Милиционер ждал не срок, а орден

Эксцесс после процесса
4 октября, в день оглашения приговора, после попытки приставов надеть на осужденного наручники угрозы перешли в потасовку, и публика, спешно эвакуированная в коридор, слушала через блокированные двери шум уже настоящей драки. Вывести дебошира из зала суда и водворить в автозак службе приставов и прибывшему на подмогу тюремному конвою не удавалось около полутора часов. Вопрос был решен лишь после прибытия психиатрической скорой.
Судья ушла, не дослушав угрозы и оскорбления, а адвокат потерпевших Игорь Полкин был вынужден спешно покинуть не только зал суда, но и здание. Брань и угрозы, которыми осыпали адвоката осужденный и группа его поддержки в штатском, они перемежали театральными выкриками: «Убийца!!» Что странно, ведь расстрел среди санкций не значился. По трем тяжелым статьям УК дали-то «ниже низшего»: 4 года вместо 13, которых просило обвинение, плюс запрет работать в органах на какие-то три года. Миллион заявленной компенсации морального вреда суд снизил в 10 раз, а также обязал выплатить 12 тысяч своему адвокату и 37 тысяч за цинковый гроб для убитого им студента.
За увечья второго студента Николев остался безнаказанным, ибо мать того, пенсионерка, до сих пор настолько запугана, что побоялась предъявить совершенно обоснованный иск о пожизненном ежемесячном содержании инвалиду и о компенсации расходов за шесть лет лечения.
Гнев бывшего сотрудника ГУВД, «отделавшегося легким испугом», мог бы нас удивить, если бы не тот факт, что диагноз «психопатия» был поставлен ему еще в детстве. И все же странно, что, судя по последнему слову, все шесть лет он ждал: ему присудят не срок, а орден.

Расстрел на месте
В 2001 году двое студентов были сначала расстреляны посреди города, а потом, в реанимации, еще и арестованы — чтоб не дать их родным узнать правду и начать жаловаться.
Что заставило сержанта Николева вогнать обойму в спины никуда не убегавшим людям? Воркутинцы проучились в Горном институте два года, но не были научены главному. Они не знали, что, когда питерская милиция предлагает уплатить штраф на месте, надо молча вынимать из кармана минимум сотню. Попытка уйти — расстрел на месте.
Первый выстрел настиг Диму Мачихина. «Я сразу и не понял, что произошло. Падая, думал: это что, резиновая пуля?» — рассказывал он. Его друг, 19-летний Виталик Шумилин, тоже не знал, что на улице Петербурга вот так запросто можно быть убитым родной милицией. Он сказал растерянно: «Ты что, стрельнул?» Пуля сзади тут же пронзила ему горло, фонтаном ударила кровь. А милиционер продолжал прицельно расстреливать упавшего Мачихина: в крестец и, для полного удовлетворения, — в половые органы.
На место прибыла комиссия из высоких чинов РУВД. Наскоро сфабриковали уголовные дела на умирающих, изолировали от родных, незаконно выставив у палат конвой. Был ли среди самозваного конвоя Николев, остается пока неизвестным. Виталик Шумилин умирал, но все девять дней был в сознании, и врачам приходилось скрывать это от рьяно шившей дело дознавателя Качаловой.
Вместе с начальником РУВД Елисеевым она в последний день жизни Шумилина попыталась вывезти умирающего из реанимации (л. д. 84 — обнаруженное на последнем заседании «постановление о заключении под стражу», так и не подписанное прокуратурой), причем даже не в больницу ИК-12, а просто в тюрьму. Это нельзя назвать иначе чем попыткой убийства, ибо Качалова имела две справки о том, что жизнь Шумилина поддерживает только аппаратура ИВЛ.
Родным ежедневно объясняли, что ранены «члены ОПГ при попытке бегства из тюрьмы» — видимо, ловко скрывавшиеся под маской студентов.

Цепь не случайностей
Арест Николева осложнило то, что зарешеченная клетка пустовала, а обвиняемый просто сидел рядом с компьютером секретаря. При входе в зал его (в отличие от представителя потерпевшей Воронина) никто не обыскал, хотя местом его работы был официально заявлен магазин «Старый солдат». Это — магазин оружия.
И только теперь, после учиненного дебоша, выстроились в одну пугающую цепь мелочи и совпадения… Человек с 11 лет на учете в ПНД, диагноз «Мозаичная психопатия». (СМЭ доказала, что от суда это его «не освобождает, вменяем»). Из военного училища его выгнали… прямо в психбольницу, и потом клали туда еще четыре раза. Через 1,5 года после последнего лечения он подделывает справку из ПНД «не состоит на учете» (в суде его выдала дата — выходной день). Получив со второй попытки доступ к оружию, раз за разом рвется в Чечню. Вспоминает об этой командировке, как о празднике.
Потом посреди Петербурга беспричинно стреляет в молодых людей и гордится этим. Студенты, не проявившие к нему должного уважения, засмеявшись, стали уходить. Вот в ответ на это милиционер Николев и стреляет. В суде, прямо в коридоре, нападает на журналиста РТР. И наконец, уволенный из милиции, идет работать не куда-нибудь, а в оружейный магазин. И это находясь под судом за незаконное применение оружия! Так что же удивляться, что в день приговора он, как говорят, пришел в суд не с пустыми руками и оказал сопротивление при аресте?
Из учебника: «Психопатия — не болезнь, а аномалия характера. Признаки: отсутствие самоконтроля, приступы немотивированной агрессии по самому мельчайшему поводу. В психиатрической литературе описаны примеры мозаичной психопатии: Иван Грозный, Гитлер, Муссолини и Сталин».

«Прошу полного оправдания!»
Речь защиты была построена на гипнотизирующем повторении в адрес потерпевших слова «преступники». Подобное строго запрещено, но замечания, увы, не прозвучало. Поскольку сказать в оправдание клиента было нечего, адвокат Демидова пустила в ход фантазию: «В руках у них была бутылка» (судом четко доказано, что руки были пусты — чего уж тогда было не сказать, что граната?). «Если представить, что три судмедэксперта ошиблись и выстрел был все-таки в лицо… Прошу полного оправдания!» Неудивительно, что судью такие «аргументы» не убедили.
И все же суд отказал Наталье Шумилиной, матери убитого, в ходатайстве «вынести частное определение в адрес ГУВД в связи с попыткой фальсификации обстоятельств стрельбы (л. д. 98-101, где ложно утверждается, что Мачихин якобы был ранен при попытке побега из ИВС)». То же твердил конвой родне и про Виталия. Чтоб спасти от наказания сотрудника, его начальство пошло даже на такие меры. Но суд не использовал своего права и тут навести справедливость. Правда, по гражданскому иску о моральном ущербе на 20 миллионов к ГУВД и РУВД еще пройдет отдельное заседание.
А всем, кому угрожал осужденный, остается с неослабевающим интересом ждать окончания срока, после которого суд разрешил ему вновь вооружаться и приступать к «охране порядка».

Анатолий ЗАОСТРОВСКИЙ