Аркадий небольсин: «то, что сегодня делают с петербургом, – святотатство»

«Я прощаюсь с Петербургом. Это не означает, что я собираюсь навсегда покинуть город. Это значит, что город покидает нас». Эти слова, оброненные в прошлом году, принадлежат профессору Аркадию Небольсину.
Когда пишут об Небольсине, обычно начинают с перечисления его титулов и родословной. И то и другое – необыкновенно богато. Профессор Калифорнийского и Нью-Йоркского университетов, глава объединения «Классический город», потомок рода Пущиных и внук контр-адмирала Небольсина. Но прежде всего Аркадий Ростиславович – коренной петербуржец (хотя и живет в Нью-Йорке), и, наверное, один из последних истинных петербуржцев.
Сегодня Аркадий Небольсин – гость петербургской редакции «Новой». Мы публикуем его монолог о судьбе города, который, по мнению профессора, прекраснее Нью-Йорка, Парижа и Лондона.

Игрушка в стиле Диснея

– Слово «культура» происходит от слова «культ», и сохранение ее есть в своем роде священное дело. Я не говорю о дешевой псевдоамериканской культуре, которой, к сожалению, завалено все, но о настоящей культуре, в том значении, в каком понимал это слово Дмитрий Лихачев. Для меня культура выше всякой политики, и, сохраняя ее, нужно действовать общими усилиями, вне зависимости от того, к какой бы кто партии не принадлежал. Наша общая задача – защитить ее от разного рода агрессий, которые мы наблюдаем в последнее время, и действовать нужно очень быстро.
Меня возмущают интриги Тони Кеттла, ведущего архитектора «Охта-центра», и ему подобных англичан. Они говорят, что мы, выступающие против башни Газпрома, выступаем против системы и президента. Это, конечно, глупости. Все мы надеемся, что президент России, являясь тем, кто он есть сейчас, возьмет в свои руки решение о спасении исторического Петербурга (губернатор города г-жа Матвиенко делать этого, по-видимому, не хочет). Президент когда-то сказал, что этот вопрос – не в его компетенции и что решать его должны власти города. Я определенно с этим не согласен. Даже если лидер государства официально воздержится от решения, это, с моей точки зрения, останется на его совести. За это он будет отвечать перед самой Россией и всем русским народом, и более того – перед миром и Богом. Потому что Петербург – это священное место, некая духовная сущность; здесь живет память о мученичестве и страданиях миллионов людей, погибших в войнах за Отечество и революциях. Это трагический город с трагической судьбой. Его историю следует уважать, а не делать из него игрушку в стиле Уолта Диснея на забаву сегодняшних отцов города.
Как раз это происходит в Петербурге, и все эти нынешние «рождественские украшения» еще ярче это подтверждают. То, что я наблюдал за эти дни в городе, и в Петропавловке, и на Дворцовой – кощунство по отношению к идее Рождества Христова. Я, конечно, за то, чтобы дети веселились, чтобы был праздник. Но делать из этого какую-то клоунаду, и притом очень вульгарную и дурного вкуса – неприемлемо. Я проезжал мимо катка на Дворцовой площади и, должен сказать, совершенно согласен с директором Эрмитажа Михаилом Пиотровским, что это – гнусность. Прав не только депутат Законодательного собрания Алексей Ковалев, говоря о том, что Дворцовая площадь – это памятник погибшим воинам Отечественной войны 1812 года. Правы и те, кто напоминает, что Александровская колонна является в своем роде памятником императору Александру I, потому что ангел на ее вершине имеет черты лица этого императора – если только его не испортили последние реставрации.
Дворцовая – одно из священных мест Петербурга, потому что над ним парит ангел. Город осенен этим ангельским присутствием. Ангел с крестом летит над Петропавловской крепостью, ангел возвышается над Дворцовой площадью, греко-римские ангелы окружают Адмиралтейство, ангелы охраняют купол Исаакиевского собора – и это все не зря. Эти существа охраняют город – и архитектурно, и художественно, и, главное, духовно. Если говорить о празднике Рождества Христова, то его возвестили те же ангелы, явившиеся пастухам... Неужели все это теперь нужно загубить волной вульгарности? Этот каток на Дворцовой уродлив и дешев, он затмил не только саму колонну, но и всю площадь, он резко и безвкусно освещен. Это бросается в глаза и создает этакое развлекательное, карнавальное отношение к самой жизни. Искажается образ достойного и благородного города и подменяется дешевкой.


Твой брат, Петрополь, умирает

За прошедший год, как я с сожалением увидел, Петербург сильно испортился. Речь не только об украшениях, но и о тех разрушениях исторической застройки, которые мне довелось с ужасом наблюдать. Я даже не знаю, как можно возместить то, что уже утрачено, потому что перестройка этих зданий и псевдоисторический новодел никакого интереса не представляет.
Петербургу нужно во что бы то ни стало сохранить небесную линию. Это выражение академика Лихачева в последнее время используется очень часто. Следует бережно хранить эту горизонтальность – как берег Невы, как саму Неву, как горизонт местной географии, о котором писал Пушкин. Единственные вертикали, которые здесь допустимы, должны быть торжественны, серьезны и священны. Это могут быть только шпили соборов, церквей или государственных зданий, вроде Адмиралтейства, которые тоже играют в своем роде священную роль в судьбе этого города. Я обращался по этому поводу к церковным властям, потому что эта проблема, по моему мнению, впрямую касается церкви. Я буду и дальше добиваться с их стороны протеста по отношению к нынешнему разрушению города, и уже получил некоторые результаты. В свой прошлый приезд я встречался с митрополитом Петербурга, тогда он был очень осторожен в своих суждениях, но сейчас, я знаю, он уже начал предпринимать какие-то действия. Он как церковный человек прекрасно видит: то, что сегодня происходит с Петербургом, есть своего рода святотатство. Это какая-то революция пиратского капитализма – я не нахожу для этого явления других слов.
Господин Кеттл в корне неправ, говоря об агрессии противников строительства башни Газпрома. Наоборот, он сам представляет собой прекрасный пример агрессивности иностранцев, которые, думая, что русские ничего сами не могут сделать, лезут в дела России и предлагают свои ненужные услуги. Я говорю это неспроста. Лондон и сам стал уродливым городом, начисто испорченным теми же строителями, что пытаются теперь проникнуть в Петербург. Об этом не раз говорил принц Уэльский, наследник британского престола, замечательный эксперт в области охраны культурного и, в частности, архитектурного наследия. Он, кстати, написал изумительную книгу об истории строительства в Лондоне, и она была переведена на русский язык. В этом переводе предисловие написано самим принцем, и в нем он обращается к русским читателям, предупреждая их от тех же самых ошибок, которые совершены в Англии.
Первая стеклянная коробка в Лондоне появилась на моей памяти, в 1955 году, я в то время учился в Оксфорде. Все знают, что, как только появляется одно высотное здание, за ним следуют все остальные, это закон природы. Это произошло в столице Британии, что в книге прекрасно и подробно изложено. К сожалению, распространение этой книги вне Москвы задерживается.
Я считаю, что к дальнейшему обсуждению чрезвычайно спорного проекта строительства «Охта-центра» и в целом сохранения архитектурного наследия Петербурга следует привлечь и принца Уэльского, и других компетентных иностранных специалистов, и соотечественников за рубежом.


Это мой город

Никто не имеет ничего против, назовем его так, «Петербург-City», нового современного города, и возможно даже города небоскребов. Это может оказаться очень импозантным явлением. Только его при этом следует в достаточной степени отдалить от центра. Кеттл ошибся или просто слукавил, говоря о том, что деловой квартал La Defense в Париже гораздо ближе к центру города, чем предполагаемый «Охта-центр» в Петербурге. Это неправда. С противоположной стороны Невы стоит Смольный собор – это что, не центр? Кроме того, «Охта-центр» гораздо выше, чем любое из зданий в La Defense.
Кстати, подобная английская диверсия происходит в Петербурге не в первый раз. Впервые это произошло в 90-х годах, когда по английскому проекту хотели построить небоскреб «Петр Первый», против которого выступал Лихачев. В том случае принц Уэльский тоже оказал влияние на то, чтобы не допустить этот проект. Сейчас, я знаю, он также писал официальным лицам письма по поводу планов строительства башни Газпрома, но их не опубликовали и, возможно, даже не допустили до адресатов.
Тони Кеттл в своем высказывании упомянул Москву. Это очень некорректно с его стороны, потому что Москва – это не пример Петербургу. Петербург должен гордо и независимо служить тем идеалам красоты и духовности, хранителем которых он всегда являлся. Даже советское правительство ничуть этот город не испортило: есть очень много зданий сталинского периода, которые нельзя сносить, которые являются памятниками архитектуры. Если уж делать что-то действительно прекрасное – следует задуматься о том, чтобы создать новый город в классическом стиле. Мои коллеги по обществу «Классический город» уже даже составили план и рисунки такого возможного строительства – так, как хотел сделать в начале ХХ века архитектор Фомин. Если не хотят – что ж, могут строить какой-нибудь ужасный город небоскребов, как Дубай, или Шанхай, или Гонконг, или Сингапур, или Нью-Йорк, наконец. Я живу в Нью-Йорке и очень хорошо знаю, что это такое. А Петербург на несколько порядков прекраснее его в архитектурном отношении.
Русским совершенно не нужно пресмыкаться перед какими-то пагубными иностранными влияниями. Им следует гордиться своей культурой как одной из самых важных в истории человечества. Все наши соотечественники, где бы они ни находились, должны противостоять этому разрушению, отстоять Петербург во что бы то ни стало. Меня это тоже касается. Извините, это мой город. Даже если я сам гражданин Америки. И мне не все равно, что с ним происходит.

Записала Елена МИНЧЕНОК

Досье «Новой»
Аркадий Небольсин, род. в 1932 году, религиозный философ, культуролог, общественный деятель в сфере экологии культуры и культурного ландшафта; советник Фонда Пола Хлебникова (приходится дядей погибшему журналисту), президент Международного общества спасения русских памятников и ландшафтов. Один из создателей концепции экологии культуры совместно с академиком Лихачевым. Учился у Михаила Карповича, Владимира Набокова; слушал лекции философов Георгия Федотова, Георгия Флоровского, Николая Лосского, Владимира Вейдле, Евгения Спекторского. По линии отца – потомок контр-адмирала Аркадия Небольсина, героя Русско-японской войны, погибшего от рук революционных матросов в марте 1917 года, по линии матери принадлежит к роду Пущиных, наиболее известный представитель которого – Иван Пущин, декабрист, друг Пушкина.