Марш в смирительной рубашке
Как за один день дважды попасть в милицию с гвоздикой в петлице
Марш несогласных в воскресенье я наблюдал изнутри. В основном — изнутри застенка, несмотря на смирное поведение и журналистские корочки. В этот день мне довелось угодить в милицию дважды. Спецназ МВД сметал всех без разбору: правых и несогласных, сочувствующих, непричастных. Поддержание здесь порядка ни при чем. Это была операция зачистки и устрашения.
Еще перед началом шествия от офиса партии «Яблоко» по улице Маяковского к Невскому проспекту организаторы раздали символ марша — белые цветы.
— Я призываю вас не нарушать правила движения, соблюдать закон, не давать властям повод для применения силы против ненасильственной акции протеста, — подчеркнул лидер петербургского «Яблока» Максим Резник. — Гвоздика в руках — знак мирного сопротивления!
Гражданский мир закончился всего через сотню метров: на улице Маяковского, дом 36/38, демонстранты были атакованы ОМОНом. Взяли и меня, когда я стоял на тротуаре, записывая в блокнот номер дома. Дернули цепкой хваткой за плечи, подвели и впихнули в автозак. ОМОН старательно зачищал улицу от всего живого, пресекая попытки вырваться заломом рук и дубинкой. Как пояснил мне последний из невольных пассажиров фургона Игорь Ячин — его вытащили от подвального магазина одежды, мотивировав задержание фразой: «Еще этого можно затолкать».
По дороге в 79-й отдел милиции один из попутчиков подытожил: «Яблочников с «правыми силами» наконец объединят. За решеткой!».
В отдел вместе с другими задержанными привезли рок-музыканта и эколога Михаила Новицкого, а также кандидата в депутаты Ольгу Штанникову. Для меня это (первое в тот день) заточение продлилось недолго: видимо, милиция Центрального района получила установку не морочиться с прессой, и после проверки удостоверения журналисту указали на дверь. Снаружи, во дворе отдела, стояли еще не задержанные лидеры СПС Борис Немцов и Никита Белых.
— Я потрясен происходящим, — сказал Борис Немцов. — От этой лавины репрессий у меня создается впечатление, что власть имущие просто трусливы, они боятся абсолютно мирных спокойных людей.
Покидая милицейский отдел, я обратил внимание на белую гвоздику, брошенную возле окна. Символ мирного сопротивления на фоне решетки и державных флагов смотрелся не то чтобы контрастно, но ярко.
Возле Эрмитажа, где проходила еще более многолюдная акция, меня отправили в автозак уже вслед за лидерами СПС. Когда омоновцы взяли под руки раздававшего интервью Бориса Немцова, пресса двинулась за ними через проспект к Адмиралтейству; и здесь, на углу набережной и Невского, силовики вновь проредили толпу, выхватывая тех, кто не имел журналистских или каких-либо еще внешних опознавательных знаков. Так я снова угодил в кутузку на колесах.
После долгого кружения по городу группу доставили в 34-й отдел милиции Приморского района; с нами привезли кандидата в депутаты Никиту Белых. Согласно рапортам от начальника конвоя, нас задержали «за нецензурную брань» в адрес блюстителей.
Судя по всему, мы материли ОМОН чуть ли не хором. Занятно, что финский турист Корнелис Якобус Севенховен русским не владел, тем более матерным. Задержанный иностранец мог общаться только на базовом английском, при переводе Никиты Белых.
— Да вообще без всяких причин! — охарактеризовал Никита Белых собственное задержание. — Я человек узнаваемый, подошел и спросил, что происходит. И не успел больше слова сказать, как четверо омоновцев своими заботливыми руками обняли мое хрупкое тело и забросили в автозак.
Иностранца и кандидата в избранники вскоре отпустили. А для нас, рядовых граждан, знакомство с органами правопорядка растянулось до вечера. Оформлять протокол и ждать суда оставили около десятка человек. Причем большинство вообще не собиралось участвовать в акции протеста: просто оказались в ненужное время в ненужном месте. Больше всего тревожился Максим Голдин, студент из Подмосковья. Затяжной и неожиданный оборот экскурсии по петербургским достопримечательностям грозил потерей обратного билета. Такой отдых в его планы не входил. На вопрос, возместят ли моральный вред, дама в звании старшего лейтенанта ответила юноше иронично, оценив его чувство юмора.
В отличие от «центрового» 79-го отдела, где участников шествий и митингов воспринимают хронически желчно, милиционеры Приморского района отнеслись к задержанным с некоторой долей понимания и даже сочувствия. В неофициальном диалоге офицер осторожно выразил недоумение, зачем нужно было хватать встречных и поперечных, какая в этом польза… Впрочем, по его мнению, ОМОН — это не совсем милиция, у него работа другая.
— Понятно, что вся эта «брань» — чушь собачья, — вздохнула сотрудница, составлявшая протокол. — Пишите как было.
В мировой суд «неблагонадежные» пассажиры впервые в жизни ехали подобно ВИП-персонам, в сопровождении машины с мигалкой и крякалкой. Пока нас везли из Приморского района в Центральный, спецтранспорт проезжал на красный и стопорил движение на каждом втором перекрестке. А при развороте на Невском возле участка мирового суда длинный автобус-гармошка застрял поперек проспекта, надолго парализовав одну из главных городских артерий. И все ради немедленного правосудия над горсткой «хулиганов».
Во время долгого сидения в автобусе мы обсуждали стоимость своего задержания, да и всей усмирительной операции: количество задействованных «уралов», автозаков и техники заграждения тянет на астрономические суммы. Не говоря уж об огромной армии бронированных хомо дубинкус. Плюс аврал во всех милицейских отделах. Ведь сколько сил и денег нужно было угробить, чтобы превратить непричастных граждан в несогласных, а несогласных — в озлобленных. Кстати, на деньги налогоплательщиков. Разжигать ненависть населения за его же счет — потрясающая роскошь.
Марш несогласных в воскресенье я наблюдал изнутри. В основном — изнутри застенка, несмотря на смирное поведение и журналистские корочки. В этот день мне довелось угодить в милицию дважды. Спецназ МВД сметал всех без разбору: правых и несогласных, сочувствующих, непричастных. Поддержание здесь порядка ни при чем. Это была операция зачистки и устрашения.
Еще перед началом шествия от офиса партии «Яблоко» по улице Маяковского к Невскому проспекту организаторы раздали символ марша — белые цветы.
— Я призываю вас не нарушать правила движения, соблюдать закон, не давать властям повод для применения силы против ненасильственной акции протеста, — подчеркнул лидер петербургского «Яблока» Максим Резник. — Гвоздика в руках — знак мирного сопротивления!
Гражданский мир закончился всего через сотню метров: на улице Маяковского, дом 36/38, демонстранты были атакованы ОМОНом. Взяли и меня, когда я стоял на тротуаре, записывая в блокнот номер дома. Дернули цепкой хваткой за плечи, подвели и впихнули в автозак. ОМОН старательно зачищал улицу от всего живого, пресекая попытки вырваться заломом рук и дубинкой. Как пояснил мне последний из невольных пассажиров фургона Игорь Ячин — его вытащили от подвального магазина одежды, мотивировав задержание фразой: «Еще этого можно затолкать».
По дороге в 79-й отдел милиции один из попутчиков подытожил: «Яблочников с «правыми силами» наконец объединят. За решеткой!».
В отдел вместе с другими задержанными привезли рок-музыканта и эколога Михаила Новицкого, а также кандидата в депутаты Ольгу Штанникову. Для меня это (первое в тот день) заточение продлилось недолго: видимо, милиция Центрального района получила установку не морочиться с прессой, и после проверки удостоверения журналисту указали на дверь. Снаружи, во дворе отдела, стояли еще не задержанные лидеры СПС Борис Немцов и Никита Белых.
— Я потрясен происходящим, — сказал Борис Немцов. — От этой лавины репрессий у меня создается впечатление, что власть имущие просто трусливы, они боятся абсолютно мирных спокойных людей.
Покидая милицейский отдел, я обратил внимание на белую гвоздику, брошенную возле окна. Символ мирного сопротивления на фоне решетки и державных флагов смотрелся не то чтобы контрастно, но ярко.
Возле Эрмитажа, где проходила еще более многолюдная акция, меня отправили в автозак уже вслед за лидерами СПС. Когда омоновцы взяли под руки раздававшего интервью Бориса Немцова, пресса двинулась за ними через проспект к Адмиралтейству; и здесь, на углу набережной и Невского, силовики вновь проредили толпу, выхватывая тех, кто не имел журналистских или каких-либо еще внешних опознавательных знаков. Так я снова угодил в кутузку на колесах.
После долгого кружения по городу группу доставили в 34-й отдел милиции Приморского района; с нами привезли кандидата в депутаты Никиту Белых. Согласно рапортам от начальника конвоя, нас задержали «за нецензурную брань» в адрес блюстителей.
Судя по всему, мы материли ОМОН чуть ли не хором. Занятно, что финский турист Корнелис Якобус Севенховен русским не владел, тем более матерным. Задержанный иностранец мог общаться только на базовом английском, при переводе Никиты Белых.
— Да вообще без всяких причин! — охарактеризовал Никита Белых собственное задержание. — Я человек узнаваемый, подошел и спросил, что происходит. И не успел больше слова сказать, как четверо омоновцев своими заботливыми руками обняли мое хрупкое тело и забросили в автозак.
Иностранца и кандидата в избранники вскоре отпустили. А для нас, рядовых граждан, знакомство с органами правопорядка растянулось до вечера. Оформлять протокол и ждать суда оставили около десятка человек. Причем большинство вообще не собиралось участвовать в акции протеста: просто оказались в ненужное время в ненужном месте. Больше всего тревожился Максим Голдин, студент из Подмосковья. Затяжной и неожиданный оборот экскурсии по петербургским достопримечательностям грозил потерей обратного билета. Такой отдых в его планы не входил. На вопрос, возместят ли моральный вред, дама в звании старшего лейтенанта ответила юноше иронично, оценив его чувство юмора.
В отличие от «центрового» 79-го отдела, где участников шествий и митингов воспринимают хронически желчно, милиционеры Приморского района отнеслись к задержанным с некоторой долей понимания и даже сочувствия. В неофициальном диалоге офицер осторожно выразил недоумение, зачем нужно было хватать встречных и поперечных, какая в этом польза… Впрочем, по его мнению, ОМОН — это не совсем милиция, у него работа другая.
— Понятно, что вся эта «брань» — чушь собачья, — вздохнула сотрудница, составлявшая протокол. — Пишите как было.
В мировой суд «неблагонадежные» пассажиры впервые в жизни ехали подобно ВИП-персонам, в сопровождении машины с мигалкой и крякалкой. Пока нас везли из Приморского района в Центральный, спецтранспорт проезжал на красный и стопорил движение на каждом втором перекрестке. А при развороте на Невском возле участка мирового суда длинный автобус-гармошка застрял поперек проспекта, надолго парализовав одну из главных городских артерий. И все ради немедленного правосудия над горсткой «хулиганов».
Во время долгого сидения в автобусе мы обсуждали стоимость своего задержания, да и всей усмирительной операции: количество задействованных «уралов», автозаков и техники заграждения тянет на астрономические суммы. Не говоря уж об огромной армии бронированных хомо дубинкус. Плюс аврал во всех милицейских отделах. Ведь сколько сил и денег нужно было угробить, чтобы превратить непричастных граждан в несогласных, а несогласных — в озлобленных. Кстати, на деньги налогоплательщиков. Разжигать ненависть населения за его же счет — потрясающая роскошь.
Дмитрий ПОЛЯНСКИЙ
Фото Сергея ЕРМОХИНА