Молот педофилов
На днях законный представитель девочки обжаловал приговор в вышестоящей инстанции. «Новая» будет следить за развитием ситуации.
В Петербурге вновь гремит «педоскандал», засветиться в котором считает своим долгом каждый заботящийся о карьере политик и общественный деятель
Я свидетель! А что случилось?
Напомним, две недели назад жители северной столицы узнали о необычном приговоре, который был вынесен по результатам закрытого судебного процесса Дзержинским районным судом. Для людей, верящих печатному слову городских СМИ, приговор и вправду выглядел издевательством над здравым смыслом и надругательством над буквой закона. Таблоиды оповестили, что суд приговорил 25-летнего Алексея Слепцова, четыре года насиловавшего свою малолетнюю племянницу, к шести годам условного наказания. По версии журналистов, Слепцов впервые изнасиловал девочку, когда той было пять лет. Впоследствии он продолжал делать это регулярно, однако его вина была доказана лишь по нескольким эпизодам. При вынесении приговора судья Ольга Андреева учла положительные характеристики подсудимого с работы, и Слепцова выпустили из-под стражи.
Незначительные нюансы этого дела (вроде возраста обвиняемого, обвинительной статьи, времени продолжительности преступления) на полосах большинства изданий разнились, однако суть сводилась к одному — подлец, изнасиловавший ребенка, оказался на свободе.
Судейская «толерантность» повергла общественность в шок. На борьбу с «защитницей педофила» встала вся страна — от блогеров в интернете до депутатов Госдумы.
Так, члены Совета Федерации написали заявление в квалификационную коллегию судей, где потребовали лишить судью полномочий. Их поддержал депутат Госдумы Антон Беляков, правозащитники от власти Павел Астахов и Светлана Агапитова, попросившие проверить квалификацию Ольги Андреевой.
Глава комитета Госдумы по безопасности Михаил Гришанков назвал приговор «позором для страны» и пообещал проконтролировать развитие событий.
Губернатор Петербурга Валентина Матвиенко предложила химическую кастрацию для педофилов.
Нешуточные страсти разгораются и в интернете. Так, блогеры предложили вывесить на всеобщее обозрение портрет судьи, чтобы петербуржцы видели людей, оправдывающих педофилов. А одна старая городская газета и вовсе выдвинула удивительную претензию Ольге Андреевой, обвинив последнюю в том, что ей плевать на общественное мнение и слова губернатора.
В экстазе массовой истерии никто даже не задался вопросом — почему судья в приговоре должна руководствоваться общественным суждением и словами Валентины Матвиенко, а не Уголовным кодексом? И были ли у судьи Андреевой реальные основания для того, чтобы упрятать Слепцова за решетку? Впрочем, скорее всего, эти вопросы бесполезно задавать и уважаемой газете, и всем тем, кто кричит о «некомпетентности судьи, отпустившей на свободу маньяка». По той простой причине, что никто из них уголовное дело в отношении Слепцова не читал и приговора не видел. В противном случае градус народной ненависти был бы не столь высок, соответственно и поубавилось бы возможности самопиара за счет фантомного дела «оборотней в мантиях».
Любое сомнение в пользу обвиняемого
Действия, в которых обвиняется Слепцов, имеют шестилетнюю давность. Алексей и потерпевшая сторона являются родственниками: мать ребенка — Полина Федорова приходится ему родной сестрой.
Длительное время вся семья проживала в одной квартире, отношения сестры с братом казались безоблачными. Все изменилось после появления у Федоровой сожителя. Мужчины не сошлись во взглядах, и Алексею пришлось уехать.
О совершении преступления в отношении ребенка Полине и ее сожителю стало известно со слов самой 10-летней девочки. Около года назад при беседе о вопросах сексуального воспитания ребенок вспомнил, как некогда дядя Леша производил с ней примерно то, о чем рассказывали папа с мамой.
В ходе предварительного следствия Слепцов полностью признал себя виновным в совершении 11 эпизодов развратных действий с племянницей. Впоследствии Алексей отказался от шести из них, заявив на суде, что под давлением сотрудников милиции оговорил себя. Правда это или нет, сказать сложно. Заметим только, что оперуполномоченный, допрашивавший Слепцова, вскоре сам был арестован за совершение преступлений, связанных с применением насилия.
В основу обвинения Алексея Слепцова были положены показания десятилетней девочки, которые уже на первой стадии судебного разбирательства признали недостоверными. Как следует из заключения экспертизы, ребенок «не может давать показания по обстоятельствам, имеющим значение для уголовного дела (…), потерпевшая не обладала способностью к продолжительному удержанию информации, так как у детей наблюдается несовершенство долговременной памяти. С учетом этого потерпевшая и год назад не могла давать показания по обстоятельствам, имеющим значение для дела». Интересно, что протокол допроса пострадавшей в четком хронологическом порядке описывает год, дату и время совершенных преступлений, которые, по словам следователя, она указывала лично. Говорила девочка правду или ее показания были выдумкой, экспертиза установить не смогла. Однако специалисты пришли к выводу, что ее рассказ не являлся спонтанным. Как следует из документа «это могло быть потому, что с момента событий прошло много времени, а могло быть потому, что это было влияние на рассказ слов взрослых». Как известно, согласно российскому законодательству, любое сомнение трактуется в пользу обвиняемого.
Как сообщила суду мать девочки, никаких отклонений в поведении ребенка на протяжении шести лет она не наблюдала, а также пояснила, что дочь никогда ранее не говорила о том, что боится своего дядю.
Интересны и выводы экспертов, признавших, что Слепцов в настоящее время не страдает парафилией и его поведение шестилетней давности имело заместительный характер и не свидетельствовало о формирующемся расстройстве сексуальных предпочтений. Как следует из заключения, по мере созревания личности (службы в армии, женитьбы) у подсудимого установилось нормальное сексуальное поведение.
Поясним, что преступления, в совершении которых Слепцов признал свою вину (насильственные действия сексуального характера), относятся к категории особо тяжких. Однако если внимательно ознакомиться с делом, становится очевидным, что у стороны обвинения не было ни одного прямого доказательства виновности подсудимого, кроме его собственного признания. Протокол допроса девочки признан недействительным, в суде она не допрашивалась и показания по делу со слов экспертов давать не могла.
Возможно, именно эти нюансы, а не положительные характеристики с работы сыграли решающую роль в вынесении условного приговора.
Судью — на мыло?
Фигура судьи, оказавшейся в двусмысленной ситуации, приобрела в глазах общественности пугающий ореол «защитницы педофилов». Похоже, что созданный ей имидж сегодня намного убедительнее любых фактов, полученных в ходе судебного следствия. Конечно, привлечение общественности к проблеме иногда является единственным шансом на справедливый приговор.
Однако в данном случае люди, которые пытаются квалифицировать действия судьи, едва знакомы с сутью дела. По крайней мере, обвинения, выдвинутые судье Андреевой, не подтверждаются ничем, кроме вполне объяснимых эмоций.
Интересны записи в блоге омбудсмена Светланы Агапитовой, которые официальный правозащитник сделала несколько дней назад. Так, читатель может узнать, что пострадавшей девочке 14 лет, что обвинение полностью доказало вину Слепцова, что ребенок запуган и боится выходить на улицу. И уж совсем парадоксальное — с одной стороны, Агапитова признает, что, согласно российским законам, наказание вынесено судьей в рамках Уголовного кодекса, с другой — направляет обращение в квалификационную коллегию адвокатов с просьбой определить компетентность судьи.
Заметим, что аналогичный процесс по мифологизации персонажа был предпринят в Петербурге два года назад. С подачи СМИ общественность с закрытыми глазами встала на защиту Александра Кузнецова, убившего якобы насильника своего пасынка. На короткое время Кузнецову создали имидж национального мстителя, который совершил то, что доселе бессильно было сделать государство: отомстил за надругательство над своим ребенком и спас «потенциальных жертв педофила». Только потом начали всплывать некоторые нелицеприятные для героя факты: оказалось, что в деле много неясностей, а сам «мститель» неоднократно судим. А ведь вначале ни СМИ, ни общественные деятели не озадачили себя такой мелочью, как проверка фактов.
Сегодня мы наблюдаем другой пример. Представители общественности и власти, словно мантры, повторяют намертво заученные слова про «изнасилование ребенка», «условный приговор маньяку — педофилу», которые пока не подтверждаются ничем, зато звучат устрашающе и подвигают общественность пойти в новый крестовый поход на ведьм.
На этот раз объектами народной ненависти стали сразу два персонажа. Это 25-летний Алексей Слепцов, обвиняемый прокуратурой в насильственных действиях сексуального характера по отношению к племяннице, и судья Дзержинского районного суда Ольга Андреева, которой слышавшие звон люди в начале марта выдали ярлык «защитницы педофила».
Очередной виток кампании по борьбе с педофилией принял масштабный околополитический резонанс. Громкие заявления по поводу судейского непрофессионализма сделали депутаты, губернатор Петербурга и бывшие телеведущие, а ныне официальные правозащитники Светлана Агапитова и Павел Астахов. Последние пообещали лично разобраться с «делом Слепцова», вероятно даже не подозревая, что стадия разбирательства по времени должна предшествовать стадии выводов и громких заявлений в прессе.
Я свидетель! А что случилось?
Напомним, две недели назад жители северной столицы узнали о необычном приговоре, который был вынесен по результатам закрытого судебного процесса Дзержинским районным судом. Для людей, верящих печатному слову городских СМИ, приговор и вправду выглядел издевательством над здравым смыслом и надругательством над буквой закона. Таблоиды оповестили, что суд приговорил 25-летнего Алексея Слепцова, четыре года насиловавшего свою малолетнюю племянницу, к шести годам условного наказания. По версии журналистов, Слепцов впервые изнасиловал девочку, когда той было пять лет. Впоследствии он продолжал делать это регулярно, однако его вина была доказана лишь по нескольким эпизодам. При вынесении приговора судья Ольга Андреева учла положительные характеристики подсудимого с работы, и Слепцова выпустили из-под стражи.
Незначительные нюансы этого дела (вроде возраста обвиняемого, обвинительной статьи, времени продолжительности преступления) на полосах большинства изданий разнились, однако суть сводилась к одному — подлец, изнасиловавший ребенка, оказался на свободе.
Судейская «толерантность» повергла общественность в шок. На борьбу с «защитницей педофила» встала вся страна — от блогеров в интернете до депутатов Госдумы.
Так, члены Совета Федерации написали заявление в квалификационную коллегию судей, где потребовали лишить судью полномочий. Их поддержал депутат Госдумы Антон Беляков, правозащитники от власти Павел Астахов и Светлана Агапитова, попросившие проверить квалификацию Ольги Андреевой.
Глава комитета Госдумы по безопасности Михаил Гришанков назвал приговор «позором для страны» и пообещал проконтролировать развитие событий.
Губернатор Петербурга Валентина Матвиенко предложила химическую кастрацию для педофилов.
Нешуточные страсти разгораются и в интернете. Так, блогеры предложили вывесить на всеобщее обозрение портрет судьи, чтобы петербуржцы видели людей, оправдывающих педофилов. А одна старая городская газета и вовсе выдвинула удивительную претензию Ольге Андреевой, обвинив последнюю в том, что ей плевать на общественное мнение и слова губернатора.
В экстазе массовой истерии никто даже не задался вопросом — почему судья в приговоре должна руководствоваться общественным суждением и словами Валентины Матвиенко, а не Уголовным кодексом? И были ли у судьи Андреевой реальные основания для того, чтобы упрятать Слепцова за решетку? Впрочем, скорее всего, эти вопросы бесполезно задавать и уважаемой газете, и всем тем, кто кричит о «некомпетентности судьи, отпустившей на свободу маньяка». По той простой причине, что никто из них уголовное дело в отношении Слепцова не читал и приговора не видел. В противном случае градус народной ненависти был бы не столь высок, соответственно и поубавилось бы возможности самопиара за счет фантомного дела «оборотней в мантиях».
Любое сомнение в пользу обвиняемого
Действия, в которых обвиняется Слепцов, имеют шестилетнюю давность. Алексей и потерпевшая сторона являются родственниками: мать ребенка — Полина Федорова приходится ему родной сестрой.
Длительное время вся семья проживала в одной квартире, отношения сестры с братом казались безоблачными. Все изменилось после появления у Федоровой сожителя. Мужчины не сошлись во взглядах, и Алексею пришлось уехать.
О совершении преступления в отношении ребенка Полине и ее сожителю стало известно со слов самой 10-летней девочки. Около года назад при беседе о вопросах сексуального воспитания ребенок вспомнил, как некогда дядя Леша производил с ней примерно то, о чем рассказывали папа с мамой.
В ходе предварительного следствия Слепцов полностью признал себя виновным в совершении 11 эпизодов развратных действий с племянницей. Впоследствии Алексей отказался от шести из них, заявив на суде, что под давлением сотрудников милиции оговорил себя. Правда это или нет, сказать сложно. Заметим только, что оперуполномоченный, допрашивавший Слепцова, вскоре сам был арестован за совершение преступлений, связанных с применением насилия.
В основу обвинения Алексея Слепцова были положены показания десятилетней девочки, которые уже на первой стадии судебного разбирательства признали недостоверными. Как следует из заключения экспертизы, ребенок «не может давать показания по обстоятельствам, имеющим значение для уголовного дела (…), потерпевшая не обладала способностью к продолжительному удержанию информации, так как у детей наблюдается несовершенство долговременной памяти. С учетом этого потерпевшая и год назад не могла давать показания по обстоятельствам, имеющим значение для дела». Интересно, что протокол допроса пострадавшей в четком хронологическом порядке описывает год, дату и время совершенных преступлений, которые, по словам следователя, она указывала лично. Говорила девочка правду или ее показания были выдумкой, экспертиза установить не смогла. Однако специалисты пришли к выводу, что ее рассказ не являлся спонтанным. Как следует из документа «это могло быть потому, что с момента событий прошло много времени, а могло быть потому, что это было влияние на рассказ слов взрослых». Как известно, согласно российскому законодательству, любое сомнение трактуется в пользу обвиняемого.
Как сообщила суду мать девочки, никаких отклонений в поведении ребенка на протяжении шести лет она не наблюдала, а также пояснила, что дочь никогда ранее не говорила о том, что боится своего дядю.
Интересны и выводы экспертов, признавших, что Слепцов в настоящее время не страдает парафилией и его поведение шестилетней давности имело заместительный характер и не свидетельствовало о формирующемся расстройстве сексуальных предпочтений. Как следует из заключения, по мере созревания личности (службы в армии, женитьбы) у подсудимого установилось нормальное сексуальное поведение.
Поясним, что преступления, в совершении которых Слепцов признал свою вину (насильственные действия сексуального характера), относятся к категории особо тяжких. Однако если внимательно ознакомиться с делом, становится очевидным, что у стороны обвинения не было ни одного прямого доказательства виновности подсудимого, кроме его собственного признания. Протокол допроса девочки признан недействительным, в суде она не допрашивалась и показания по делу со слов экспертов давать не могла.
Возможно, именно эти нюансы, а не положительные характеристики с работы сыграли решающую роль в вынесении условного приговора.
Судью — на мыло?
Фигура судьи, оказавшейся в двусмысленной ситуации, приобрела в глазах общественности пугающий ореол «защитницы педофилов». Похоже, что созданный ей имидж сегодня намного убедительнее любых фактов, полученных в ходе судебного следствия. Конечно, привлечение общественности к проблеме иногда является единственным шансом на справедливый приговор.
Однако в данном случае люди, которые пытаются квалифицировать действия судьи, едва знакомы с сутью дела. По крайней мере, обвинения, выдвинутые судье Андреевой, не подтверждаются ничем, кроме вполне объяснимых эмоций.
Интересны записи в блоге омбудсмена Светланы Агапитовой, которые официальный правозащитник сделала несколько дней назад. Так, читатель может узнать, что пострадавшей девочке 14 лет, что обвинение полностью доказало вину Слепцова, что ребенок запуган и боится выходить на улицу. И уж совсем парадоксальное — с одной стороны, Агапитова признает, что, согласно российским законам, наказание вынесено судьей в рамках Уголовного кодекса, с другой — направляет обращение в квалификационную коллегию адвокатов с просьбой определить компетентность судьи.
Заметим, что аналогичный процесс по мифологизации персонажа был предпринят в Петербурге два года назад. С подачи СМИ общественность с закрытыми глазами встала на защиту Александра Кузнецова, убившего якобы насильника своего пасынка. На короткое время Кузнецову создали имидж национального мстителя, который совершил то, что доселе бессильно было сделать государство: отомстил за надругательство над своим ребенком и спас «потенциальных жертв педофила». Только потом начали всплывать некоторые нелицеприятные для героя факты: оказалось, что в деле много неясностей, а сам «мститель» неоднократно судим. А ведь вначале ни СМИ, ни общественные деятели не озадачили себя такой мелочью, как проверка фактов.
Сегодня мы наблюдаем другой пример. Представители общественности и власти, словно мантры, повторяют намертво заученные слова про «изнасилование ребенка», «условный приговор маньяку — педофилу», которые пока не подтверждаются ничем, зато звучат устрашающе и подвигают общественность пойти в новый крестовый поход на ведьм.
Алла СЕРОВА
Карикатура Виктора БОГОРАДА
P.S.