Наше с прибором на ваше с бантиком
Нас не надо пугать. Никто Петербург не может исключить. ЮНЕСКО — лишь красивый бантик на теле Санкт-Петербурга, мы от них ничего не получили» — так отреагировала губернатор культурной столицы Валентина Матвиенко на сообщения о возможных международных санкциях за неисполнение обязательств по сохранению нашего объекта всемирного наследия.
«Новая» продолжает информировать читателей о неприятных
для Петербурга и России решениях ЮНЕСКО
Тайны севильского двора
Сразу даже и не определишь, чего больше в таком заявлении — невежества или хамства. Предъявлено оно было в комплекте с выражением непоколебимой уверенности — никто, мол, меня с занятого кресла раньше 2011 года не сдвинет, есть на то «железобетонные договоренности». Лексика весьма характерная для бюрократии, привыкшей жить по понятиям (хотя, помнится, и предыдущий, и ныне здравствующий президенты РФ декларировали диктатуру закона как единственно возможную).
Столь нервная реакция губернатора воспоследовала за обнародованием рабочих материалов прошедшей в Севилье 33-й сессии Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО. Побывавшие там члены официальной российской делегации не спешат делиться впечатлениями и посвящать сограждан в содержание принятых решений. Однако московские наблюдатели — ученый секретарь Союза архитекторов России Ирина Заика и президент Российского фонда «Охрана природного наследия» Алексей Буторин согласились приехать в северную столицу, чтобы на созванной ИА «Росбалт» пресс-конференции хоть отчасти удовлетворить информационный голод петербуржцев.
Приезд гостей тоже был окутан тревожными слухами: будто бы после информирования главы КГИОП о теме предстоящей пресс-конференции на людей, заявленных к участию в ней, обрушился шквал звонков, содержавших близкие к угрозам рекомендации отказаться от поездки «в диссидентское гнездо», дабы не лить воду на мельницу врагов России, навострившихся в очередной раз ее опорочить. Сама Вера Дементьева приглашения не приняла, сообщив, что «с удовольствием» примкнет к обсуждению названной темы только после того, как решения сессии будут официально опубликованы. Но устроители встречи справедливо рассудили — тянуть время не стоит, ведь примерно ту же песню приходилось слышать и в 2007, и в 2008 году, когда тоже обещалось обнародовать принятые по итогам 31-й и 32-й сессий решения, однако до сих пор наши чиновники не удосужились этого сделать и резолюций прежних лет так и нет на сайте КГИОП.
Предметом состоявшегося-таки обсуждения стали материалы 33-й сессии, попавшие к депутату Ковалеву «по агентурным каналам»: проект принятого решения и положенный в его основу доклад мониторинговой миссии ИКОМОС и Центра всемирного наследия ЮНЕСКО, побывавших на берегах Невы в мае этого года (с содержанием обоих документов «Новая» ознакомила читателей в № 48).
Принимая аргументы чиновников, что обнародовать не вступившую в юридическую силу резолюцию некорректно, парламентарий вместе с тем заметил:
— А что мешает сейчас говорить о докладе мониторинговой миссии? Если, хотя и с очень малой долей вероятности, проект решения сессии в процессе его оформления еще может быть несущественно подправлен, то утвержденный миссией доклад никак нельзя назвать предварительным документом, его уже не изменить.
Кто редактирует позицию ЮНЕСКО?
Однако, как предполагает депутат, кто-то сумел подправить доклад по пути в Севилью из Центра всемирного наследия, возглавляемого Франческо Бандарином, куда он был подан экспертами. Алексей Ковалев считает, что представленный на сессии вариант претерпел существенные изменения. В мае он лично встречался с автором доклада, экспертом ИКОМОС Тодором Крестевым. Тот показал себя человеком на редкость осведомленным в вопросах российского и петербургского законодательств в сфере охраны памятников. Господин Крестев особое внимание уделил несовершенству нашей правовой базы и зафиксировал в качестве одной из главных проблем тот факт, что федеральным законодательством никак не обеспечен статус исторического Петербурга как объекта всемирного наследия.
В представленном же на сессию тексте появилось не соответствующее действительности утверждение: «На федеральном уровне объект рассматривается в качестве национального наследия».
— Это просто вранье! — негодует Ковалев. — На российском уровне Санкт-Петербург статуса объекта культурного наследия не имеет. Все эти зоны охраны — это зоны охраны памятников культуры на территории города. То есть это как бы буферные зоны для отдельных памятников, но не всего исторического центра. Нет в списке памятников нашей страны такого объекта наследия, как исторический Санкт-Петербург. Эта информация была доведена мной до господина Бандарина еще в 2006 году. И еще раз — нынешней весной, когда к нам приезжала возглавляемая им делегация. Несмотря на это, в докладе представлена неправда. Кому и зачем это понадобилось? Я думаю, если бы доклад открывался сообщением о том, что, по российскому законодательству, Санкт-Петербург не является объектом культурного наследия, никакой дискуссии в Севилье вообще бы не случилось — если нет должного юридического статуса, Петербург автоматически не имеет права оставаться в Списке объектов всемирного наследия.
Депутат сообщил, что уже подготовил справку «о допущенных миссией нарушениях принципа справедливого и объективного рассмотрения порученного ей вопроса», которую направит Густаво Араозу — президенту ИКОМОС.
Предоплата
ИКОМОС (Международный совет по охране памятников и исторических мест) — неправительственная экспертная организация, тогда как Комитет всемирного наследия — межправительственная (Центр всемирного наследия — ее исполнительный орган). Первая имеет репутацию независимой и объективной, вторую нередко упрекают в следовании политической конъюнктуре. Так что вполне понятны озвученные депутатом Ковалевым предположения о том, что составленный профессионалами ИКОМОС доклад при поступлении в исполнительный орган Комитета был намеренно смягчен — «дабы не рассориться вконец с Россией»:
— По нашим сведениям, изначально подготовленный экспертом ИКОМОС доклад был более радикальным. Зачем он правился? Чьи интересы отстаивает господин Бандарин? Насколько здесь велико влияние каких-то финансовых вопросов — например, спонсорства Россией ЮНЕСКО? Я думаю, такая объективная организация, как ИКОМОС, не оставит наши возражения без внимания и последует достаточно серьезный разбор полетов.
Характерно, что автор доклада эксперт ИКОМОС Тодор Крестев не был приглашен на сессию в Севилье. И, говорят, его даже не ознакомили с отредактированной версией подготовленного им заключения.
Наблюдатели сходятся в своих предположениях, что смягчение итогового решения сессии по российским объектам, в том числе по Петербургу, имеет политическую подоплеку. Существует даже версия, что главная задача посланцев Смольного состояла прежде всего в обработке руководства исполнительного органа Комитета, который требовалось склонить к более сдержанной формулировке резолюции. Эта версия вполне корреспондирует с комментариями Веры Дементьевой, побывавшей в Севилье. Отвечая на недоуменные вопросы о том, почему она покинула сессию, не дождавшись рассмотрения «петербургского вопроса», глава КГИОП пояснила: «Наш вопрос был полностью подготовлен. Мы знали итоги…»
«Никто Петербург не может исключить. По крайней мере, если ЮНЕСКО интересуют дела, а не политика», — заявляет теперь Валентина Матвиенко. Попутно прозвучали намеки и на политическую пристрастность тех, кто пытается апеллировать к международному сообществу, отчаявшись искать защиты историческому Петербургу у себя на родине: «Попытки спекулировать на этой теме не приносят результата, а только ухудшают ситуацию». Однако политика — в самом примитивном, сиюминутно-шкурном ее понимании, тут если и присутствует, так скорее в готовности прикрыть глаза на вопиющие нарушения Конвенции, которую демонстрируют некоторые представители международной бюрократии, ограничившись «сто первым» предупреждением.
Культура высокого уровня секретности
И все же, даже в приглаженном варианте доклада мониторинговой миссии по Петербургу содержится немало весьма нелицеприятных заключений о положении дел с сохранностью нашего объекта наследия. Осуждаются фактическое уменьшение зоны строгой охраны и ослабление режимов охраны прилегающих территорий. Фиксируется низкое качество современной архитектуры и угрозы высотного строительства. Подчеркивается недопустимость реализации предлагаемого варианта башни «Охта-центра». Более того — в докладе есть категорическое требование остановить продвижение этого проекта, чреватого для исторического Петербурга утратой подлинности и целостности. Предписывается представить на рассмотрение Комитета независимый экспертный анализ возможного воздействия небоскреба на окружающую среду. Кстати, таковым вполне может стать экспертиза, сделанная специалистами ЭКОМ и ВООПИиК и вынесенная в минувшую пятницу на общественное обсуждение.
Наконец, в докладе четко сказано: в случае дальнейшего игнорирования рекомендаций ЮНЕСКО будет поставлен вопрос о внесении Петербурга в Список объектов всемирного наследия в опасности.
— В целом я вижу прогресс, налицо углубление исследований в области нарушений Конвенции со стороны Российской Федерации, — заключает Алексей Ковалев.
(Необходимое пояснение: заявка на включение нашего города в список подавалась в 1988 году правительством СССР, ответственность же по взятым с подписанием Конвенции обязательствам несет именно правительство Российской Федерации — его правопреемницы, а не руководство Санкт-Петербурга, как ошибочно сообщают некоторые журналисты.)
— Мы очень часто пытаемся возлагать на ЮНЕСКО и его подразделения миссии, которые им не свойственны от рождения, — предостерегает сопредседатель президиума Петербургского отделения ВООПИиК Александр Марголис. — Понимаете, есть разные международные организации. Скажем, есть международный трибунал в Гааге. Вот он занимается преследованием преступников и в конце концов сажает их в тюрьму. Что касается ЮНЕСКО, то эта организация ООН в области культуры, науки и образования никогда не претендовала на такие карательные функции. Задача у них иная: она дает рекомендации, советы, предлагает помощь. А главное, ради чего она работает — она консолидирует усилия всего человечества в разных полезных хороших делах. В данном случае — в деле сохранения природного и культурного наследия.
Марголис напоминает: уже несколько сессий прошло, где обсуждались петербургские проблемы. Но информация о вынесенных ими решениях так официально и не опубликована. А когда миссия ЮНЕСКО приезжала в Петербург, предприняты были все усилия, чтобы не допустить ее встречи с общественностью и прессой.
— Такое впечатление, что это была миссия тайной дипломатии, и занимались они ядерными вооружениями, а вовсе не культурным и природным наследием, — замечает эксперт. — И железный занавес, который попытались построить вокруг миссии, тревожит больше всего. Значит, наши власти не заинтересованы в том, чтобы информация во всей полноте, разные точки зрения дошли до международной экспертизы.
«Обеспокоенность» за Россию
Схожий подход демонстрируют и в других российских городах, включая столицу нашей родины. Достаточно напомнить, что о сносе корпусов Средних рядов (территория объекта всемирного наследия «Кремль и Красная площадь») Центр всемирного наследия узнал только благодаря опубликованным «Новой газетой» фотографиям. В то время как официально поданные представительством ЮНЕСКО в Москве сведения ограничивались сообщениями о планах «реконструкции» ансамбля.
В Ярославле, куда мониторинговая миссия направилась после посещения Петербурга, ее не менее рьяно ограждали от нежелательных неформальных контактов:
— Общественность Ярославля очень активна, и она хотела донести свое беспокойство до международных экспертов, — рассказала Ирина Заика. — Особую тревогу вызывают застройка исторической части города и проект сооружения нового Успенского собора, вдвое превышающего по высоте и объему ранее существовавший храм. Но общественность была как бы оттеснена от миссии. А потом в прессе появились сообщения о якобы сделанных экспертами заявлениях — о том, что нет серьезных последствий нового строительства.
При этом, по словам Ирины Заики, подробный отчет миссии содержит, например, такие заключения: «Комитет на 32-й сессии выразил обеспокоенность тем, что ведутся многочисленные строительные работы в пределах границ охраняемого объекта, что может нанести вред выдающейся универсальной ценности объекта, а также просит страну-участницу приостановить все строительные работы, ведущиеся в историческом центре города Ярославля, и предоставить отчет на 33-й сессии Комитета всемирного наследия».
В отношении сооружения нового храма сказано: «На данный момент объект не подвергается необратимой угрозе. Однако изменения горизонтального визуального восприятия объекта (исторического центра Ярославля) в результате строительства нового Успенского собора в пределах границ объекта всемирного наследия сказываются неблагоприятным образом на восприятии его визуальной ценности».
Затем доклад миссии был подан на сессию Комитета, где без обсуждения приняли итоговое решение. По оценкам Ирины Заики, по Ярославлю (как и в случае с Петербургом) резолюция была смягчена — в ней лишь многократно повторенные «сожаления» и выражения «обеспокоенности».
Как рассказала Ирина Заика, решения 33-й сессии почти по всем рассматриваемым российским объектам культурного наследия содержат констатацию невыполнения предписаний предыдущих сессий — это касается не только Петербурга, но и Москвы, и Кижей. Так, в отношении последнего объекта отмечается, что «государство не осуществило ни одного из рекомендованных действий», выражается «глубокая озабоченность продолжающимся разрушением структурного материала церкви Преображения» и делается заключение о возможности включения «Погоста Кижи» в перечень объектов всемирного наследия под угрозой, если в течение года рекомендации Комитета так и не будут исполнены.
Сказки девственного леса
Рассказ о том, как решалась в Севилье судьба наших природных объектов всемирного наследия, устроители встречи в «Росбалте» надеялись услышать из уст побывавшего там Алексея Буторина. Но, как показалось, на этого московского гостя упомянутые выше телефонные звонки произвели столь сильное впечатление, что Алексей Андреевич предпочел за благо взять на себя функцию защитника реноме нашей державы. За которую, как известно, почти всегда обидно.
— Практически все решения сессии по природным объектам содержат формулировки благодарности нашей стране за то, что она делает реальные шаги для улучшения ситуации, — уверял господин Буторин. Уточняя, что достаточно жесткие формулировки содержатся в резолюции только по одному объекту — «девственные леса Коми». (Как известно, на эту самую девственность покушается серьезный бизнес, желающий начать на территории национального парка Югыдва разработку месторождений полезных ископаемых.)
— Я хотел бы сосредоточиться на позитивных примерах, — отважно заявил Алексей Андреевич.
К таковым он поспешил отнести объект «Западный Кавказ», который на прошлой сессии едва не определили в черный список из-за громадья заявленного олимпийского строительства. Теперь, как полагает Буторин, опасность можно считать миновавшей: якобы и бобслейная трасса, и жилой комплекс, и другие сооружения решено перенести, выведя из зоны воздействия на охраняемый объект. По его оценкам, сходным образом вопрос прокладки трубы Газпрома через знаменитое плато Укок на Алтае уже не стоит так остро. Якобы Газпром воздерживается от реализации этого проекта, и в его планах до 2020 года таковой не значится.
Между тем тексты итоговых резолюций едва ли могут служить источником выказанного этим наблюдателем оптимизма. По «Западному Кавказу» Комитет, конечно, выражает удовлетворение в связи с фактом получения от нас «заверений»: якобы на территории объекта и буферной зоны не ведется никаких разработок. Однако при этом «выражает сожаление» в связи с отсутствием доказательств, подкрепляющих данные заверения: «Страна-участница до сих пор не представила никаких картографических материалов с обозначением расположения объектов зимних Олимпийских игр 2014 года…»
В отношении плато Укок фиксируются «прогрессивные изменения, содержащиеся в отчете о состоянии сохранности, представленном страной-участницей Конвенции, заключающиеся в улучшении менеджмента объекта». Вместе с тем Комитет «с обеспокоенностью отмечает, что планируемый трубопровод на Алтае остается угрозой для объекта, и убедительно просит представить четкое подтверждение решения об отказе от развития этого проекта».
Башня Газпрома сигнал не ловит
Даже сверх меры осторожное и дипломатичное руководство Комитета вынуждено выказывать принципиальность, когда общественные протесты приобретают консолидированный и массовый характер. Как в случае с «Охта-центром», например. В этом вопросе, отмечает Алексей Ковалев, эксперты ЮНЕСКО и ИКОМОС сделали большое благое дело, недвусмысленно высказавшись против строительства небоскреба. В то же время его заказчики по-прежнему предпочитают оставаться в положении известной мимической группы — трио обезьян, выражающих категорическое нежелание слышать, видеть и говорить.
Заместитель гендиректора ОДЦ «Охта» Владимир Гронский отказался комментировать коллегам из «Коммерсанта» обнародованные депутатом Ковалевым документы, поставив под сомнение их достоверность.
— ОДЦ «Охта» ведет планомерную работу с ЮНЕСКО в позитивном ключе, и никаких подобных «сигналов», о которых заявляет депутат, к нам не поступало, — заявил Гронский.
Сигнализируем: в открытом доступе имеются тексты решений, принятые сессиями Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО в 2007 и 2008 годах. Оба предупреждают о возможности включения исторического Санкт-Петербурга в Список объектов всемирного наследия в опасности в случае реализации проекта башни «Охта-центр», «которая может отрицательно повлиять на выдающуюся универсальную ценность объекта». В них же настоятельно рекомендовано «не приступать к реализации какого бы то ни было проекта» до получения результатов его оценки миссией Центра всемирного наследия и ИКОМОС.
Тайны севильского двора
Сразу даже и не определишь, чего больше в таком заявлении — невежества или хамства. Предъявлено оно было в комплекте с выражением непоколебимой уверенности — никто, мол, меня с занятого кресла раньше 2011 года не сдвинет, есть на то «железобетонные договоренности». Лексика весьма характерная для бюрократии, привыкшей жить по понятиям (хотя, помнится, и предыдущий, и ныне здравствующий президенты РФ декларировали диктатуру закона как единственно возможную).
Столь нервная реакция губернатора воспоследовала за обнародованием рабочих материалов прошедшей в Севилье 33-й сессии Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО. Побывавшие там члены официальной российской делегации не спешат делиться впечатлениями и посвящать сограждан в содержание принятых решений. Однако московские наблюдатели — ученый секретарь Союза архитекторов России Ирина Заика и президент Российского фонда «Охрана природного наследия» Алексей Буторин согласились приехать в северную столицу, чтобы на созванной ИА «Росбалт» пресс-конференции хоть отчасти удовлетворить информационный голод петербуржцев.
Приезд гостей тоже был окутан тревожными слухами: будто бы после информирования главы КГИОП о теме предстоящей пресс-конференции на людей, заявленных к участию в ней, обрушился шквал звонков, содержавших близкие к угрозам рекомендации отказаться от поездки «в диссидентское гнездо», дабы не лить воду на мельницу врагов России, навострившихся в очередной раз ее опорочить. Сама Вера Дементьева приглашения не приняла, сообщив, что «с удовольствием» примкнет к обсуждению названной темы только после того, как решения сессии будут официально опубликованы. Но устроители встречи справедливо рассудили — тянуть время не стоит, ведь примерно ту же песню приходилось слышать и в 2007, и в 2008 году, когда тоже обещалось обнародовать принятые по итогам 31-й и 32-й сессий решения, однако до сих пор наши чиновники не удосужились этого сделать и резолюций прежних лет так и нет на сайте КГИОП.
Предметом состоявшегося-таки обсуждения стали материалы 33-й сессии, попавшие к депутату Ковалеву «по агентурным каналам»: проект принятого решения и положенный в его основу доклад мониторинговой миссии ИКОМОС и Центра всемирного наследия ЮНЕСКО, побывавших на берегах Невы в мае этого года (с содержанием обоих документов «Новая» ознакомила читателей в № 48).
Принимая аргументы чиновников, что обнародовать не вступившую в юридическую силу резолюцию некорректно, парламентарий вместе с тем заметил:
— А что мешает сейчас говорить о докладе мониторинговой миссии? Если, хотя и с очень малой долей вероятности, проект решения сессии в процессе его оформления еще может быть несущественно подправлен, то утвержденный миссией доклад никак нельзя назвать предварительным документом, его уже не изменить.
Вид на газоскреб с наб. Лейтенанта Шмидта по версии ВООПИиК/ЭКОМ
Кто редактирует позицию ЮНЕСКО?
Однако, как предполагает депутат, кто-то сумел подправить доклад по пути в Севилью из Центра всемирного наследия, возглавляемого Франческо Бандарином, куда он был подан экспертами. Алексей Ковалев считает, что представленный на сессии вариант претерпел существенные изменения. В мае он лично встречался с автором доклада, экспертом ИКОМОС Тодором Крестевым. Тот показал себя человеком на редкость осведомленным в вопросах российского и петербургского законодательств в сфере охраны памятников. Господин Крестев особое внимание уделил несовершенству нашей правовой базы и зафиксировал в качестве одной из главных проблем тот факт, что федеральным законодательством никак не обеспечен статус исторического Петербурга как объекта всемирного наследия.
В представленном же на сессию тексте появилось не соответствующее действительности утверждение: «На федеральном уровне объект рассматривается в качестве национального наследия».
— Это просто вранье! — негодует Ковалев. — На российском уровне Санкт-Петербург статуса объекта культурного наследия не имеет. Все эти зоны охраны — это зоны охраны памятников культуры на территории города. То есть это как бы буферные зоны для отдельных памятников, но не всего исторического центра. Нет в списке памятников нашей страны такого объекта наследия, как исторический Санкт-Петербург. Эта информация была доведена мной до господина Бандарина еще в 2006 году. И еще раз — нынешней весной, когда к нам приезжала возглавляемая им делегация. Несмотря на это, в докладе представлена неправда. Кому и зачем это понадобилось? Я думаю, если бы доклад открывался сообщением о том, что, по российскому законодательству, Санкт-Петербург не является объектом культурного наследия, никакой дискуссии в Севилье вообще бы не случилось — если нет должного юридического статуса, Петербург автоматически не имеет права оставаться в Списке объектов всемирного наследия.
Депутат сообщил, что уже подготовил справку «о допущенных миссией нарушениях принципа справедливого и объективного рассмотрения порученного ей вопроса», которую направит Густаво Араозу — президенту ИКОМОС.
Вид на башню Газпрома с Университетской наб. по версии ВООПИиК/ЭКОМ
Предоплата
ИКОМОС (Международный совет по охране памятников и исторических мест) — неправительственная экспертная организация, тогда как Комитет всемирного наследия — межправительственная (Центр всемирного наследия — ее исполнительный орган). Первая имеет репутацию независимой и объективной, вторую нередко упрекают в следовании политической конъюнктуре. Так что вполне понятны озвученные депутатом Ковалевым предположения о том, что составленный профессионалами ИКОМОС доклад при поступлении в исполнительный орган Комитета был намеренно смягчен — «дабы не рассориться вконец с Россией»:
— По нашим сведениям, изначально подготовленный экспертом ИКОМОС доклад был более радикальным. Зачем он правился? Чьи интересы отстаивает господин Бандарин? Насколько здесь велико влияние каких-то финансовых вопросов — например, спонсорства Россией ЮНЕСКО? Я думаю, такая объективная организация, как ИКОМОС, не оставит наши возражения без внимания и последует достаточно серьезный разбор полетов.
Характерно, что автор доклада эксперт ИКОМОС Тодор Крестев не был приглашен на сессию в Севилье. И, говорят, его даже не ознакомили с отредактированной версией подготовленного им заключения.
Наблюдатели сходятся в своих предположениях, что смягчение итогового решения сессии по российским объектам, в том числе по Петербургу, имеет политическую подоплеку. Существует даже версия, что главная задача посланцев Смольного состояла прежде всего в обработке руководства исполнительного органа Комитета, который требовалось склонить к более сдержанной формулировке резолюции. Эта версия вполне корреспондирует с комментариями Веры Дементьевой, побывавшей в Севилье. Отвечая на недоуменные вопросы о том, почему она покинула сессию, не дождавшись рассмотрения «петербургского вопроса», глава КГИОП пояснила: «Наш вопрос был полностью подготовлен. Мы знали итоги…»
«Никто Петербург не может исключить. По крайней мере, если ЮНЕСКО интересуют дела, а не политика», — заявляет теперь Валентина Матвиенко. Попутно прозвучали намеки и на политическую пристрастность тех, кто пытается апеллировать к международному сообществу, отчаявшись искать защиты историческому Петербургу у себя на родине: «Попытки спекулировать на этой теме не приносят результата, а только ухудшают ситуацию». Однако политика — в самом примитивном, сиюминутно-шкурном ее понимании, тут если и присутствует, так скорее в готовности прикрыть глаза на вопиющие нарушения Конвенции, которую демонстрируют некоторые представители международной бюрократии, ограничившись «сто первым» предупреждением.
Культура высокого уровня секретности
И все же, даже в приглаженном варианте доклада мониторинговой миссии по Петербургу содержится немало весьма нелицеприятных заключений о положении дел с сохранностью нашего объекта наследия. Осуждаются фактическое уменьшение зоны строгой охраны и ослабление режимов охраны прилегающих территорий. Фиксируется низкое качество современной архитектуры и угрозы высотного строительства. Подчеркивается недопустимость реализации предлагаемого варианта башни «Охта-центра». Более того — в докладе есть категорическое требование остановить продвижение этого проекта, чреватого для исторического Петербурга утратой подлинности и целостности. Предписывается представить на рассмотрение Комитета независимый экспертный анализ возможного воздействия небоскреба на окружающую среду. Кстати, таковым вполне может стать экспертиза, сделанная специалистами ЭКОМ и ВООПИиК и вынесенная в минувшую пятницу на общественное обсуждение.
Наконец, в докладе четко сказано: в случае дальнейшего игнорирования рекомендаций ЮНЕСКО будет поставлен вопрос о внесении Петербурга в Список объектов всемирного наследия в опасности.
— В целом я вижу прогресс, налицо углубление исследований в области нарушений Конвенции со стороны Российской Федерации, — заключает Алексей Ковалев.
(Необходимое пояснение: заявка на включение нашего города в список подавалась в 1988 году правительством СССР, ответственность же по взятым с подписанием Конвенции обязательствам несет именно правительство Российской Федерации — его правопреемницы, а не руководство Санкт-Петербурга, как ошибочно сообщают некоторые журналисты.)
— Мы очень часто пытаемся возлагать на ЮНЕСКО и его подразделения миссии, которые им не свойственны от рождения, — предостерегает сопредседатель президиума Петербургского отделения ВООПИиК Александр Марголис. — Понимаете, есть разные международные организации. Скажем, есть международный трибунал в Гааге. Вот он занимается преследованием преступников и в конце концов сажает их в тюрьму. Что касается ЮНЕСКО, то эта организация ООН в области культуры, науки и образования никогда не претендовала на такие карательные функции. Задача у них иная: она дает рекомендации, советы, предлагает помощь. А главное, ради чего она работает — она консолидирует усилия всего человечества в разных полезных хороших делах. В данном случае — в деле сохранения природного и культурного наследия.
Марголис напоминает: уже несколько сессий прошло, где обсуждались петербургские проблемы. Но информация о вынесенных ими решениях так официально и не опубликована. А когда миссия ЮНЕСКО приезжала в Петербург, предприняты были все усилия, чтобы не допустить ее встречи с общественностью и прессой.
— Такое впечатление, что это была миссия тайной дипломатии, и занимались они ядерными вооружениями, а вовсе не культурным и природным наследием, — замечает эксперт. — И железный занавес, который попытались построить вокруг миссии, тревожит больше всего. Значит, наши власти не заинтересованы в том, чтобы информация во всей полноте, разные точки зрения дошли до международной экспертизы.
«Обеспокоенность» за Россию
Схожий подход демонстрируют и в других российских городах, включая столицу нашей родины. Достаточно напомнить, что о сносе корпусов Средних рядов (территория объекта всемирного наследия «Кремль и Красная площадь») Центр всемирного наследия узнал только благодаря опубликованным «Новой газетой» фотографиям. В то время как официально поданные представительством ЮНЕСКО в Москве сведения ограничивались сообщениями о планах «реконструкции» ансамбля.
В Ярославле, куда мониторинговая миссия направилась после посещения Петербурга, ее не менее рьяно ограждали от нежелательных неформальных контактов:
— Общественность Ярославля очень активна, и она хотела донести свое беспокойство до международных экспертов, — рассказала Ирина Заика. — Особую тревогу вызывают застройка исторической части города и проект сооружения нового Успенского собора, вдвое превышающего по высоте и объему ранее существовавший храм. Но общественность была как бы оттеснена от миссии. А потом в прессе появились сообщения о якобы сделанных экспертами заявлениях — о том, что нет серьезных последствий нового строительства.
При этом, по словам Ирины Заики, подробный отчет миссии содержит, например, такие заключения: «Комитет на 32-й сессии выразил обеспокоенность тем, что ведутся многочисленные строительные работы в пределах границ охраняемого объекта, что может нанести вред выдающейся универсальной ценности объекта, а также просит страну-участницу приостановить все строительные работы, ведущиеся в историческом центре города Ярославля, и предоставить отчет на 33-й сессии Комитета всемирного наследия».
В отношении сооружения нового храма сказано: «На данный момент объект не подвергается необратимой угрозе. Однако изменения горизонтального визуального восприятия объекта (исторического центра Ярославля) в результате строительства нового Успенского собора в пределах границ объекта всемирного наследия сказываются неблагоприятным образом на восприятии его визуальной ценности».
Затем доклад миссии был подан на сессию Комитета, где без обсуждения приняли итоговое решение. По оценкам Ирины Заики, по Ярославлю (как и в случае с Петербургом) резолюция была смягчена — в ней лишь многократно повторенные «сожаления» и выражения «обеспокоенности».
Как рассказала Ирина Заика, решения 33-й сессии почти по всем рассматриваемым российским объектам культурного наследия содержат констатацию невыполнения предписаний предыдущих сессий — это касается не только Петербурга, но и Москвы, и Кижей. Так, в отношении последнего объекта отмечается, что «государство не осуществило ни одного из рекомендованных действий», выражается «глубокая озабоченность продолжающимся разрушением структурного материала церкви Преображения» и делается заключение о возможности включения «Погоста Кижи» в перечень объектов всемирного наследия под угрозой, если в течение года рекомендации Комитета так и не будут исполнены.
Сказки девственного леса
Рассказ о том, как решалась в Севилье судьба наших природных объектов всемирного наследия, устроители встречи в «Росбалте» надеялись услышать из уст побывавшего там Алексея Буторина. Но, как показалось, на этого московского гостя упомянутые выше телефонные звонки произвели столь сильное впечатление, что Алексей Андреевич предпочел за благо взять на себя функцию защитника реноме нашей державы. За которую, как известно, почти всегда обидно.
— Практически все решения сессии по природным объектам содержат формулировки благодарности нашей стране за то, что она делает реальные шаги для улучшения ситуации, — уверял господин Буторин. Уточняя, что достаточно жесткие формулировки содержатся в резолюции только по одному объекту — «девственные леса Коми». (Как известно, на эту самую девственность покушается серьезный бизнес, желающий начать на территории национального парка Югыдва разработку месторождений полезных ископаемых.)
— Я хотел бы сосредоточиться на позитивных примерах, — отважно заявил Алексей Андреевич.
К таковым он поспешил отнести объект «Западный Кавказ», который на прошлой сессии едва не определили в черный список из-за громадья заявленного олимпийского строительства. Теперь, как полагает Буторин, опасность можно считать миновавшей: якобы и бобслейная трасса, и жилой комплекс, и другие сооружения решено перенести, выведя из зоны воздействия на охраняемый объект. По его оценкам, сходным образом вопрос прокладки трубы Газпрома через знаменитое плато Укок на Алтае уже не стоит так остро. Якобы Газпром воздерживается от реализации этого проекта, и в его планах до 2020 года таковой не значится.
Между тем тексты итоговых резолюций едва ли могут служить источником выказанного этим наблюдателем оптимизма. По «Западному Кавказу» Комитет, конечно, выражает удовлетворение в связи с фактом получения от нас «заверений»: якобы на территории объекта и буферной зоны не ведется никаких разработок. Однако при этом «выражает сожаление» в связи с отсутствием доказательств, подкрепляющих данные заверения: «Страна-участница до сих пор не представила никаких картографических материалов с обозначением расположения объектов зимних Олимпийских игр 2014 года…»
В отношении плато Укок фиксируются «прогрессивные изменения, содержащиеся в отчете о состоянии сохранности, представленном страной-участницей Конвенции, заключающиеся в улучшении менеджмента объекта». Вместе с тем Комитет «с обеспокоенностью отмечает, что планируемый трубопровод на Алтае остается угрозой для объекта, и убедительно просит представить четкое подтверждение решения об отказе от развития этого проекта».
Башня Газпрома сигнал не ловит
Даже сверх меры осторожное и дипломатичное руководство Комитета вынуждено выказывать принципиальность, когда общественные протесты приобретают консолидированный и массовый характер. Как в случае с «Охта-центром», например. В этом вопросе, отмечает Алексей Ковалев, эксперты ЮНЕСКО и ИКОМОС сделали большое благое дело, недвусмысленно высказавшись против строительства небоскреба. В то же время его заказчики по-прежнему предпочитают оставаться в положении известной мимической группы — трио обезьян, выражающих категорическое нежелание слышать, видеть и говорить.
Заместитель гендиректора ОДЦ «Охта» Владимир Гронский отказался комментировать коллегам из «Коммерсанта» обнародованные депутатом Ковалевым документы, поставив под сомнение их достоверность.
— ОДЦ «Охта» ведет планомерную работу с ЮНЕСКО в позитивном ключе, и никаких подобных «сигналов», о которых заявляет депутат, к нам не поступало, — заявил Гронский.
Сигнализируем: в открытом доступе имеются тексты решений, принятые сессиями Комитета всемирного наследия ЮНЕСКО в 2007 и 2008 годах. Оба предупреждают о возможности включения исторического Санкт-Петербурга в Список объектов всемирного наследия в опасности в случае реализации проекта башни «Охта-центр», «которая может отрицательно повлиять на выдающуюся универсальную ценность объекта». В них же настоятельно рекомендовано «не приступать к реализации какого бы то ни было проекта» до получения результатов его оценки миссией Центра всемирного наследия и ИКОМОС.
Татьяна ЛИХАНОВА
Фото Михаила МАСЛЕННИКОВА
Карикатура Виктора БОГОРАДА