Инвесторы «пристреливаются» к cтрелке
Эксперты оценивают будущее строительство у Стрелки Васильевского острова как самый масштабный и самый ответственный эксперимент — никогда еще инвесторы не подступали разом так близко к самому сердцу исторического Петербурга. В сотне шагов от Петропавловской крепости и ансамбля Стрелки Васильевского острова предполагается реализовать сразу несколько проектов — «Набережная Европы» (подробнее см. № 17), новый жилой и офисный комплекс на месте снесенных в Зоологическом переулке зданий XIX века, надстройка выходящего на Мытнинскую набережную дома № 13 двумя дополнительными этажами…
Предстоит спецоперация на сердце Петербурга
Диалог с городом — в режиме моно
— Впервые современные архитекторы таким массивом входят в непосредственное соприкосновение с лучшими образцами архитектурного наследия, — замечает сопредседатель Петербургского отделения ВООПИиК Александр Марголис. — Осознают ли они степень возлагаемой на них ответственности? В какой мере главный архитектор Петербурга — города, где ансамблевость, соподчиненность частности и целого являются обязательными условиями победы, — понимает, что сейчас нужно осмыслять эту территорию в целом, а не по кусочкам?
Увы, адресованные чиновникам вопросы так и остались без ответа. Никто из представителей профильных комитетов Смольного, званых к обсуждению важнейших градостроительных решений в информагентстве «Росбалт», на встречу не явился. Отказ от участия в публичных дискуссиях на площадках тех средств массовой информации, что наиболее профессионально и последовательно освещают проблемы сохранения культурного наследия и нового строительства, похоже, становится негласным правилом для нашей исполнительной власти. Из раза в раз игнорируются приглашения к диалогу не только «Росбалта», но и телекомпании СТО — их эфиры уже почти традиционно проходят при пустых креслах, маркированных табличками глав КГА и КГИОП.
— Отсутствие за этим столом Юрия Константиновича Митюрева — одна из проблем для Петербурга, — полагает Александр Марголис. — Значит, главный архитектор, получив заранее приглашение на встречу вот в таком составе, нашел дела более важные. Это свидетельствует об очень серьезном кризисе в нашем сообществе. Потому что, как мне кажется, главный архитектор должен быть заинтересован в диалоге с городом.
Припомнили участники обсуждения и обещание, данное Юрием Митюревым при вступлении в должность — оповещать горожан обо всех поступающих на рассмотрение и согласование проектах, размещая всю необходимую информацию на сайте КГА. Но ничего так и не происходит. Аналогичная ситуация и с КГИОП — тем, кто стремится получить представление о состоянии объектов наследия, быть в курсе проблем, оперативно узнавать о возможных угрозах, бессмысленно обращаться к официальному сайту городского охранного ведомства, гораздо разумнее — к сайту движения «Живой город».
Вот и о планах перестройки дома 13 по Мытнинской набережной стало известно буквально накануне намеченной встречи в ИА «Росбалт» — и тоже, заметим, благодаря появившимся на сайте «Живого города» документам, включая материалы уже согласованного проекта временного регламента застройки этой территории.
Слова и дела КГИОП
Из документов этих явствует, что некое ООО «Петробилд» намеревается нарастить трехэтажный дом 1880 года рождения (арх. П. О. Осипов) еще двумя этажами, так что его высота по коньку крыши составит уже не 12 метров, а 21. Очевидно, дозволено весьма необременительное для инвестора обращение с историческим объектом — во всяком случае, анонсируется сохранение лишь фасадной стены.
Ссылки на то, что увеличение этажности призвано выровнять линию застройки, подтянув дом 13 до крыш пяти-шестиэтажных соседей, не выдерживает критики.
— Гребенчатый, прерывистый силуэт петербургских линий — особенность перспектив и видов нашего города, — убежден исполнительный директор Фонда им. Д. С. Лихачева Александр Кобак. — Выпрямлять все фасады под один совершенно необязательно. Это создает монотонность, унылость. И происходит только ради того, чтобы повысить число квадратных метров на том или ином участке.
Примечательно, что на последнем заседании Совета по сохранению культурного наследия на недопустимости надстройки мансардными этажами зданий в стиле классицизма вообще и двух-трехэтажных в особенности настаивали оба недавних заместителя председателя КГИОП — Борис Кириков и Ольга Таратынова. Им охотно кивала и сама Вера Анатольевна, презентовавшая на том заседании подготовленные ее ведомством методические рекомендации к брошюре «в помощь архитекторам»: какие способы реконструкции чердачных помещений и устройства дополнительных этажей приемлемы для исторического Петербурга, а какие нет. Из комментариев Веры Дементьевой к представленным на Совете видам надстроек как раз следовало, что к одним из вызывающих у КГИОП «особенно много претензий» относится метода, одобренная, как теперь выясняется, для дома на Мытнинской!
Меняем подлинник на подделку
Еще одной неприятной новостью для участников обсуждения стало известие о том, что проект обещанного воссоздания снесенных на углу Мытнинской и Зоологического переулка зданий, оказывается, подразумевает и весьма существенное новое строительство.
Каковое, заметим, в охранной зоне исторического центра вообще запрещено законом.
Представители компании-застройщика («Возрождение Санкт-Петербурга») предпочли обойтись демонстрацией видов только лицевых фасадов и очередным напоминанием о том, что снесенные здания-де были аварийными и, безусловно, подлежали разборке.
При этом коммерческий директор «Возрождения Санкт-Петербурга» Илья Андреев, уверенно заявлявший о наличии всех необходимых разрешений и охотно приводивший исходящие данные согласований КГИОП, Госстройнадзора и прочих ведомств, не смог ответить на вопрос: а было ли решение межведомственной комиссии (без которого снос дома осуществлен быть не может)?
Заместитель директора института «Спецпроектреставрация» Михаил Мильчик напомнил, что в отношении разобранных зданий проводились две историко-культурные экспертизы.
Первая, осуществленная специалистами его института, пришла к выводу: «Допустить возможность реконструкции здания при условии сохранения лицевых фасадов, существующих высотных отметок и уклонов кровли. Реставрационный режим для восстанавливаемых фасадов и элементов декора». Однако такие выводы, по словам Мильчика, инвестора не устроили. Была заказана повторная экспертиза — нетрудно догадаться с первого раза кому — мастерской Татьяны Славиной. Она и выдала нужный застройщику результат: допустим полный демонтаж.
— Да, архитектурные достоинства существовавшего дома очень умеренные. Это эклектика, относящаяся к концу XIX века, — признает Мильчик. — Но главное его достоинство — градостроительное, он не выбивался, не отвлекал внимания от находящихся поблизости шедевров, а создавал скромный неброский фон. Поэтому, с нашей точки зрения, главным предметом охраны должен быть его фасад.
Автор проекта нового комплекса архитектор Юрий Земцов подчеркивал, что фасады в точности воспроизводятся. Однако эксперты с ним не согласились.
— Сам по себе подход к старым зданиям, обреченным на снос под обещания воссоздания, очень сомнителен, — полагает Михаил Мильчик. — Я пока не знаю примеров, когда бы с копийной точностью воспроизводилось то, что сносится. Многие детали исчезают. Да и памятником подобное сооружение уже считаться не может.
Чтобы оценить, в какой мере представленный проект соответствует облику уничтоженного исторического здания, эксперт предложил сравнить эскиз с фотографией дома, сделанной в середине 1920-х годов. Не было там ни витринных окон в цокольном этаже, ни, разумеется, сплошь остекленного мансардного этажа — как предлагается в современном проекте. До войны мансарды существовали на историческом здании — но совершенно другого рисунка, иной была и этажность эркера.
— Мы мало ценим подлинность. Можно сказать, мы ее не ценим вовсе, — с грустью констатирует Александр Кобак. — Пусть путем больших затрат, но стоило найти способ сохранить стены этого здания. И пока во всех нас не созреет понимание ценности подлинности, мы будем вынуждены довольствоваться копиями.
Воссозданный бизнес-центр
Профессор Владимир Лисовский, соглашаясь, что снесенный дом едва ли принадлежал даже к числу средних по своим архитектурным достоинствам построек капиталистического Петербурга, признается:
— Я привык ко всем зданиям относиться как к живым людям. Поэтому мне жалко разрушенного дома всегда, какими бы причинами это разрушение ни оправдывалось. Может, дом в Зоологическом переулке допустимо было бы снести, чтобы построить на его месте новый — в лучшей степени отвечавший тому окружению, в котором он находится. Но беда-то заключается в том, из мастерских наших архитекторов выходят дома гораздо хуже даже тех средних старых домов, которые приносятся в жертву. Поэтому я поддерживаю предпринятую Юрием Земцовым попытку сделать как было, такой подход позволит сохранить градостроительную ситуацию. Но то, в каком порядке все делалось, ни в коей мере не вызывает восторга…
То, как это делалось, и в самом деле выглядит непристойно. До сих пор ни малейшего представления о том, каким предстанет выходящий на главную площадь северной столицы — акваторию Невы — комплекс, не имеют не только горожане вообще, но и действующий при правительстве Петербурга Совет по сохранению культурного наследия. Хотя Валентина Матвиенко не раз заявляла, что очень высоко оценивает профессионализм экспертов совета и считает их мнение чрезвычайно важным.
Сначала горожан долгие годы утешали обещаниями — дом скоро пойдет на ремонт. Потом обещали сохранить фасады. Когда — как всегда у нас, втихую, без всякого предварительного обсуждения, не утруждаясь поиском способов выведения здания из якобы аварийного состояния, обрушили и фасады — клялись воссоздать все как было. Теперь мы видим лишь некие вариации на тему. А многого так и не увидели до сих пор. В частности, того, что же вырастет за показанными лишь сейчас фасадами.
Юрий Земцов подтверждает — там будет новое строительство. Появится атриум, на проспект Добролюбова выйдет бизнес-центр. И вот это в КГИОП считают воссозданием?
Руководство города имеет привычку оправдывать градостроительные компромиссы (вроде появления нелепых надстроек на исторических объектах) тем, что-де инвестор ведь не станет работать себе в убыток, надо понять его стремление заработать свою копеечку, иначе никто не станет вкладываться в реставрацию и реконструкцию старого Петербурга.
Но, позвольте, тут уж речь не идет ни о затратах на поддержание исторических объектов — их попросту снесли, уничтожили, — ни о необходимости свести концы с концами, отбив вложенные средства. По словам Ильи Андреева, «Возрождение Санкт-Петербурга» продает квартиры в этом, еще пока даже нулевого цикла не преодолевшем, комплексе по цене до 50–70 тысяч у. е. за квадратный метр. То, что ее определяет уникальный вид на Зимний дворец и ансамбль Стрелки Васильевского острова, объяснять излишне. Отчего же власти Петербурга так и не хотят осознать цену нашего наследия, позволяя изничтожать его кому ни попадя, пачками выдавая разрешения на снос исторической застройки, на уродующее классические панорамы новое строительство?
Так выглядел дом на углу Мытнинской набережной и Зоологического переулка в 1920-х годах
Диалог с городом — в режиме моно
— Впервые современные архитекторы таким массивом входят в непосредственное соприкосновение с лучшими образцами архитектурного наследия, — замечает сопредседатель Петербургского отделения ВООПИиК Александр Марголис. — Осознают ли они степень возлагаемой на них ответственности? В какой мере главный архитектор Петербурга — города, где ансамблевость, соподчиненность частности и целого являются обязательными условиями победы, — понимает, что сейчас нужно осмыслять эту территорию в целом, а не по кусочкам?
Увы, адресованные чиновникам вопросы так и остались без ответа. Никто из представителей профильных комитетов Смольного, званых к обсуждению важнейших градостроительных решений в информагентстве «Росбалт», на встречу не явился. Отказ от участия в публичных дискуссиях на площадках тех средств массовой информации, что наиболее профессионально и последовательно освещают проблемы сохранения культурного наследия и нового строительства, похоже, становится негласным правилом для нашей исполнительной власти. Из раза в раз игнорируются приглашения к диалогу не только «Росбалта», но и телекомпании СТО — их эфиры уже почти традиционно проходят при пустых креслах, маркированных табличками глав КГА и КГИОП.
— Отсутствие за этим столом Юрия Константиновича Митюрева — одна из проблем для Петербурга, — полагает Александр Марголис. — Значит, главный архитектор, получив заранее приглашение на встречу вот в таком составе, нашел дела более важные. Это свидетельствует об очень серьезном кризисе в нашем сообществе. Потому что, как мне кажется, главный архитектор должен быть заинтересован в диалоге с городом.
Припомнили участники обсуждения и обещание, данное Юрием Митюревым при вступлении в должность — оповещать горожан обо всех поступающих на рассмотрение и согласование проектах, размещая всю необходимую информацию на сайте КГА. Но ничего так и не происходит. Аналогичная ситуация и с КГИОП — тем, кто стремится получить представление о состоянии объектов наследия, быть в курсе проблем, оперативно узнавать о возможных угрозах, бессмысленно обращаться к официальному сайту городского охранного ведомства, гораздо разумнее — к сайту движения «Живой город».
Вот и о планах перестройки дома 13 по Мытнинской набережной стало известно буквально накануне намеченной встречи в ИА «Росбалт» — и тоже, заметим, благодаря появившимся на сайте «Живого города» документам, включая материалы уже согласованного проекта временного регламента застройки этой территории.
«Воссозданное» историческое здание дополнят сплошь остекленным мансардным этажом
Слова и дела КГИОП
Из документов этих явствует, что некое ООО «Петробилд» намеревается нарастить трехэтажный дом 1880 года рождения (арх. П. О. Осипов) еще двумя этажами, так что его высота по коньку крыши составит уже не 12 метров, а 21. Очевидно, дозволено весьма необременительное для инвестора обращение с историческим объектом — во всяком случае, анонсируется сохранение лишь фасадной стены.
Ссылки на то, что увеличение этажности призвано выровнять линию застройки, подтянув дом 13 до крыш пяти-шестиэтажных соседей, не выдерживает критики.
— Гребенчатый, прерывистый силуэт петербургских линий — особенность перспектив и видов нашего города, — убежден исполнительный директор Фонда им. Д. С. Лихачева Александр Кобак. — Выпрямлять все фасады под один совершенно необязательно. Это создает монотонность, унылость. И происходит только ради того, чтобы повысить число квадратных метров на том или ином участке.
Примечательно, что на последнем заседании Совета по сохранению культурного наследия на недопустимости надстройки мансардными этажами зданий в стиле классицизма вообще и двух-трехэтажных в особенности настаивали оба недавних заместителя председателя КГИОП — Борис Кириков и Ольга Таратынова. Им охотно кивала и сама Вера Анатольевна, презентовавшая на том заседании подготовленные ее ведомством методические рекомендации к брошюре «в помощь архитекторам»: какие способы реконструкции чердачных помещений и устройства дополнительных этажей приемлемы для исторического Петербурга, а какие нет. Из комментариев Веры Дементьевой к представленным на Совете видам надстроек как раз следовало, что к одним из вызывающих у КГИОП «особенно много претензий» относится метода, одобренная, как теперь выясняется, для дома на Мытнинской!
Мытнинская, 13 — так дом выглядит сейчас
Меняем подлинник на подделку
Еще одной неприятной новостью для участников обсуждения стало известие о том, что проект обещанного воссоздания снесенных на углу Мытнинской и Зоологического переулка зданий, оказывается, подразумевает и весьма существенное новое строительство.
Каковое, заметим, в охранной зоне исторического центра вообще запрещено законом.
Представители компании-застройщика («Возрождение Санкт-Петербурга») предпочли обойтись демонстрацией видов только лицевых фасадов и очередным напоминанием о том, что снесенные здания-де были аварийными и, безусловно, подлежали разборке.
При этом коммерческий директор «Возрождения Санкт-Петербурга» Илья Андреев, уверенно заявлявший о наличии всех необходимых разрешений и охотно приводивший исходящие данные согласований КГИОП, Госстройнадзора и прочих ведомств, не смог ответить на вопрос: а было ли решение межведомственной комиссии (без которого снос дома осуществлен быть не может)?
Заместитель директора института «Спецпроектреставрация» Михаил Мильчик напомнил, что в отношении разобранных зданий проводились две историко-культурные экспертизы.
Первая, осуществленная специалистами его института, пришла к выводу: «Допустить возможность реконструкции здания при условии сохранения лицевых фасадов, существующих высотных отметок и уклонов кровли. Реставрационный режим для восстанавливаемых фасадов и элементов декора». Однако такие выводы, по словам Мильчика, инвестора не устроили. Была заказана повторная экспертиза — нетрудно догадаться с первого раза кому — мастерской Татьяны Славиной. Она и выдала нужный застройщику результат: допустим полный демонтаж.
— Да, архитектурные достоинства существовавшего дома очень умеренные. Это эклектика, относящаяся к концу XIX века, — признает Мильчик. — Но главное его достоинство — градостроительное, он не выбивался, не отвлекал внимания от находящихся поблизости шедевров, а создавал скромный неброский фон. Поэтому, с нашей точки зрения, главным предметом охраны должен быть его фасад.
Автор проекта нового комплекса архитектор Юрий Земцов подчеркивал, что фасады в точности воспроизводятся. Однако эксперты с ним не согласились.
— Сам по себе подход к старым зданиям, обреченным на снос под обещания воссоздания, очень сомнителен, — полагает Михаил Мильчик. — Я пока не знаю примеров, когда бы с копийной точностью воспроизводилось то, что сносится. Многие детали исчезают. Да и памятником подобное сооружение уже считаться не может.
Чтобы оценить, в какой мере представленный проект соответствует облику уничтоженного исторического здания, эксперт предложил сравнить эскиз с фотографией дома, сделанной в середине 1920-х годов. Не было там ни витринных окон в цокольном этаже, ни, разумеется, сплошь остекленного мансардного этажа — как предлагается в современном проекте. До войны мансарды существовали на историческом здании — но совершенно другого рисунка, иной была и этажность эркера.
— Мы мало ценим подлинность. Можно сказать, мы ее не ценим вовсе, — с грустью констатирует Александр Кобак. — Пусть путем больших затрат, но стоило найти способ сохранить стены этого здания. И пока во всех нас не созреет понимание ценности подлинности, мы будем вынуждены довольствоваться копиями.
А вот таким его собираются сделать
Воссозданный бизнес-центр
Профессор Владимир Лисовский, соглашаясь, что снесенный дом едва ли принадлежал даже к числу средних по своим архитектурным достоинствам построек капиталистического Петербурга, признается:
— Я привык ко всем зданиям относиться как к живым людям. Поэтому мне жалко разрушенного дома всегда, какими бы причинами это разрушение ни оправдывалось. Может, дом в Зоологическом переулке допустимо было бы снести, чтобы построить на его месте новый — в лучшей степени отвечавший тому окружению, в котором он находится. Но беда-то заключается в том, из мастерских наших архитекторов выходят дома гораздо хуже даже тех средних старых домов, которые приносятся в жертву. Поэтому я поддерживаю предпринятую Юрием Земцовым попытку сделать как было, такой подход позволит сохранить градостроительную ситуацию. Но то, в каком порядке все делалось, ни в коей мере не вызывает восторга…
То, как это делалось, и в самом деле выглядит непристойно. До сих пор ни малейшего представления о том, каким предстанет выходящий на главную площадь северной столицы — акваторию Невы — комплекс, не имеют не только горожане вообще, но и действующий при правительстве Петербурга Совет по сохранению культурного наследия. Хотя Валентина Матвиенко не раз заявляла, что очень высоко оценивает профессионализм экспертов совета и считает их мнение чрезвычайно важным.
Сначала горожан долгие годы утешали обещаниями — дом скоро пойдет на ремонт. Потом обещали сохранить фасады. Когда — как всегда у нас, втихую, без всякого предварительного обсуждения, не утруждаясь поиском способов выведения здания из якобы аварийного состояния, обрушили и фасады — клялись воссоздать все как было. Теперь мы видим лишь некие вариации на тему. А многого так и не увидели до сих пор. В частности, того, что же вырастет за показанными лишь сейчас фасадами.
Юрий Земцов подтверждает — там будет новое строительство. Появится атриум, на проспект Добролюбова выйдет бизнес-центр. И вот это в КГИОП считают воссозданием?
Руководство города имеет привычку оправдывать градостроительные компромиссы (вроде появления нелепых надстроек на исторических объектах) тем, что-де инвестор ведь не станет работать себе в убыток, надо понять его стремление заработать свою копеечку, иначе никто не станет вкладываться в реставрацию и реконструкцию старого Петербурга.
Но, позвольте, тут уж речь не идет ни о затратах на поддержание исторических объектов — их попросту снесли, уничтожили, — ни о необходимости свести концы с концами, отбив вложенные средства. По словам Ильи Андреева, «Возрождение Санкт-Петербурга» продает квартиры в этом, еще пока даже нулевого цикла не преодолевшем, комплексе по цене до 50–70 тысяч у. е. за квадратный метр. То, что ее определяет уникальный вид на Зимний дворец и ансамбль Стрелки Васильевского острова, объяснять излишне. Отчего же власти Петербурга так и не хотят осознать цену нашего наследия, позволяя изничтожать его кому ни попадя, пачками выдавая разрешения на снос исторической застройки, на уродующее классические панорамы новое строительство?
Татьяна ЛИХАНОВА