Спасти сенную площадь – 2
Дан старт очередной попытке реконструкции Сенной площади. Первая, заявленная в преддверии 300-летия Петербурга, обернулась загромождением площади торговыми бараками, китчевыми скамейками с тележными колесами и прочими нелепыми малыми архитектурными формами, с водружением надо всей этой мусорной кучей дурацкой стелы, испещренной повторенным на всех языках словом из трех букв (навязанная предприимчивым французом Хальтером поделка его жены — «Башня мира»). Что стоит за нынешней, уже так активно рекламируемой новой попыткой возрождения второй после Дворцовой площади Петербурга: стремление решить чрезвычайно важную градостроительную задачу, исправив былые ошибки, или же циничное намерение реализовать коммерческие проекты, весьма далекие от декларируемых благородных целей?
Главные архитекторы идут по наклонной плоскости — линии метро
О подвигах, о подлости, о money
Весь путь создания и разрушения ансамбля Сенной — памятник нашей истории, поучительная летопись человеческих подвигов и подлостей, сконцентрированных в одном месте. Над созданием ансамбля своеобразных ворот в Петербург на протяжении XVIII–XIX веков трудились зодчие Андрей Квасов, Иван Старов, Викентий Баретти, Авраам Мельников. Нижний ярус колокольни церкви Успения Пресвятой Богородицы (Спаса на Сенной) и кордегардия (помещение для военного караула) на другой стороне, почти зеркально повторяющая нижний ярус колокольни, образовывали пропилеи, придавая сдержанную торжественность въезду в город с Московской дороги. Доминанта храма держала всю композицию, служила своего рода камертоном для всей окружающей застройки и ориентиром на поворотном пункте Московской дороги, когда для следующего по ней путника таким ориентиром переставал быть шпиль Петропавловского собора, скрывавшегося за северным фронтом застройки Сенной площади. Колокольня Спаса на Сенной, а также вертикали Покровской церкви и Михайловского (Инженерного) замка разделяли Садовую на три отрезка, задавая четкий ритм.
Поступательное движение к завершению единого ансамбля, очищению его от разнохарактерных архитектурных напластований продолжалось вплоть до 50-х годов ХХ века. Главным архитектором Ленинграда Николаем Барановым были разработаны интереснейшие проекты реконструкции Сенной — предполагавшие ее избавление от хлама случайных сооружений, единый уровень застройки по периметру и обязательное сохранение храма и кордегардии. Но они остались только на бумаге. Хотя Баранову удалось освободить площадь от загромождавших ее крытых торговых рядов, и на расчищенном пространстве храм вновь получил ключевую градостроительную роль. Но — ненадолго.
Зимой 1961-го было объявлено о том, что церковь — якобы мешающую сооружению метро — снесут. Как вспоминал академик архитектуры Владимир Смирнов, самым ярым защитником ее сохранения стал декан архитектурного факультета ЛИСИ Владимир Пилявский. Он экстренно собрал заседание ученого совета факультета, обратившегося к министру культуры Екатерине Фурцевой с просьбой не допустить уничтожения архитектурного ансамбля. Фурцева распорядилась создать комиссию под руководством Николая Баранова, которой и предписывалось решить дальнейшую судьбу церкви на Сенной и при любом исходе обязательно обследовать ее и осуществить обмеры. Комиссия, как свидетельствует Владимир Смирнов (вместе с Юрием Денисовым участвовавший в обмерах церкви), «оказалась на редкость энергичной и оперативной: не боясь испачкаться, академики бойко облазали всю церковь, осматривая зондажи опорных конструкций и возмущаясь самоуправством Метростроя и безответственностью ГИОП. Н. В. Баранов пообещал срочно доложить об этом правительству и остановить разрушение памятника».
Тем временем, как вспоминает Смирнов, сменивший Баранова на посту главного архитектора Валентин Каменский «собрал у себя «своих академиков» (Е. А. Левинсона, И. И. Фомина и др.), чтобы добиться подписания документа о полной никчемности церкви… Чтобы выиграть время, Ю. М. Денисов решил воспользоваться архивным счетом на позолоту еще не разрушенных накладных ребер луковиц церкви, на что ушло около двух пудов золота. Письма в адрес руководства Ленметростроя и ОБХСС были тотчас отправлены. Результат не заставил себя долго ждать: придя к храму, мы не обнаружили ни третьей смены, ни рабочих вообще — все проходы на крышу и внутрь церкви были опечатаны «до демонтажа элементов, содержащих драгметаллы». Так удалось вырвать еще неделю на обмеры и фотофиксацию приговоренного храма. За сутки до взрыва, назначенного на ночь с 1 на 2 февраля 1961 г., в Главное архитектурное управление Ленинграда пришло письмо Фурцевой с запретом на снос. Его прочли, но — как пишет Смирнов, — вновь запечатали и переслали в Ленметрострой, где его не рискнули вскрывать и вернули назад в ГлавАПУ в субботу, 1 февраля, в нерабочий день. Церковь взорвали в ночь на воскресенье. Как только упала колокольня, Владимир Смирнов и Юрий Денисов, несмотря на окрики охраны, бросились обмерять ее третий ярус и венчающий шатер: «…желание завершить работу заслонило на время горечь непоправимости произошедшего».
Новейшая история города Питера чрезвычайно скупа на имена героев. Практически в одиночку свой подвиг подвижничества без малого 40 лет вершит архитектор Дмитрий Бутырин, добиваясь возвращения Сенной площади храма, над проектом воссоздания которого он работает с начала 1970-х. Куда более преуспели иные зиждители — те, что решению градостроительных задач предпочитают обслуживание интересов бизнеса. Плоды их трудов завалили Сенную по самое некуда.
Еще в 1998 году распоряжением губернатора Владимира Яковлева был создан совет по развитию и реконструкции Сенной площади. За основу приняли план, подготовленный институтом «Торгпроект» (директор — Владимир Ловкачев, главный архитектор — Дмитрий Ловкачев).
Как замечательно выразился на недавней встрече в Союзе архитекторов Владимир Ловкачев, «вся наша беда в том, что мы уже 20 лет занимаемся Сенной площадью». За эти годы трудами семьи Ловкачевых у площади вырос торговый центр «Сенная» (шесть этажей плюс двухуровневая подземная парковка) — словно в насмешку презентовавшийся как «базирующийся на планах 1913 года, предполагавших строительство двухэтажного торгового здания». Их же творческая и коммерческая фантазия обеспечили тот, по выражению Михаила Золотоносова, «архитектурный бардак», что воцарился на площади с юбилейного, 2003 года — когда был реализован ловкачевский проект, где «восемь бараков, которые формой и расположением напоминают концлагерь, а «Башня мира» посредине — вышку с прожекторами и вертухаями». Про эту самую башню (что на последнем собрании в Союзе архитекторов все хором поносили) Дмитрий Ловкачев, кстати, в 2003 году говорил совершенно другое: «Башня мира полностью вписывается в архитектурный ансамбль Сенной площади и послужит украшением центра города». Впрочем, ему — как автору самой скандальной градостроительной ошибки последних лет — и вторжение стеклянной громады новой биржи в панораму Стрелки Васильевского острова видится, должно быть, украшением. По проекту Дмитрия Ловкачева в 2008 году обзавелся массивной двухэтажной надстройкой дом на углу Садовой и Спасского переулка, что окончательно разрушило историческую композицию, базировавшуюся на строгом соотношении вертикали церковной колокольни и единой горизонтальной линии периметральной застройки площади.
— Кто мог согласовать такое безобразие, дезорганизующее всю фоновую застройку?! — вопрошает Дмитрий Бутырин.
Отвечаем: тогдашний глава КГА Александр Викторов и председатель КГИОП Вера Дементьева.
Поперек пути к храму
Принятый в 1998 году план реконструкции Сенной площади предполагал три этапа — от ее благоустройства и реновации прилегающих территорий до восстановления церкви Успения. К 2001 году разработанный Дмитрием Бутыриным проект ее воссоздания получил все необходимые согласования — в том числе и КГА (подпись Олега Харченко), и КГИОП (подпись Никиты Явейна). Однако, ссылаясь на поручение губернатора Яковлева о воссоздании здания церкви Успения, Олег Харченко в разрешительном письме КГА говорит о проектировании на сопредельном участке вестибюля метро «Сенная»… часовни церкви Успения. Попутно напоминая о проектируемом рядом, по ул. Ефимова, 2, торговом комплексе (ПИК). Почему вдруг часовня вместо церкви? И как можно было проектировать коммерческий комплекс в отрыве от задачи воссоздания храма? Ответ напрашивается только один — потому что тогдашний главный архитектор вовсе не брал в расчет эту задачу. Говорят, гораздо больший интерес он проявлял к обеспечению заказов некоей компании, специализирующейся на производстве и поставках стекла — именно эта его страсть понуждала проектировщиков следовать настоятельным рекомендациям доработать подаваемые на подпись проекты, используя в отделке фасадов именно стекло.
Так что не приходится удивляться той настороженности, с которой теперь приняла общественность заявления о новых проектах реконструкции Сенной площади, вновь предлагаемых к обсуждению в увязке с планами воссоздания церкви.
Настораживает и то, что целый ряд появившихся публикаций и репортажей активно использует противопоставление: «либо храм — либо новый торговый центр». Создается впечатление, что кто-то намеренно обращает все стрелы потенциального гнева общественности на инициаторов строительства второй очереди ТК «ПИК» (ЗАО «Советник»), отвлекая внимание от других интересантов. Безусловно, ПИК-2 должен стать предметом самой пристальной экспертной оценки, однако на Сенной и вблизи нее готовится к реализации еще целый ряд крупных проектов. Ощутимо расширить свою экспансию намеревается концерн «Питер» — добавив к ТРК «Сенная» торговый комплекс «Сенная-2» с двухуровневой подземной парковкой (его планируется построить на месте нынешнего Сенного рынка) и 8-этажный бизнес-центр, выходящий на Московский проспект (предусмотрен снос пары якобы аварийных двухэтажных зданий).
ЗАО «Городское агентство по операциям с недвижимым имуществом» намеревается освоить пространство слева от ПИКа, соорудив здесь гостиничный комплекс, связанный с Гороховой улицей цепочкой торговых моллов. Организация сквозных проходов потребует сноса внутриквартальной застройки, под угрозой дома 47 и 49 по Гороховой. Генпроектировщик концепции «реконструкции» Сенной площади, директор архитектурно-проектной мастерской «Росар» Андрей Хруцкий неохотно комментирует вопросы о том, какой именно исторической застройкой и в каком объеме замышляется пожертвовать. Уверяет лишь, что лицевые фасады домов 47 и 49 постараются сохранить, а внутридворовые здания — «аварийные, которые сами по себе обрушаются» — демонтируют. Версию о необратимой аварийности горячо поддерживает и экс-глава КГА Александр Викторов: «Туда с наступлением темноты вообще лучше не ходить! Там все в таком жутком состоянии уже много-много лет…» Кстати, именно с легкой руки Викторова планировочная структура Сенной и вокруг нее оказалась распилена на куски, привязанные к разным инвесторам. Строго говоря, изначально город должен был определиться — как лучше развивать данную территорию, что нужно Петербургу, какая именно единая градостроительная концепция пойдет ему на пользу. И исходя из выработанной стратегии, городу надлежало разработать единый проект планировки и межевания. Взяв на себя как правопреемника советского Ленинграда ответственность за воссоздание снесенного храма; по меньшей мере, закрепив в проекте планировки его территорию — причем не просто оставив пустое пятно, а четко зафиксировав границы будущего объекта капитального строительства (в соответствии с историческими границами церкви).
Во время развернувшейся в Союзе архитекторов дискуссии на необходимости единого проекта планировки пытался было настаивать и авторитетный градостроитель Борис Николащенко. Но его предложения встретили консолидированное сопротивление как бывшего, так и нынешнего главных архитекторов. Викторов жарко убеждал, что запущенный им процесс ничем не плох, Митюрев — меланхолично констатировал, что уже «поздно», ибо этот самый процесс «необратим».
Метро церкви не помеха
Не вызвало энтузиазма у нынешнего главного архитектора и предложение инициировать ликвидацию недавней градостроительной ошибки: двухэтажной мансарды дома на углу Садовой и Спасского переулка. «Надо разобраться в юридических тонкостях», — уклончиво молвил Юрий Константинович. Хотя, казалось бы, для главного архитектора не должно представлять труда засвидетельствовать очевидное: незаконность нового строительства в охранной зоне, где допускается только деятельность, направленная на регенерацию исторической среды. А то, что двухэтажная надстройка направлена разве что на окончательную деградацию этой среды, — вопрос не дискуссионный. Кроме того, этот опасный прецедент уже вдохновляет инициаторов организации «торговых моллов» на аналогичное безобразие: ссылаясь на необходимость выровнять линию, хотят увеличить на два этажа и дом на противоположной стороне Садовой. Такая «подтяжка» создаст абсолютно неприемлемый фон для воссоздаваемой церкви, исказив задуманное ее создателями соотношение доминанты и линии рядовой застройки.
Но, похоже, и в рамках новых разработок планов реконструкции Сенной площади к задаче воссоздания храма по-прежнему мало кто относится с пиететом. Юрий Митюрев, ранее уже заявивший о том, что «на историческом месте находится наклонный ход метро и построить на этом месте церковь не представляется возможным», продолжает настаивать на существующих «объективных препятствиях в виде капитального сооружения метрополитена, который занимает часть пятна храма». Кстати сказать, архивные материалы свидетельствуют: местоположение этого пятна ощутимо расходится с тем, как оно фиксируется с подачи КГИОП. Каким-то загадочным образом из границ территории памятника оказался вырезан существенный кусок. И по нашим сведениям, этому изменению границ вовсе не предшествовала историко-культурная экспертиза, как того требует закон. Показательно, что в то время как одна рука Веры Дементьевой перекраивала эти границы, другая подписывалась под КГИОПом же разработанным законом «О границах и режимах зон охраны» — которым церковь Успения Пресвятой Богородицы отнесена к утраченным доминантам, рекомендуемым к восстановлению.
— К сожалению, точного ответа, где именно был расположен храм, нет, — сокрушался Андрей Хруцкий. — Очертания везде разные. На одних планах КГИОП существующий павильон метро вгрызается в фундамент очень глубоко, на других — чуть-чуть. Конечно, нужны достоверные данные, но вот где их добыть?..
Да было бы, как говорится, желание. Неужели забыт чиновниками КГИОП подвиг Владимира Смирнова и Юрия Денисова, не прекращавших обмеров церкви даже в момент ее сноса? К тому же, как справедливо заметил Александр Викторов, едва ли при уничтожении храма в 60-е тщательно извлекали из грунта фундамент. Так что не слишком обременительные археологические раскопки этого пятачка наверняка позволят внести окончательную ясность.
Что же до «объективных препятствий» со стороны метрополитена, то тут возникает резонный вопрос: почему при утверждении проекта восстановления церкви в 2001 году этих препятствий не существовало? Проект, напомним, прошел тогда все требуемые экспертизы и согласования. Ни наземный павильон, ни наклонный ход метро никуда с тех пор не перемещались. Трудно сказать, добровольно ли заблуждается Юрий Митюрев или сознательно вводит общественность в заблуждение. Однако карта, отображающая размещения этого самого наклонного хода, наглядно демонстрирует — воссозданию храма он не мешает.
— Наклонный ход метро, о котором так печется главный архитектор города, идет совсем в другую сторону, — замечает председатель архитектурной комиссии Санкт-Петербургской епархии профессор Академии художеств, настоятель Петропавловского собора игумен Александр (Федоров). — При реконструкции павильона метро спокойно можно учесть пятно застройки храма.
— Во-первых, можно немного потеснить вестибюль, организовав, как на Московском вокзале, вход с одной стороны, а выход с другой, — убежден Дмитрий Бутырин. — Во-вторых, можно вообще сделать подземный вестибюль, как на станции «Автово», где после входа внутрь сразу идет спуск вниз.
Вообще говоря, довольно странно, что на встречу в Союзе архитекторов не пригласили проектировщиков Ленметрогипротранса — раз уж главный пункт заявленного обсуждения, воссоздание храма, так тесно связан с проблемами метро. Не менее странно и то, что город перепоручает инвестору самостоятельно улаживать с метрополитеном эти стратегические вопросы. В ЗАО «Советник» готовы предложить разные архитектурные решения, позволяющие включить вестибюли станций метро («Сенной» и «Спасской») в здание ПИКа-2 — и в любом случае так, чтобы территория церкви оставалась свободной, зарезервированной под ее воссоздание. Обещают, что здание второй очереди торгового комплекса будет выдержано в классическом петербургском стиле и выполнено в традиционных материалах. Его построят вровень с выходящим на площадь домом по другую сторону улицы Ефимова. Эксперты допускают, что такое решение может ощутимо сгладить негативный эффект ПИКа-1 — будет прикрыт его бликующий остекленный фасад, выровняется красная линия застройки площади. Хотя пока окончательного проекта еще нет, поддерживать можно разве что готовность инвестора к компромиссу и работе над старыми ошибками.
А дабы не наплодить новых, необходимо отказаться от порочной практики спонтанного нового строительства, когда оно инициируется не исходя из интересов гармоничного развития Петербурга, а в зависимости от расположенности чиновников к тем или иным застройщикам. Чтобы не было по Ловкачеву, резюмировавшему свое выступление словами: «Финансы диктуют, какие варианты реконструкции будут выбраны». А было — сообразно градостроительной логике и задачам сохранения культурного наследия.
— Сенная площадь чрезвычайно интересная, а судьба у нее трудная, — напомнил Сергей Соколов, главный архитектор Ленинграда в 1985–1992 гг. — Она еще не одно десятилетие будет в центре внимания общественности. — И, обращаясь к нынешнему главному архитектору, предложил: — Юрий Константинович, пусть проект планировки всей этой ответственной территории (не только самой площади, но шире — от Фонтанки к каналу Грибоедова) станет предметом соревнования. Необходимо подготовить сборник всех имеющихся материалов по истории ее развития и положить его в основу конкурсного задания на лучший проект единой планировки.
На том и порешили, при единодушной поддержке зала. Вот только захотят ли власти прислушаться к мнению специалистов и объявить такой конкурс? Уже в ноябре проекты реконструкции разрозненных частей Сенной площади планируют вынести на Градостроительный совет.
Схема, наглядно демонстрирующая: наколонный ход метро не мешает воссозданию храма
О подвигах, о подлости, о money
Весь путь создания и разрушения ансамбля Сенной — памятник нашей истории, поучительная летопись человеческих подвигов и подлостей, сконцентрированных в одном месте. Над созданием ансамбля своеобразных ворот в Петербург на протяжении XVIII–XIX веков трудились зодчие Андрей Квасов, Иван Старов, Викентий Баретти, Авраам Мельников. Нижний ярус колокольни церкви Успения Пресвятой Богородицы (Спаса на Сенной) и кордегардия (помещение для военного караула) на другой стороне, почти зеркально повторяющая нижний ярус колокольни, образовывали пропилеи, придавая сдержанную торжественность въезду в город с Московской дороги. Доминанта храма держала всю композицию, служила своего рода камертоном для всей окружающей застройки и ориентиром на поворотном пункте Московской дороги, когда для следующего по ней путника таким ориентиром переставал быть шпиль Петропавловского собора, скрывавшегося за северным фронтом застройки Сенной площади. Колокольня Спаса на Сенной, а также вертикали Покровской церкви и Михайловского (Инженерного) замка разделяли Садовую на три отрезка, задавая четкий ритм.
Поступательное движение к завершению единого ансамбля, очищению его от разнохарактерных архитектурных напластований продолжалось вплоть до 50-х годов ХХ века. Главным архитектором Ленинграда Николаем Барановым были разработаны интереснейшие проекты реконструкции Сенной — предполагавшие ее избавление от хлама случайных сооружений, единый уровень застройки по периметру и обязательное сохранение храма и кордегардии. Но они остались только на бумаге. Хотя Баранову удалось освободить площадь от загромождавших ее крытых торговых рядов, и на расчищенном пространстве храм вновь получил ключевую градостроительную роль. Но — ненадолго.
Зимой 1961-го было объявлено о том, что церковь — якобы мешающую сооружению метро — снесут. Как вспоминал академик архитектуры Владимир Смирнов, самым ярым защитником ее сохранения стал декан архитектурного факультета ЛИСИ Владимир Пилявский. Он экстренно собрал заседание ученого совета факультета, обратившегося к министру культуры Екатерине Фурцевой с просьбой не допустить уничтожения архитектурного ансамбля. Фурцева распорядилась создать комиссию под руководством Николая Баранова, которой и предписывалось решить дальнейшую судьбу церкви на Сенной и при любом исходе обязательно обследовать ее и осуществить обмеры. Комиссия, как свидетельствует Владимир Смирнов (вместе с Юрием Денисовым участвовавший в обмерах церкви), «оказалась на редкость энергичной и оперативной: не боясь испачкаться, академики бойко облазали всю церковь, осматривая зондажи опорных конструкций и возмущаясь самоуправством Метростроя и безответственностью ГИОП. Н. В. Баранов пообещал срочно доложить об этом правительству и остановить разрушение памятника».
Тем временем, как вспоминает Смирнов, сменивший Баранова на посту главного архитектора Валентин Каменский «собрал у себя «своих академиков» (Е. А. Левинсона, И. И. Фомина и др.), чтобы добиться подписания документа о полной никчемности церкви… Чтобы выиграть время, Ю. М. Денисов решил воспользоваться архивным счетом на позолоту еще не разрушенных накладных ребер луковиц церкви, на что ушло около двух пудов золота. Письма в адрес руководства Ленметростроя и ОБХСС были тотчас отправлены. Результат не заставил себя долго ждать: придя к храму, мы не обнаружили ни третьей смены, ни рабочих вообще — все проходы на крышу и внутрь церкви были опечатаны «до демонтажа элементов, содержащих драгметаллы». Так удалось вырвать еще неделю на обмеры и фотофиксацию приговоренного храма. За сутки до взрыва, назначенного на ночь с 1 на 2 февраля 1961 г., в Главное архитектурное управление Ленинграда пришло письмо Фурцевой с запретом на снос. Его прочли, но — как пишет Смирнов, — вновь запечатали и переслали в Ленметрострой, где его не рискнули вскрывать и вернули назад в ГлавАПУ в субботу, 1 февраля, в нерабочий день. Церковь взорвали в ночь на воскресенье. Как только упала колокольня, Владимир Смирнов и Юрий Денисов, несмотря на окрики охраны, бросились обмерять ее третий ярус и венчающий шатер: «…желание завершить работу заслонило на время горечь непоправимости произошедшего».
Новейшая история города Питера чрезвычайно скупа на имена героев. Практически в одиночку свой подвиг подвижничества без малого 40 лет вершит архитектор Дмитрий Бутырин, добиваясь возвращения Сенной площади храма, над проектом воссоздания которого он работает с начала 1970-х. Куда более преуспели иные зиждители — те, что решению градостроительных задач предпочитают обслуживание интересов бизнеса. Плоды их трудов завалили Сенную по самое некуда.
Еще в 1998 году распоряжением губернатора Владимира Яковлева был создан совет по развитию и реконструкции Сенной площади. За основу приняли план, подготовленный институтом «Торгпроект» (директор — Владимир Ловкачев, главный архитектор — Дмитрий Ловкачев).
Как замечательно выразился на недавней встрече в Союзе архитекторов Владимир Ловкачев, «вся наша беда в том, что мы уже 20 лет занимаемся Сенной площадью». За эти годы трудами семьи Ловкачевых у площади вырос торговый центр «Сенная» (шесть этажей плюс двухуровневая подземная парковка) — словно в насмешку презентовавшийся как «базирующийся на планах 1913 года, предполагавших строительство двухэтажного торгового здания». Их же творческая и коммерческая фантазия обеспечили тот, по выражению Михаила Золотоносова, «архитектурный бардак», что воцарился на площади с юбилейного, 2003 года — когда был реализован ловкачевский проект, где «восемь бараков, которые формой и расположением напоминают концлагерь, а «Башня мира» посредине — вышку с прожекторами и вертухаями». Про эту самую башню (что на последнем собрании в Союзе архитекторов все хором поносили) Дмитрий Ловкачев, кстати, в 2003 году говорил совершенно другое: «Башня мира полностью вписывается в архитектурный ансамбль Сенной площади и послужит украшением центра города». Впрочем, ему — как автору самой скандальной градостроительной ошибки последних лет — и вторжение стеклянной громады новой биржи в панораму Стрелки Васильевского острова видится, должно быть, украшением. По проекту Дмитрия Ловкачева в 2008 году обзавелся массивной двухэтажной надстройкой дом на углу Садовой и Спасского переулка, что окончательно разрушило историческую композицию, базировавшуюся на строгом соотношении вертикали церковной колокольни и единой горизонтальной линии периметральной застройки площади.
— Кто мог согласовать такое безобразие, дезорганизующее всю фоновую застройку?! — вопрошает Дмитрий Бутырин.
Отвечаем: тогдашний глава КГА Александр Викторов и председатель КГИОП Вера Дементьева.
Взорванный Спас на Сенной
Поперек пути к храму
Принятый в 1998 году план реконструкции Сенной площади предполагал три этапа — от ее благоустройства и реновации прилегающих территорий до восстановления церкви Успения. К 2001 году разработанный Дмитрием Бутыриным проект ее воссоздания получил все необходимые согласования — в том числе и КГА (подпись Олега Харченко), и КГИОП (подпись Никиты Явейна). Однако, ссылаясь на поручение губернатора Яковлева о воссоздании здания церкви Успения, Олег Харченко в разрешительном письме КГА говорит о проектировании на сопредельном участке вестибюля метро «Сенная»… часовни церкви Успения. Попутно напоминая о проектируемом рядом, по ул. Ефимова, 2, торговом комплексе (ПИК). Почему вдруг часовня вместо церкви? И как можно было проектировать коммерческий комплекс в отрыве от задачи воссоздания храма? Ответ напрашивается только один — потому что тогдашний главный архитектор вовсе не брал в расчет эту задачу. Говорят, гораздо больший интерес он проявлял к обеспечению заказов некоей компании, специализирующейся на производстве и поставках стекла — именно эта его страсть понуждала проектировщиков следовать настоятельным рекомендациям доработать подаваемые на подпись проекты, используя в отделке фасадов именно стекло.
Так что не приходится удивляться той настороженности, с которой теперь приняла общественность заявления о новых проектах реконструкции Сенной площади, вновь предлагаемых к обсуждению в увязке с планами воссоздания церкви.
Настораживает и то, что целый ряд появившихся публикаций и репортажей активно использует противопоставление: «либо храм — либо новый торговый центр». Создается впечатление, что кто-то намеренно обращает все стрелы потенциального гнева общественности на инициаторов строительства второй очереди ТК «ПИК» (ЗАО «Советник»), отвлекая внимание от других интересантов. Безусловно, ПИК-2 должен стать предметом самой пристальной экспертной оценки, однако на Сенной и вблизи нее готовится к реализации еще целый ряд крупных проектов. Ощутимо расширить свою экспансию намеревается концерн «Питер» — добавив к ТРК «Сенная» торговый комплекс «Сенная-2» с двухуровневой подземной парковкой (его планируется построить на месте нынешнего Сенного рынка) и 8-этажный бизнес-центр, выходящий на Московский проспект (предусмотрен снос пары якобы аварийных двухэтажных зданий).
ЗАО «Городское агентство по операциям с недвижимым имуществом» намеревается освоить пространство слева от ПИКа, соорудив здесь гостиничный комплекс, связанный с Гороховой улицей цепочкой торговых моллов. Организация сквозных проходов потребует сноса внутриквартальной застройки, под угрозой дома 47 и 49 по Гороховой. Генпроектировщик концепции «реконструкции» Сенной площади, директор архитектурно-проектной мастерской «Росар» Андрей Хруцкий неохотно комментирует вопросы о том, какой именно исторической застройкой и в каком объеме замышляется пожертвовать. Уверяет лишь, что лицевые фасады домов 47 и 49 постараются сохранить, а внутридворовые здания — «аварийные, которые сами по себе обрушаются» — демонтируют. Версию о необратимой аварийности горячо поддерживает и экс-глава КГА Александр Викторов: «Туда с наступлением темноты вообще лучше не ходить! Там все в таком жутком состоянии уже много-много лет…» Кстати, именно с легкой руки Викторова планировочная структура Сенной и вокруг нее оказалась распилена на куски, привязанные к разным инвесторам. Строго говоря, изначально город должен был определиться — как лучше развивать данную территорию, что нужно Петербургу, какая именно единая градостроительная концепция пойдет ему на пользу. И исходя из выработанной стратегии, городу надлежало разработать единый проект планировки и межевания. Взяв на себя как правопреемника советского Ленинграда ответственность за воссоздание снесенного храма; по меньшей мере, закрепив в проекте планировки его территорию — причем не просто оставив пустое пятно, а четко зафиксировав границы будущего объекта капитального строительства (в соответствии с историческими границами церкви).
Во время развернувшейся в Союзе архитекторов дискуссии на необходимости единого проекта планировки пытался было настаивать и авторитетный градостроитель Борис Николащенко. Но его предложения встретили консолидированное сопротивление как бывшего, так и нынешнего главных архитекторов. Викторов жарко убеждал, что запущенный им процесс ничем не плох, Митюрев — меланхолично констатировал, что уже «поздно», ибо этот самый процесс «необратим».
Метро церкви не помеха
Не вызвало энтузиазма у нынешнего главного архитектора и предложение инициировать ликвидацию недавней градостроительной ошибки: двухэтажной мансарды дома на углу Садовой и Спасского переулка. «Надо разобраться в юридических тонкостях», — уклончиво молвил Юрий Константинович. Хотя, казалось бы, для главного архитектора не должно представлять труда засвидетельствовать очевидное: незаконность нового строительства в охранной зоне, где допускается только деятельность, направленная на регенерацию исторической среды. А то, что двухэтажная надстройка направлена разве что на окончательную деградацию этой среды, — вопрос не дискуссионный. Кроме того, этот опасный прецедент уже вдохновляет инициаторов организации «торговых моллов» на аналогичное безобразие: ссылаясь на необходимость выровнять линию, хотят увеличить на два этажа и дом на противоположной стороне Садовой. Такая «подтяжка» создаст абсолютно неприемлемый фон для воссоздаваемой церкви, исказив задуманное ее создателями соотношение доминанты и линии рядовой застройки.
Но, похоже, и в рамках новых разработок планов реконструкции Сенной площади к задаче воссоздания храма по-прежнему мало кто относится с пиететом. Юрий Митюрев, ранее уже заявивший о том, что «на историческом месте находится наклонный ход метро и построить на этом месте церковь не представляется возможным», продолжает настаивать на существующих «объективных препятствиях в виде капитального сооружения метрополитена, который занимает часть пятна храма». Кстати сказать, архивные материалы свидетельствуют: местоположение этого пятна ощутимо расходится с тем, как оно фиксируется с подачи КГИОП. Каким-то загадочным образом из границ территории памятника оказался вырезан существенный кусок. И по нашим сведениям, этому изменению границ вовсе не предшествовала историко-культурная экспертиза, как того требует закон. Показательно, что в то время как одна рука Веры Дементьевой перекраивала эти границы, другая подписывалась под КГИОПом же разработанным законом «О границах и режимах зон охраны» — которым церковь Успения Пресвятой Богородицы отнесена к утраченным доминантам, рекомендуемым к восстановлению.
— К сожалению, точного ответа, где именно был расположен храм, нет, — сокрушался Андрей Хруцкий. — Очертания везде разные. На одних планах КГИОП существующий павильон метро вгрызается в фундамент очень глубоко, на других — чуть-чуть. Конечно, нужны достоверные данные, но вот где их добыть?..
Да было бы, как говорится, желание. Неужели забыт чиновниками КГИОП подвиг Владимира Смирнова и Юрия Денисова, не прекращавших обмеров церкви даже в момент ее сноса? К тому же, как справедливо заметил Александр Викторов, едва ли при уничтожении храма в 60-е тщательно извлекали из грунта фундамент. Так что не слишком обременительные археологические раскопки этого пятачка наверняка позволят внести окончательную ясность.
Что же до «объективных препятствий» со стороны метрополитена, то тут возникает резонный вопрос: почему при утверждении проекта восстановления церкви в 2001 году этих препятствий не существовало? Проект, напомним, прошел тогда все требуемые экспертизы и согласования. Ни наземный павильон, ни наклонный ход метро никуда с тех пор не перемещались. Трудно сказать, добровольно ли заблуждается Юрий Митюрев или сознательно вводит общественность в заблуждение. Однако карта, отображающая размещения этого самого наклонного хода, наглядно демонстрирует — воссозданию храма он не мешает.
— Наклонный ход метро, о котором так печется главный архитектор города, идет совсем в другую сторону, — замечает председатель архитектурной комиссии Санкт-Петербургской епархии профессор Академии художеств, настоятель Петропавловского собора игумен Александр (Федоров). — При реконструкции павильона метро спокойно можно учесть пятно застройки храма.
— Во-первых, можно немного потеснить вестибюль, организовав, как на Московском вокзале, вход с одной стороны, а выход с другой, — убежден Дмитрий Бутырин. — Во-вторых, можно вообще сделать подземный вестибюль, как на станции «Автово», где после входа внутрь сразу идет спуск вниз.
Вообще говоря, довольно странно, что на встречу в Союзе архитекторов не пригласили проектировщиков Ленметрогипротранса — раз уж главный пункт заявленного обсуждения, воссоздание храма, так тесно связан с проблемами метро. Не менее странно и то, что город перепоручает инвестору самостоятельно улаживать с метрополитеном эти стратегические вопросы. В ЗАО «Советник» готовы предложить разные архитектурные решения, позволяющие включить вестибюли станций метро («Сенной» и «Спасской») в здание ПИКа-2 — и в любом случае так, чтобы территория церкви оставалась свободной, зарезервированной под ее воссоздание. Обещают, что здание второй очереди торгового комплекса будет выдержано в классическом петербургском стиле и выполнено в традиционных материалах. Его построят вровень с выходящим на площадь домом по другую сторону улицы Ефимова. Эксперты допускают, что такое решение может ощутимо сгладить негативный эффект ПИКа-1 — будет прикрыт его бликующий остекленный фасад, выровняется красная линия застройки площади. Хотя пока окончательного проекта еще нет, поддерживать можно разве что готовность инвестора к компромиссу и работе над старыми ошибками.
А дабы не наплодить новых, необходимо отказаться от порочной практики спонтанного нового строительства, когда оно инициируется не исходя из интересов гармоничного развития Петербурга, а в зависимости от расположенности чиновников к тем или иным застройщикам. Чтобы не было по Ловкачеву, резюмировавшему свое выступление словами: «Финансы диктуют, какие варианты реконструкции будут выбраны». А было — сообразно градостроительной логике и задачам сохранения культурного наследия.
— Сенная площадь чрезвычайно интересная, а судьба у нее трудная, — напомнил Сергей Соколов, главный архитектор Ленинграда в 1985–1992 гг. — Она еще не одно десятилетие будет в центре внимания общественности. — И, обращаясь к нынешнему главному архитектору, предложил: — Юрий Константинович, пусть проект планировки всей этой ответственной территории (не только самой площади, но шире — от Фонтанки к каналу Грибоедова) станет предметом соревнования. Необходимо подготовить сборник всех имеющихся материалов по истории ее развития и положить его в основу конкурсного задания на лучший проект единой планировки.
На том и порешили, при единодушной поддержке зала. Вот только захотят ли власти прислушаться к мнению специалистов и объявить такой конкурс? Уже в ноябре проекты реконструкции разрозненных частей Сенной площади планируют вынести на Градостроительный совет.
Татьяна ЛИХАНОВА
Фото ИНТЕРПРЕСС