Умирали старики страшно
Расселение дома престарелых в Псковской области не решит проблему социального дарвинизма
Дом закрыт, ключ потерян
Волонтеры созданной Лизой Олескиной группы «Старость в радость» запустили в интернет-пространство фото- и видеосъемку о невыносимой жизни и страшной смерти своих подопечных. «На нашем попечении около 30 домов престарелых и больниц в Нижегородской, Новгородской, Брянской, Тульской, Тверской областях, но нигде нет такой ужасающей смертности, как в доме престарелых в Ямме, — сообщали они. И признавали: не увенчались успехом двухлетние попытки исправить ситуацию самостоятельно.
Рассказ простой и страшный: «Бабушка лежала на матрасе, в ямочке, которую она вылежала, и ходила под себя. Директор отказался заходить в эту комнату и помогать нам поддерживать бабушку, пока мы обрабатывали пролежни и надевали на нее памперс (они там почему-то покупают бабушкам за деньги самих бабушек самые маленькие памперсы, которые едва только можно натянуть)… Отмучилась бабушка относительно недавно. Мы в последний раз видели ее 30 сентября. Не стали ее фотографировать: у нее один глаз совсем вытек, другой запал страшно. Умирала она уже без глаза. Мы обращались в соцзащиту города Пскова, просили о переводе бабушек в другие учреждения. Кроме как на кладбище, не перевели никого и никуда…»
И еще об одной судьбе: «Есть в Ямме такая замечательная бабушка Татьяна Степановна, которая попала туда в августе. Веселая, улыбчивая, совершенно адекватная. Была. Она одна из всех пожаловалась проверяющим на отношение персонала, на отсутствие ухода, отказ в лекарствах и неважное питание. Это было в августе. Проверка обещала срочно перевести ее и удовлетворить все жалобы. Когда мы увидели бабушку Таню 21 октября, не поверили своим глазам. В полтора раза худее, почти без волос, почти ничего не ест… А еще на любой вопрос повторяет, что «мне тут так нравится, тут так хорошо, у нас такой замечательный директор!» Это ее в больницу районную возили. Подлечиться…»
В электронном дневнике есть и прочие трагические истории — те, что пострашнее самых жутких страшилок Кинга: книгу можно закрыть и отбросить, фильм не смотреть, а от реальности никуда не денешься.
Круги по воде
События развивались стремительно. Текст в ЖЖ появился 26 октября, и уже 27-го власть Псковской области получила пинок в виде запроса о ситуации в учреждении из Минсоцразвития, а Росздравнадзору было поручено проверить, как в Яммском интернате соблюдаются государственные стандарты социального обслуживания населения (какие уж тут стандарты!).
На следующий день губернатор Псковской области заявил, что «есть основания для возбуждения уголовного дела по статьям «халатность» и «неоказание помощи». И пообещал, что все социальные учреждения, как и весь аппарат управления социальной сферы Псковской области, пройдут тщательную проверку».
Дом пережил волну нашествий проверяющих из разных ведомств, в том числе и прокуратуры. После них, подтвердивших информацию, губернатор Псковской области Андрей Турчак вынужден был снять директора Владимира Попова, в пожарном порядке закрыть Яммский дом престарелых (официальная версия — на капитальный ремонт) и даже пообещать к 2011 году выстроить в поселке Ямм новый дом-интернат. Кроме того, подписал распоряжение о неполном служебном соответствии руководителя регионального управления социальной защиты населения.
Меры приняты, виновные наказаны. Обитателей эвакуировали — кого-то перевезли в Гдовскую больницу, кого-то в Опочецкий дом престарелых. Старики переезда тоже боялись, их можно понять. Жизнь научила не верить, что где-то лучше…
3 ноября президент на видеоконференции в Национальном центре управления в кризисных ситуациях МЧС заявил об очень плохой ситуации с безопасностью в российских домах престарелых. «Безответственное отношение к престарелым и детям оказалось типичным для целого ряда регионов», — отметил Медведев, уточнив: «Средства на наведение порядка следует отыскать». В связи с Яммским делом он упомянул волонтерские организации, дающие возможность «держать руку на пульсе». «Там быстро с этим разобрались: уволили директора интерната, проводится проверка, — сказал президент. — У нас еще очень много тяжелых, сложных объектов, ветхих объектов… Я сейчас даже не говорю о противопожарной безопасности, это отдельная техническая программа. Говорю о ситуации содержательной…»
Круги по воде пошли. И все бы неплохо, но, к сожалению, в ходе совещания один из членов президентской администрации уточнил, что небольшие, малочисленные дома престарелых следует закрывать. Значит, снова — здорово: снова будем реанимировать дома-монстры, и тогда придется проститься с горячими заверениями чиновников высшего эшелона о необходимости цивилизованно разукрупнять густонаселенные учреждения.
А ведь проблема вовсе не в том, что дом мал. Напротив, в небольшом учреждении ответственным людям при хороших условиях жизни для обитателей и труда для работников легче навести порядок.
Заявительный принцип
Персонал с копеечной зарплатой, до предела сокращенные нормативы (и, соответственно, штаты), запах, характерный для большинства стационарных учреждений, здания, которые десятилетиями не ремонтировались… Все это можно переложить на почву других российских регионов. И по-другому не будет, пока жива существующая система.
К слову, в современном Петербурге нет мест, где бы обеспечивался постоянный достойный уход за немощными людьми. Те, кого прежде отнесли бы к категории обитателей богаделен, скрыты в недрах густонаселенных психоневрологических интернатов. Кто-то из числа одиноких и сдавших государству квартиру поселяется в социальном доме. Большинство же остается без всякой помощи, а соцзащита в основном действует по давно известному заявительному принципу: не дошел человек — у чиновников меньше забот.
Во имя благополучия элитных высоток большие города вытесняют учреждения соцзащиты (примером может служить удаленный от Смольного за черту города один из старейших в России — открывала его в 1781 году Екатерина II — и самый крупный в Петербурге психоневрологический интернат — ПНИ № 1, на его месте будет Смольный квартал).
В Выборгском районе Ленобласти есть богадельня с хорошими условиями — частная, всего на 35 человек. Там недавно освящали бюст Елизаветы Федоровны Романовой — основательницы странноприимного дома — Марфо-Мариинской обители в Москве, убитой большевиками в 1918 году в Алапаевске (образ мученицы Елизаветы — аллегория милосердия). 35 спасенных — здорово, но слишком мало по сравнению с числом нуждающихся в приюте и помощи.
Разве что смерть
Многие старики вообще не могут попасть ни в частное, ни в государственное учреждение. Причина проста: об их бедах никто не стремится узнать. Однажды активная наша читательница привела меня в один из домов на Старорусской улице, куда скорая привезла из клиники старушку. Эскулапы сказали, что больше ничем ей не могут помочь, и она много часов просидела на лестнице, перед квартирой — у нее не было ключей от входной двери. Недавно социальная работница рассказала, как почти 90-летнюю бабушку с глубочайшими пролежнями (за ней некому было ухаживать в стационаре) привезли из больницы — так и выгрузили вместе с матрацем, поскольку поднять с него не было никакой возможности.
В другой раз пришлось выручать из беды одинокую 87-летнюю женщину — опять-таки, мимо окон комнаты на первом этаже проходила неравнодушная женщина, увидела прикованную к постели старушку и постаралась помочь. Врачи зафиксировали у страдалицы буквально блокадную степень истощения…
В деле призрения одиноких, немощных стариков со временем немногое меняется. Также как остается неизменным миф о якобы действующем у нас доступном простым смертным институте сиделок. В редких случаях приходят на помощь люди, звонят во все колокола, как это сделала студентка Лиза Олескина вместе с другими студентами-волонтерами.
Но корень зла вот в чем: продолжения старинных традиций российских богаделен для одиноких, больных и страждущих в России не существует, как нет и системы помощи старикам. Эта беда описана классиком почти два века назад: «Когда человек стар, беден, немощен, одинок и нет у него любящих, внимательных родственников — рассчитывать ему не на что, участь его незавидна и помощница в избавлении от страданий разве что смерть...»
Причиной скандала, докатившегося до Кремля, стал рассказ второкурсницы МГУ Лизы Олескиной в «Живом журнале» о схожих с концлагерными условиях для стариков в Яммском доме-интернате (Псковская область).
Стремительно, в течение считанных дней, последовали оргмеры. Теперь чиновники полагают, что с яммской историей разобрались, но нечего ждать позитива, поскольку речь идет о характерном для нашей страны системном сбое, справляться с которым — все равно что латать старое одеяло: где-то зашили — в другом месте порвалось.
Дом закрыт, ключ потерян
Волонтеры созданной Лизой Олескиной группы «Старость в радость» запустили в интернет-пространство фото- и видеосъемку о невыносимой жизни и страшной смерти своих подопечных. «На нашем попечении около 30 домов престарелых и больниц в Нижегородской, Новгородской, Брянской, Тульской, Тверской областях, но нигде нет такой ужасающей смертности, как в доме престарелых в Ямме, — сообщали они. И признавали: не увенчались успехом двухлетние попытки исправить ситуацию самостоятельно.
Рассказ простой и страшный: «Бабушка лежала на матрасе, в ямочке, которую она вылежала, и ходила под себя. Директор отказался заходить в эту комнату и помогать нам поддерживать бабушку, пока мы обрабатывали пролежни и надевали на нее памперс (они там почему-то покупают бабушкам за деньги самих бабушек самые маленькие памперсы, которые едва только можно натянуть)… Отмучилась бабушка относительно недавно. Мы в последний раз видели ее 30 сентября. Не стали ее фотографировать: у нее один глаз совсем вытек, другой запал страшно. Умирала она уже без глаза. Мы обращались в соцзащиту города Пскова, просили о переводе бабушек в другие учреждения. Кроме как на кладбище, не перевели никого и никуда…»
И еще об одной судьбе: «Есть в Ямме такая замечательная бабушка Татьяна Степановна, которая попала туда в августе. Веселая, улыбчивая, совершенно адекватная. Была. Она одна из всех пожаловалась проверяющим на отношение персонала, на отсутствие ухода, отказ в лекарствах и неважное питание. Это было в августе. Проверка обещала срочно перевести ее и удовлетворить все жалобы. Когда мы увидели бабушку Таню 21 октября, не поверили своим глазам. В полтора раза худее, почти без волос, почти ничего не ест… А еще на любой вопрос повторяет, что «мне тут так нравится, тут так хорошо, у нас такой замечательный директор!» Это ее в больницу районную возили. Подлечиться…»
В электронном дневнике есть и прочие трагические истории — те, что пострашнее самых жутких страшилок Кинга: книгу можно закрыть и отбросить, фильм не смотреть, а от реальности никуда не денешься.
Круги по воде
События развивались стремительно. Текст в ЖЖ появился 26 октября, и уже 27-го власть Псковской области получила пинок в виде запроса о ситуации в учреждении из Минсоцразвития, а Росздравнадзору было поручено проверить, как в Яммском интернате соблюдаются государственные стандарты социального обслуживания населения (какие уж тут стандарты!).
На следующий день губернатор Псковской области заявил, что «есть основания для возбуждения уголовного дела по статьям «халатность» и «неоказание помощи». И пообещал, что все социальные учреждения, как и весь аппарат управления социальной сферы Псковской области, пройдут тщательную проверку».
Дом пережил волну нашествий проверяющих из разных ведомств, в том числе и прокуратуры. После них, подтвердивших информацию, губернатор Псковской области Андрей Турчак вынужден был снять директора Владимира Попова, в пожарном порядке закрыть Яммский дом престарелых (официальная версия — на капитальный ремонт) и даже пообещать к 2011 году выстроить в поселке Ямм новый дом-интернат. Кроме того, подписал распоряжение о неполном служебном соответствии руководителя регионального управления социальной защиты населения.
Меры приняты, виновные наказаны. Обитателей эвакуировали — кого-то перевезли в Гдовскую больницу, кого-то в Опочецкий дом престарелых. Старики переезда тоже боялись, их можно понять. Жизнь научила не верить, что где-то лучше…
3 ноября президент на видеоконференции в Национальном центре управления в кризисных ситуациях МЧС заявил об очень плохой ситуации с безопасностью в российских домах престарелых. «Безответственное отношение к престарелым и детям оказалось типичным для целого ряда регионов», — отметил Медведев, уточнив: «Средства на наведение порядка следует отыскать». В связи с Яммским делом он упомянул волонтерские организации, дающие возможность «держать руку на пульсе». «Там быстро с этим разобрались: уволили директора интерната, проводится проверка, — сказал президент. — У нас еще очень много тяжелых, сложных объектов, ветхих объектов… Я сейчас даже не говорю о противопожарной безопасности, это отдельная техническая программа. Говорю о ситуации содержательной…»
Круги по воде пошли. И все бы неплохо, но, к сожалению, в ходе совещания один из членов президентской администрации уточнил, что небольшие, малочисленные дома престарелых следует закрывать. Значит, снова — здорово: снова будем реанимировать дома-монстры, и тогда придется проститься с горячими заверениями чиновников высшего эшелона о необходимости цивилизованно разукрупнять густонаселенные учреждения.
А ведь проблема вовсе не в том, что дом мал. Напротив, в небольшом учреждении ответственным людям при хороших условиях жизни для обитателей и труда для работников легче навести порядок.
Заявительный принцип
Персонал с копеечной зарплатой, до предела сокращенные нормативы (и, соответственно, штаты), запах, характерный для большинства стационарных учреждений, здания, которые десятилетиями не ремонтировались… Все это можно переложить на почву других российских регионов. И по-другому не будет, пока жива существующая система.
К слову, в современном Петербурге нет мест, где бы обеспечивался постоянный достойный уход за немощными людьми. Те, кого прежде отнесли бы к категории обитателей богаделен, скрыты в недрах густонаселенных психоневрологических интернатов. Кто-то из числа одиноких и сдавших государству квартиру поселяется в социальном доме. Большинство же остается без всякой помощи, а соцзащита в основном действует по давно известному заявительному принципу: не дошел человек — у чиновников меньше забот.
Во имя благополучия элитных высоток большие города вытесняют учреждения соцзащиты (примером может служить удаленный от Смольного за черту города один из старейших в России — открывала его в 1781 году Екатерина II — и самый крупный в Петербурге психоневрологический интернат — ПНИ № 1, на его месте будет Смольный квартал).
В Выборгском районе Ленобласти есть богадельня с хорошими условиями — частная, всего на 35 человек. Там недавно освящали бюст Елизаветы Федоровны Романовой — основательницы странноприимного дома — Марфо-Мариинской обители в Москве, убитой большевиками в 1918 году в Алапаевске (образ мученицы Елизаветы — аллегория милосердия). 35 спасенных — здорово, но слишком мало по сравнению с числом нуждающихся в приюте и помощи.
Разве что смерть
Многие старики вообще не могут попасть ни в частное, ни в государственное учреждение. Причина проста: об их бедах никто не стремится узнать. Однажды активная наша читательница привела меня в один из домов на Старорусской улице, куда скорая привезла из клиники старушку. Эскулапы сказали, что больше ничем ей не могут помочь, и она много часов просидела на лестнице, перед квартирой — у нее не было ключей от входной двери. Недавно социальная работница рассказала, как почти 90-летнюю бабушку с глубочайшими пролежнями (за ней некому было ухаживать в стационаре) привезли из больницы — так и выгрузили вместе с матрацем, поскольку поднять с него не было никакой возможности.
В другой раз пришлось выручать из беды одинокую 87-летнюю женщину — опять-таки, мимо окон комнаты на первом этаже проходила неравнодушная женщина, увидела прикованную к постели старушку и постаралась помочь. Врачи зафиксировали у страдалицы буквально блокадную степень истощения…
В деле призрения одиноких, немощных стариков со временем немногое меняется. Также как остается неизменным миф о якобы действующем у нас доступном простым смертным институте сиделок. В редких случаях приходят на помощь люди, звонят во все колокола, как это сделала студентка Лиза Олескина вместе с другими студентами-волонтерами.
Но корень зла вот в чем: продолжения старинных традиций российских богаделен для одиноких, больных и страждущих в России не существует, как нет и системы помощи старикам. Эта беда описана классиком почти два века назад: «Когда человек стар, беден, немощен, одинок и нет у него любящих, внимательных родственников — рассчитывать ему не на что, участь его незавидна и помощница в избавлении от страданий разве что смерть...»
Евгения ДЫЛЕВА
Справка «Новой»
Богадельня (от слов — Бога дела) — богоугодное заведение для призрения старых, немощных, увечных и выздоравливающих. Существенный признак такого дома — полное содержание обитателей. Первоначально богадельни устраивались при больницах или непосредственно в них. В Древней Руси существовали при всякой приходской церкви. Первая «забота об устройстве богадельни» принадлежит царевне Наталье Алексеевне — она в 1713 году неподалеку от нынешнего Таврического сада в Санкт-Петербурге учредила «дом для убогих старух» — условия в нем были «не стыдные, благородные».