Леонид гозман: «я путину этот город не отдавал!»
Он из тех, кто наиболее сильно пострадал во время событий 25 ноября. Номер один в питерском региональном списке СПС на выборах в Госдуму, правая рука Чубайса, один из руководителей РАО «ЕЭС». Человек осторожный и, казалось бы, всегда лояльный к Кремлю. И вот теперь, кто бы мог подумать... Двуликий Янус или новоявленный Робеспьер? По горячим следам Леонид ГОЗМАН дал корреспонденту «Новой» неожиданное интервью.
Правую руку Чубайса сломали физически и перековали морально?
— Ну что, Леонид Яковлевич, на марше все произошло, как вы и предсказывали?
— Вот именно, случилось то, чего мы опасались, — к счастью, не в том масштабе, которого мы опасались. Слава богу, не было ни серьезного кровопролития, ни жертв. Да, многие получили травмы — и я в том числе, но мы, честно говоря, боялись трупов. Поэтому мы своих туда не приводили. Лидеры — да, пошли, потому что не смогли отговорить оргкомитет... Это был наш моральный долг, наш чисто человеческий выбор.
— Сейчас уже всем известно, что у вас перелом, не действует правая рука. Расскажите, кто и как вас избивал?
— Я толком не понял — на меня налетел сзади омоновец, такой здоровый, как конь... Мы только вышли из офиса на улице Маяковского и даже не успели никуда двинуться. Этот омоновец меня ударил несколько раз, я думаю, дубинкой, а потом он меня просто тащил и закинул в автозак. Я спросил — какие ко мне претензии, — он не ответил. Я уточнил, что являюсь кандидатом в депутаты Госдумы, а он сказал... (Не будем транслировать. — Авт.). Так и поговорили!
— Насколько я знаю, вас обвиняют в антипутинской пропаганде?
— Протокол я, естественно, не подписал. Там фантастический бред! Я якобы выкрикивал: «Долой Путина!» Можете себе это представить? С учетом того, что мы туда пришли как раз, чтобы снять напряжение... Мы абсолютно убеждены, что воскресные события — это, конечно, ответственность городских чиновников: не надо было запрещать нормальную акцию на Дворцовой площади. Но, с другой стороны, с нашей позиции, чем подставлять людей под дубинки — что и произошло, к сожалению, — лучше было договориться с городом и идти спокойно, как это сделали в Москве. СПС был против этого марша. Мы хотели мирно урегулировать ситуацию, мы к этому стремились! Но, увы, с обеих сторон не было доброй воли.
— Это ведь ваш первый опыт столь тесного общения с милицией?
— Знаете, я в общем-то законопослушный человек. Вот, дожил до седых волос — и первый раз попал в кутузку!.. На самом деле очень интересно. Там очень разные люди. Большинство сотрудников милиции вполне доброжелательны, особенно те ребята, которые связаны с реальной работой, представители уголовного розыска. Им было неловко от происходящего, это мое впечатление. Я у одного спрашивал: «Вот ты видишь людей, это кто — бандиты, террористы?» Он: «Ну что я, бандитов не видел?»... А те, кто непонятно чем занимаются, деклассированные элементы типа гаишников — ну эти готовы на все... Там (в 79-м отделе милиции. — Авт.) был один мент, который сильно хамил, ставил палки в колеса. Например, кто-то из ребят попросил пить; я позвонил Никите Белых, нам принесли воды. Говорят: в стеклянных бутылках нельзя. Принесли в пластиковых — говорят: тоже нельзя. Издевательство форменное...
— Что вы намерены предпринять? Обращаться в суд, в прокуратуру?
— В уголовном розыске я уже оставил заявление о незаконном задержании, которому я не оказывал никакого сопротивления, а мне была нанесена травма, разорвана одежда. Хотя к тому омоновцу, который меня ударил, у меня на самом деле претензий нет. Я думаю, он не специально это сделал. Может, в раж вошел, может, случайно... Он меня пока тащил до автозака, вполне мог еще врезать, так что я бы потом три недели в себя приходил, понимаете?.. А он ничего этого... Он даже, в общем, боли мне не причинял! Он меня взял в такие клещи, что я, естественно, двинуться не мог, — но никакой жестокости особо не проявлял... И у меня нет желания, чтобы его осудили, посадили и так далее.
— Вы на редкость гуманны. К кому же у вас тогда рекламации?
— Скорее, к власти. Вот только я не знаю — к кому конкретно. К президенту? Или к тому майору, который команду дал? Но майор — тоже человек подневольный, ему тоже команду дал полковник, а полковнику — генерал... Претензии — к системе. Потому что на людей напали тогда, когда они закон не нарушали. Мы все стояли на тротуаре, не было никаких лозунгов.
Более того, я сам лично видел, могу свидетельствовать: сначала омоновцы опустили забрала, приготовились к броску, и только после этого взвился флаг, похожий на флаг лимоновцев. Я абсолютно убежден, что это было срежиссировано. Причем люди, стоявшие рядом, кинулись к полотнищу, чтобы его сорвать, понимая, что это провокация, — а ОМОН, вместо того чтобы им содействовать, впихнул этих людей в центр толпы вместе с флагом. И стали уже брать кого ни попадя.
Как мне говорили, первым брали меня — такая была установка... То есть правоохранители не пресекали нарушение, а, я уверен, спровоцировали его и затем усугубляли. Кстати, судя по всему, провокаторов со знаменем отпустили очень быстро.
— Предположим, вы проиграли выборы. Как вы расцениваете свое дальнейшее пребывание в элите и вообще в этой стране? Вы сможете теперь как-то вписаться в систему или предпочтете иные берега?
— Нет, никогда! У меня была масса возможностей уехать за рубеж. И в силу этнических обстоятельств, и, без ложной скромности — я неплохой профессионал, работу за границей мне предлагали многократно... Но моя первая общественно-политическая статья, которая вышла почти 20 лет назад, называлась: «Почему мы не уезжаем». И я еще тогда сам себе, городу и миру четко объяснил, почему. Это моя страна — пусть они уезжают! Если я им не нравлюсь.
— Поясните: вы будете в оппозиции?
— Я с трудом представляю себе наше согласие с этой системой. За последние год-полтора произошли какие-то совершенно необратимые изменения. Необратимые и ужасные...
Знаете, в советскую власть для меня невозможно было встраиваться не только потому, что они меня не брали: мне было противно. Например, на кафедре у меня был скандал из-за того, что я публично отказался учиться в Университете марксизма-ленинизма. Это было унизительно — так же как идти к столбу номер такому-то на Ленинский проспект махать флажками, встречая очередного высокого гостя... Не могу и все — тошнит!
— А сейчас — тоже тошнит?
— Сегодня, когда я смотрю на «Наших», на «Молодую гвардию», слышу эту песню: «...за нами Путин и Сталинград» — и Михалкова с Церетели, и стон по всей стране: «Владимир Владимирович, не оставляйте Россию!»... Страна стоит тысячу лет — и вдруг — он уйдет и все рухнет?! Ребята, да пошли бы вы! Как-нибудь справимся.
По всему городу развешан призыв: «Голосуй за Петербург Путина!» С какого рожна? Я Путину его не отдавал! Не Путин этот город ставил. Он учился в Университете в одно время со мной, и я не понимаю, почему это у него больше прав на мой город, чем у меня? Он президент РФ до 2 марта, это я признаю. Но не более того.
— Некоторые думают: ну и ладно, и черт с ними. Тебе противно — не смотри телевизор. Какая разница...
— Вся эта мерзость, о которой мы говорим, — она имеет значение. Вот, допустим, фаллос газпромовский, который они хотят поставить, — это же прямое следствие! Есть аристократия, такие патриции, которые делают только то, что сами считают нужным. В нормальной ситуации за это прокатили бы всех: губернатора, Заксобраниее — всех к чертовой матери! Потому что горожане этого не хотят! Я даже сейчас не говорю, хорошо это или плохо — хотя я тоже против этой башни дурацкой. Эйфелева башня мне, кстати, тоже не нравится, не вижу в ней ничего хорошего... Но ее-то построили, когда с гражданским обществом еще была сильная напряженка, а нынче XXI век! Они могут строить этот небоскреб, потому что им наплевать на нас. А почему им наплевать на нас? Потому что мы ничего не решаем...
— Кто-то возразит: а мне все равно — Газпром или нет, главное, чтобы пенсия была приличная.
— Нормальная человеческая позиция, я ее не разделяю, но понимаю. Но ведь и пенсии хреновые — почему?
Почему от стариков можно отделываться трехсотрублевой подачкой и еще пиарить это унижение по всем каналам? А потому что считается, что они проголосуют как велят! Мне тут одна пожилая петербурженка рассказала чудовищную историю. К ним домой приходят две какие-то особы и требуют, чтобы они с мужем расписались на обязательстве голосовать за «ЕдРо». Дама их выгоняет и обращается в милицию. Это же преступление! И что вы думаете? Явились два каких-то мужика — со всей силы колотили кулаками в дверь, и спрашивают ее: «Вы не хотите голосовать за «Единую Россию»? Значит, вы психически больны, и вас надо госпитализировать в психиатрическую клинику». Неплохо, да? Так что это только кажется, что весь этот омерзительный бред, «не оставляйте нас, Владимир Владимирович», не касается реальной жизни. Это прямое ее отражение.
— Ну что, Леонид Яковлевич, на марше все произошло, как вы и предсказывали?
— Вот именно, случилось то, чего мы опасались, — к счастью, не в том масштабе, которого мы опасались. Слава богу, не было ни серьезного кровопролития, ни жертв. Да, многие получили травмы — и я в том числе, но мы, честно говоря, боялись трупов. Поэтому мы своих туда не приводили. Лидеры — да, пошли, потому что не смогли отговорить оргкомитет... Это был наш моральный долг, наш чисто человеческий выбор.
— Сейчас уже всем известно, что у вас перелом, не действует правая рука. Расскажите, кто и как вас избивал?
— Я толком не понял — на меня налетел сзади омоновец, такой здоровый, как конь... Мы только вышли из офиса на улице Маяковского и даже не успели никуда двинуться. Этот омоновец меня ударил несколько раз, я думаю, дубинкой, а потом он меня просто тащил и закинул в автозак. Я спросил — какие ко мне претензии, — он не ответил. Я уточнил, что являюсь кандидатом в депутаты Госдумы, а он сказал... (Не будем транслировать. — Авт.). Так и поговорили!
— Насколько я знаю, вас обвиняют в антипутинской пропаганде?
— Протокол я, естественно, не подписал. Там фантастический бред! Я якобы выкрикивал: «Долой Путина!» Можете себе это представить? С учетом того, что мы туда пришли как раз, чтобы снять напряжение... Мы абсолютно убеждены, что воскресные события — это, конечно, ответственность городских чиновников: не надо было запрещать нормальную акцию на Дворцовой площади. Но, с другой стороны, с нашей позиции, чем подставлять людей под дубинки — что и произошло, к сожалению, — лучше было договориться с городом и идти спокойно, как это сделали в Москве. СПС был против этого марша. Мы хотели мирно урегулировать ситуацию, мы к этому стремились! Но, увы, с обеих сторон не было доброй воли.
— Это ведь ваш первый опыт столь тесного общения с милицией?
— Знаете, я в общем-то законопослушный человек. Вот, дожил до седых волос — и первый раз попал в кутузку!.. На самом деле очень интересно. Там очень разные люди. Большинство сотрудников милиции вполне доброжелательны, особенно те ребята, которые связаны с реальной работой, представители уголовного розыска. Им было неловко от происходящего, это мое впечатление. Я у одного спрашивал: «Вот ты видишь людей, это кто — бандиты, террористы?» Он: «Ну что я, бандитов не видел?»... А те, кто непонятно чем занимаются, деклассированные элементы типа гаишников — ну эти готовы на все... Там (в 79-м отделе милиции. — Авт.) был один мент, который сильно хамил, ставил палки в колеса. Например, кто-то из ребят попросил пить; я позвонил Никите Белых, нам принесли воды. Говорят: в стеклянных бутылках нельзя. Принесли в пластиковых — говорят: тоже нельзя. Издевательство форменное...
— Что вы намерены предпринять? Обращаться в суд, в прокуратуру?
— В уголовном розыске я уже оставил заявление о незаконном задержании, которому я не оказывал никакого сопротивления, а мне была нанесена травма, разорвана одежда. Хотя к тому омоновцу, который меня ударил, у меня на самом деле претензий нет. Я думаю, он не специально это сделал. Может, в раж вошел, может, случайно... Он меня пока тащил до автозака, вполне мог еще врезать, так что я бы потом три недели в себя приходил, понимаете?.. А он ничего этого... Он даже, в общем, боли мне не причинял! Он меня взял в такие клещи, что я, естественно, двинуться не мог, — но никакой жестокости особо не проявлял... И у меня нет желания, чтобы его осудили, посадили и так далее.
— Вы на редкость гуманны. К кому же у вас тогда рекламации?
— Скорее, к власти. Вот только я не знаю — к кому конкретно. К президенту? Или к тому майору, который команду дал? Но майор — тоже человек подневольный, ему тоже команду дал полковник, а полковнику — генерал... Претензии — к системе. Потому что на людей напали тогда, когда они закон не нарушали. Мы все стояли на тротуаре, не было никаких лозунгов.
Более того, я сам лично видел, могу свидетельствовать: сначала омоновцы опустили забрала, приготовились к броску, и только после этого взвился флаг, похожий на флаг лимоновцев. Я абсолютно убежден, что это было срежиссировано. Причем люди, стоявшие рядом, кинулись к полотнищу, чтобы его сорвать, понимая, что это провокация, — а ОМОН, вместо того чтобы им содействовать, впихнул этих людей в центр толпы вместе с флагом. И стали уже брать кого ни попадя.
Как мне говорили, первым брали меня — такая была установка... То есть правоохранители не пресекали нарушение, а, я уверен, спровоцировали его и затем усугубляли. Кстати, судя по всему, провокаторов со знаменем отпустили очень быстро.
— Предположим, вы проиграли выборы. Как вы расцениваете свое дальнейшее пребывание в элите и вообще в этой стране? Вы сможете теперь как-то вписаться в систему или предпочтете иные берега?
— Нет, никогда! У меня была масса возможностей уехать за рубеж. И в силу этнических обстоятельств, и, без ложной скромности — я неплохой профессионал, работу за границей мне предлагали многократно... Но моя первая общественно-политическая статья, которая вышла почти 20 лет назад, называлась: «Почему мы не уезжаем». И я еще тогда сам себе, городу и миру четко объяснил, почему. Это моя страна — пусть они уезжают! Если я им не нравлюсь.
— Поясните: вы будете в оппозиции?
— Я с трудом представляю себе наше согласие с этой системой. За последние год-полтора произошли какие-то совершенно необратимые изменения. Необратимые и ужасные...
Знаете, в советскую власть для меня невозможно было встраиваться не только потому, что они меня не брали: мне было противно. Например, на кафедре у меня был скандал из-за того, что я публично отказался учиться в Университете марксизма-ленинизма. Это было унизительно — так же как идти к столбу номер такому-то на Ленинский проспект махать флажками, встречая очередного высокого гостя... Не могу и все — тошнит!
— А сейчас — тоже тошнит?
— Сегодня, когда я смотрю на «Наших», на «Молодую гвардию», слышу эту песню: «...за нами Путин и Сталинград» — и Михалкова с Церетели, и стон по всей стране: «Владимир Владимирович, не оставляйте Россию!»... Страна стоит тысячу лет — и вдруг — он уйдет и все рухнет?! Ребята, да пошли бы вы! Как-нибудь справимся.
По всему городу развешан призыв: «Голосуй за Петербург Путина!» С какого рожна? Я Путину его не отдавал! Не Путин этот город ставил. Он учился в Университете в одно время со мной, и я не понимаю, почему это у него больше прав на мой город, чем у меня? Он президент РФ до 2 марта, это я признаю. Но не более того.
— Некоторые думают: ну и ладно, и черт с ними. Тебе противно — не смотри телевизор. Какая разница...
— Вся эта мерзость, о которой мы говорим, — она имеет значение. Вот, допустим, фаллос газпромовский, который они хотят поставить, — это же прямое следствие! Есть аристократия, такие патриции, которые делают только то, что сами считают нужным. В нормальной ситуации за это прокатили бы всех: губернатора, Заксобраниее — всех к чертовой матери! Потому что горожане этого не хотят! Я даже сейчас не говорю, хорошо это или плохо — хотя я тоже против этой башни дурацкой. Эйфелева башня мне, кстати, тоже не нравится, не вижу в ней ничего хорошего... Но ее-то построили, когда с гражданским обществом еще была сильная напряженка, а нынче XXI век! Они могут строить этот небоскреб, потому что им наплевать на нас. А почему им наплевать на нас? Потому что мы ничего не решаем...
— Кто-то возразит: а мне все равно — Газпром или нет, главное, чтобы пенсия была приличная.
— Нормальная человеческая позиция, я ее не разделяю, но понимаю. Но ведь и пенсии хреновые — почему?
Почему от стариков можно отделываться трехсотрублевой подачкой и еще пиарить это унижение по всем каналам? А потому что считается, что они проголосуют как велят! Мне тут одна пожилая петербурженка рассказала чудовищную историю. К ним домой приходят две какие-то особы и требуют, чтобы они с мужем расписались на обязательстве голосовать за «ЕдРо». Дама их выгоняет и обращается в милицию. Это же преступление! И что вы думаете? Явились два каких-то мужика — со всей силы колотили кулаками в дверь, и спрашивают ее: «Вы не хотите голосовать за «Единую Россию»? Значит, вы психически больны, и вас надо госпитализировать в психиатрическую клинику». Неплохо, да? Так что это только кажется, что весь этот омерзительный бред, «не оставляйте нас, Владимир Владимирович», не касается реальной жизни. Это прямое ее отражение.
Беседовала Валерия СТРЕЛЬНИКОВА
Фото Михаила МАСЛЕННИКОВА