Продать и уничтожить
Дочерняя компания «Корпорации С» намерена продолжить застройку набережной Фонтанки. При этом, похоже, не берется во внимание, что очередной амбициозный проект рассчитывают реализовать в объединенной охранной зоне, а также то, что ради нового строительства будет уничтожен один из памятников ленинградской блокаде.
Памятью о подвиге блокадного Ленинграда готовы пожертвовать ради коммерческого проекта
От доски до доски
Год назад основатель «Корпорации С» Василий Сопромадзе объявил о своем решении навеки распроститься с девелоперским бизнесом. Он сообщил журналистам, что намерен распродать все, нажитое непосильным трудом («кроме личного имущества и имущества семьи») — а вырученное от продажи понастроенных им в историческом центре объектов вложить в некий проект, о сути которого предприниматель согласился поведать не ранее чем через пару лет. А тогда лишь заметил, что этот новый проект никак не будет связан с недвижимостью.
Наивные граждане, поспешившие вздохнуть с облегчением, рано радовались.
Убивцев, как известно, тянет на место преступления. А в отдельных случаях эта тяга, очевидно, даже передается по наследству: стопроцентная «дочка» «Корпорации С» — ООО «Ройял Гарденс Отель» заявила о намерении продолжить застройку набережной Фонтанки, начатую родителем в охранной зоне Михайловского (Инженерного) замка и сквера. Монструозное сооружение, перегородившее вид на замок (наб. Фонтанки, 1), господин Сопромадзе воздвиг еще при губернаторе Яковлеве — о чем напоминает установленная зиждителем на фасаде доска, содержащая также пафосное указание на то, что один из красивейших видов старого города погублен «в ознаменование 300-летия Санкт-Петербурга».
Основатель «Корпорации С» вообще имеет слабость к украшению своих объектов мемориальными сверкающими табличками, фиксирующими его выдающийся вклад в изменение облика северной столицы России. Другая подобная доска была установлена им в холле стеклобетонного сооружения, вылезшего за колоннадой Казанского собора: «Дом заложен в день 300-летнего юбилея Санкт-Петербурга. Построен и сдан 27 мая 2005 года при губернаторе В. И. Матвиенко». Впрочем, после публичного признания коммерческого комплекса на Казанской улице одной из наиболее вопиющих градостроительных ошибок Валентина Ивановна, вероятно, сочла за благо предложенные лавры отринуть — табличку сняли.
Другая — куда более скромная, зато подлинно мемориальная доска отмечает скромную, притертую теперь хоромами Сопромадзе, постройку (наб. Фонтанки, 3, лит. А):
«Подвигу трамвайщиков Ленинграда. После суровой зимы 1941–1942 года эта тяговая подстанция дала энергию в сеть и обеспечила движение возрожденного трамвая».
До последнего времени к ней из года в год в памятные блокадные даты приносили цветы.
Здесь вспоминали, как после перерыва — первого в 99-летней истории питерского трамвая, пришедшегося на три самые страшные месяца фашистской осады, — в апреле 1942-го именно эта подстанция дала ток, и пошел первый пассажирский вагон. Как люди, встречая его на вымерзших улицах, обнимались и плакали, как говорили, что слышат в знакомых трамвайных звонках звон колоколов приближающейся победы…
Теперь подстанцию снесут. На ее месте построят фешенебельный отель. С подземным паркингом. Для успешных и жизнерадостных постояльцев, которым ни к чему портить настроение напоминаниями о трагических днях чужой для них истории.
Мемориальную доску по-тихому снимут. Или заменят на отлитую в бронзе благодарность инвесторов губернатору Матвиенко — вынесшей 26.02.2007 положительную резолюцию на деловое предложение ООО «Ройял Гарденс Отель».
Регламент для запрещенного строительства
На минувшей неделе петербуржцам представили проект Временного регламента застройки, подготовленный по заказу будущего застройщика (этого самого «Ройял Гарденс Отеля») для квартала, ограниченного набережной Фонтанки, улицами Кленовой, Инженерной и Замковой. Представители застройщика на слушания не явились, с комментариями к громадью их планов выступила сотрудница разработавшей проект ВРЗ компании «АРС» Марина Терешенко. Упомянув, что большая часть территории квартала находится в объединенной охранной зоне, госпожа Терешенко не стала акцентировать внимание на установленном законом запрете на всякое новое строительство в границах охранной зоны. Но охотно сообщила о том, что высота будущего здания по фронту не должна превышать 23,5 м, а в отношении внутриквартальных корпусов может достигать и 28 (это, заметим, высота 7–8-этажного дома).
Из обнародованных материалов по проекту ВРЗ следовало, что его разработчики опирались на несколько странный набор базовой градостроительной документации. Первым пунктом указано «Территориальное зонирование СПб. Генплан, ЗАО «Петербургский НИПИград», 2004, одобрен постановлением правительства СПб 18.01.05». То есть ссылка на проект Генерального плана по состоянию на начало 2005 года (притом что проект был принят в самом конце 2005 года, а в 2008 году в него внесли целый ряд изменений). К тому же территориальное зонирование разрабатывается вовсе не в составе генплана (там — функциональное зонирование), а в составе Правил землепользования и застройки, что нынче как раз проходят процедуру общественных слушаний. Однако отчего-то как раз проект ПЗЗ для данной территории представлен не был.
По меньшей мере недоумение вызывает и то, что разработчики ВРЗ ссылаются в перечне базовой документации как на высотный регламент 2004 года, введенный постановлением № 648, так и на принятый в декабре 2007 года постановлением № 1731.
Последний, напомним, в настоящее время корректируется специалистами под руководством Бориса Николащенко. И последний Градостроительный совет, посвященный анализу первых итогов проводимой им «работы над ошибками», согласился с предложением Николащенко исключить из высотного регламента параметр максимальной высотности для объединенной охранной зоны (23,5 м):
— Считаем неправильным распространять показатель 23,5 метра на всю охранную зону, — пояснил Борис Васильевич. — Ведь тогда будут пытаться надстроить до разрешенной высоты все подряд, хоть бы и трехэтажные здания XVIII века. Следует записать: «В охранной зоне должна сохраняться застройка в существующих габаритах».
Градостроительный совет единодушно рекомендовал закрепить это требование в окончательном варианте высотного регламента. Так что, когда эта норма (с принятием ПЗЗ) вступит в силу, увеличение высоты «реконструируемой» под гостиницу подстанции с существующих 9 до испрашиваемых застройщиком 28 метров будет невозможно.
Въедливые граждане с удивлением обнаружили в перечне нормативно-правовой документации и ТСН 30-3005-2002 СПб, который называется «Градостроительство. Реконструкция и застройка нецентральных районов Санкт-Петербурга». И с каких это, интересно, пор Центральный район считается «нецентральным»?
Осталось неясным, на каком основании разработчики ВРЗ указывают территориальную зону и подзону ТД1-2 и ТД1-2-1, тогда как в размещенном на официальном сайте КГА проекте ПЗЗ обозначены индексы ТД1-1 и ТД1-1-1. Расходятся не только индексы, но и названия: не «зона многофункциональной общественно-деловой и жилой застройки», а «зона многофункциональной общественно-деловой застройки на территории исторически сложившихся районов города и исторических пригородов с включением объектов жилой застройки и объектов инженерной инфраструктуры, связанных с обслуживанием объектов данной зоны» (аналогично — в отношении подзон). Чувствуете разницу?
Эксперты, проанализировавшие представленные на слушания материалы, сходятся во мнении: проект ВРЗ сделан не на основе проекта Правил землепользования и застройки, как того требуют современные требования по его разработке.
Непонятно и то, что же именно согласовал КГИОП. Разработчики продемонстрировали разрешительное письмо за подписью заместителя председателя Алексея Комлева, сообщающего, что КГИОП «согласовывает Раздел 2,5 и схему Временного регламента застройки, территориальные зоны, в части историко-культурных ограничений…» Однако упомянутый раздел 2,5 в материалах ВРЗ, представленных общественности, отсутствовал.
Отсутствует в составе ВРЗ и глава «Градостроительные регламенты в части ограничений использования земельных участков и объектов капитального строительства» — где указывается, в частности, режим использования охранной зоны и требования, связанные с этим режимом.
Но это, как говорится, мелочи. В сравнении с главным — речь идет об охранной зоне, где всякое новое строительство запрещено законом. У испрашиваемого застройщиком участка даже юридически сомнительного статуса лакуны нет.
На каком же основании глава КГА Александр Викторов издает распоряжение, разрешающее ООО «Ройял Гарденс Отель» подготовить для этого участка проект планировки? И какой вообще может быть регламент застройки для территории, где никакая застройка недопустима по определению?
Помнится, еще совсем недавно, представляя выносимый на суд общественности проект ПЗЗ, господин Викторов уверял, что на охранную зону градостроительные регламенты вообще не распространяются.
Ты глянь, какие акробатики…
Впрочем, флегматичный с виду председатель КГА порой проявляет удивительную энергию и поистине акробатическую ловкость, мастеря обоснования для разрешения строительства там, где закон вроде бы вести его запрещает. В рассматриваемом здесь случае близость цирка, очевидно, вдохновила главного архитектора на особенно изощренные кульбиты.
Федеральный закон об объектах культурного наследия определяет, что в пределах охранной зоны «в целях обеспечения сохранности объекта культурного наследия в его историческом ландшафтном окружении устанавливается особый режим использования земель, ограничивающий хозяйственную деятельность и запрещающий строительство, за исключением применения специальных мер, направленных на сохранение и регенерацию историко-градостроительной или природной среды объекта культурного наследия».
Счесть сооружение многоэтажного отеля в охранной зоне, на пятачке между федеральными памятниками, «регенерацией» среды объекта культурного наследия едва ли возможно. Напротив, совершенно очевидно: замена неброского сооружения подстанции (9 м) современным зданием высотой втрое больше, втиснутым под бок к старому цирку Чинизелли, окончательно загубит эту часть набережной Фонтанки и перекроет вид на ансамбль Михайловского замка.
Тогда назовем превращение электроподстанции в отель не сносом и новым строительством, а «реконструкцией»!
Меж тем Градостроительный кодекс РФ (п. 14 ст. 1) определяет реконструкцию как «изменение параметров объектов капитального строительства, их частей (высоты, количества этажей, площади, показателей производственной мощности, объема) и качества инженерно-технического обеспечения». Допустимо ли такое кардинальное видоизменение исторического объекта? Если бы он имел охранный статус, то — однозначно нет. Но КГИОП до сих пор отчего-то не усмотрел ничего ценного в здании, сыгравшем такую исключительную роль в истории блокадного Ленинграда.
На Россвязьохранкультуру тоже надеяться не приходится: она и в этом случае выказывает уже вошедшее для нее в привычку понимание прежде всего нужд инвестора, нежели охраны наследия. В письме, адресованном гендиректору «Корпорации С» (датировано апрелем 2007 года), заместитель руководителя Управления Росохранкультуры по СЗФО А. Б. Шухободский сообщает, что «Управление принципиально не возражает против регенерации» исторической тяговой подстанции «под гостиницу с подземной автостоянкой». При этом обращает внимание будущего застройщика «на то, что указанная территория [ограниченная наб. р. Фонтанки, ул. Инженерная, Кленовая и Замковая] в основном находится в границах объекта культурного наследия федерального значения Ансамбль Михайловского (Инженерного) замка, и любые работы, не связанные с сохранением объекта, на этой территории запрещены». Жаль, господин Шухободский не потрудился разъяснить — как именно строительство многоэтажного отеля в границах охранной зоны должно решать задачу сохранения ансамбля Михайловского замка.
Есть и еще один документ: Постановление Правительства РФ от 26 апреля 2008 г. № 315 «Об утверждении Положения о зонах охраны объектов культурного наследия народов Российской Федерации». Где, в частности, сказано об особом режиме использования земель и градостроительном регламенте в границах охранной зоны, который должен устанавливаться с учетом следующих требований:
а) запрещение строительства, за исключением применения специальных мер, направленных на сохранение и восстановление (регенерацию) историко-градостроительной или природной среды объекта культурного наследия;
б) ограничение капитального ремонта и реконструкции объектов капитального строительства и их частей, в том числе касающееся их размеров, пропорций и параметров, использования отдельных строительных материалов, применения цветовых решений, особенностей деталей и малых архитектурных форм.
Как замечает один из наших читателей на форуме сайта «Новой», «если у потерявшей хвост ящерицы вместо утраченного вырастет хвост крокодила, какая ж это регенерация?..»
Подлинной же регенерацией были работы по послевоенному восстановлению Ленинграда, в том числе — воссозданию в прежнем виде созданного Росси ансамбля у Инженерного замка. Тогда, как упоминается и в изданной Академией строительства и архитектуры СССР книге «Ленинград. Планировка и застройка 1945–1957 гг.», «прорезка соединила в единую композицию сад и Кленовую аллею у Инженерного замка с Манежной площадью». Из сопровождающего текст рисунка видно: зеленая зона Инженерного сквера распространялась на обширную территорию геометрически правильной формы, без всяких «выгрызов», появившихся в наше время — вроде задним числом установленной для «Дома на Фонтанке» лакуны. Неужели нужда в зарабатывании денег любыми средствами — хоть бы и за счет уничтожения ансамблей, застройки охранных зон — теперь острее, чем в разрушенном войной, еще не оправившемся от блокады Ленинграде?
Память с обременением
До недавнего времени «Горэлектротранс» ежегодно проводил дни памяти блокадных трамвайщиков, к 60-летию Победы выпустил переиздание «Фронтового трамвая» — книги Михаила Сороки, прослужившего на посту начальника Трамвайно-троллейбусного управления всю войну. Тогдашний директор ГУП «Горэлектротранс» Александр Александров не уставал повторять: «Мы не должны забывать о том подвиге, который совершили трамвайщики блокадного Ленинграда».
Новое руководство «Горэлектротранса» (летом прошлого года место Александрова занял Михаил Мочалов), похоже, сочло память неликвидным товаром. В июне года нынешнего было объявлено о намерении избавиться от «обременяющих» предприятие активов, выставив на торги Фонда имуществ семь принадлежащих ГУП «Горэлектротранс» объектов — в том числе и подстанцию на Фонтанке.
Похоже, еще в апреле владельцы основанной господином Сопромадзе корпорации не сомневались в том, кто на этих торгах победит — весной 2007-го директор «Корпорации С» заказал ООО «Арс» разработку ВРЗ и проекта планировки участка на Фонтанке аж до площади Белинского; почти тотчас посыпались разного рода согласования (а придание ускорения этому процессу тоже едва ли обходится без серьезных вложений).
Однако до сих пор объект по адресу наб. Фонтанки, д. 3, лит. А, не числится в расписании аукционов. Сегодня в Фонде имуществ выражают сдержанное сомнение относительно того, что торги по этому особо привлекательному участку вообще состоятся.
Говорят, некто уже «серьезно вложился» в реализацию проекта на данной территории. И что сейчас предпринимаются определенные усилия, дабы заполучить лакомый кусок в обход процедуры аукциона, целевым назначением. Сколько это займет времени, предполагать не берутся — «есть определенные юридические сложности». Губернатору и правда будет не легко оправдать дармовую передачу земель охранной зоны под коммерческий проект частной фирмы. Равно как и то, почему у нас ничего не стоит память о подвиге тех, кто ценой своей жизни спасал этот город.
Построенный «Корпорацией С» «Дом на Фонтанке» уже перекрыл вид на Михайловский замок. Продолжение следует? (Слева здание исторической тяговой подстанции, на месте которой наследники «Корпорации С» желают возвести многоэтажный отель)
От доски до доски
Год назад основатель «Корпорации С» Василий Сопромадзе объявил о своем решении навеки распроститься с девелоперским бизнесом. Он сообщил журналистам, что намерен распродать все, нажитое непосильным трудом («кроме личного имущества и имущества семьи») — а вырученное от продажи понастроенных им в историческом центре объектов вложить в некий проект, о сути которого предприниматель согласился поведать не ранее чем через пару лет. А тогда лишь заметил, что этот новый проект никак не будет связан с недвижимостью.
Наивные граждане, поспешившие вздохнуть с облегчением, рано радовались.
Убивцев, как известно, тянет на место преступления. А в отдельных случаях эта тяга, очевидно, даже передается по наследству: стопроцентная «дочка» «Корпорации С» — ООО «Ройял Гарденс Отель» заявила о намерении продолжить застройку набережной Фонтанки, начатую родителем в охранной зоне Михайловского (Инженерного) замка и сквера. Монструозное сооружение, перегородившее вид на замок (наб. Фонтанки, 1), господин Сопромадзе воздвиг еще при губернаторе Яковлеве — о чем напоминает установленная зиждителем на фасаде доска, содержащая также пафосное указание на то, что один из красивейших видов старого города погублен «в ознаменование 300-летия Санкт-Петербурга».
Основатель «Корпорации С» вообще имеет слабость к украшению своих объектов мемориальными сверкающими табличками, фиксирующими его выдающийся вклад в изменение облика северной столицы России. Другая подобная доска была установлена им в холле стеклобетонного сооружения, вылезшего за колоннадой Казанского собора: «Дом заложен в день 300-летнего юбилея Санкт-Петербурга. Построен и сдан 27 мая 2005 года при губернаторе В. И. Матвиенко». Впрочем, после публичного признания коммерческого комплекса на Казанской улице одной из наиболее вопиющих градостроительных ошибок Валентина Ивановна, вероятно, сочла за благо предложенные лавры отринуть — табличку сняли.
Другая — куда более скромная, зато подлинно мемориальная доска отмечает скромную, притертую теперь хоромами Сопромадзе, постройку (наб. Фонтанки, 3, лит. А):
«Подвигу трамвайщиков Ленинграда. После суровой зимы 1941–1942 года эта тяговая подстанция дала энергию в сеть и обеспечила движение возрожденного трамвая».
До последнего времени к ней из года в год в памятные блокадные даты приносили цветы.
Здесь вспоминали, как после перерыва — первого в 99-летней истории питерского трамвая, пришедшегося на три самые страшные месяца фашистской осады, — в апреле 1942-го именно эта подстанция дала ток, и пошел первый пассажирский вагон. Как люди, встречая его на вымерзших улицах, обнимались и плакали, как говорили, что слышат в знакомых трамвайных звонках звон колоколов приближающейся победы…
Теперь подстанцию снесут. На ее месте построят фешенебельный отель. С подземным паркингом. Для успешных и жизнерадостных постояльцев, которым ни к чему портить настроение напоминаниями о трагических днях чужой для них истории.
Мемориальную доску по-тихому снимут. Или заменят на отлитую в бронзе благодарность инвесторов губернатору Матвиенко — вынесшей 26.02.2007 положительную резолюцию на деловое предложение ООО «Ройял Гарденс Отель».
Регламент для запрещенного строительства
На минувшей неделе петербуржцам представили проект Временного регламента застройки, подготовленный по заказу будущего застройщика (этого самого «Ройял Гарденс Отеля») для квартала, ограниченного набережной Фонтанки, улицами Кленовой, Инженерной и Замковой. Представители застройщика на слушания не явились, с комментариями к громадью их планов выступила сотрудница разработавшей проект ВРЗ компании «АРС» Марина Терешенко. Упомянув, что большая часть территории квартала находится в объединенной охранной зоне, госпожа Терешенко не стала акцентировать внимание на установленном законом запрете на всякое новое строительство в границах охранной зоны. Но охотно сообщила о том, что высота будущего здания по фронту не должна превышать 23,5 м, а в отношении внутриквартальных корпусов может достигать и 28 (это, заметим, высота 7–8-этажного дома).
Из обнародованных материалов по проекту ВРЗ следовало, что его разработчики опирались на несколько странный набор базовой градостроительной документации. Первым пунктом указано «Территориальное зонирование СПб. Генплан, ЗАО «Петербургский НИПИград», 2004, одобрен постановлением правительства СПб 18.01.05». То есть ссылка на проект Генерального плана по состоянию на начало 2005 года (притом что проект был принят в самом конце 2005 года, а в 2008 году в него внесли целый ряд изменений). К тому же территориальное зонирование разрабатывается вовсе не в составе генплана (там — функциональное зонирование), а в составе Правил землепользования и застройки, что нынче как раз проходят процедуру общественных слушаний. Однако отчего-то как раз проект ПЗЗ для данной территории представлен не был.
По меньшей мере недоумение вызывает и то, что разработчики ВРЗ ссылаются в перечне базовой документации как на высотный регламент 2004 года, введенный постановлением № 648, так и на принятый в декабре 2007 года постановлением № 1731.
Последний, напомним, в настоящее время корректируется специалистами под руководством Бориса Николащенко. И последний Градостроительный совет, посвященный анализу первых итогов проводимой им «работы над ошибками», согласился с предложением Николащенко исключить из высотного регламента параметр максимальной высотности для объединенной охранной зоны (23,5 м):
— Считаем неправильным распространять показатель 23,5 метра на всю охранную зону, — пояснил Борис Васильевич. — Ведь тогда будут пытаться надстроить до разрешенной высоты все подряд, хоть бы и трехэтажные здания XVIII века. Следует записать: «В охранной зоне должна сохраняться застройка в существующих габаритах».
Градостроительный совет единодушно рекомендовал закрепить это требование в окончательном варианте высотного регламента. Так что, когда эта норма (с принятием ПЗЗ) вступит в силу, увеличение высоты «реконструируемой» под гостиницу подстанции с существующих 9 до испрашиваемых застройщиком 28 метров будет невозможно.
Въедливые граждане с удивлением обнаружили в перечне нормативно-правовой документации и ТСН 30-3005-2002 СПб, который называется «Градостроительство. Реконструкция и застройка нецентральных районов Санкт-Петербурга». И с каких это, интересно, пор Центральный район считается «нецентральным»?
Осталось неясным, на каком основании разработчики ВРЗ указывают территориальную зону и подзону ТД1-2 и ТД1-2-1, тогда как в размещенном на официальном сайте КГА проекте ПЗЗ обозначены индексы ТД1-1 и ТД1-1-1. Расходятся не только индексы, но и названия: не «зона многофункциональной общественно-деловой и жилой застройки», а «зона многофункциональной общественно-деловой застройки на территории исторически сложившихся районов города и исторических пригородов с включением объектов жилой застройки и объектов инженерной инфраструктуры, связанных с обслуживанием объектов данной зоны» (аналогично — в отношении подзон). Чувствуете разницу?
Эксперты, проанализировавшие представленные на слушания материалы, сходятся во мнении: проект ВРЗ сделан не на основе проекта Правил землепользования и застройки, как того требуют современные требования по его разработке.
Непонятно и то, что же именно согласовал КГИОП. Разработчики продемонстрировали разрешительное письмо за подписью заместителя председателя Алексея Комлева, сообщающего, что КГИОП «согласовывает Раздел 2,5 и схему Временного регламента застройки, территориальные зоны, в части историко-культурных ограничений…» Однако упомянутый раздел 2,5 в материалах ВРЗ, представленных общественности, отсутствовал.
Отсутствует в составе ВРЗ и глава «Градостроительные регламенты в части ограничений использования земельных участков и объектов капитального строительства» — где указывается, в частности, режим использования охранной зоны и требования, связанные с этим режимом.
Но это, как говорится, мелочи. В сравнении с главным — речь идет об охранной зоне, где всякое новое строительство запрещено законом. У испрашиваемого застройщиком участка даже юридически сомнительного статуса лакуны нет.
На каком же основании глава КГА Александр Викторов издает распоряжение, разрешающее ООО «Ройял Гарденс Отель» подготовить для этого участка проект планировки? И какой вообще может быть регламент застройки для территории, где никакая застройка недопустима по определению?
Помнится, еще совсем недавно, представляя выносимый на суд общественности проект ПЗЗ, господин Викторов уверял, что на охранную зону градостроительные регламенты вообще не распространяются.
Ты глянь, какие акробатики…
Впрочем, флегматичный с виду председатель КГА порой проявляет удивительную энергию и поистине акробатическую ловкость, мастеря обоснования для разрешения строительства там, где закон вроде бы вести его запрещает. В рассматриваемом здесь случае близость цирка, очевидно, вдохновила главного архитектора на особенно изощренные кульбиты.
Федеральный закон об объектах культурного наследия определяет, что в пределах охранной зоны «в целях обеспечения сохранности объекта культурного наследия в его историческом ландшафтном окружении устанавливается особый режим использования земель, ограничивающий хозяйственную деятельность и запрещающий строительство, за исключением применения специальных мер, направленных на сохранение и регенерацию историко-градостроительной или природной среды объекта культурного наследия».
Счесть сооружение многоэтажного отеля в охранной зоне, на пятачке между федеральными памятниками, «регенерацией» среды объекта культурного наследия едва ли возможно. Напротив, совершенно очевидно: замена неброского сооружения подстанции (9 м) современным зданием высотой втрое больше, втиснутым под бок к старому цирку Чинизелли, окончательно загубит эту часть набережной Фонтанки и перекроет вид на ансамбль Михайловского замка.
Тогда назовем превращение электроподстанции в отель не сносом и новым строительством, а «реконструкцией»!
Меж тем Градостроительный кодекс РФ (п. 14 ст. 1) определяет реконструкцию как «изменение параметров объектов капитального строительства, их частей (высоты, количества этажей, площади, показателей производственной мощности, объема) и качества инженерно-технического обеспечения». Допустимо ли такое кардинальное видоизменение исторического объекта? Если бы он имел охранный статус, то — однозначно нет. Но КГИОП до сих пор отчего-то не усмотрел ничего ценного в здании, сыгравшем такую исключительную роль в истории блокадного Ленинграда.
На Россвязьохранкультуру тоже надеяться не приходится: она и в этом случае выказывает уже вошедшее для нее в привычку понимание прежде всего нужд инвестора, нежели охраны наследия. В письме, адресованном гендиректору «Корпорации С» (датировано апрелем 2007 года), заместитель руководителя Управления Росохранкультуры по СЗФО А. Б. Шухободский сообщает, что «Управление принципиально не возражает против регенерации» исторической тяговой подстанции «под гостиницу с подземной автостоянкой». При этом обращает внимание будущего застройщика «на то, что указанная территория [ограниченная наб. р. Фонтанки, ул. Инженерная, Кленовая и Замковая] в основном находится в границах объекта культурного наследия федерального значения Ансамбль Михайловского (Инженерного) замка, и любые работы, не связанные с сохранением объекта, на этой территории запрещены». Жаль, господин Шухободский не потрудился разъяснить — как именно строительство многоэтажного отеля в границах охранной зоны должно решать задачу сохранения ансамбля Михайловского замка.
Есть и еще один документ: Постановление Правительства РФ от 26 апреля 2008 г. № 315 «Об утверждении Положения о зонах охраны объектов культурного наследия народов Российской Федерации». Где, в частности, сказано об особом режиме использования земель и градостроительном регламенте в границах охранной зоны, который должен устанавливаться с учетом следующих требований:
а) запрещение строительства, за исключением применения специальных мер, направленных на сохранение и восстановление (регенерацию) историко-градостроительной или природной среды объекта культурного наследия;
б) ограничение капитального ремонта и реконструкции объектов капитального строительства и их частей, в том числе касающееся их размеров, пропорций и параметров, использования отдельных строительных материалов, применения цветовых решений, особенностей деталей и малых архитектурных форм.
Как замечает один из наших читателей на форуме сайта «Новой», «если у потерявшей хвост ящерицы вместо утраченного вырастет хвост крокодила, какая ж это регенерация?..»
Подлинной же регенерацией были работы по послевоенному восстановлению Ленинграда, в том числе — воссозданию в прежнем виде созданного Росси ансамбля у Инженерного замка. Тогда, как упоминается и в изданной Академией строительства и архитектуры СССР книге «Ленинград. Планировка и застройка 1945–1957 гг.», «прорезка соединила в единую композицию сад и Кленовую аллею у Инженерного замка с Манежной площадью». Из сопровождающего текст рисунка видно: зеленая зона Инженерного сквера распространялась на обширную территорию геометрически правильной формы, без всяких «выгрызов», появившихся в наше время — вроде задним числом установленной для «Дома на Фонтанке» лакуны. Неужели нужда в зарабатывании денег любыми средствами — хоть бы и за счет уничтожения ансамблей, застройки охранных зон — теперь острее, чем в разрушенном войной, еще не оправившемся от блокады Ленинграде?
Память с обременением
До недавнего времени «Горэлектротранс» ежегодно проводил дни памяти блокадных трамвайщиков, к 60-летию Победы выпустил переиздание «Фронтового трамвая» — книги Михаила Сороки, прослужившего на посту начальника Трамвайно-троллейбусного управления всю войну. Тогдашний директор ГУП «Горэлектротранс» Александр Александров не уставал повторять: «Мы не должны забывать о том подвиге, который совершили трамвайщики блокадного Ленинграда».
Новое руководство «Горэлектротранса» (летом прошлого года место Александрова занял Михаил Мочалов), похоже, сочло память неликвидным товаром. В июне года нынешнего было объявлено о намерении избавиться от «обременяющих» предприятие активов, выставив на торги Фонда имуществ семь принадлежащих ГУП «Горэлектротранс» объектов — в том числе и подстанцию на Фонтанке.
Похоже, еще в апреле владельцы основанной господином Сопромадзе корпорации не сомневались в том, кто на этих торгах победит — весной 2007-го директор «Корпорации С» заказал ООО «Арс» разработку ВРЗ и проекта планировки участка на Фонтанке аж до площади Белинского; почти тотчас посыпались разного рода согласования (а придание ускорения этому процессу тоже едва ли обходится без серьезных вложений).
Однако до сих пор объект по адресу наб. Фонтанки, д. 3, лит. А, не числится в расписании аукционов. Сегодня в Фонде имуществ выражают сдержанное сомнение относительно того, что торги по этому особо привлекательному участку вообще состоятся.
Говорят, некто уже «серьезно вложился» в реализацию проекта на данной территории. И что сейчас предпринимаются определенные усилия, дабы заполучить лакомый кусок в обход процедуры аукциона, целевым назначением. Сколько это займет времени, предполагать не берутся — «есть определенные юридические сложности». Губернатору и правда будет не легко оправдать дармовую передачу земель охранной зоны под коммерческий проект частной фирмы. Равно как и то, почему у нас ничего не стоит память о подвиге тех, кто ценой своей жизни спасал этот город.
Татьяна ЛИХАНОВА
Фото Михаила МАСЛЕННИКОВА