Руины памятников удобрят всходы многоэтажек

Бывший детский приют в Сестрорецке (Малая Ленинградская ул., 62), современное состояние

Надежды собственник питает, а памятник — теряет
Для начала председатель КГИОП Вера Дементьева продемонстрировала предпроектные предложения по реконструкции Дома Дельвига, уже согласованные ее ведомством без консультаций с экспертами совета. Оказывается, КГИОП поставил свою визу 15 сентября нынешнего года — то есть в самый разгар новой волны выступлений в защиту исторического здания, спровоцированных тревожными сообщениями о его передаче инвестору, ранее обезобразившему Владимирскую площадь громадой «Регент Холла». Напомним, что с июня в прессе появлялась разноречивая информация о планах превращения Дома Дельвига в бизнес-центр, в августе был направлен запрос депутата Алексея Ковалева, в ответ на который 30 сентября поступило письмо Веры Дементьевой, официально уведомлявшей парламентария о том, что «охранное обязательство пользователем помещений [в Доме Дельвига] с КГИОП не оформлено», но предпроектные предложения по «приспособлению здания для современного использования» согласованы КГИОП с условием обязательного сбережения предметов охраны. При этом вопрос депутата о том, кто в настоящее время является собственником памятника, был попросту проигнорирован. Картинки, показанные теперь на заседании совета, призваны были успокоить экспертов — при обустройстве мансарды уровень конька не повышается, остается прежней конфигурация кровли, а окна прорубаются в ее плоскости и только со стороны двора. Эксперты едва поспевали взглядом за быстро мелькавшими на экране изображениями и тихо возмущались себе под нос: почему только теперь, когда все уже согласовано, их соизволили ознакомить с проектом?
Александр Марголис поинтересовался у Веры Дементьевой — почему собственник здания напротив, Дома Рогова, не предпринимает никаких действий для элементарной консервации этого памятника, оставляя его в преддверии зимы без окон и дверей.
То, что происходит с этим объектом наследия сегодня, скорее свидетельствует о стремлении довести Дом Рогова до полного разрушения, нежели иллюстрирует декларируемую губернатором несомненную пользу от передачи памятников в руки «рачительных хозяев». Госпожа Дементьева заверила, что КГИОП письменно уведомил владельца здания об ответственности за его сохранность. Волшебная сила таких уведомлений вызывает, однако, все больше сомнений. Аналогичную бумажку предписывалось выдать и собственнику выявленного объекта культурного наследия в Сестрорецке — комплексу зданий бывшего Детского приюта, чья судьба также стала предметом обсуждения на совете. Сегодня их состояние признано аварийным. Заслушав доклад по итогам проведенной дополнительной технической экспертизы, эксперты вынуждены были печально констатировать: ситуация представляется безнадежной, кирпич расслоился, фундаменты никуда не годятся, состояние стен представляет угрозу, грунты тут рыхлые, и вообще в любой момент может произойти самообрушение. Вера Анатольевна ненавязчиво подводила членов совета к выводу о том, что переводить этот выявленный объект культурного наследия в реестр памятников регионального значения нет теперь никакого смысла, к тому же «собственник надеется на нас».
Надежды собственника, понятное дело, связаны вовсе не с перспективой возрождения «руин» — а, как пояснил заместитель генерального директора «Группы компаний ПРОК» Андрей Белов, с застройкой территории объекта наследия жилыми высотками. С выражением искреннего сочувствия на лице господин Белов уверял, что изначально его компания хотела, конечно, воссоздать исторические здания, обыграв как изюминку своего проекта. Но «изюминка» на поверку оказалась насквозь гнилой, к тому же специалисты, проводившие по заданию КГИОП историко-культурную экспертизу, так и не смогли отыскать никаких архивных материалов, способных обеспечить достоверность восстановления этого объекта. Ну нету ничего — как корова языком слизнула: никаких чертежей, рисунков или фотографий, нашли только снимок начала века: какая-то барышня с зонтиком на мутном фоне. «Столкнувшись с недостатком исторического материала и техническим состоянием, мы посчитали воссоздание экономически невыгодным», — простодушно соединив выгоду с выводами экспертизы, подытожил Андрей Белов.

Еще несколько лет назад реконструкцию бывшего Детского приюта воспринимали как вполне реальную задачу: макет к проекту приспособления объекта культурного наследия под современную здравницу

Здесь был Глебыч
Удивительные подробности выяснились при уточнении статуса относимого к Детскому приюту парка — оказывается, он не отнесен к территориям ЗНОП и, по сути, в качестве зеленой рекреационной зоны вообще никак не защищен. Не пойдет ли весь этот зеленый массив под топор инвестора? — обеспокоились члены совета. В ответ услышали что-то невнятное: про давно утраченный ландшафт и про не представляющий никакого интереса послевоенный «самосев» лесного массива, единственная-де польза от которого — прикрывать от высыпающих на железнодорожную платформу отдыхающих пугающий вид на эти самые руины. А когда на месте руин вырастут новые жилые дома — и такая нужда в этом нестройном леске отпадет.
— При въезде в Сестрорецк по Приморскому шоссе это историческое здание кажется просто шедевром, когда видишь с дороги современную дрянь, — возразил Борис Кириков, ткнув на представленное в рамках экспозиции изображение унылого строя убогих жилых домов, поставленных в недавние годы между шоссе и комплексом Детского приюта. — Это очень важный архитектурный объект, но, увы, он уже полутруп и разлагается…
— Как будто вчера прошла война, — с горечью добавил Владимир Улицкий, — все доведено до руинированного состояния. А знаете, в Риме, к примеру, сохраняется первый построенный там жилой дом, и его состояние намного лучше многих недавних построек!
Еще более категорично высказался Александр Марголис:
— Речь идет об одном из самых вопиющих случаев современного вандализма. Да, теперь тут реставрировать уже нечего. Но ведь не голубая же дивизия в этом виновата! Если подобные объекты у нас становятся руинами, то это верный сигнал, что вся нация в опасности.
К слову сказать, известный «патриот» Александр Невзоров тоже отметился на этих руинах. Здесь он снимал свой якобы правдивый фильм о чеченской войне «Чистилище», изобилующий кадрами падающих под взрывами стен. Одна из статей, повествующих о том, как делалась эта картина, вышла под заголовком «Невзоров обрушил на актера дом». В ней, в частности, актер Дмитрий Нагиев делился переживаниями, испытанными по ходу этих съемок, когда его чуть не завалило обломками. «Условия актеров были фактически приближены к боевым… Руин было столько, что можно было подумать, что война шла не в Чечне, а непосредственно в Сестрорецке», — добавлял автор публикации. Похоже, генеральному продюсеру «Чистилища» Борису Березовскому удалось тогда изрядно сэкономить на таких естественных декорациях.

Рассеянный склероз власти
Во время представления итогов экспертизы на заседании совета докладывалось, что здания бывшего Детского приюта находятся в частном владении аж с 1993 года, нынешний же его владелец — уже третий собственник. Мол, объект не раз переходил из рук в руки, потому что инвесторы, осознавая степень его аварийности, приходили к выводу о нецелесообразности вкладывать в него деньги. Так что нынешние хозяева чуть ли не герои, отчаянно берущиеся за возрождение вконец загубленной территории. Однако документы свидетельствуют о другом.
В декабре 2006 года Фонд имущества выставил этот объект — «находящийся в собственности казны Санкт-Петербурга» — на торги. Единым лотом продавали здания, построенные в 1910 году по проекту Константина Маковского, и земельный участок в три с лишним гектара.
Действительно, еще в 2005 году ЛенжилНИИпроект подготовил техническое заключение об аварийности зданий (комплекс, изначально возведенный для приюта детей-сирот, впоследствии использовался как люпозорий — заведение для больных туберкулезом кожи или, по-народному, волчанки; а с конца 1970-х был объявлен непригодным для эксплуатации в качестве лечебного учреждения и с тех пор пустовал, брошенный на произвол судьбы). Письмом КГИОП от 27.03.2006 заключение об аварийности зданий признавалось основанием для выдачи разрешения на их разборку, но с обязательным последующим воссозданием фасадов в соответствии с обмерами и фотофиксацией. Очевидно, КГИОП за прошедшие годы так и не озаботился проведением этих самых обмеров. Во всяком случае, Светлана Попова, представлявшая на совете результаты историко-культурной экспертизы, очень горячо убеждала собравшихся в том, что воссоздать памятник едва ли реалистично, ввиду отсутствия архивных материалов и абсолютной невозможности сделать обмеры теперь — мол, приближаться к руинам опасно для жизни. Ей, правда, напомнили, что существует такая штука, как фотограмметрия, вполне позволяющая зафиксировать все параметры на безопасном расстоянии.
Удивляет, что Вера Дементьева внятно не напомнила о другом — что условием продажи этого объекта в 2006 году была его «реконструкция в соответствии с требованиями КГИОП». В числе прочих обременений значилось: не допускается хозяйственная деятельность, вызывающая уничтожение, повреждение ценной в историческом отношении древесно-кустарниковой растительности, планировочной структуры территории, а также преобразование их в формы, не соответствующие исторически достоверным для конкретного памятника; не допускается производственное и жилищное строительство, нарушающее исторический облик и планировку, а также вызывающее уничтожение и повреждение ценной растительности, нарушение исторического рельефа и гидрологического режима территории. Распоряжением КУГИ от 20.12.2006 (об условиях приватизации зданий бывшего Детского приюта и земельного участка) предписывалось: «Включить в качестве существенного условия в договор купли-продажи… обязанность покупателя осуществить реконструкцию Объектов в течение 42 месяцев с момента заключения договора, предусмотрев в качестве последствия невыполнения данного условия расторжение договора с возвратом Объектов и Земельного участка в государственную собственность».

Зона отдыха для не поладивших с законом
Однако вместо того, чтобы обязать собственника исполнить эти условия, за прошедшие годы чиновники сделали все возможное, дабы избавить его от ранее прописанных обременений. Если на момент продажи объект, в соответствии с генпланом 2005 г., находился в рекреационной зоне (которую можно было использовать исключительно для отдыха, спорта, досуга и развлечений, туризма, санаторно-курортного лечения, гостиниц, пансионатов и дачного фонда), то теперь, благодаря внесенным в Правила землепользования и застройки «нужным корректировкам», тут можно возводить многоэтажные жилые здания. Осталось одно препятствие — присвоенный в 2001 г. статус выявленного объекта культурного наследия. Но, судя по демонстрируемому КГИОП сочувствию к «надеждам собственника», руки ему окончательно развяжут довольно скоро. Кстати, по условиям продажи 2006 года, КГИОПу надлежало заключить с победителем аукциона охранное обязательство. Было ли это сделано, что именно включено в перечень предметов охраны и есть ли таковой вообще, об этом на заседании совета речь вообще не шла. Примечательно, что в марте этого года совет уже рассматривал результаты экспертизы, подводившей к отказу от дальнейшей охраны «руин». Однако тогда члены совета все-таки настояли на том, чтобы рекомендовать включить комплекс бывшего Детского приюта в Список памятников регионального значения. Но КГИОП не стал облекать рекомендации совета в форму юридического решения. А теперь, по прошествии восьми месяцев, вновь вынес тот же вопрос — подсобрав аргументов за исключение комплекса из перечня вновь выявленных объектов культурного наследия.
— Проголосовав за его исключение, мы обеспечим окончательное уничтожение этого места, — предостерег коллег Алексей Ковалев. — Давайте искать какой-то паллиатив. Необходимо оставить под охраной планировочное и архитектурное решение этой территории, чтобы ее не могли застроить домами в 70 метров высотой.
Совет поддержал позицию Ковалева и предложил Вере Дементьевой найти способ обеспечить воссоздание исторического комплекса. Конечно, это будет уже новодел, но он, как выразился Александр Марголис, может стать своего рода памятником тому, «что мы совершили в ХХ веке».
— Тут мы с законом не в ладах, — с грустью заметила глава КГИОП (ах, если бы только тут, Вера Анатольевна!). — А практика такая: держим под охранным статусом, предписываем разборку с обязательным воссозданием и снимаем с охраны после приемки работ.
Предложение Александра Кобака «подумать над корректировкой предметов охраны» (исполнительный директор Фонда имени Лихачева выразил сомнение в целесообразности охраны всех зданий) позволило Вере Дементьевой сформулировать итоговое решение так: выполнить фотограмметрию, не рекомендовать комплекс к включению в Список памятников регионального значения, сохранить статус выявленного объекта культурного наследия только за главным зданием и проработать для него режим охраны. А предложения непременно сохранить историческое архитектурно-планировочное решение всего комплекса предпочла упустить из виду.
…По мере медленной, но верной дематериализации памятника архитектурного сестрорецкие руины все больше вдохновляют на создание памятников устного народного творчества, обрастая жутковатыми легендами. Говорят, послужившие люпозорию корпуса построили на древнем ингерманландском капище. Старожилы Курортного района называют это место одной из самых аномальных зон Ленинградской области — такой вот бермудский треугольник, где якобы немало людей уже пропало. Иногда, правда, пропадают они не бесследно: бают, случается, что «сгинувших» обнаруживают со временем, голыми и мертвыми, но без следов насильственной смерти. Вот, рассказывают, Венька Кривой сидел с мужиками, удил себе рыбу. Но вдруг встал и пошел в лес, не отзываясь на оклики товарищей. Потом нашли его бездыханного и абсолютно нагого, а одежонка-то аккуратно так на пенечке рядом сложена…
Тьфу, право слово, не хочется даже представлять себе, какую злую шутку гораздо сыграть проклятье здешних мест с той же Верой Анатольевной. Да и враки все это, и не к лицу нам — взрослым, серьезным людям поддаваться на дурацкие байки. Однако ж сгинули ведь без следа в этом бермудском треугольнике и охранные обязательства, и закрепленные смольнинскими чиновниками требования реконструировать объект культурного наследия или вернуть государству в случае неисполнения владельцем условий купли-продажи. Чертовщина какая-то, не иначе.

Татьяна ЛИХАНОВА