидаспов, после закрытия обкома снова посвятивший себя научной работе, увидел, как его бывшие партийные товарищи вернулись к власти. Чего в свою очередь, даже в кошмарном сне не могли себе представить в 1991-м августовские победители… Речь, впрочем, не об этом, а об очередном «оруэлловском» переписывании истории.
Только что, отмечая 70-летие Анатолия Собчака, губернатор Валентина Матвиенко уверяла, что «он одним из первых создал команду профессионалов, которая до сих пор ведет к стабильности и демократии».
А нынче, говоря о Борисе Гидаспове, заявила, что «во многом благодаря его влиянию и авторитету в нашем городе были начаты демократические преобразования».
Впрочем, все логично: если «ученики Собчака» — Путин и его команда — ведут страну к демократии, то в конце 80-х демократические преобразования в Ленинграде начались именно благодаря Гидаспову…
Слава богу, как и в случае с Собчаком, еще живы те, кто помнит, как при Гидаспове все было на самом деле.
На пост первого секретаря обкома партии Борис Вениаминович попал, в общем-то, случайно.
Весной 1989 года он оказался единственным из членов бюро обкома партии, который сумел пройти в народные депутаты СССР по одномандатному округу на Петроградской стороне. Все остальные, в том числе и первый секретарь обкома Юрий Соловьев, выборы проиграли.
Что касается Гидаспова, то он прошел потому, что «позиционировался», как сказали бы сейчас, не как член бюро обкома, а как генеральный директор ГИПХа, расположенного на той же Петроградской стороне, и не вызывал такой аллергии, как Соловьев, Ходырев, Герасимов и другие номенклатурщики.
На окружном собрании, как водится, отсеяли всех соперников (в том числе одного из лидеров клуба «Перестройка» экономиста Владимира Рамма), оставив в бюллетене только одну кандидатуру Гидаспова, и он сумел набрать необходимые для избрания проценты.
Затем, когда началась работа съезда народных депутатов, его избрали председателем мандатной комиссии — и Гидаспов оказался на виду у Горбачева. Минуло еще два месяца — и его избрали на пост первого секретаря обкома (Соловьев сразу после провала на выборах написал Горбачеву заявление об отставке и рекомендовал Гидаспова, как единственного, кто сумел выиграть выборы).
Этим же летом 1989-го был создан Ленинградский народный фронт — и начал активно готовиться к предстоящим весной 1990-го выборам Верховного Совета РСФСР, Ленсовета и районных советов. Вот кто на самом деле готовил демократические преобразования — а что же Борис Гидаспов?
7 ноября ЛНФ прошел отдельной колонной на традиционной ноябрьской демонстрации — собралось более 30 тысяч человек. А затем последовал «ответный удар».
15 ноября в «Ленинградской правде» выступил секретарь обкома КПСС по идеологии Юрий Денисов, заявивший о «бездумной и поспешной переоценке исторических фактов и ценностей, путей развития страны, разрушении образа Родины, отказе от доставшихся с таким трудом духовных идеалов». ЛНФ при этом был назван «представляющим интересы теневой экономики».
Через неделю, 21 ноября, Борис Гидаспов занял еще и пост первого секретаря горкома КПСС (прежний, Александр Герасимов, как уже сказано, проиграл выборы народных депутатов). И в своем докладе заявил: «часть коммунистов (в том числе и в высшем эшелоне партийного руководства) отстраненно наблюдают, как идет процесс массированного целенаправленного размывания социалистических идеалов», «мы перестанем быть сами собой, если поступимся нашими социалистическими ценностями, позволим яростным псевдодемократам дурачить людей сладенькими сказками о «народном капитализме», безграничной демократии и беспартийной гласности», «сознание людей одурманено образами вездесущих бюрократов, аппаратчиков, шовинистов, сталинистов, антисемитов». И заодно обвинил ЛНФ в наличии у него некоего тайного плана «демонтажа социализма».
На следующий день, 22 ноября, у Спортивно-концертного комплекса прошел массовый митинг, тут же окрещенный «гидасповским».
Лично Борис Вениаминович его вел, а с трибуны звучали призывы к «жесткой руке», требования «защитить социалистические идеалы», площадная брань в адрес «деструктивных сил» и «так называемых демократов», стремящихся-де ввергнуть страну в «капиталистический ад»… Я не был на том митинге — но его показали по телевидению: ощущение было наимерзейшее.
Через две недели, 6 декабря, демократы провели на том же месте свой митинг. Пришла масса людей — заполнивших площадь у СКК, выступали, как помнится, Юрий Болдырев, Александр Щелканов, Петр Филиппов, Марина Салье и многие другие. Приехал Гидаспов — и был немедленно освистан. На том его попытки реванша и закончились: время было уже другое.
Минуло еще несколько месяцев — и на выборах весной 1990 года демократы, вопреки сопротивлению обкома, одержали уверенную победу (сам Гидаспов даже не решился никуда избираться). Начал работать Ленсовет 21-го созыва — и с первых дней категорически отодвинул обком в сторону, показав, что верховной властью в городе отныне являются те, кто выбран гражданами.
А потом… потом был август 1991-го, когда Борис Гидаспов, как свидетельствует доктор политических наук и президент центра «Стратегия», а тогда — депутат Ленсовета Александр Сунгуров, стал «реальной движущей силой регионального ГКЧП».
Именно он собирал в Смольном секретарей райкомов, инструктируя их «в духе решений ГКЧП», но решительные действия Ленсовета быстро заставили путчистов забиться в самый дальний угол. А еще через два дня в том же углу оказался и весь обком…
Вот такое отношение Борис Гидаспов (пусть и не худший из первых секретарей обкома) имел к «демократическим преобразованиям» в Ленинграде, и вот так он на них «влиял». То есть, конечно, влиял — изо всех сил пытался предотвратить. Так же, впрочем, как и Валентина Матвиенко.
Тогда им это не удалось.
Но мы не знали тогда, что история все же повернет вспять…
Борис ВИШНЕВСКИЙ
Фото ИНТЕРПРЕСС