Женщина, которая живет

Ни лишних билетов, ни свободных мест не осталось в зале, который Людмила Стефановна окинула со сцены глубоким взглядом из-под больших полей своей роскошной черной шляпы. Шляпы — это часть натуры и один из ее талантов. Их у нее много, как и творческих амплуа, и делает головные уборы она сама так же, как создает образы. Петрушевская — поэт и прозаик, драматург и актриса, художница и мультипликатор в одном лице. Не уставая перевоплощаться, петербургскому зрителю она предстала во всех ипостасях. Но в любом амплуа — с единственным стремлением: заставить читателя, зрителя, слушателя — независимо от того смеется он или плачет, радуется или грустит, удовлетворен или возмущен, польщен или шокирован, — задуматься.
— Я долго размышляла, — призналась героиня вечера, — с чем выйти в таком городе, к такой публике?.. И решила начать с прошлого.
Значительную часть своей программы «В садах других возможностей» Людмила Петрушевская посвятила рассказу о том периоде своей жизни (в начале 90-х годов), когда она купила дом и вместе с семьей переселилась в маленькую глухую деревню под Муромом.
— Там, — вспоминала писательница, — была совсем другая жизнь. — Мы копали огород, сажали, сеяли, топили печи, носили воду, стирали, готовили, и после всего этого уже почти не оставалось времени на творчество.
Но Петрушевская его нашла.
— Я просыпалась на рассвете от звука мата, — продолжала она. — Это пастухи гнали стадо. Русский мат был для них великий и могущественный язык. Они могли им объяснить что угодно. Я же в этот ранний час садилась и начинала писать верлибры.
В далекой деревне под Муромом, больше пятнадцати лет назад, Людмила Стефановна освоила новый для нее жанр — верлибр. Однако первую книгу стихов «Парадоски. Строчки разной длины», написанную таким слогом, она смогла выпустить только сейчас. Кроме того, Петрушевская привезла в Петербург еще две изданные совсем недавно книги: «Пограничные сказки, загадочные сказки и стихи-хи» и «Черная бабочка» (сборник никогда прежде не публиковавшихся новелл, сказок и пьес).
Петрушевская говорит, что привыкла быть запрещенной. Той, которую сегодня называют «живым классиком», олицетворяющим современную российскую прозу и драматургию, не было места в литературе, когда она начинала писать. Самая первая книга стала своеобразным подарком к юбилею автора: сборник рассказов «Бессмертная любовь» вышел лишь в 1988 году, когда Людмиле Стефановне исполнилось 50. Ее литературные произведения десятилетиями находились под запретом советской цензуры. Первые пьесы ставились исключительно самодеятельными театрами. На профессиональную сцену драматург Петрушевская была допущена только в восьмидесятые годы.
А теперь спектакли по ее произведениям ставят лучшие театры страны («Современник», МХАТ, Театр на Таганке и многие другие). Тираж книг Петрушевской превысил миллион экземпляров. Они переводятся на иностранные языки более чем 30 стран мира. Но для самой Людмилы Стефановны это не столько предмет гордости, сколько утверждение собственного предназначения: «Я всегда считала: писатель не тот, кто пишет, а тот, кого читают».
Секрет любых произведений Людмилы Петрушевской (по мнению литературных критиков) в том, что они позволяют изучать не только историю современной литературы, но и саму историю: людей, их нравы, чувства, язык, стиль жизни и непосредственно жизнь как таковую. Часто довольно короткие и предельно откровенные эти стихи, поэмы, сказки, рассказы похожи на выстрелы, от которых нельзя ни спрятаться, ни увернуться. «Эффект ее книг известен, — отмечают критики, — сердце ваше застучит быстрее и заворочается совесть где-то в желудке…» Может быть, это и есть талант. Были минуты, когда хотелось встать и, не поднимая глаз, выйти из зала. И не только мне.

Нина ПЕТЛЯНОВА