Летний сад — это их огород
«Летний сад — это мой огород», — говаривал Александр Пушкин. Вероятно, похожих взглядов придерживаются и инициаторы заявленной реконструкции Летнего сада. Только в отличие от Александра Сергеевича, который просто ходил туда гулять, они решили перепахать его по своему усмотрению.
Самый известный петербургский памятник садово-паркового искусства становится объектом дорогостоящего эксперимента
Остановиться, оглядеться…
На пути от замысла до воплощения проекта реконструкции Летнего сада возникло очередное неожиданное препятствие: назначенное на 2 апреля проведение аукциона по выбору генподрядчика приостановлено Федеральной антимонопольной службой. Такое решение вынесено ФАС по итогам рассмотрения жалобы, поступившей от одного из соискателей подряда — петербургской компании ООО «Фасадстройсервис», усмотревшей в действиях заказчика конкурса (Государственного Русского музея) ряд процедурных нарушений. С частью высказанных заявителем претензий антимонопольная служба согласилась и обязала музей устранить замечания. В числе прочего предписано опубликовать всю проектную документацию, сметную — сделать более прозрачной.
— Нам и некоторым другим компаниям не предоставили проекта реконструкции, — рассказал журналистам юрист «Фасадстройсервиса» Юрий Куликов. — Документацию дали в разрозненном виде. Простыми словами: сделайте нам красивый сад, а что конкретно должно там быть — придумайте сами. А без проекта мы по закону не можем подавать заявку на участие в конкурсе.
В Русском музее заверяют, что справятся с поставленными ФАС задачами дней за десять (тогда, с учетом временных затрат на прочие организационные моменты, аукцион может состояться 6 мая). Эксперты же предлагают воспользоваться возникшей задержкой для того, чтобы, взвесив все за и против, ответить на главный вопрос: стоит ли реализовывать этот очень спорный и чрезвычайно опасный проект в заявленном варианте или же отказаться от намеченных новаций в пользу продуманного лечения зеленых насаждений и сохранения того подлинного, что есть в Летнем саду.
Планы есть, проекта нет
Но, думается, руководству Русского музея предстоит столкнуться с проблемой более серьезной, чем решение технического вопроса публикации проектной документации. Ведь на настоящий момент полноценного проекта реконструкции нет. Не говоря уже обо всем требуемом пакете ее согласований. На прошедшей недавно пресс-конференции директор музея Владимир Гусев пытался, правда, убедить публику в обратном. А его заместитель Владимир Баженов заверял: поскольку «это живой проект, а не строительство жилого дома, где сначала согласовывают целиком проект, потом строят», тут-де допустимо разрабатывать и согласовывать документацию кусками.
На самом деле, согласно утвержденной Министерством культуры РФ «Инструкции о порядке разработки, согласовании и утверждении научно-проектной документации для реставрации недвижимых памятников истории и культуры», она может разрабатываться как в целом на весь комплекс работ, так и на отдельные очереди реставрации. Однако это не отменяет необходимости сначала разработать и согласовать концепцию реставрации всего объекта в целом (на стадии предпроектных предложений).
В подшивке материалов, розданных журналистам на пресс-конференции, содержание раздела «Разрешительная документация» представлено буквально так:
«Проект разработан на основании:
1. АРЗ КГИОП № 7/2005 от 20.05.1997 г. и технических заданий 2006 г.
2. Предпроектных предложений.
3. Отчета об археологических раскопках в Летнем саду в 1974, 1988, 2005 и 2006 гг.
4. Исторических и иконографических материалов.
5. Привлечения аналогов.
6. Протоколов обсуждения хода проектных работ».
Не надо быть юристом, чтобы понимать — ни технические задания, ни «привлечение аналогов», ни «протоколы обсуждения…», равно как и прочие приведенные здесь пункты исчерпывающей разрешительной документацией не являются.
— Напоминаю тем, кто упрекает, что проект нигде не был согласован: первый эскизный проект был согласован КГИОП в 2005 году, — обиженно замечает Владимир Гусев.
Хотя тут же признает, что с тех пор планы намеченных преобразований существенно изменились. Да и, заметим, одобрение КГИОП эскизного проекта — лишь одна из начальных стадий получения разрешительной документации. Равно как и согласование эскизного проекта коллегией Роскультуры, выданное в марте 2007 года.
На прямой вопрос: все ли положенные по закону согласования уже получены, директор музея отвечает уклончиво:
— Если бы не было необходимых официальных согласований, Главгосэкспертиза не приняла бы эти документы.
Но, как явствует из представленных материалов, Главгосэкспертиза в декабре 2007 года выдала положительное заключение лишь на «соответствие проекта требованиям нормативных технических документов» и на «соответствие сметной стоимости строительства действующим нормам и правилам». О том, насколько намеченные преобразования Летнего сада соответствуют задачам сохранения объекта культурного наследия, там нет ни слова. А именно это больше всего волнует как профессионалов, так и общественность.
Вольная импровизация на заданную тему
Владимир Гусев признает:
— Сейчас идет согласование предпроекта. Самого проекта еще нет.
Что не мешает заявлять о решимости начать реконструкцию уже в мае.
Как поясняет председатель КГИОП Вера Дементьева, ее ведомство рассматривает предпроектные предложения пообъектно. Пока из 25 томов материалов по составу проекта одобрены лишь следующие позиции: инженерно-экологические изыскания, обследование инженерных сетей, оград, археологические изыскания, воссоздание (в сухом виде) Гаванца, Менажерейного пруда, а также ряда фонтанов.
С 2004 года предложения по реконструкции Летнего сада четырежды рассматривал Совет по сохранению культурного наследия. Изначально заложенная идея возвращения памятнику черт, присущих регулярному саду, воссоздания большого числа утраченных к 90-м годам XVIII в. объектов (при отсутствии необходимой иконографии) была встречена советом в штыки. Эксперты апеллировали к ратифицированной нашей страной Венецианской хартии, «основанной на уважении подлинности материала и достоверности документов», провозглашавшей: «Реставрация прекращается там, где начинается гипотеза».
— Когда мы увидели первый вариант этого проекта, у многих из нас просто волосы встали дыбом, потому что там новострой был на новострое, импровизация на импровизации, — вспоминает один из членов совета Александр Марголис. — Предлагалось восстановить павильоны первой половины XVIII века, по поводу которых не было ни чертежей, ни обмеров. То есть нашим современным архитекторам предоставлялась полная свобода для импровизации на тему Растрелли и так далее. К счастью, этот агрессивный первоначальный проект удалось откорректировать, и сейчас объем новоделов сведен к минимуму, хотя он сохраняется.
Впрочем, и в случае воплощения этого «минимума» облик того Летнего сада, что помнит Пушкина, изменится весьма существенно. Руководство Русского музея не теряет надежд получить добро на воссоздание боскетов «Менажерейный пруд» и «Птичий двор», «Лабиринта» (фабульной рощи) и буленгрина (газона спортивного типа в виде слегка заглубленного в грунт прямоугольника с пологими откосами). Целый ряд прочих новоделов уже не содержит метки «в процессе обсуждения», а включен в генеральный план реконструкции: новый административно-хозяйственный блок, боскеты «Французский партер» и «Крестовое гульбище», зеленые кабинеты, Малая оранжерея, фонтаны на Царицыной площадке, «Пирамида», «Гербовый», «Коронный», фонтан на третьей площадке, воссоздание Невской ограды…
Фонтанам — крышка
Федеральный закон допускает воссоздание утраченного объекта культурного наследия только в исключительных случаях, при условии особой его значимости, и лишь при наличии достоверных научных данных, исчерпывающей иконографии, такое решение «принимается правительством РФ по представлению федерального органа охраны объектов культурного наследия, основанному на заключении историко-культурной экспертизы… с учетом общественного мнения».
Но какой такой острой необходимостью продиктовано воссоздание означенных павильонов и фонтанов? Зачем нужно замешивать такой винегрет, пристраивая к подлинным сохранившимся памятникам «садовые затеи», разобранные к 1787 году? Где историко-культурная экспертиза и решения правительства по каждому из предложенных к воссозданию объектов? Что же до общественного мнения, то отношением горожан к этим планам вообще никто до сих пор особо не интересовался, а существенные возражения профессиональной общественности тоже в значительной мере остаются за бортом.
В одном из телеэфиров Вера Дементьева утверждала, например, что фонтаны в Летнем саду сохранились, значит, можно их музеефицировать, поместив под стеклянные колпаки. Но, напомним, речь идет не только о музеефикации (причем вовсе не фонтанов, а их фрагментов, остатков, найденных во время археологических раскопок), но и о сооружении новых. Заведующий сектором архитектурной археологии Государственного Эрмитажа Олег Иоаннисян предупреждал на одном из советов: предложенная «музеефикация» недолговечна. Притом что такие работы очень дорогостоящие, уже через несколько лет помещенная под стеклянную «лупу» старинная кладка может превратиться в труху.
Свои сомнения на сей счет высказывал и Александр Марголис:
— Идея жарить фонтаны под стеклянным колпаком кажется мне совсем абсурдной. Кому нужны фонтаны в витрине под стеклом?
Вырванные страницы истории
Как замечал Анатоль Франс, «Памятник архитектуры — это книга, в которой каждое поколение написало по странице. Не надо портить ни одной из них».
Именно как одну из таких страниц следует воспринимать сложившиеся изменения в облике Невской ограды, — убежден член Совета по сохранению культурного наследия, заместитель директора института «Спецпроектреставрация» Михаил Мильчик.
Напомним, после покушения на Александра П, в память об избавлении государя от смертельной опасности, на месте Центральных ворот исполненной Фельтеном ограды была поставлена часовня. А парные Малые ворота перенесли и поставили по обе стороны от нее. В 1931 году часовню разобрали, закрыв брешь копией секции рядового звена. Теперь предлагается заново сделать Центральные ворота и вернуться к исходной композиции ограды.
— Воссоздание и установка Центральных ворот вызовет необходимость перебирать всю решетку, — замечает Михаил Мильчик. — Это чрезвычайно дорогое мероприятие. И в целом по ограде мы в итоге получим очень большой процент новодела, не говоря уж о том, что сами ворота будут новоделом стопроцентным. Произошедшее при известных обстоятельствах изменение облика Невской ограды — страница истории России. Тут сама история вторглась в стилистическое решение, и возникшее изменение — само по себе есть исторический памятник.
Не поддерживает предложенный вариант воссоздания Невской ограды и Александр Марголис. По его мнению, вообще следовало бы сосредоточиться на «зеленой составляющей» проекта, лечении деревьев и на замене подлинной мраморной скульптуры достойными копиями (с переносом оригиналов в закрытые помещения), отказавшись от сомнительного воссоздания всяких павильонов и прочих садовых затей.
— Не надо Летний сад превращать в ретроспективный парк культуры и отдыха со всякого рода аттракционами, — предостерегает эксперт.
Мраморных богов сменят полимербетонные истуканы
Проектом предусмотрено и создание копий мраморных скульптур. Практика замены стоящих под открытым небом оригиналов, оказавшихся в агрессивной к мрамору среде, — общемировая. И о необходимости перемещения скульптур Летнего сада в закрытые помещения говорили давно. Вот только изначально в смету реконструкции заложены были деньги на объемное сканирование скульптуры и воссоздание ее в мраморе. Заявленную технологию представляли как «настоящую революцию в российской реставрации», говорилось о якобы достигнутых уже договоренностях с итальянскими фирмами, имеющими опыт изготовления копий из мрамора по электронным матрицам.
Теперь постановили обойтись отливкой по силиконовым формам копий из полимербетона (смеси полиэфирной смолы и мраморной крошки).
Владимир Гусев настаивает на том, что такой вариант предпочтителен не только в силу его большей дешевизны, но и потому, что позволяет избежать влияния «руки живого копииста». К тому же, убеждает директор музея, мрамор в наших условиях вообще невозможно сохранять на открытом воздухе.
Но далеко не все профессиональные реставраторы разделяют его убежденность. Приводят в пример северных европейских соседей — в садах той же Швеции стоят мраморные скульптуры, и ничего.
— Ну и что ж из того, если где-то скажется рука копииста? — недоумевает Михаил Мильчик. — В наших дворцовых пригородах копийная живопись, например, тоже сделана руками наших современников, а не посредством типографской машины. Отливки же всегда вызывают ощущение мертвечины, в отличие от полноценных копий, сделанных вручную. Да, наша среда неблагоприятна для мрамора. Но существуют различные способы его защиты, специальные покрытия. Такие составы тоже не вечны, однако можно повторять эту операцию раз в четыре-пять лет, только и всего. Вообще я бы считал необходимым на отдельном заседании совета рассмотреть вопрос о том, из какого именно материала и каким способом делать копии скульптур Летнего сада, — заключает эксперт.
Возможность почувствовать разницу между оригиналом и отливкой из полимербетона есть уже сегодня. Полюбуйтесь на перенесенную в Чайный домик скульптуру Минервы, а потом пройдите к Неве — недалеко от входа со стороны набережной стоит ее полимербетонный клон. Облик тот же, но — прислушайтесь к своим ощущениям. Вот будто только что ваше сердце откликалось на пение живой птицы, а теперь вас подвели к витрине с поделками таксидермиста.
Тоска зеленая
Главным аргументом, давшим старт этому грандиозному проекту, был тезис о том, что зеленые насаждения Летнего сада нуждаются в безотлагательном спасении. Обследование, проведенное по заказу Русского музея специалистами кафедры фитопатологии Лесотехнической академии, показало: большинство деревьев в сильно ослабленном состоянии, обнаружены 24 вида возбудителей их болезней, выявлены поражения корневой гнилью. Одна из причин активности последней — «бурное развитие опенка, поселяющегося на корнях деревьев».
Собственно, наличие серьезных проблем фиксировалось еще в архитектурно-реставрационном задании КГИОП 1997 года. Цитирую: «Многие ценные старовозрастные деревья имеют стволовую гниль, трещины, сухие ветви. /…/ Свободно растущие куртины кустарников не подвергаются необходимой формовке и обрезке. /…/ На большей территории Летнего сада газоны с ослабленным травостоем из-за большой затененности, засорены сорняками».
— Насколько финансировался Летний сад, настолько за ним и ухаживали, — отрезает Вера Дементьева в ответ на вопросы о том, почему ж до сих пор никаких мер не принималось.
Но неужели таких уж колоссальных средств требовали прополка сорняков, обрезка кустарников или сбор вредоносных опенков?
Теперь констатируется необходимость сноса 36 полностью усохших деревьев, еще 35 — «по фитопатологическому состоянию». Остальным назначено лечение. Взамен этих 70 обещают «высадить 535 деревьев, 8000 единиц кустовой формы липы мелколистной в шпалерные посадки, около 3500 кустарников в куртины» (не очень понятно, как это увязывается с заявленным намерением проредить Летний сад и сделать его прозрачнее).
И хотя начало операции по спасению зеленого массива отнесено к первой очереди реконструкции Летнего сада, внятная картина предстоящих работ не сформировалась, нет определенности и с тем, какие именно породы будут высаживаться, где закупать саженцы.
— Дендропроект нами не согласован, — признает начальник сектора ландшафтной архитектуры КГИОП Ольга Милица.
На краже Родины
Зато теперь, невзирая на кризис, с финансированием зеленых работ решено не мелочиться. Доступные не только глазу заказчика сметы, как подмечено уже и ФАС, далеки от прозрачности. Но кое-какие цифры, ставшие известными нашим коллегам из «Невского времени», поражают воображение. Как отмечается в публикации («Сад рубят, деньги летят», «НВ» от 12 марта с. г.), сметой «посадка и пересадка деревьев, оформление газонов» оценена в 650 миллионов рублей. Получается более 300 тысяч на каждое ныне растущее здесь дерево. Ликвидация старых и лечение больных идут по другой статье — на нее приходится 33 миллиона. На вызывающее большие сомнения экспертов воссоздание фонтанного комплекса отведено 67 миллионов; боскетов и прочих садовых затей, а также Гаванца — еще 110 миллионов.
— Речь идет не о том, чтобы больше выбить денег, — горячо уверяет Владимир Гусев.
— Цены определяются в процессе проектирования, по нормативным стандартам, СНиПам и так далее. И Главгосэкспертиза стоит на краже… — Это директор музея, хочется верить, просто оговорился. Покраснел, но тут же поправился: — На страже интересов государства!
Так, может, в интересах сохранения культурного наследия нашего государства стоит все-таки направить силы и средства на лечение деревьев и изготовление не отливок, а полноценных копий мраморных статуй?
— Откладывать дальше нельзя. Если будем дожидаться, когда по телевизору объявят о конце кризиса, Летний сад просто не выживет! — настаивает директор Русского музея.
Думается все-таки, что без заново выкапываемых прудов, устройства фонтанов, боскетов и садовых павильонов а-ля XVIII век, без переделки решетки Фельтена Летний сад проживет вполне счастливо и дальше. А вот затеянной глобальной реконструкции — квалифицируемой Верой Дементьевой как «хирургическая операция» — может и не вынести. Не стоит приступать к операции на сердце, когда эскулапы еще сами толком не определились, как именно и каким инструментом ее осуществлять и больше озабочены фасоном платья, в которое обрядят «больного» после выписки.
Остановиться, оглядеться…
На пути от замысла до воплощения проекта реконструкции Летнего сада возникло очередное неожиданное препятствие: назначенное на 2 апреля проведение аукциона по выбору генподрядчика приостановлено Федеральной антимонопольной службой. Такое решение вынесено ФАС по итогам рассмотрения жалобы, поступившей от одного из соискателей подряда — петербургской компании ООО «Фасадстройсервис», усмотревшей в действиях заказчика конкурса (Государственного Русского музея) ряд процедурных нарушений. С частью высказанных заявителем претензий антимонопольная служба согласилась и обязала музей устранить замечания. В числе прочего предписано опубликовать всю проектную документацию, сметную — сделать более прозрачной.
— Нам и некоторым другим компаниям не предоставили проекта реконструкции, — рассказал журналистам юрист «Фасадстройсервиса» Юрий Куликов. — Документацию дали в разрозненном виде. Простыми словами: сделайте нам красивый сад, а что конкретно должно там быть — придумайте сами. А без проекта мы по закону не можем подавать заявку на участие в конкурсе.
В Русском музее заверяют, что справятся с поставленными ФАС задачами дней за десять (тогда, с учетом временных затрат на прочие организационные моменты, аукцион может состояться 6 мая). Эксперты же предлагают воспользоваться возникшей задержкой для того, чтобы, взвесив все за и против, ответить на главный вопрос: стоит ли реализовывать этот очень спорный и чрезвычайно опасный проект в заявленном варианте или же отказаться от намеченных новаций в пользу продуманного лечения зеленых насаждений и сохранения того подлинного, что есть в Летнем саду.
Планы есть, проекта нет
Но, думается, руководству Русского музея предстоит столкнуться с проблемой более серьезной, чем решение технического вопроса публикации проектной документации. Ведь на настоящий момент полноценного проекта реконструкции нет. Не говоря уже обо всем требуемом пакете ее согласований. На прошедшей недавно пресс-конференции директор музея Владимир Гусев пытался, правда, убедить публику в обратном. А его заместитель Владимир Баженов заверял: поскольку «это живой проект, а не строительство жилого дома, где сначала согласовывают целиком проект, потом строят», тут-де допустимо разрабатывать и согласовывать документацию кусками.
На самом деле, согласно утвержденной Министерством культуры РФ «Инструкции о порядке разработки, согласовании и утверждении научно-проектной документации для реставрации недвижимых памятников истории и культуры», она может разрабатываться как в целом на весь комплекс работ, так и на отдельные очереди реставрации. Однако это не отменяет необходимости сначала разработать и согласовать концепцию реставрации всего объекта в целом (на стадии предпроектных предложений).
В подшивке материалов, розданных журналистам на пресс-конференции, содержание раздела «Разрешительная документация» представлено буквально так:
«Проект разработан на основании:
1. АРЗ КГИОП № 7/2005 от 20.05.1997 г. и технических заданий 2006 г.
2. Предпроектных предложений.
3. Отчета об археологических раскопках в Летнем саду в 1974, 1988, 2005 и 2006 гг.
4. Исторических и иконографических материалов.
5. Привлечения аналогов.
6. Протоколов обсуждения хода проектных работ».
Не надо быть юристом, чтобы понимать — ни технические задания, ни «привлечение аналогов», ни «протоколы обсуждения…», равно как и прочие приведенные здесь пункты исчерпывающей разрешительной документацией не являются.
— Напоминаю тем, кто упрекает, что проект нигде не был согласован: первый эскизный проект был согласован КГИОП в 2005 году, — обиженно замечает Владимир Гусев.
Хотя тут же признает, что с тех пор планы намеченных преобразований существенно изменились. Да и, заметим, одобрение КГИОП эскизного проекта — лишь одна из начальных стадий получения разрешительной документации. Равно как и согласование эскизного проекта коллегией Роскультуры, выданное в марте 2007 года.
На прямой вопрос: все ли положенные по закону согласования уже получены, директор музея отвечает уклончиво:
— Если бы не было необходимых официальных согласований, Главгосэкспертиза не приняла бы эти документы.
Но, как явствует из представленных материалов, Главгосэкспертиза в декабре 2007 года выдала положительное заключение лишь на «соответствие проекта требованиям нормативных технических документов» и на «соответствие сметной стоимости строительства действующим нормам и правилам». О том, насколько намеченные преобразования Летнего сада соответствуют задачам сохранения объекта культурного наследия, там нет ни слова. А именно это больше всего волнует как профессионалов, так и общественность.
Вольная импровизация на заданную тему
Владимир Гусев признает:
— Сейчас идет согласование предпроекта. Самого проекта еще нет.
Что не мешает заявлять о решимости начать реконструкцию уже в мае.
Как поясняет председатель КГИОП Вера Дементьева, ее ведомство рассматривает предпроектные предложения пообъектно. Пока из 25 томов материалов по составу проекта одобрены лишь следующие позиции: инженерно-экологические изыскания, обследование инженерных сетей, оград, археологические изыскания, воссоздание (в сухом виде) Гаванца, Менажерейного пруда, а также ряда фонтанов.
С 2004 года предложения по реконструкции Летнего сада четырежды рассматривал Совет по сохранению культурного наследия. Изначально заложенная идея возвращения памятнику черт, присущих регулярному саду, воссоздания большого числа утраченных к 90-м годам XVIII в. объектов (при отсутствии необходимой иконографии) была встречена советом в штыки. Эксперты апеллировали к ратифицированной нашей страной Венецианской хартии, «основанной на уважении подлинности материала и достоверности документов», провозглашавшей: «Реставрация прекращается там, где начинается гипотеза».
— Когда мы увидели первый вариант этого проекта, у многих из нас просто волосы встали дыбом, потому что там новострой был на новострое, импровизация на импровизации, — вспоминает один из членов совета Александр Марголис. — Предлагалось восстановить павильоны первой половины XVIII века, по поводу которых не было ни чертежей, ни обмеров. То есть нашим современным архитекторам предоставлялась полная свобода для импровизации на тему Растрелли и так далее. К счастью, этот агрессивный первоначальный проект удалось откорректировать, и сейчас объем новоделов сведен к минимуму, хотя он сохраняется.
Впрочем, и в случае воплощения этого «минимума» облик того Летнего сада, что помнит Пушкина, изменится весьма существенно. Руководство Русского музея не теряет надежд получить добро на воссоздание боскетов «Менажерейный пруд» и «Птичий двор», «Лабиринта» (фабульной рощи) и буленгрина (газона спортивного типа в виде слегка заглубленного в грунт прямоугольника с пологими откосами). Целый ряд прочих новоделов уже не содержит метки «в процессе обсуждения», а включен в генеральный план реконструкции: новый административно-хозяйственный блок, боскеты «Французский партер» и «Крестовое гульбище», зеленые кабинеты, Малая оранжерея, фонтаны на Царицыной площадке, «Пирамида», «Гербовый», «Коронный», фонтан на третьей площадке, воссоздание Невской ограды…
Фонтанам — крышка
Федеральный закон допускает воссоздание утраченного объекта культурного наследия только в исключительных случаях, при условии особой его значимости, и лишь при наличии достоверных научных данных, исчерпывающей иконографии, такое решение «принимается правительством РФ по представлению федерального органа охраны объектов культурного наследия, основанному на заключении историко-культурной экспертизы… с учетом общественного мнения».
Но какой такой острой необходимостью продиктовано воссоздание означенных павильонов и фонтанов? Зачем нужно замешивать такой винегрет, пристраивая к подлинным сохранившимся памятникам «садовые затеи», разобранные к 1787 году? Где историко-культурная экспертиза и решения правительства по каждому из предложенных к воссозданию объектов? Что же до общественного мнения, то отношением горожан к этим планам вообще никто до сих пор особо не интересовался, а существенные возражения профессиональной общественности тоже в значительной мере остаются за бортом.
В одном из телеэфиров Вера Дементьева утверждала, например, что фонтаны в Летнем саду сохранились, значит, можно их музеефицировать, поместив под стеклянные колпаки. Но, напомним, речь идет не только о музеефикации (причем вовсе не фонтанов, а их фрагментов, остатков, найденных во время археологических раскопок), но и о сооружении новых. Заведующий сектором архитектурной археологии Государственного Эрмитажа Олег Иоаннисян предупреждал на одном из советов: предложенная «музеефикация» недолговечна. Притом что такие работы очень дорогостоящие, уже через несколько лет помещенная под стеклянную «лупу» старинная кладка может превратиться в труху.
Свои сомнения на сей счет высказывал и Александр Марголис:
— Идея жарить фонтаны под стеклянным колпаком кажется мне совсем абсурдной. Кому нужны фонтаны в витрине под стеклом?
Вырванные страницы истории
Как замечал Анатоль Франс, «Памятник архитектуры — это книга, в которой каждое поколение написало по странице. Не надо портить ни одной из них».
Именно как одну из таких страниц следует воспринимать сложившиеся изменения в облике Невской ограды, — убежден член Совета по сохранению культурного наследия, заместитель директора института «Спецпроектреставрация» Михаил Мильчик.
Напомним, после покушения на Александра П, в память об избавлении государя от смертельной опасности, на месте Центральных ворот исполненной Фельтеном ограды была поставлена часовня. А парные Малые ворота перенесли и поставили по обе стороны от нее. В 1931 году часовню разобрали, закрыв брешь копией секции рядового звена. Теперь предлагается заново сделать Центральные ворота и вернуться к исходной композиции ограды.
— Воссоздание и установка Центральных ворот вызовет необходимость перебирать всю решетку, — замечает Михаил Мильчик. — Это чрезвычайно дорогое мероприятие. И в целом по ограде мы в итоге получим очень большой процент новодела, не говоря уж о том, что сами ворота будут новоделом стопроцентным. Произошедшее при известных обстоятельствах изменение облика Невской ограды — страница истории России. Тут сама история вторглась в стилистическое решение, и возникшее изменение — само по себе есть исторический памятник.
Не поддерживает предложенный вариант воссоздания Невской ограды и Александр Марголис. По его мнению, вообще следовало бы сосредоточиться на «зеленой составляющей» проекта, лечении деревьев и на замене подлинной мраморной скульптуры достойными копиями (с переносом оригиналов в закрытые помещения), отказавшись от сомнительного воссоздания всяких павильонов и прочих садовых затей.
— Не надо Летний сад превращать в ретроспективный парк культуры и отдыха со всякого рода аттракционами, — предостерегает эксперт.
Мраморных богов сменят полимербетонные истуканы
Проектом предусмотрено и создание копий мраморных скульптур. Практика замены стоящих под открытым небом оригиналов, оказавшихся в агрессивной к мрамору среде, — общемировая. И о необходимости перемещения скульптур Летнего сада в закрытые помещения говорили давно. Вот только изначально в смету реконструкции заложены были деньги на объемное сканирование скульптуры и воссоздание ее в мраморе. Заявленную технологию представляли как «настоящую революцию в российской реставрации», говорилось о якобы достигнутых уже договоренностях с итальянскими фирмами, имеющими опыт изготовления копий из мрамора по электронным матрицам.
Теперь постановили обойтись отливкой по силиконовым формам копий из полимербетона (смеси полиэфирной смолы и мраморной крошки).
Владимир Гусев настаивает на том, что такой вариант предпочтителен не только в силу его большей дешевизны, но и потому, что позволяет избежать влияния «руки живого копииста». К тому же, убеждает директор музея, мрамор в наших условиях вообще невозможно сохранять на открытом воздухе.
Но далеко не все профессиональные реставраторы разделяют его убежденность. Приводят в пример северных европейских соседей — в садах той же Швеции стоят мраморные скульптуры, и ничего.
— Ну и что ж из того, если где-то скажется рука копииста? — недоумевает Михаил Мильчик. — В наших дворцовых пригородах копийная живопись, например, тоже сделана руками наших современников, а не посредством типографской машины. Отливки же всегда вызывают ощущение мертвечины, в отличие от полноценных копий, сделанных вручную. Да, наша среда неблагоприятна для мрамора. Но существуют различные способы его защиты, специальные покрытия. Такие составы тоже не вечны, однако можно повторять эту операцию раз в четыре-пять лет, только и всего. Вообще я бы считал необходимым на отдельном заседании совета рассмотреть вопрос о том, из какого именно материала и каким способом делать копии скульптур Летнего сада, — заключает эксперт.
Возможность почувствовать разницу между оригиналом и отливкой из полимербетона есть уже сегодня. Полюбуйтесь на перенесенную в Чайный домик скульптуру Минервы, а потом пройдите к Неве — недалеко от входа со стороны набережной стоит ее полимербетонный клон. Облик тот же, но — прислушайтесь к своим ощущениям. Вот будто только что ваше сердце откликалось на пение живой птицы, а теперь вас подвели к витрине с поделками таксидермиста.
Тоска зеленая
Главным аргументом, давшим старт этому грандиозному проекту, был тезис о том, что зеленые насаждения Летнего сада нуждаются в безотлагательном спасении. Обследование, проведенное по заказу Русского музея специалистами кафедры фитопатологии Лесотехнической академии, показало: большинство деревьев в сильно ослабленном состоянии, обнаружены 24 вида возбудителей их болезней, выявлены поражения корневой гнилью. Одна из причин активности последней — «бурное развитие опенка, поселяющегося на корнях деревьев».
Собственно, наличие серьезных проблем фиксировалось еще в архитектурно-реставрационном задании КГИОП 1997 года. Цитирую: «Многие ценные старовозрастные деревья имеют стволовую гниль, трещины, сухие ветви. /…/ Свободно растущие куртины кустарников не подвергаются необходимой формовке и обрезке. /…/ На большей территории Летнего сада газоны с ослабленным травостоем из-за большой затененности, засорены сорняками».
— Насколько финансировался Летний сад, настолько за ним и ухаживали, — отрезает Вера Дементьева в ответ на вопросы о том, почему ж до сих пор никаких мер не принималось.
Но неужели таких уж колоссальных средств требовали прополка сорняков, обрезка кустарников или сбор вредоносных опенков?
Теперь констатируется необходимость сноса 36 полностью усохших деревьев, еще 35 — «по фитопатологическому состоянию». Остальным назначено лечение. Взамен этих 70 обещают «высадить 535 деревьев, 8000 единиц кустовой формы липы мелколистной в шпалерные посадки, около 3500 кустарников в куртины» (не очень понятно, как это увязывается с заявленным намерением проредить Летний сад и сделать его прозрачнее).
И хотя начало операции по спасению зеленого массива отнесено к первой очереди реконструкции Летнего сада, внятная картина предстоящих работ не сформировалась, нет определенности и с тем, какие именно породы будут высаживаться, где закупать саженцы.
— Дендропроект нами не согласован, — признает начальник сектора ландшафтной архитектуры КГИОП Ольга Милица.
На краже Родины
Зато теперь, невзирая на кризис, с финансированием зеленых работ решено не мелочиться. Доступные не только глазу заказчика сметы, как подмечено уже и ФАС, далеки от прозрачности. Но кое-какие цифры, ставшие известными нашим коллегам из «Невского времени», поражают воображение. Как отмечается в публикации («Сад рубят, деньги летят», «НВ» от 12 марта с. г.), сметой «посадка и пересадка деревьев, оформление газонов» оценена в 650 миллионов рублей. Получается более 300 тысяч на каждое ныне растущее здесь дерево. Ликвидация старых и лечение больных идут по другой статье — на нее приходится 33 миллиона. На вызывающее большие сомнения экспертов воссоздание фонтанного комплекса отведено 67 миллионов; боскетов и прочих садовых затей, а также Гаванца — еще 110 миллионов.
— Речь идет не о том, чтобы больше выбить денег, — горячо уверяет Владимир Гусев.
— Цены определяются в процессе проектирования, по нормативным стандартам, СНиПам и так далее. И Главгосэкспертиза стоит на краже… — Это директор музея, хочется верить, просто оговорился. Покраснел, но тут же поправился: — На страже интересов государства!
Так, может, в интересах сохранения культурного наследия нашего государства стоит все-таки направить силы и средства на лечение деревьев и изготовление не отливок, а полноценных копий мраморных статуй?
— Откладывать дальше нельзя. Если будем дожидаться, когда по телевизору объявят о конце кризиса, Летний сад просто не выживет! — настаивает директор Русского музея.
Думается все-таки, что без заново выкапываемых прудов, устройства фонтанов, боскетов и садовых павильонов а-ля XVIII век, без переделки решетки Фельтена Летний сад проживет вполне счастливо и дальше. А вот затеянной глобальной реконструкции — квалифицируемой Верой Дементьевой как «хирургическая операция» — может и не вынести. Не стоит приступать к операции на сердце, когда эскулапы еще сами толком не определились, как именно и каким инструментом ее осуществлять и больше озабочены фасоном платья, в которое обрядят «больного» после выписки.
Татьяна ЛИХАНОВА
Фото Александра КУЛЕБЯКИНА
Цитата «Новой»
Идти ему было немного; он даже знал, сколько шагов от ворот его дома: ровно семьсот тридцать. Как-то раз он их сосчитал, когда уж очень размечтался. В то время он и сам еще не верил этим мечтам своим и только раздражал себя их безобразною, но соблазнительною дерзостью. Теперь же, месяц спустя, он уже начинал смотреть иначе и, несмотря на все поддразнивающие монологи о собственном бессилии и нерешимости, «безобразную» мечту как-то даже поневоле привык считать уже предприятием, хотя все еще сам себе не верил...
Ф. М. Достоевский. «Преступление и наказание»