Псоев ковчег
В клубе «Орландина» — как всегда с полным аншлагом — прошел концерт Псоя Короленко. Кто он: Карл Маркс, сошедший с хрестоматийного портрета, чтоб удариться во все тяжкие и стать звездой рок-н-ролла? Философ, филолог, поэт и гражданин мира? Шансон его переполнен обсценной лексикой — почему же почтенные доктора наук в который раз привели с собой внучек-школьниц?
В зале хохотали солидные дамочки, приплясывали старые хиппи, что-то конспектировали пикейные жилеты, тряс дредами панк-растаман, хлопал в ладоши сидящий на плечах отца дошколенок, а сурового лидера одной из питерских левых партий мало кто узнавал из-за не сходившей с его лица беззаботной, ангельски кроткой улыбки… Феномен сей требовал разрешения: пришлось отправиться за кулисы и прижать к стене любимца столь разношерстной публики.
На самом деле меня зовут Павел
— Сначала о псевдониме. Почему Псой и почему Короленко?
— Cвоим литературным и сценическим именем я обязан Владимиру Короленко. Это писатель, по которому я писал диссертацию, работал над его наследием, да и вообще был в него влюблен. Он не только большой художник, но и общественный деятель, ставший в русской культуре символом гуманизма и защиты прав человека.
— Правда, это был героический человек: рискуя жизнью, спасал то белых, то красных; потом переписывался с лидерами большевиков, у которых он требовал прекратить массовые казни…
— Использовать его имя было для меня и душевно, и содержательно очень важно. На самом-то деле меня зовут Павел Лион. А имя Псой… О нем Короленко шутливо писал: у нас в семье называют строго по святцам, и родись я в день св. Псоя — быть мне Псоем Короленко. Мне понравилось: имя смешное, при этом идет из глубокой традиции. В нем и серьезность, и смешинка…
Я не знаю, как надо
— Смех — это хорошо… А вы видели наци-скинхедов, которые весь концерт стояли прямо перед вами?
— В зале было человек 200. Нас встречали очень тепло и не хотели отпускать. На моих выступлениях встречаются разные люди — от консервативных взрослых до юных неформалов, увлеченных теми или иными радикальными формами протестности. Это стиль, а не политика. Вспомним Егора Летова, он многое объясняет в этом. Ну раз уж вы заговорили о ребятах, которые считают себя скинхедами… Скажу прямо: я не верю, что они фашисты. По моему опыту, на концерт приходят те из них, кто может и хочет воспринять мои песни, идеология которых — гуманистическая. Так почему я должен, по-вашему, бояться этих людей?
— В Питере были случаи терактов на концертах: вот сейчас идет суд по взрыву бомбы на антифашистском выступлении в «Рокс-клубе».
— Во-первых, мои концерты — не «антифа». Они не являются молодежными политическими акциями. Еврейская тема есть, да. Так, может быть, кто-то пришел посмотреть: что за евреи такие, а вдруг они не кусаются? А вдруг и рогов у них нет никаких? На моих концертах видно, что все мы люди. Многие под моим влиянием переставали быть ксенофобами, антисемитами, становились толерантными.
— Как вы относитесь к израильско-палестинскому конфликту?
— Это большая трагедия. Ситуация, которую будет очень трудно разрешить.
— Вы, как человек искусства, стоящий, может быть, над схваткой, не видите выхода?
— Я не стою над схваткой. Я участвовал в художественном проекте Дэниела Кана, посвященном этой теме, называется «Унтернационал». Это философское кабаре, в традиции Брехта, радикального левого театра. Русские тексты там мои, посвящены неразрешимости таких вопросов.
Например, для солдата истина — необходимость принять решение, стрелять или нет. Или наоборот — человек идет против тех, кого он оккупантами считает, потому что он здесь жил, а они пришли и поселились. И это — его конкретная истина в конкретных обстоятельствах! Я понимаю всех людей, которые за кого-нибудь болеют, у которых там родственники. Кто-то поддерживает палестинцев из антисемитизма, а другой — с позиции обыкновенной человечности: для него это люди, которые хотят иметь свой дом. Одна и та же позиция может быть на самом-то деле совершенно разной, и необходима диалектика — только не демагогия. Поэтому я не люблю красивых политических лозунгов. Наш «Унтернационал» говорит о том, как важно всерьез прислушаться, о чем говорят обе стороны.
— Вы не получаете угроз от националистов?
— Нет, никогда.
— Желаю вам никогда этого и не испытывать.
— Спасибо. И я желаю вам мира. Сейчас по всей земле происходят вещи тревожные. Но там, где есть угрозы нападений, просто должны существовать нормально работающие правоохранительные органы. Я же могу участвовать в решении этой проблемы только в той форме, в какой я это делаю. Надеюсь, что вношу свою лепту в утверждение мира и здравого смысла. Подчеркну, что сегодня здесь все-таки не бомбы рвались, а наоборот, люди пришли слушать музыку. Ко мне иногда приходят с какой-нибудь агрессией, а потом она исчезает. Кто-то увлекается сначала человеконенавистническими идеями, ищет радикального протеста — а потом находит способ интегрировать это все. Я, к сожалению, не был на территориях, где живут арабы. И я не собираюсь говорить: «Я знаю, как надо» или имитировать ложную благостность и, как кот Леопольд, говорить: «Ребята, давайте жить дружно». Но не хочу впадать и в милитаризм, в агрессию. Хотя, если на твоих глазах обижают, например, слабого, ты должен принять решение. Еще раз: в любом конфликте необходима диалектика. Непростые вещи требуют непростых решений. А у меня было однажды: подошел человек, напоминающий правого радикала, с вполне определенной атрибутикой — и сказал: «Спасибо! По многим вопросам мы вряд ли согласимся, но вы и ваши песни мне нравитесь». Возможно, я показал ему другую сторону…
Беседовала Екатерина КОЛЕСОВА
Мы много границ начертили вокруг — и в сердце своем их увидели вдруг
Альбом «Первый унтернационал», написанный в 2008 году Дэниелом Каном и Псоем Короленко на трех языках: идиш, русском и английском, — смыслов содержит на пару монографий. «Первый» посвящен Израилю, и планируются еще «Второй» и «Третий» «унтернационалы», о проблемах и бедах других народов.
— «Унтер» — значит «под», — объясняет Псой. — Мы хотели выяснить, что стоит под национальным вопросом…
Копнули глубоко: восемь из десяти треков написаны на основе старых еврейских, сионистских и антисемитских песен. На книжечке с текстами красуется карикатура: хищный «Ротшильд», схватив когтистыми пальцами земной шар, неожиданно говорит: «Pleased to meet you, hope you guess my name» (Рад нашей встрече, надеюсь, вы догадались, как меня зовут). Но это не просто приветствие, а строчка из песни «Роллинг Стоунз» «Sympathy For The Devil» (Симпатия к дьяволу). Эта полная самоиронии карикатура на карикатуру — потрясающий ответ тем, кто демонизирует евреев. А также предупреждение: разговор пойдет по существу, и запретных тем не будет. Римейком этой песни Мика Джаггера и открывается альбом, но автором указан некто «reb Mikhl Jagger».
«Это я убил Кеннеди, которым сам же я был,
Это я взорвал две огромные башни,
которые очень любил,
Это я был в «Мастере и Маргарите», с мимозою на груди,
Обо мне вы плохо не говорите,
Я просто Волк из «Ну, погоди!».
Песня «Думай!» — на основе фольклорной хасидской «Дунай» — призывает подумать трижды над каждой строчкой, обыгрывая старинный рефрен:
«Не хочу умирать, хочу я жить,
Дунай, Дунай, Дунай.
Искать и бороться, творить и любить —
думай, думай, думай…»
А подумать есть над чем:
«Стоит у стены солдатик с ружьем,
Нас не пускает в собственный дом.
Мы много границ начертили вокруг —
В сердце своем их увидели вдруг.
Мы вместе границу с тобой перейдем,
Если мир в своем сердце найдем».
Последний трек, автор которого Псой Короленко, называется «The numer» (Число, телефонный номер) — как ответ, к чему же привели годы исканий, боли, решений и ошибок.
«Я еврейский парень,
Все ненавидят мой народ.
Я хотел бы знать, почему —
Может, я как-то это заслужил.
Я русский парень,
Все ненавидят мою страну.
Я хотел бы знать, почему —
Может, я как-то это заслужил.
Я Человеческое Существо,
Все ненавидят мой вид.
Я хотел бы знать, почему —
Неужели я действительно настолько плох?»
В припеве герой все пытается позвонить куда-то — но номер временно недоступен. Ответа на вопрос не будет. Но ведь главное — не найти ответ, а правильно поставить вопрос.
Анджей БЕЛОВРАНИН