Неопознанные объекты над дворцовой

Испорченный вид на Главный штаб. По одной версии КГИОП — фотомонтаж, по другой — результаты строительства 1999 и 2006 годов

Куда смотрела Кира?!
На последнем заседании Совета по сохранению культурного наследия в режиме внеконкурсного показа председателем КГИОП Верой Дементьевой был представлен видеоряд под названием «Дворцовая-2009». В заявленной повестке дня он не значился — быть может, родился непосредственно тяжелой бессонной ночью накануне заседания. В пользу этого предположения говорила и логика закадрового текста, озвученного заместителем председателя КГИОП Алексеем Комлевым.
Начав с оборванной цитаты из Михаила Золотоносова о «глазастой Кире Обуховой» (журналистки сайта Фонтанка.ру), присмотревшейся в направлении нависших над крылом Главного штаба строительных кранов и только сейчас разглядевшей построенное в 2006 году 8-этажное здание в Волынском переулке, 3-а, Алексей Валентинович обрушил на «глазастую» гроздья гнева — а что же раньше молчала? Затем указал на еще одно злокачественное новообразование, представив его построенным аж в 1999 году бизнес-центром на углу Волынского и Мойки.
— Одиннадцать лет Кира ничего не видела! — возмущался заместитель Веры Дементьевой, еще пару недель назад публично заверявшей, что это все вообще фотомонтаж, фальсификация недобросовестных журналистов.
Вопрос о том, куда смотрела Кира 11 лет назад, не так уж и сложен: она, думается, тогда еще пешком под стол ходила, и оттуда было не разглядеть все, что строят под контролем взрослых дядь и теть из КГИОП.
Мы, пытаясь быть журналистами добросовестными, послали в комитет запрос, содержащий просьбу разъяснить, что же именно проявилось в панораме главной площади культурной столицы и согласовано ли это вторжение охранным ведомством, но пока так и не получили на него ответа.
Так стоит ли КГИОП пенять на прессу и возмущенно требовать «прекратить спекуляции»? Да и развернувшаяся на заседании Совета перепалка здравствующего и экс-председателя этого ведомства заставляет предположить, что в охранном ведомстве до сих пор не разобрались, что и откуда «вытарчивает» и кто именно — Вера Дементьева или ее предшественник Игорь Явейн в ответе за эдакую красоту.
Никита Игоревич, комментируя представленную на экране картинку, настаивал: из трех вылезших над Главным штабом наростов (бизнес-центр на углу Волынского и Мойки, строящаяся у ДЛТ парковка и многоэтажный гараж) самое ощутимое превышение дает вентиляционная камера на здании последнего, возникшая два с половиной года назад.
— Не может этого быть! — дружно парировали Дементьева и Комлев, никак не желавшие датировать очередную градошибку периодом их деятельности во главе КГИОП.

Историческая панорама изуродована по заказу владельца здания, главы «Росстро» и члена Общественного совета при Правительстве Санкт-Петербурга Александра Макарова

Молчок про оба ваши дома
Жаль, что Алексей Валентинович, начав свое выступление с цитаты из журнала «Город», не только весьма некорректно вытащил ее из контекста, но и оборвал на самом интересном месте. Ведь дальше следовали весьма занимательные выводы, к которым пришел Михаил Золотоносов в результате проведенного им расследования. Авторитетный искусствовед напомнил, что гараж (четыре этажа) строился в 1997--2000 годах, и облик изначально имел вполне пристойный. Но уже при ныне здравствующем составе правительства Петербурга, по подготовленному в 2004 г. проекту, соорудили безобразную надстройку с зеркальным остеклением — добавив еще четыре этажа, где размещаются ныне отель «Северная столица» и бизнес-центр Northen capital house.
Заказчиком обеих очередей этого строительства выступал «Внешленстройсервис», проектирование осуществила мастерская Михаила Мамошина. Произведя нехитрый математический расчет, Михаил Золотоносов предположил — обеспечить такой эффект вторжения в облик Главного штаба могло только существенное превышение предельно допустимых параметров, определенных действовавшим на период проектирования постановлением городского правительства № 648.
Нарушив собственный нормативный акт, администрация Санкт-Петербурга, по мнению Золотоносова, пошла на применение «технологии тайны» — КГА и КГИОП умолчали о том, что новое здание будет видно в панораме Дворцовой площади.
А теперь, получается, они же мечут громы и молнии в адрес вовремя недоглядевшей за их проделками прессы.
Меж тем поднятая на Совете проблема так и не получила никакого решения: Вера Дементьева сочла за благо не докапываться до истины — кто, когда и что именно согласовал, а предложила просто принять информацию к сведению. Все остались при своем. Смолчавшие эксперты — при добрых отношениях с чиновниками, чиновники — при должностях, а Дворцовая — при безобразных наростах.

Бельмо на глазу
В истории с еще одним новостроем с видом на Дворцовую — сооружением двухэтажной мансарды на доме 37 по набережной Мойки — КГИОП не с руки обвинять журналистов в запоздалом прозрении. Еще осенью прошлого года, когда на историческом здании стали видны дополнительные конструкции, «Новая газета» обратилась в комитет — там известию об очередной грядущей градошибке удивились, но на сей раз отреагировали адекватно, оперативно собрав рабочее совещание с участием заказчика. Правда, организованное силами КГИОП расследование так и не выявило никаких юридических несоответствий.
— Нарушений закона нет, но результат, конечно, антихудожественный, — констатировала Вера Дементьева.
По ее заверениям, КГИОП исчерпал все имеющиеся у него возможности. А потому теперь остается лишь одно — взывать к доброй воле заказчика, которому настоятельно рекомендуют переделать мансарду в соответствии с разработанным КГИОП эскизным проектом. Он оставляет надстройку той же высоты, но изменяет общий рисунок — дополнительные оконные проемы на двух новых этажах, смягчение нынешней грубой прямой линии силуэта и устройство традиционных чердачных окон (люкарн) — взамен вляпанных сейчас плоских «велюксов».
Вариант более чем компромиссный — он лишь минимизирует, но не устранит последствий этого «акта вандализма», как характеризует появившуюся вблизи Дворцовой мансарду профессор Владимир Лисовский.
Но даже такое предложение не устраивает заказчика — инвестиционно-строительную финансово-промышленную группу «Росстро». Его представитель, присутствовавшая на заседании Совета Татьяна Павлова, профыркала все обсуждение:
— Сколько можно мусолить одно и то же! — возмущалась она с места. — Лучше переключитесь на те проекты, что еще только собираются реализовать! Мы же вам предложили вариант корректировки!
Представленная заказчиком работа над ошибками — а она свелась к водружению на крыше пяти фальштруб, — экспертов не удовлетворила. Совет единодушно признал никуда не годным это «бельмо на глазу», «фасад без окон без дверей» и «очередной пример уродования центра города».
Дама от «Росстро», казалось, вот-вот лопнет от негодования:
— Нам еще Харченко все согласовал — и он был категорически против пробивки дополнительных окон, которые теперь предлагает КГИОП! А фасад в нынешнем виде согласовал Викторов!

Ноу-хау от Дементьевой
В ответ Вера Дементьева меланхолично заметила, что хоть «законный путь фактически исчерпан», но остается еще один. И, выдержав паузу почти по Станиславскому, обратилась вкрадчиво к директору НИИ «Спецпроектреставрация» Владимиру Фомину:
— Этот проект выпущен под грифом вашего института. Владимир Васильевич, отзовите свою документацию. Нет документации — нет и согласования. Пусть такой механизм еще не опробовался, но можно хотя бы попытаться создать прецедент. В противном случае ценой нашей нерешительности станет полная утрата архитектурного облика Петербурга.
Фомин опешил. Пояснив, что собственно авторство принадлежит архитектурной мастерской Мельниченко, а не его институту, который лишь делал рабочую документацию, Владимир Васильевич робко заметил:
— Я за, только я не понимаю, как буду отзывать то, что нам не принадлежит…
— А я вам объясню, — пообещала Дементьева.
Тут было вступил Алексей Комлев, настаивая на том, что «никогда никто не сможет отозвать документацию, которая согласована и является собственностью заказчика».
Но Вера Анатольевна и здесь нашлась что ответить:
— Можно ведь ее и выкупить у заказчика. Это вопрос цены, вот и все. А цена здесь оправданна. Давайте уже говорить и об ответственности архитекторов, профессиональной чести…
Фомину оставалось только нервно рассмеяться — никогда у института не будет таких денег, какие в эдаких-то обстоятельствах может запросить заказчик. Хотя впору было поднять вопрос и о профессиональной чести КГА и КГИОП, согласовавших то, что теперь признается вандализмом. Почему никто из них не заметил разницы между разрешенной распоряжением КГА «реконструкцией чердачного пространства» и фактически осуществленным новым строительством двух дополнительных этажей?
Что мешало Вере Анатольевне завернуть выполненную Первой мастерской «Спецпроектреставрации» экспертизу «просматриваемости надстройки здания в окружающей городской застройке»? В том экспертном заключении признавалось, что надстроенное в заданных проектом габаритах здание «практически не изменит существующей градостроительной ситуации». Но отчего руководству КГИОП было не поинтересоваться — какие последствия может иметь эта скользкая формулировка, зачем закрыли глаза на оговорку «практически»? Кроме того, эксперты рекомендовали изменить заданную проектом конфигурацию здания в торцевой части кровли, со стороны Нового Эрмитажа (с Миллионной, как теперь ясно всем, вторжение в исторический вид оказалось особенно агрессивным). Но КГИОП не стал обременять заказчика исполнением этой рекомендации экспертизы.

Законное решение на запасном пути
Смехотворны и сетования на то, что «юридических оснований для того, чтобы запретить им работать, у КГИОП нет — так как дом на Мойке не является памятником». Почему же вы до сих пор не закрепили за ним статус объекта наследия — хотя в архиве КГИОП имеется справка, указывающая на вероятное авторство Монферрана? Кроме того, здание находится в охранной зоне, где запрещена любая хозяйственная деятельность, не направленная на сохранение и регенерацию историко-градостроительной среды. Или признаваемый вами теперь «антихудожественный результат» вы же оцениваете как действие, направленное на сохранение и регенерацию этой среды?
В конце концов, отчего бы и самому КГИОП не отозвать ранее выданное им согласование — сославшись, например, на то, что он (пусть бы и добросовестно) заблуждался? Ведь прецеденты отзыва согласований известны. КГА, например, отозвал ранее выданное согласование на реконструкцию павильона метро «Политехническая». КГИОП отзывал свои согласования, выданные на строительство в охранной зоне Большого проспекта Васильевского острова, от 1-й до 8-й линии, на проект жилого дома на 2-й линии, на разборку Дома Рогова, отзывались КГА и КГИОП и предпроектные проработки нового строительства на участке лаборатории Ломоносова и Бонова дома. Кстати, еще в 2003 году Алексей Разумов (тогда — начальник юридического сектора КГИОП, а теперь — заместитель Веры Дементьевой) заявлял, комментируя один из таких отзывов: «Государственный орган власти, по моему мнению, имеет полное право отменить собственное решение».
Разрешение на реконструкцию дома 37 по наб. Мойки, выданное КГА в апреле 2006 года, предусматривало завершение работ во П квартале 2007 года. Сроки сорваны. Разве это не повод отменить ранее выданные согласования?
Не грех обратиться и к чести заказчика, напомнив о его персональной ответственности перед Петербургом. Тем более что президент «Росстро» Александр Макаров — член Общественного совета при губернаторе Санкт-Петербурга. Среди целей и задач Совета — «содействие воспитанию гражданственности и патриотизма», «рассмотрение вопросов и проблем, имеющих важное значение для имиджа Санкт-Петербурга». Может, губернатору пора созвать Общественный совет и разъяснить одному из его членов, какие именно действия надлежит ему предпринять, дабы проявить патриотизм, а не вредить имиджу родного города?
Впрочем, как замечают в кулуарах чиновники, проблему можно решить еще проще. Валентине Ивановне достаточно в приватной беседе поведать застройщику о том, как скверно бывает жить и вести бизнес в северной столице тем, кто не реагирует должным образом на добрые пожелания губернатора, вызванные исключительно радением о сохранении культурного наследия.

Татьяна ЛИХАНОВА
Фото Михаила МАСЛЕННИКОВА