Гражданин петербурга

10 июля журналисту, литератору и редактору Вадиму Михайловичу Тарееву исполнилось бы 80 лет

 

 

 

 

 

 

«Я занят. Я умираю»
Тот же страшный пейзаж возвращается десятилетия спустя — лоскуты обоев в цветочек, приоткрытая филенчатая дверь, зависшая где-то на уровне третьего этажа над обращенными в руины стенами, которые так самоотверженно восстанавливали ленинградцы, едва фашистское кольцо было разорвано.
Ответ на вопрос о том, по какую сторону баррикад Тареев был бы сегодня, предопределен всей его жизнью, ставшей искренним и преданным служением этому городу. И тем острее ощущаешь потерю. На линии обороны Петербурга очень недостает сегодня таких, как он.
Градостроительная тема, тема защиты исторического Петербурга, ставшая нынче самой актуальной, поднималась им еще в советское время. Не будет преувеличением назвать Вадима Тареева одним из основателей той школы петербургской журналистики, в которую нынче активно устремилось новое поколение коллег, пишущих о Петербурге, проблемах его развития и сохранения.
Самым профессиональным и авторитетным профильным изданием в нашем городе на протяжении почти полувека был журнал «Строительство и архитектура Ленинграда» (несколько раз сменявший название — «Ленинградская панорама», «Петербургская панорама»). Тареев возглавлял там отдел архитектуры и искусства. Настоящий интеллигент, человек редкого обаяния и такта. Только единожды он отставил деликатность, резко оборвав не успевший толком начаться телефонный разговор: «Я занят. Я умираю». За полчаса до смерти.
Он был душой журнала, именно ему это издание обязано тем «лица не общим выраженьем», которое вычленяло его из массы пустословных СМИ того времени. Он во всем стремился дойти до сути, понять и объяснить другим причины и взаимосвязи поднимаемых проблем, необычайно чутко воспринимал все происходящие с городом перемены, как будто прислушиваясь к дыханию до боли близкого, родного человека: не занемог ли, что тебя тревожит?..
Ему удалось собрать вокруг себя редкий коллектив авторов — эрудитов, знатоков, настоящих мастеров своего дела и патриотов Петербурга. И многие из них, ныне здравствующих широко известных специалистов, до сих пор вспоминают Вадима Михайловича с теплотой и уважением.

«Никто не обладал таким пониманием слова и фразы»
Вадим Тареев был настоящим просветителем — такого разнообразного собрания материалов по истории города, что публиковались под его редакторством на страницах «Ленинградской панорамы», пожалуй, не было больше нигде.
— Мы прекрасно понимали, что судьба подарила нам счастливую возможность жить и работать рядом с талантливым, редким по своему обаянию и деловым качествам человеком, — вспоминает один из постоянных авторов «Ленинградской панорамы» искусствовед и художник Валерий Исаченко. — Более того, постепенно мы стали понимать, что он действительно незаменим, что такого журналиста и редактора больше нет в городе. Никто, пожалуй, не был столь чутким, отзывчивым, доброжелательным и в меру строгим к авторам, как Вадим Михайлович Тареев. Никто так тонко не ощущал авторскую индивидуальность, не обладал таким чувством, таким пониманием слова и фразы. Вадим Михайлович редактировал так, что с его замечаниями и правкой нельзя было не согласиться — они принимались сразу. В те уже далекие 1970–1990-е годы выход в свет каждого номера этого журнала был событием — статьи обсуждались, и весьма оживленно, в нашей архитектурной среде, да и многие горожане интересовались журналом. Авторы гордились участием в нем и тем, что редактор — «сам Тареев». Это был наш, родной журнал. Ничего подобного нет в нынешних свежеиспеченных изданиях. Тареев и его коллеги создали ленинградский-петербургский журнал, с которым ничто не сравнимо. Без публикаций в этом журнале вообще невозможно изучать архитектурно-строительный процесс в городе на Неве… Модно ныне рассуждать и о «петербургской интеллигентности». Вадим Михайлович и был петербургским и в то же время ленинградским интеллигентом. В отличие от снобов от культуры, он не отрекался от идеалов молодости, был очень цельной личностью. Свою жизнь он прожил скромно и благородно. Надо ли говорить, что мы никогда его не забудем, что нам всегда его будет не хватать? Да, это так. Я и сегодня мысленно беседую с ним, слышу его живой голос…

Один против
А голос у него был удивительный. Глубокий, сильный — не громкостью (никогда не слышала, чтобы он повышал тон), но его собственной внутренней силой, цельностью, сдержанным достоинством.
Мне посчастливилось начать свой путь в профессию со стажировки в «Ленинградской панораме» под началом Тареева, плавно перетекшей в штатную редакторскую работу в его отделе. Едва ли так же посчастливилось самому Вадиму Михайловичу, принявшему под свою опеку не только студентку Университета, но и бузотерку из только народившейся тогда Группы спасения памятников — то есть одну из тех «мальчиков с Исаакиевской», «действующих по указке западных спецслужб», как писали о нас на страницах партийно-советских газет после массовых выступлений в защиту «Англетера». Главным редактором журнала в ту пору назначили «писателя-патриота» Николая Утехина — известного больше не литературными произведениями, а соавторством доноса, накатанного в 1968 году после нашумевшего вечера творческой молодежи в Доме писателя. Доноса, представлявшего выступления Довлатова, Бродского, Городницкого, Марамзина и других «сионистским шабашем» и содержавшего требование привлечь оных к ответственности, вплоть до уголовной.
Излишне объяснять, что отношения у нас с таким главным редактором не заладились с самого начала. Ну и вполне логично финишировали созванным им собранием трудового коллектива, призванным обосновать необходимость избавления редакции от такого неблагонадежного элемента как «девочка-мальчик с Исаакиевской». Для моей неокрепшей на тот момент натуры большим потрясением стало дружное обличительное выступление коллег. Досталось и Вадиму Михайловичу, пригревшему под своим крылом отщепенку. Он оказался единственным, открыто выступившим против заранее заготовленного решения. Более того, ему и потом удавалось гнуть свою линию — каким-то чудом проталкивая в печать материалы, вполне благожелательно освещавшие деятельность неформалов; публиковались и мои статьи в защиту приговоренных к сносу исторических зданий.
Подарок судьбы — такой учитель, как Тареев. Большая честь — быть в числе его учеников. И громадная ответственность. Порой мысленно обращаешь к нему вопрос — не жалеете, Вадим Михайлович, что дали такой язве путевку в жизнь?
И видишь его улыбку.

 

Татьяна ЛИХАНОВА