Сергей петров: «кропачеву я отвечать готов»

Условная аренда
— Сергей Викторович, вам ставят в вину, что центр платил Университету за аренду небольшой площади, а фактически занимал большую. И что центр занимался коммерцией, замыкая на себя средства ОМС, и к тому же делал это на основании поддельного письма ректора (тогда еще Людмилы Вербицкой).
— Прежде всего хочу сказать, что никогда бы не стал отвечать на высказывания Людмилы Алексеевны Вербицкой — почетного гражданина Санкт-Петербурга, многолетнего ректора Университета, при котором я стал деканом медицинского факультета и руководителем медицинского центра, создание которого в 2007 году отмечено премией правительства РФ. Однако, прочитав два номера вашей газеты, я убедился в том, что Людмила Алексеевна, к сожалению, в очередной раз использована в качестве рупора совсем другими людьми. А вот этим людям, и прежде всего нынешнему ректору Николаю Михайловичу Кропачеву, оставшемуся в тени, отвечать я готов. Тем более что многочисленные неточности (назовем их так) и передергивание фактов могли создать у читателей газеты ложное понимание ситуации.
— А каково ваше понимание ситуации?
— Начнем с истории вопроса. Сотрудники и преподаватели Университета с 40-х годов ХХ века лечились в Городской поликлинике № 1, которая находилась в здании исторического факультета на Менделеевской линии, дом 5. В связи с переходом на страховую медицину город перестал финансировать эту поликлинику и она была закрыта. Тогда в 2002 году медицинский факультет проявил инициативу: давайте сами организуем лечение универсантов, ведь у нас есть отличные специалисты. Так появилось АНО «Поликлиника СПбГУ» и Медицинский центр СПбГУ. При этом руководимый мною медицинский центр — структурное подразделение Университета, и ни о каких арендных отношениях здесь не может быть и речи.
— А как появился «Делор»?
— В 2004 году меня пригласила Людмила Вербицкая, в кабинете которой сидела генеральный директор фирмы «Делор» Лариса Кочорова. Ректор сказала: принято решение, что эта фирма будет работать на наших площадках и организовывать медицинское обслуживание универсантов. Так и появился «Делор» — по инициативе ректора, а вовсе не по моей. Договоры аренды площадей подписаны между «Делором» и руководителями Университета (как правило, проректорами). Я никакого отношения к заключению договоров аренды помещений не имел.
— Почему не имели, если вы руководитель медцентра и главный врач поликлиники?
— У меня не было такого права. Заключение договоров аренды в Университете централизовано, этим раньше занимались службы проректора по АХЧ, а в настоящее время занимаются службы проректора по правовым вопросам. Указанные в договоре площади и цена квадратного метра определялись в ректорате, а мне до недавнего времени (на конец 2008 г.) были вообще неизвестны. Мне с самого начала было сказано, что договоры носят условный характер (никакие конкретные помещения в договоре не значились, красные линии отсутствовали), а моя задача — координация лечебной деятельности всех структур для обеспечения бесплатного для студентов и работников медицинского обслуживания на максимально высоком качественном уровне.
С поставленной задачей, как мне кажется, я справился. Уже к 2007 году любой обучающийся и работник Университета получал практически любую качественную медицинскую услугу бесплатно.

Сутки на размышление
— Людмила Вербицкая говорит, что при проверке арендных договоров выяснилось, что «Делоры» занимают в десять раз больше помещений, чем те, за которые платят, а когда от вас потребовали оформить договоры на все помещения — вы отказались и закрыли медицинский центр. Да еще перед новым годом.
— Все как раз наоборот! 29 декабря 2008 г. действие арендных договоров заканчивалось, но вместо их автоматического продления, как было ежегодно, ректор предложила директору «Делора» перевести всех сотрудников на работу в Университет, а организацию ликвидировать. А если этого не произойдет, то арендная плата для «Делора» увеличится в двадцать раз. На размышление были даны сутки.
— И что было дальше?
— Кочорова отказалась от перевода врачей и сказала, что подписать договор аренды на новых условиях не может в связи с отсутствием средств. Ректорат свою позицию не изменил, в результате 30 декабря никаких формальных условий для работы «Делоров» на университетских площадях не стало. То есть медицинские услуги были прекращены исключительно по инициативе ректората. Понимая, что без договора аренды работать нельзя, что возможны проверки правоохранительных органов, мы приняли решение о закрытии центра в связи с непродлением со стороны Университета договоров аренды. Мы понимали, что люди не пострадают, так как это было 30 декабря, перед новогодними каникулами. После каникул переговоры «Делора» и ректората возобновились, в результате 11 января договор был подписан еще на три месяца практически на старых условиях (суммарно по всем площадкам примерно на 300 кв. м по прежней цене за метр). Замечу, что в эту тему вкралась неожиданная история про какие-то поддельные подписи ректора на документах. У меня сохранились оригиналы аналогичных обращений Вербицкой и в Комитет по здравоохранению, и в Территориальный фонд ОМС. На имеющихся у меня документах подписи не вызывают никаких сомнений. Поэтому наличие подделок мне комментировать трудно.
— Почему были уничтожены медицинские карточки сотрудников СПбГУ?
— В марте 2009 года СПбГУ расторг договоры с «Делором», по распоряжению проректора по безопасности было предписано срочно покинуть помещения. Я неоднократно предупреждал об опасности подобных непродуманных и волюнтаристских шагов — кому будет лучше от этого изгнания: ведь этим специалистам нет замены, пострадают люди Я объяснял — надо уметь договариваться, искать компромиссы, но у нас в Университете сегодня это невозможный путь. В итоге «Делор» ушел из Университета, а медицинские карточки, как известно, являются собственностью медучреждения. Руководство СПбГУ имело возможность в течение нескольких месяцев договориться о передаче медицинской информации из этих карточек, предложить людям скопировать их, найти другие варианты. Насколько я знаю, такой инициативы от СПбГУ не поступало и карточки были утилизированы из-за того, что с их хранением были серьезные проблемы — архивы от них отказывались, а просто хранить с вероятностью утечки информации о пациентах — дело опасное. Как я понимаю, с юридической точки зрения эта процедура была абсолютно законной.

Лазерная война
— Что произошло с эксимерным лазером, который, как говорит Вербицкая, использовался на стороне на протяжении трех лет, в связи с чем идет следствие?
— Прежде всего по поводу следствия. Я ничего не знаю, меня никто никуда не вызывал, я ни с кем не встречался и объяснений не давал. Что касается лазера: с помощью факультетских международных связей мы договорились с крупной немецкой фирмой о приобретении в лизинг современного оборудования. Оно было необходимо как для обучения студентов и молодых специалистов, так и для оказания медицинских услуг. Площадки для его использования в СПбГУ не было. Тогда мы заключили несколько договоров между поликлиникой и одной из баз медицинского факультета — ЦМСЧ-122. В результате мы получали прекрасно оборудованное офтальмологическое отделение, с учебными площадями, специализированную операционную с эксимерным лазером. При этом существовала официальная прозрачная система финансовых расчетов между ЦМСЧ и поликлиникой. Так мы работали три года, однако медсанчасть задолжала нам средства, и мы расторгли договор, забрали оборудование, подготовили документы для обращения в арбитражный суд, стали искать другую площадку.
— Кто платил за лазер?
— Университет не платил ни копейки. Примерно 6 миллионов рублей были получены от спонсоров, около 5 миллионов — деньги, заработанные врачами поликлиники. Кстати, в начале 2009 года лизинговый договор был полностью исполнен, и оборудование стало собственностью СПбГУ. Правда, спасибо за это нам никто не сказал. Я даже не знаю — используется ли лазер, лежит ли в коробке или уже продан.
— А ремонт помещений для «Делоров» с более чем двукратным завышением расценок? Разве по этому факту не идет следствие?
— Речь идет не о помещениях «Делоров», а об Актовом зале медицинского факультета, к которому «Делор» не имел никакого отношения. Но ведь меня надо было за что-то наказать, поскольку, как оказалось после полугода шельмований, что к медицине-то не придраться!. Центр был классный, люди работали не за страх, а за совесть, все лучшие специалисты были у нас. Поэтому руководство Университета пошло по проверенной схеме: проверить стройки, по традиционному представлению — одно из самых больных мест каждого руководителя. Но опять ошиблись. Не побоюсь сказать, что по доносу главного инженера СПбГУ (заметьте, условно осужденного) Чекалина было сформулировано мнение о якобы существенно завышенной смете на ремонт Актового зала факультета и ведении работ без технического надзора. Однако смета на реставрацию Актового зала (памятник архитектуры федерального значения) составлена на основании дефектной ведомости и архитектурного задания КГИОП. Сама смета утверждена КГИОП и Чекалиным. Технадзор регулярно осуществляла в соответствии с приказом проректора Еремеева инженер Дмитриева. Все текущие акты приемки работ подписаны представителями КГИОП и технадзора, как и заключительный акт ввода Актового зала в строй. Никаких замечаний, все работы выполнены по утвержденной смете, все документы имеются. Однако их, по-видимому, скрыли от правоохранительных органов, куда, по моему мнению, руководство Университета представило донос и другие подтасованные бумажки. Так даже велосипедиста можно оштрафовать за превышение скорости на автобане. Смешно… А вообще-то страшно, когда предполагаешь, что возможно использование представителей правоохранительных органов под давлением, по указке, по блату.

Окончание интервью с Сергеем Петровым читайтев следующем номере.

Беседовал Борис ВИШНЕВСКИЙ