Руины государства российского
Парадный фасад здания сияет благополучием
Знаменитый Дом Карамзина в Царском Селе вот уже два года находится под угрозой полного разрушения. Петербургский предприниматель, выкупивший часть площадей в историческом здании, демонтировал в нем ряд стенных перегородок, после чего угроза обрушения дома стала более чем реальной.
Непонятно, каким образом памятник федерального значения, расположенный в непосредственной близости к Екатерининскому дворцу, мог фактически перейти в руки частного лица. Дом, в котором писалась «История государства российского», теперь сам попал в историю, причем не самую приятную. Но государство российское к этому, похоже, равнодушно.
Операция «ремонт»
Частное лицо зовут Алексей Вертягин, он петербургский предприниматель средней руки, большой специалист по мясу и консервам. Здание, расположенное в Пушкине на улице Садовая, 12, во всех каталогах именуется как «Дом кавалерский с палисадником». В 1816 году здесь поселился историк Николай Карамзин, чтобы в тишине и уединении завершить главный труд своей жизни — многотомную «Историю…». В 2005 году в этом же доме появился бизнесмен Алексей Вертягин. Творческие планы Вертягина нам пока неизвестны. Впрочем, люди, населявшие дом Карамзина до прихода Вертягина, уже имеют некоторое представление об его намерениях.
«Этот человек сознательно разрушает дом, — уверена Наталья, до недавнего времени жившая на Садовой, 12, и до сих пор там прописанная. — Он снес стены, и теперь по всему дому разошлись трещины. А Вертягин бездействует — не день, не неделю, а несколько лет».
Предприниматель приступил к демонтажу стенных перегородок сразу же после того, как выкупил в доме часть комнат. Столь неаккуратное «хирургическое вмешательство» было самовольным и незаконным. Петербургский комитет по госконтролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП) разрешения на эти работы не выдавал. Более того, осудил сам факт их проведения. Однако выданное еще в 2005 году КГИОПом «задание, предусматривающее устранение последствий произведенных самовольных действий», Вертягин, судя по всему, просто проигнорировал.
«Какие ремонтные работы? — удивляется Татьяна Яковлевна, хозяйка одной из немногих жилых комнат в доме. — Тут все только рушится с тех пор. Потолки чуть ли не провисают, боюсь, я скоро провалюсь вместе со своей мансардой».
Корреспонденты «Новой» сами побывали в легендарном доме. Глазницы окон потемнели и совсем запылились. Ситцевые занавески в окошке первого этажа да ваза с цветами в окошке мансарды — единственное прикрытие полной опустошенности.
На входе наглухо закрытая железная дверь. За ней скрывается совсем нелицеприятный интерьер: обшарпанный коридор, обвалившаяся штукатурка, облупившаяся краска, в нос бьет застоявшийся влажный воздух. «Вот посмотрите, все в трещинах, пол уходит из-под ног, прогибается, — проводит нам «экскурсию» по дому Мария Константиновна, еще одна обитательница «карамзинских развалин». — Дом и раньше-то не был в отличном состоянии. Но сейчас жить совсем невозможно. Что там стены! У нас канализацию засыпали — ведра теперь носим».
Батареи в коридоре сняты. Как говорят, они сняты и во владениях Вертягина. Его часть дома, кстати, скрыта еще за одной железной дверью. Но даже через окна видно, что перегородок внутри действительно нет. Сквозь слой пыли на окнах удается разглядеть лишь окна на противоположной стороне дома.
Последние из Дома Карамзина
В настоящее время Дом Карамзина признан непригодным для постоянного проживания. Возможно, поэтому появление «инвестора» Вертягина некоторые обитатели здешних коммунальных квартир восприняли с радостью и надеждой. И Вертягин действительно часть комнат скупил, а жильцов расселил. Но на всех хеппи-эндов в квартирном вопросе не хватило. Сейчас в доме остались только две жилые комнаты. «Инвестору» их пока заполучить не удалось.
«Я не доверяю Вертягину, — говорит Наталья (раньше она жила с сестрой, матерью и племянником в комнате на первом этаже). — Мы стоим на очереди больше 20 лет, и по государственным стандартам нашей семье полагается гораздо больше жилой площади, чем предлагает Вертягин. К тому же меня смущает судьба некоторых соседей. Одинокой пожилой женщине он обещал квартиру, а переселил в коммуналку. Потом я встречала ее несколько раз, а она все плакала, что на эту комнату не дают документов. Через полгода эта бабушка умирает. Даже не знаю, выдали ей документы или нет… Другим соседям вместо двух комнат обещали однокомнатную квартиру с доплатой, но про доплату как-то позабыли. Убедительных гарантий Вертягин не дает, поэтому я и не соглашаюсь на его варианты расселения».
То письменное заявление, что дал Алексей Вертягин Наталье по ее настоянию, может только позабавить юристов. Заверенное нотариусом, оно совершенно ни к чему не обязывает автора. «Эти полулитературные отписки просто смешны. Он пишет, что «имеет намерение продать» нам квартиру. Что мне с этих намерений? Да и откуда у меня деньги, чтобы купить? — почти в отчаянии говорит Наталья. — Боюсь, что если сейчас соглашусь с Вертягиным, наша история закончится так же, как у соседки — на кладбище. Но мне есть за что и за кого бороться — мама, сестра, племянник. Почему мы вынуждены жить в таких условиях? Что будет с нами и с домом? Что мы потом детям своим показывать будем — гостиницы и рестораны, что выстроят на этих прибыльных местах?»
Секретный инвестор
Спасти дом по Садовой, 12, пытаются только жильцы, еще оставшиеся в нем. Впрочем, многочисленные обращения в различные инстанции реальных результатов не дали. Только в 2007 году в дело вмешалась прокуратура Пушкинского района. В государственную жилищную инспекцию было направленно поручение «проверить правила содержания и ремонта дома». Это произошло лишь спустя два года после демонтажа стен.
Сам Вертягин в беседе с корреспондентом «Новой» от комментариев категорически отказался. И даже заявил, что запрещает упоминать его имя в публикации. Однако редакция сочла, что имя учредителя и руководителя нескольких коммерческих фирм, привлекавшегося, кстати, в 2002 году за мелкое хулиганство, вряд ли является гостайной.
Единственный аргумент, которым засекреченный предприниматель мотивировал свое бездействие, — дом полностью не расселен. Поэтому ни согласовывать план проведения ремонтно-восстановительных работ, ни проводить их Вертягин не может. И не будет, пока там живут люди. Правда, напомним, что это обстоятельство ничуть не помешало ретивому инвестору лишить дом внутренних стен. И только своевременное вмешательство жильцов спасло памятник от дальнейшего разрушения.
Мария ДЕМИДОВА
Фото Михаила МАСЛЕННИКОВА
Справка «Новой»
Дом Кавалерский (Дом Карамзина) с палисадником включен в перечень объектов исторического и культурного наследия общероссийского значения. Согласно распоряжению Минкультуры РФ и Минимущества, с 2001 года дом является федеральной собственностью. Построен в 1752–1753 гг. архитектором Саввой Чевакинским. В1784-м перестроен архитектором Ильей Нееловым. Шесть лет с 1816 года в доме жил Николай Михайлович Карамзин. «...Мы живем по-здешнему в приятном месте. Домик изрядный, сад прелестный; езжу верхом, ходим пешком и можем наслаждаться уединением» — так описал в письме к Вяземскому свой дом сам Карамзин.
Здесь бывал весь цвет русской интеллигенции 18-го столетия: Петр Чаадаев, Василий Жуковский, Александр Тургенев, Петр Вяземский. Часто бывал в этом доме и лицеист Пушкин. «Обыкновенными посетителями Карамзина, — пишет Михаил Погодин, — были граф Румянцев, сын фельдмаршала, помнивший до самых мелочных подробностей весь двор Екатерины... Дмитрий Блудов, живая энциклопедия всевозможных сведений и современных известий; князь Вяземский, остроумный поэт, родственник и друг Карамзиных; Жуковский и Пушкин, уже любимые в России поэты, взросшие пред глазами Карамзина; Дашков, пылкой приверженец Карамзина, владевший пером человека государственного; Тургенев, который успевал быть везде...»