В дворянские гнезда возвращается жизнь
Два года назад простолюдинка Галина Степанова приобрела дворянское гнездо Строгановых-Голицыных за 5 миллионов у. е., чтобы открыть в нем отель, но не простой, а с историко-культурным наполнением. Для этого, по заявлению госпожи Степановой, памятник будет подвергнут не банальному евроремонту, а самой настоящей реставрации, с восстановлением интерьеров и близлежащего парка.
Усадьба Марьино получила надежду на спасение, а купивший памятник предприниматель — шанс войти в историю
Имя — товар — деньги
В отсутствие собственного фамильного герба предпринимательница (категорически не желающая раскрывать суть своего основного бизнеса) заявляет о решимости возродить старинную усадьбу, руководствуясь девизом первых хозяев: «Не слова, а действия».
Для пущей наглядности перед журналистами, приглашенными ознакомиться с ходом начатых в Марьине работ, была разыграна сценка: наряженный «алхимиком» юноша, прибегнув к известному больше по рассказам о Ленине способу, посредством нагрева желтоватого листа бумаги проявил тайнопись, зачтя ее содержание на латыни и по-русски. Вышло, правда, несколько неловко — Российский гербовник относит фразу о предпочтении действия словам к девизу Демидовых, а не Строгановых, у которых было: «Отечеству принесу богатство, себе [оставлю] имя». Впрочем, если эта вольность окажется единственной, которую позволит себе взявшаяся за возрождение традиций новая помещица, бог бы с ней. Пока эксперты оценивают перспективы затеянных преобразований со сдержанным оптимизмом. В наше время уже одно намерение не уничтожить доставшийся памятник, а приспособить его под современные нужды способно вызвать восторг.
Особо занудливые поборники права могут, конечно, напомнить: по закону иначе и нельзя, он ведь и так обязывает владельца сохранять объект культурного наследия. Однако практика его применения дает больше примеров совсем иных — усадьбы гибнут сотнями, в Ленинградской области едва ли не каждые девять из десяти дворянских гнезд доведены до такого состояния, что представляют теперь интерес разве что для археологических изысканий. Из последних утрат — рухнувший нынешним летом дом Альбрехтов в поселке Котлы Кингисеппского района. Здание, относимое к усадебному комплексу — объекту наследия федерального значения, пустовало почти четверть века, да так и не дождалось нового рачительного хозяина. А надзорным ведомствам остается теперь лишь констатировать: одним архитектурным памятником стало меньше.
— К сожалению, такой исход типичен для современной Ленинградской области, — замечает сопредседатель президиума петербургского отделения ВООПИиК Александр Марголис. — Тогда как Марьино может стать вдохновляющим примером, а нынешняя его владелица — тем типом человека новой России, с которым мы связываем наши надежды на возрождение усадеб.
Ее пример — другим наука
Размах декларируемых Галиной Степановой планов вполне позволяет ей примерить на себя роль продолжательницы дела именитых предшественниц. Прежде всего Софьи Владимировны Строгановой (урожденной Голицыной), по праву считающейся тут главным зиждителем. Взявшись за обустройство усадьбы в 1801 году, она сумела создать на берегу Тосны не только великолепный архитектурно-парковый ансамбль (в создании которого приняли участие архитекторы Андрей Воронихин, Иван Колодин, Петр Садовников, мастер ландшафтного искусства Адам Менелас и привлеченный к росписи интерьеров Джованни Батиста Скотти), но и образцовое хозяйство. Будучи членом вольного экономического общества, Софья Строганова претворяла в жизнь новейшие экономические идеи, активно внедряла прогрессивные разработки в сфере агрокультуры, создала в имении земледельческую ремесленную школу, готовившую также и специалистов лесного хозяйства. Там могли обучаться крепостные, из которых особо преуспевшие в ученьи затем направлялись для улучшения образования в Европу и получали вольную.
Нынешний хранитель парка Дмитрий Баранов — ученик признанных авторитетов в сфере ландшафтной архитектуры — увлеченно рассказывает о планах восстановления существовавшей здесь в XIX веке сложной водной системы: цепочки запруд с перемычками и каскадами, образующими огромное искусственное озеро, старинного моста, шлюзов, плотин. Уже сегодня можно наблюдать впечатляющий размах работ по откапыванию главного пруда и укреплению береговой линии. Готовность новой хозяйки вкладывать немалые средства в такие затратные мероприятия, вовсе не сулящие скорой экономической отдачи, — довольно убедительное свидетельство серьезности заявленных ею намерений именно воссоздать старинную усадьбу, а не слепить на скорую руку доходный отельчик.
Вольному — воля?
Окончательно развеять сомнения ревнителей старины могла бы представленная в полном объеме информация о всем комплексе затеваемых преобразований, объемах требуемых вложений и источниках финансирования. Но Галина Георгиевна пока ограничивается лишь скупыми фразами о том, что проекты только разрабатываются, категорически отказываясь обозначить размер требуемых инвестиций. Последнее обстоятельство, кстати, вызвало недоумение наших иностранных коллег: американские журналисты искренне удивлялись, отчего госпожа Степанова скрывает сумму, которую намеревается потратить на благородное дело спасения памятника, ведь это (по их разумению) только пошло бы на пользу реноме ее фирмы.
Тревогу вызывает и еще одно обстоятельство, приоткрытое в беседе с журналистами хранителем дворца и директором создаваемого в усадьбе музея Верой Цалобановой. По ее словам, в перечень объектов охраны, составленный КГИОП в 2008 году, помимо парка вошли лишь парадные помещения Большой гостиной. По сути, это означает, что участь всех прочих помещений будет зависеть только от доброй воли собственника. Вера Андреевна сообщила, что проект заказан в Росреставрации, выполняют его архитекторы, которые раньше работали в КГИОП.
— Они же помогли нам сделать охранную грамоту, — простодушно обмолвилась госпожа Цалобанова.
Обеспеченный КГИОП простор для творчества позволит без особых помех воплотить пожелания заказчика: предполагается разобрать существующий флигель (по оценкам Веры Цалобановой, «не соответствующий исторической правде») и на его фундаменте заново отстроить некогда существовавший бальный зал (сгорел в 1899 году), также планируется воссоздать столовую и еще пару утраченных в разные годы построек.
Не вполне ясно, будет ли усадьба реставрироваться, воссоздавая какой-то определенный период ее истории, или же пойдут путем «микса» из разных этапов существования объекта. Известно, например, что изначально расходящиеся полукругом от главного объема дворца флигели соединялись открытыми галереями, но в 1818 году их «зашили».
— Если бы их снова открыть, распечатать, какая была бы красота, легкость, воздушность! — мечтательно замечает Александр Марголис.
Но это не входит в планы новой прагматичной хозяйки, по вполне понятным причинам заинтересованной в увеличении круглогодично эксплуатируемого номерного фонда.
— Открытые галереи не для нашего северного климата, — так поясняет ее выбор Вера Цалобанова.
Начало положено
Между тем еще одна удача для усадьбы Строгановых–Голицыных состоит в том, что по ней имеется чрезвычайно богатая иконография. Так что если слова о желании воссоздать памятник не разойдутся с делами, за обеспеченность проекта достоверной исторической документацией можно не беспокоиться. Есть, правда, и тут одна сложность: чертежи, рисунки и эскизы хранятся аж в полусотне разных учреждений, в музеях и архивах не только Петербурга, но и Новгорода, Пскова, Москвы, Львова, Вологды, Костромы и даже Парижа.
— Мы бы хотели собрать для нашего музея в копийном виде весь архив по Марьино. Но, например, эскизы росписей Скотти для Большого зала, оказавшиеся в ЛИИЖТе, никак не можем добыть, — сетует Вера Цалобанова. — Я несколько раз обращалась к ним, но все время получала отказ: то-де они на реставрации, то поехали в Женеву на выставку, то еще что-то… И все денег хотят. При этом в Историческом архиве прейскурант то и дело меняется, акварели они делают почему-то только черно-белые и не лучшего качества. Странно — вот в нью-йоркской библиотеке тебе хоть сто копий бесплатно напечатают, пожалуйста. А у нас одну нормального качества сделать не могут…
Но все же есть и первые успехи — на безвозмездной основе реставраторам были предоставлены копии Марьинских альбомов, хранящихся в фондах старого рисунка Государственного Русского музея. Наладившееся таким образом сотрудничество с директором музея Владимиром Гусевым и его заместителем по научной работе Еленой Петровой позволяет надеяться на дальнейшее пополнение собрания материалов, столь необходимых для честного воссоздания старинной усадьбы.
Остается пожелать, чтобы новые хозяева родового имения Строгановых–Голицыных не только нашли этим материалам место в своей музейной экспозиции, но в полной мере использовали их для работы над проектом возрождения всего комплекса в Марьино, включая и такой «некоммерческий» объект, как Троицкий храм, редкий образец неоготики — увы, доведенный до состояния руин.
— Если все получится, Марьино станет важным прецедентом, вдохновляющим примером для других предпринимателей, — убежден Александр Марголис. Он не сомневается, что в целом туристический потенциал Ленинградской области воистину колоссален. Здесь и собрание великолепных фортификационных памятников: средневековые крепости и замки в Шлиссельбурге, Старой Ладоге, Выборге, Ивангороде, Копорье; тут и усадьбы на любой вкус: от императорских комплексов в той же Ропше до более скромных, но не менее интересных родовых имений; плюс не востребованные до сих пор возможности развития водного туризма, включая использование маломерного судоходства на таких реках, как Сясь или Луга. А организация сводных туров, объединяющих культурные и природные памятники Петербурга и Ленинградской области, способна создать самые привлекательные в Восточной Европе маршруты.
И в рамках этого бизнеса приобретение и восстановление старинных усадеб может стать очень выгодным делом. Если, конечно, не губить дворянские гнезда евроремонтом — в таком случае там не останется ничего живого.
Имя — товар — деньги
В отсутствие собственного фамильного герба предпринимательница (категорически не желающая раскрывать суть своего основного бизнеса) заявляет о решимости возродить старинную усадьбу, руководствуясь девизом первых хозяев: «Не слова, а действия».
Для пущей наглядности перед журналистами, приглашенными ознакомиться с ходом начатых в Марьине работ, была разыграна сценка: наряженный «алхимиком» юноша, прибегнув к известному больше по рассказам о Ленине способу, посредством нагрева желтоватого листа бумаги проявил тайнопись, зачтя ее содержание на латыни и по-русски. Вышло, правда, несколько неловко — Российский гербовник относит фразу о предпочтении действия словам к девизу Демидовых, а не Строгановых, у которых было: «Отечеству принесу богатство, себе [оставлю] имя». Впрочем, если эта вольность окажется единственной, которую позволит себе взявшаяся за возрождение традиций новая помещица, бог бы с ней. Пока эксперты оценивают перспективы затеянных преобразований со сдержанным оптимизмом. В наше время уже одно намерение не уничтожить доставшийся памятник, а приспособить его под современные нужды способно вызвать восторг.
Особо занудливые поборники права могут, конечно, напомнить: по закону иначе и нельзя, он ведь и так обязывает владельца сохранять объект культурного наследия. Однако практика его применения дает больше примеров совсем иных — усадьбы гибнут сотнями, в Ленинградской области едва ли не каждые девять из десяти дворянских гнезд доведены до такого состояния, что представляют теперь интерес разве что для археологических изысканий. Из последних утрат — рухнувший нынешним летом дом Альбрехтов в поселке Котлы Кингисеппского района. Здание, относимое к усадебному комплексу — объекту наследия федерального значения, пустовало почти четверть века, да так и не дождалось нового рачительного хозяина. А надзорным ведомствам остается теперь лишь констатировать: одним архитектурным памятником стало меньше.
— К сожалению, такой исход типичен для современной Ленинградской области, — замечает сопредседатель президиума петербургского отделения ВООПИиК Александр Марголис. — Тогда как Марьино может стать вдохновляющим примером, а нынешняя его владелица — тем типом человека новой России, с которым мы связываем наши надежды на возрождение усадеб.
Троицкий храм по-прежнему разрушается
Ее пример — другим наука
Размах декларируемых Галиной Степановой планов вполне позволяет ей примерить на себя роль продолжательницы дела именитых предшественниц. Прежде всего Софьи Владимировны Строгановой (урожденной Голицыной), по праву считающейся тут главным зиждителем. Взявшись за обустройство усадьбы в 1801 году, она сумела создать на берегу Тосны не только великолепный архитектурно-парковый ансамбль (в создании которого приняли участие архитекторы Андрей Воронихин, Иван Колодин, Петр Садовников, мастер ландшафтного искусства Адам Менелас и привлеченный к росписи интерьеров Джованни Батиста Скотти), но и образцовое хозяйство. Будучи членом вольного экономического общества, Софья Строганова претворяла в жизнь новейшие экономические идеи, активно внедряла прогрессивные разработки в сфере агрокультуры, создала в имении земледельческую ремесленную школу, готовившую также и специалистов лесного хозяйства. Там могли обучаться крепостные, из которых особо преуспевшие в ученьи затем направлялись для улучшения образования в Европу и получали вольную.
Нынешний хранитель парка Дмитрий Баранов — ученик признанных авторитетов в сфере ландшафтной архитектуры — увлеченно рассказывает о планах восстановления существовавшей здесь в XIX веке сложной водной системы: цепочки запруд с перемычками и каскадами, образующими огромное искусственное озеро, старинного моста, шлюзов, плотин. Уже сегодня можно наблюдать впечатляющий размах работ по откапыванию главного пруда и укреплению береговой линии. Готовность новой хозяйки вкладывать немалые средства в такие затратные мероприятия, вовсе не сулящие скорой экономической отдачи, — довольно убедительное свидетельство серьезности заявленных ею намерений именно воссоздать старинную усадьбу, а не слепить на скорую руку доходный отельчик.
Вольному — воля?
Окончательно развеять сомнения ревнителей старины могла бы представленная в полном объеме информация о всем комплексе затеваемых преобразований, объемах требуемых вложений и источниках финансирования. Но Галина Георгиевна пока ограничивается лишь скупыми фразами о том, что проекты только разрабатываются, категорически отказываясь обозначить размер требуемых инвестиций. Последнее обстоятельство, кстати, вызвало недоумение наших иностранных коллег: американские журналисты искренне удивлялись, отчего госпожа Степанова скрывает сумму, которую намеревается потратить на благородное дело спасения памятника, ведь это (по их разумению) только пошло бы на пользу реноме ее фирмы.
Тревогу вызывает и еще одно обстоятельство, приоткрытое в беседе с журналистами хранителем дворца и директором создаваемого в усадьбе музея Верой Цалобановой. По ее словам, в перечень объектов охраны, составленный КГИОП в 2008 году, помимо парка вошли лишь парадные помещения Большой гостиной. По сути, это означает, что участь всех прочих помещений будет зависеть только от доброй воли собственника. Вера Андреевна сообщила, что проект заказан в Росреставрации, выполняют его архитекторы, которые раньше работали в КГИОП.
— Они же помогли нам сделать охранную грамоту, — простодушно обмолвилась госпожа Цалобанова.
Обеспеченный КГИОП простор для творчества позволит без особых помех воплотить пожелания заказчика: предполагается разобрать существующий флигель (по оценкам Веры Цалобановой, «не соответствующий исторической правде») и на его фундаменте заново отстроить некогда существовавший бальный зал (сгорел в 1899 году), также планируется воссоздать столовую и еще пару утраченных в разные годы построек.
Не вполне ясно, будет ли усадьба реставрироваться, воссоздавая какой-то определенный период ее истории, или же пойдут путем «микса» из разных этапов существования объекта. Известно, например, что изначально расходящиеся полукругом от главного объема дворца флигели соединялись открытыми галереями, но в 1818 году их «зашили».
— Если бы их снова открыть, распечатать, какая была бы красота, легкость, воздушность! — мечтательно замечает Александр Марголис.
Но это не входит в планы новой прагматичной хозяйки, по вполне понятным причинам заинтересованной в увеличении круглогодично эксплуатируемого номерного фонда.
— Открытые галереи не для нашего северного климата, — так поясняет ее выбор Вера Цалобанова.
Начало положено
Между тем еще одна удача для усадьбы Строгановых–Голицыных состоит в том, что по ней имеется чрезвычайно богатая иконография. Так что если слова о желании воссоздать памятник не разойдутся с делами, за обеспеченность проекта достоверной исторической документацией можно не беспокоиться. Есть, правда, и тут одна сложность: чертежи, рисунки и эскизы хранятся аж в полусотне разных учреждений, в музеях и архивах не только Петербурга, но и Новгорода, Пскова, Москвы, Львова, Вологды, Костромы и даже Парижа.
— Мы бы хотели собрать для нашего музея в копийном виде весь архив по Марьино. Но, например, эскизы росписей Скотти для Большого зала, оказавшиеся в ЛИИЖТе, никак не можем добыть, — сетует Вера Цалобанова. — Я несколько раз обращалась к ним, но все время получала отказ: то-де они на реставрации, то поехали в Женеву на выставку, то еще что-то… И все денег хотят. При этом в Историческом архиве прейскурант то и дело меняется, акварели они делают почему-то только черно-белые и не лучшего качества. Странно — вот в нью-йоркской библиотеке тебе хоть сто копий бесплатно напечатают, пожалуйста. А у нас одну нормального качества сделать не могут…
Но все же есть и первые успехи — на безвозмездной основе реставраторам были предоставлены копии Марьинских альбомов, хранящихся в фондах старого рисунка Государственного Русского музея. Наладившееся таким образом сотрудничество с директором музея Владимиром Гусевым и его заместителем по научной работе Еленой Петровой позволяет надеяться на дальнейшее пополнение собрания материалов, столь необходимых для честного воссоздания старинной усадьбы.
Остается пожелать, чтобы новые хозяева родового имения Строгановых–Голицыных не только нашли этим материалам место в своей музейной экспозиции, но в полной мере использовали их для работы над проектом возрождения всего комплекса в Марьино, включая и такой «некоммерческий» объект, как Троицкий храм, редкий образец неоготики — увы, доведенный до состояния руин.
— Если все получится, Марьино станет важным прецедентом, вдохновляющим примером для других предпринимателей, — убежден Александр Марголис. Он не сомневается, что в целом туристический потенциал Ленинградской области воистину колоссален. Здесь и собрание великолепных фортификационных памятников: средневековые крепости и замки в Шлиссельбурге, Старой Ладоге, Выборге, Ивангороде, Копорье; тут и усадьбы на любой вкус: от императорских комплексов в той же Ропше до более скромных, но не менее интересных родовых имений; плюс не востребованные до сих пор возможности развития водного туризма, включая использование маломерного судоходства на таких реках, как Сясь или Луга. А организация сводных туров, объединяющих культурные и природные памятники Петербурга и Ленинградской области, способна создать самые привлекательные в Восточной Европе маршруты.
И в рамках этого бизнеса приобретение и восстановление старинных усадеб может стать очень выгодным делом. Если, конечно, не губить дворянские гнезда евроремонтом — в таком случае там не останется ничего живого.
Татьяна ЛИХАНОВА