Разрушение без нарушений
На фоне происходящего с «Охта-центром», сессии Комитета всемирного наследия и летней жары почти незамеченным осталось решение Куйбышевского районного суда по знаковому делу, о котором в прошлом году рассказывала «Новая газета». А именно — о фактическом разрушении уникального памятника петербургской архитектуры: построенного по проекту Огюста Монферрана дома князя А. Я. Лобанова-Ростовского, более известного как Дом со львами. Вердикт суда, вынесенный после длительного процесса, оказался ожидаемым в рамках питерской «сложившейся практики»: нарушений нет, все согласовано, разрешено и законно, а права граждан, обратившихся в суд, вовсе не нарушены. Решение Куйбышевского суда уже обжаловано истцами в Городской суд — рассмотрение состоится 7 сентября.
Уничтожение Дома со львами признано законным
Граждане, подменяющие власть
Истцами в процессе выступали член совета петербургского отделения ВООПИиК Людмила Семыкина, сопредседатель Движения гражданских инициатив Евгений Козлов и автор этих строк. Они требовали обязать Дирекцию по строительству и реконструкции объектов в СЗФО и пользователя здания — ЗАО «Тристар Инвестмент Холдингс», перестраивающего Дом со львами под шикарный отель класса люкс, — восстановить памятник в его первоначальном состоянии, воссоздав все утраченные элементы.
В том числе воссоздать — в соответствии с описью предметов охраны и охранным обязательством — художественную отделку интерьеров парадных анфилад первого и второго этажей, изразцовые печи, произвести реставрацию интерьеров парадного вестибюля и парадной лестницы, восстановить снесенный дворовый флигель. То есть все то, что было фактически уничтожено застройщиком или пришло в негодность после того, как здание два года простояло без кровли, снятой в процессе «приспособления для современного использования». Напомним, что год назад председатель Совета по сохранению архитектурного наследия Союза архитекторов Санкт-Петербурга Дмитрий Бутырин (ныне, увы, покойный) сумел пробиться в Дом со львами и назвал происходящее с ним «преступлением против культуры — не только российской, но и европейской» и «самым настоящим убийством объекта». А заместитель директора института «Спецпроектреставрация» Михаил Мильчик заявил, что речь идет о «фактическом уничтожении» памятника и «грубом и откровенном нарушении законодательства об охране культурного наследия»…
Тем не менее судья Ирина Воробьева в иске отказала — с примечательной формулировкой: «Истцы по настоящему заявлению не являются надлежащими истцами, поскольку их субъективные права действиями ответчиков не нарушаются». После чего констатировала, что «фактически действия истцов подменяют собой деятельность государственных органов, в функции которых вменена охрана памятников культурного наследия».
С последним утверждением суда можно полностью согласиться — но что делать гражданам, пытающимся спасти исторические памятники от разрушения, если (как, собственно, и было написано в иске) «органы государственной власти, в компетенцию которых входят данные вопросы, бездействуют и безмолвствуют»? Органы власти — это КГИОП и питерское управление Росохранкультуры, которые должны были защищать Дом со львами от варварского «приспособления» и обратиться с этой целью в суд с требованиями, аналогичными тем, которые предъявили общественники. Но они делать этого не стали — поскольку, как указано в решении суда, «не выявили каких-либо нарушений в отношении указанного объекта, допущенных ответчиками». И на судебных заседаниях, по словам Евгения Козлова, их представители, как правило, отмалчивались, не заявляя о своей позиции…
Если нельзя, но очень хочется…
Обращаясь в суд, истцы напомнили, что еще в 1994 году для Дома со львами было составлено охранное обязательство и утвержден перечень предметов прикладного искусства, подлежащих охране. В 2000 году Ассоциацией исследователей Санкт-Петербурга была проведена историко-культурная экспертиза Дома со львами и составлен перечень предметов охраны, а в 2001-м утвержден паспорт памятника. Наконец, в 2004-м — уже после передачи здания «Тристару» для «приспособления» под отель — КГИОП выдал Архитектурно-реставрационное задание (АРЗ) на разработку научно-проектной документации и выполнение работ по реставрационному ремонту фасадов и интерьеров на памятнике истории и культуры.
Этим заданием «Тристар» обязан был, по закону, неукоснительно руководствоваться при всех выполняемых работах. Застройщик был обязан выполнить реставрационно-восстановительный ремонт фасадов и интерьеров помещений — на основании исторических материалов и историко-культурной экспертизы. Он имел право заменять межэтажные перекрытия только в помещениях, не имеющих архитектурно-художественной отделки. Он был обязан воссоздать историческую отделку фасадов и интерьеров памятника «с учетом имеющихся архивных материалов». Он был обязан сохранять существующую композиционную и архитектурно-планировочную систему, сохранять все предметы охраны и восстановить все ранее утраченные элементы. Запрещалось изменение «габаритов здания, тектоники и декора фасадов», а также любые «надстройки и пристройки».
Все это было проигнорировано — исходя из принципа «если нельзя, но очень хочется…», ведь при выполнении этих требований здание никак не удавалось бы «приспособить» под люксовый отель.
Так, парадные залы второго этажа (так называемая Большая парадная анфилада) были разделены новыми дополнительными перекрытиями (для обустройства отдельных гостиничных номеров). Большинство предметов охраны, перечисленных в описи 2000 года, оказалось «утрачено в результате неправомерных действий ответчиков», в результате введения дополнительных перекрытий «изменено объемно-пространственное решение ряда помещений», в результате длительного отсутствия кровли и многочисленных протечек существенно пострадал лепной декор парадного вестибюля и парадной лестницы, указанный в описи предметов охраны. Наконец, полностью разрушен дворовый флигель и на его месте возведен новый, с увеличением высоты на два этажа», нарушена конфигурация кровли…
Заметим: до передачи здания «Тристару» состояние памятника, в том числе его внутреннего убранства, было вполне удовлетворительным, а объекты декоративно-прикладного искусства и интерьеры, сохранившие художественную отделку и подлежащие охране, оставались в сохранности в соответствии с паспортом памятника и охранным обязательством 1994 года.
Обо всем этом свидетельствуют как представленные в суд (в том числе запрошенные по ходатайствам истцов) фотофиксации памятника, так и акты, составленные в 2009 году петербургским отделением ВООПИиК и Советом по сохранению архитектурного наследия Союза архитекторов.
Этим, по мнению истцов, нарушения не исчерпывались. Так, многие работы, в результате которых были уничтожены или повреждены предметы, подлежащие сохранению и реставрации, проводились «Тристаром», по сути, без положенных разрешений — они или давно утратили силу, или вообще не относились к делу. Росохранкультура в июне 2006 года согласовала лишь «Концепцию реставрации здания» с условием предоставления ей на согласование проектной документации — но в суд ответчики эти документы не представили (скорее всего, их и не существует). При этом ни Росохранкультура, ни ответчики не смогли ответить на вопрос о том, почему уничтожаются предметы охраны, не представили ни разрешение на снос дворового флигеля, ни документы о приемке работ в интерьерах, которые были указаны в иске, и проверке их соответствия АРЗ и закону.
«Спасатели» из «Тристара»
Ответчики, в противовес доводам истцов, не предъявили практически ничего, ограничиваясь заявлениями, что все работы проходят в соответствии с законом. Они не смогли обосновать законность уничтожения предметов охраны, отказались отвечать на вопросы по уничтожению художественной отделки парадных анфилад и на вопросы о том, почему не было соблюдено архитектурно-реставрационное задание.
Впрочем, никакого уничтожения, по их мнению, вообще нет — есть только пресловутое «приспособление здания для современного использования». В процессе которого «Тристар», оказывается, спасает Дом со львами — проводя «работы, направленные на устранение аварийности объекта, обеспечивая тем самым его сохранность». При этом ответчики яростно требовали не признавать в качестве доказательств акты, составленные ВООПИиК и Союзом архитекторов, и не признавать истцов имеющими право подавать подобные иски, поскольку они не имеют на это полномочий…
Суд в своем решении обязан был дать оценку всех представленных доказательств; однако искать ее в тексте — напрасный труд. Вместо этого, не мудрствуя лукаво, написано, что «убедительных доказательств того, что ответчиками были нарушены требования охранных обязательств, суду не представлено». Ни слова о том, что реально произошло с Домом со львами: вместо этого сообщается, что работы ведутся на основании проектной документации, согласованной КГИОП, который выдал лишь многократно нарушенное «Тристаром» АРЗ.
Нет в решении и никакой оценки аргументов истцов и ответчиков и ни слова о том, что в декабре 2002 года Дом со львами передавался правительством Управлению делами президента исключительно для размещения органов государственной власти, — и до сих пор остается тайной, кто и когда разрешил «приспосабливать» его под отель. Между прочим, здание передавалось «с целью обеспечения контроля государства за использованием уникальных исторических комплексов Санкт-Петербурга, являющихся историческим и культурным наследием федерального значения». Как происходит этот «контроль», мы сегодня видим очень хорошо…
Зато в решении есть уверенное утверждение о том, что права истцов не нарушаются — притом что права граждан на доступ к объектам культурного наследия основаны на федеральном законе. Да и Конституционный суд недавно указал, что право на сохранность объектов культурного наследия является частью конституционного права на доступ к культурным ценностям… Но что до всего этого суду, привычно защищающему власть от граждан?
— Начиная процесс, мы были даже не так уверены в своей правоте, как сейчас, после его завершения, — говорит Евгений Козлов. — Мы безусловно будем продолжать эту борьбу.
Дом Лобанова-Ростовского. Дворовый флигель А4. 2004
Граждане, подменяющие власть
Истцами в процессе выступали член совета петербургского отделения ВООПИиК Людмила Семыкина, сопредседатель Движения гражданских инициатив Евгений Козлов и автор этих строк. Они требовали обязать Дирекцию по строительству и реконструкции объектов в СЗФО и пользователя здания — ЗАО «Тристар Инвестмент Холдингс», перестраивающего Дом со львами под шикарный отель класса люкс, — восстановить памятник в его первоначальном состоянии, воссоздав все утраченные элементы.
В том числе воссоздать — в соответствии с описью предметов охраны и охранным обязательством — художественную отделку интерьеров парадных анфилад первого и второго этажей, изразцовые печи, произвести реставрацию интерьеров парадного вестибюля и парадной лестницы, восстановить снесенный дворовый флигель. То есть все то, что было фактически уничтожено застройщиком или пришло в негодность после того, как здание два года простояло без кровли, снятой в процессе «приспособления для современного использования». Напомним, что год назад председатель Совета по сохранению архитектурного наследия Союза архитекторов Санкт-Петербурга Дмитрий Бутырин (ныне, увы, покойный) сумел пробиться в Дом со львами и назвал происходящее с ним «преступлением против культуры — не только российской, но и европейской» и «самым настоящим убийством объекта». А заместитель директора института «Спецпроектреставрация» Михаил Мильчик заявил, что речь идет о «фактическом уничтожении» памятника и «грубом и откровенном нарушении законодательства об охране культурного наследия»…
Тем не менее судья Ирина Воробьева в иске отказала — с примечательной формулировкой: «Истцы по настоящему заявлению не являются надлежащими истцами, поскольку их субъективные права действиями ответчиков не нарушаются». После чего констатировала, что «фактически действия истцов подменяют собой деятельность государственных органов, в функции которых вменена охрана памятников культурного наследия».
С последним утверждением суда можно полностью согласиться — но что делать гражданам, пытающимся спасти исторические памятники от разрушения, если (как, собственно, и было написано в иске) «органы государственной власти, в компетенцию которых входят данные вопросы, бездействуют и безмолвствуют»? Органы власти — это КГИОП и питерское управление Росохранкультуры, которые должны были защищать Дом со львами от варварского «приспособления» и обратиться с этой целью в суд с требованиями, аналогичными тем, которые предъявили общественники. Но они делать этого не стали — поскольку, как указано в решении суда, «не выявили каких-либо нарушений в отношении указанного объекта, допущенных ответчиками». И на судебных заседаниях, по словам Евгения Козлова, их представители, как правило, отмалчивались, не заявляя о своей позиции…
Дом Лобанова-Ростовского. Дворовый фасад после сноса флигеля А4. Сентябрь 2007
Если нельзя, но очень хочется…
Обращаясь в суд, истцы напомнили, что еще в 1994 году для Дома со львами было составлено охранное обязательство и утвержден перечень предметов прикладного искусства, подлежащих охране. В 2000 году Ассоциацией исследователей Санкт-Петербурга была проведена историко-культурная экспертиза Дома со львами и составлен перечень предметов охраны, а в 2001-м утвержден паспорт памятника. Наконец, в 2004-м — уже после передачи здания «Тристару» для «приспособления» под отель — КГИОП выдал Архитектурно-реставрационное задание (АРЗ) на разработку научно-проектной документации и выполнение работ по реставрационному ремонту фасадов и интерьеров на памятнике истории и культуры.
Этим заданием «Тристар» обязан был, по закону, неукоснительно руководствоваться при всех выполняемых работах. Застройщик был обязан выполнить реставрационно-восстановительный ремонт фасадов и интерьеров помещений — на основании исторических материалов и историко-культурной экспертизы. Он имел право заменять межэтажные перекрытия только в помещениях, не имеющих архитектурно-художественной отделки. Он был обязан воссоздать историческую отделку фасадов и интерьеров памятника «с учетом имеющихся архивных материалов». Он был обязан сохранять существующую композиционную и архитектурно-планировочную систему, сохранять все предметы охраны и восстановить все ранее утраченные элементы. Запрещалось изменение «габаритов здания, тектоники и декора фасадов», а также любые «надстройки и пристройки».
Все это было проигнорировано — исходя из принципа «если нельзя, но очень хочется…», ведь при выполнении этих требований здание никак не удавалось бы «приспособить» под люксовый отель.
Так, парадные залы второго этажа (так называемая Большая парадная анфилада) были разделены новыми дополнительными перекрытиями (для обустройства отдельных гостиничных номеров). Большинство предметов охраны, перечисленных в описи 2000 года, оказалось «утрачено в результате неправомерных действий ответчиков», в результате введения дополнительных перекрытий «изменено объемно-пространственное решение ряда помещений», в результате длительного отсутствия кровли и многочисленных протечек существенно пострадал лепной декор парадного вестибюля и парадной лестницы, указанный в описи предметов охраны. Наконец, полностью разрушен дворовый флигель и на его месте возведен новый, с увеличением высоты на два этажа», нарушена конфигурация кровли…
Заметим: до передачи здания «Тристару» состояние памятника, в том числе его внутреннего убранства, было вполне удовлетворительным, а объекты декоративно-прикладного искусства и интерьеры, сохранившие художественную отделку и подлежащие охране, оставались в сохранности в соответствии с паспортом памятника и охранным обязательством 1994 года.
Обо всем этом свидетельствуют как представленные в суд (в том числе запрошенные по ходатайствам истцов) фотофиксации памятника, так и акты, составленные в 2009 году петербургским отделением ВООПИиК и Советом по сохранению архитектурного наследия Союза архитекторов.
Этим, по мнению истцов, нарушения не исчерпывались. Так, многие работы, в результате которых были уничтожены или повреждены предметы, подлежащие сохранению и реставрации, проводились «Тристаром», по сути, без положенных разрешений — они или давно утратили силу, или вообще не относились к делу. Росохранкультура в июне 2006 года согласовала лишь «Концепцию реставрации здания» с условием предоставления ей на согласование проектной документации — но в суд ответчики эти документы не представили (скорее всего, их и не существует). При этом ни Росохранкультура, ни ответчики не смогли ответить на вопрос о том, почему уничтожаются предметы охраны, не представили ни разрешение на снос дворового флигеля, ни документы о приемке работ в интерьерах, которые были указаны в иске, и проверке их соответствия АРЗ и закону.
«Спасатели» из «Тристара»
Ответчики, в противовес доводам истцов, не предъявили практически ничего, ограничиваясь заявлениями, что все работы проходят в соответствии с законом. Они не смогли обосновать законность уничтожения предметов охраны, отказались отвечать на вопросы по уничтожению художественной отделки парадных анфилад и на вопросы о том, почему не было соблюдено архитектурно-реставрационное задание.
Впрочем, никакого уничтожения, по их мнению, вообще нет — есть только пресловутое «приспособление здания для современного использования». В процессе которого «Тристар», оказывается, спасает Дом со львами — проводя «работы, направленные на устранение аварийности объекта, обеспечивая тем самым его сохранность». При этом ответчики яростно требовали не признавать в качестве доказательств акты, составленные ВООПИиК и Союзом архитекторов, и не признавать истцов имеющими право подавать подобные иски, поскольку они не имеют на это полномочий…
Суд в своем решении обязан был дать оценку всех представленных доказательств; однако искать ее в тексте — напрасный труд. Вместо этого, не мудрствуя лукаво, написано, что «убедительных доказательств того, что ответчиками были нарушены требования охранных обязательств, суду не представлено». Ни слова о том, что реально произошло с Домом со львами: вместо этого сообщается, что работы ведутся на основании проектной документации, согласованной КГИОП, который выдал лишь многократно нарушенное «Тристаром» АРЗ.
Нет в решении и никакой оценки аргументов истцов и ответчиков и ни слова о том, что в декабре 2002 года Дом со львами передавался правительством Управлению делами президента исключительно для размещения органов государственной власти, — и до сих пор остается тайной, кто и когда разрешил «приспосабливать» его под отель. Между прочим, здание передавалось «с целью обеспечения контроля государства за использованием уникальных исторических комплексов Санкт-Петербурга, являющихся историческим и культурным наследием федерального значения». Как происходит этот «контроль», мы сегодня видим очень хорошо…
Зато в решении есть уверенное утверждение о том, что права истцов не нарушаются — притом что права граждан на доступ к объектам культурного наследия основаны на федеральном законе. Да и Конституционный суд недавно указал, что право на сохранность объектов культурного наследия является частью конституционного права на доступ к культурным ценностям… Но что до всего этого суду, привычно защищающему власть от граждан?
— Начиная процесс, мы были даже не так уверены в своей правоте, как сейчас, после его завершения, — говорит Евгений Козлов. — Мы безусловно будем продолжать эту борьбу.
Борис ВИШНЕВСКИЙ
Фотографии петербургского отделения ВООПИиК