Власти косеют от вранья
Почти три месяца понадобилось городскому правительству, чтобы ответить на обращение большой группы деятелей культуры и науки, требовавших отменить позорное постановление от 23 апреля 2010 года об установке мемориальной доски бывшему первому секретарю Ленинградского обкома КПСС Григорию Романову. И ответить — издевательским отказом.
Смольный считает, что палачи должны быть увековечены вместе с жертвами
Без черного и белого
В начале мая в Смольный, как рассказывала «Новая газета», обратились Олег Басилашвили, Кама Гинкас, Генриетта Яновская, Алексей Герман, Светлана Кармалита, Борис Стругацкий, Юрий Шмидт, Юрий Шевчук, Нина Катерли, Яков Гилинский, Александр Марголис, Алексей Девотченко, Самуил Лурье, Александр Кушнер, Яков Гордин, Константин Азадовский, Елена Чижова, Борис Фирсов, Александр Городницкий, Олег Рябоконь, Лариса Дмитриева, Владимир Костюшев, Андрей Алексеев и многие другие. Против увековечения недоброй памяти коммунистического лидера выступили питерское отделение «Яблока», Союз писателей Санкт-Петербурга, правозащитники, ученые, инженеры, поэты, художники — все те, кто хорошо помнил времена правления Григория Романова и испытал его последствия на себе. И лишь в конце июля правительство соизволило направить ответ, который в конце прошлой недели добрался до адресатов.
В письме, подписанном вице-губернатором Людмилой Косткиной (что само по себе странно — Людмила Андреевна отвечает в Смольном отнюдь не за культурные, а за социальные вопросы), сообщается, что с инициативой об увековечении памяти Романова выступили почетный гражданин Санкт-Петербурга генеральный директор ФГУП «Адмиралтейские верфи» Владимир Александров, руководители межрегиональной общественной организации «Землячество ленинградцев» и Ассоциации судостроителей Санкт-Петербурга и Ленинградской области, а также «значительная часть петербургской общественности, в том числе руководители промышленных предприятий». И что, по их мнению, «во многом благодаря усилиям Романова Г. В. был создан мощный экономический базис, что позволило поступательно развивать экономику Ленинграда, и при нем были реализованы крупные инвестиционные проекты, заложившие основу экономической стабильности нашего региона».
Далее вице-губернатор сообщает, что, «несмотря на спорность в оценке личности Романова, в поддержку решения об установке мемориальной доски высказались многие государственные учреждения и общественные организации». И что Санкт-Петербург, как известно, город толерантный, в связи с чем соответствующие структуры, в том числе Совет по мемориальным доскам и Топонимическая комиссия «стараются не оценивать исторические персоналии исключительно в черных или белых тонах».
«В то же время нельзя не заметить, — говорится в ответе, — что общественное сознание страны переживает непростой период. В настоящее время у разных представителей общества существуют различные представления о том, кто именно из исторических персоналий той или иной эпохи должен остаться в памяти потомков: Михаил Фрунзе или Александр Колчак, Константин Победоносцев или Александр Герцен, Владимир Ленин или Николай II». И, поскольку «столь широкий спектр мнений нельзя не учитывать», то «в топонимике Петербурга будут параллельно присутствовать мемориальная доска Григорию Романову, сквер имени Георгия Товстоногова и памятник Виктору Цою». Посему, мол, решение Совета по мемориальным доскам об увековечении памяти Романова было поддержано городским правительством…
Толерантность или равнодушие?
Удивительного в этом мало — если учесть, как тесно были связаны в прошлом Григорий Романов и сделавшая именно благодаря ему стремительную комсомольскую, а затем и партийную карьеру Валентина Матвиенко. Напомним, что, когда вокруг постановления об увековечении памяти Романова поднялась волна общественного возмущения, его верная ученица немедленно заявила о больших хозяйственных достижениях, которые не могут заслонить «идеологические перекосы».
«Перекосы» — это изгнание из города или страны Аркадия Райкина и Иосифа Бродского, Сергея Довлатова и Сергея Юрского, травля Георгия Товстоногова и Ольги Берггольц, Дмитрия Лихачева и Даниила Гранина. А также политическая цензура, запрет издания книг и показа фильмов, патологический антисемитизм и дискриминация по «пятому пункту», насильственный загон школьников в ПТУ, а научных работников и инженеров — на овощные базы, преследование ненавидимых Романовым физико-математических и языковых спецшкол, воспитывавших неподконтрольных обкому людей. А «хозяйственные достижения» — это губительный для экологии проект строительства дамбы в Финском заливе, насильственное превращение колхозов в совхозы и строительство гигантских птицефабрик и свинокомплексов, которые почему-то не спасли Ленинград в конце 80-х от введения карточек на продукты. Да и цену «мощному экономическому базису» и «экономической стабильности» два десятилетия назад мы хорошо узнали…
«Мне вспоминается Михаил Булгаков, писавший, как его встретила секретарша, окосевшая от вранья, — отреагировал на ответ Смольного народный артист Олег Басилашвили. — И здесь то же самое: нам просто врут! Если бы не Григорий Романов — театральное, художественное, литературное развитие нашего города не затормаживалось бы, он был бы сегодня в сотни раз богаче в культурном смысле. Романов сделал все, чтобы уничтожить самых ярких, самых талантливых, самых интересных художников, писателей, поэтов, театральных деятелей. Он не мог уничтожить их физически, и потому он уничтожал их морально. Ну как можно сравнивать Товстоногова и Романова? Одно имя — это ложь, фарисейство, тупость, малограмотность. Другое имя — талант, гений, открытость, свобода…»
«Не надо путать толерантность с равнодушием к преступлениям сталинского и послесталинского режимов, — говорит писатель Нина Катерли. — Если пойти по этому пути, найдутся желающие «оценивать исторические персоналии» таких деятелей, как Ежов, Берия и сам Сталин исключительно в белых тонах. И что же? Надо идти навстречу таким инициативам, оскорбляя память жертв политических репрессий, потворствовать тем, кто до сих пор с удовольствием вспоминает об антисемитских кампаниях и арестах инакомыслящих? На том, видите ли, основании, что «наша страна переживает непростой период». Тогда уж стоит ставить памятники стукачам, а в противовес называть скверы именами тех, кого посадили по их доносам. В свое время мы не смогли рассказать гражданам всю правду о прошлом — и потому сегодня не удается жить не по лжи…»
Равноправие добра и зла
Действительно, не удается — но ведь для того, чтобы этого не случилось, власть прилагает все силы. В том числе и обосновывая описанным выше образом необходимость увековечения памяти Григория Романова, прикрываясь «широким спектром мнений» и цинично называя это «толерантностью».
Возможно, в нынешней Германии существуют различные представления о вождях НСДАП. Тем не менее, сколь бы массовыми (что, впрочем, маловероятно) ни были симпатии к кому-то из них — никому в здравом уме и ясной памяти не придет в голову не то что устанавливать им мемориальные доски, параллельно увековечивая и память жертв фашизма, но даже и помыслить об этом. Но то, что кажется чудовищным для нормальной страны, воплощается в жизнь в путинской России, где нам предлагается сосуществование несовместимого — мемориальной доски Романову и сквера имени Товстоногова. Однако третьего не дано: или увековечивается память о Бродском, Райкине, Довлатове, Товстоногове — или память об их гонителе.
Намерение фактически уравнять палачей и их жертв, предложив одновременно увековечивать память и о тех, и о других — это не толерантность. Это худшая из форм морального релятивизма: стремление уничтожить в общественном сознании всякую разницу между добром и злом. Это намеренное стирание в обществе нравственных ориентиров — чем власть (и не только питерская) занимается давно и последовательно.
Такое общество, конечно же, не может называться нормальным.
Но оно очень удобно для того, чтобы тупо повиноваться вождям.
Без черного и белого
В начале мая в Смольный, как рассказывала «Новая газета», обратились Олег Басилашвили, Кама Гинкас, Генриетта Яновская, Алексей Герман, Светлана Кармалита, Борис Стругацкий, Юрий Шмидт, Юрий Шевчук, Нина Катерли, Яков Гилинский, Александр Марголис, Алексей Девотченко, Самуил Лурье, Александр Кушнер, Яков Гордин, Константин Азадовский, Елена Чижова, Борис Фирсов, Александр Городницкий, Олег Рябоконь, Лариса Дмитриева, Владимир Костюшев, Андрей Алексеев и многие другие. Против увековечения недоброй памяти коммунистического лидера выступили питерское отделение «Яблока», Союз писателей Санкт-Петербурга, правозащитники, ученые, инженеры, поэты, художники — все те, кто хорошо помнил времена правления Григория Романова и испытал его последствия на себе. И лишь в конце июля правительство соизволило направить ответ, который в конце прошлой недели добрался до адресатов.
В письме, подписанном вице-губернатором Людмилой Косткиной (что само по себе странно — Людмила Андреевна отвечает в Смольном отнюдь не за культурные, а за социальные вопросы), сообщается, что с инициативой об увековечении памяти Романова выступили почетный гражданин Санкт-Петербурга генеральный директор ФГУП «Адмиралтейские верфи» Владимир Александров, руководители межрегиональной общественной организации «Землячество ленинградцев» и Ассоциации судостроителей Санкт-Петербурга и Ленинградской области, а также «значительная часть петербургской общественности, в том числе руководители промышленных предприятий». И что, по их мнению, «во многом благодаря усилиям Романова Г. В. был создан мощный экономический базис, что позволило поступательно развивать экономику Ленинграда, и при нем были реализованы крупные инвестиционные проекты, заложившие основу экономической стабильности нашего региона».
Далее вице-губернатор сообщает, что, «несмотря на спорность в оценке личности Романова, в поддержку решения об установке мемориальной доски высказались многие государственные учреждения и общественные организации». И что Санкт-Петербург, как известно, город толерантный, в связи с чем соответствующие структуры, в том числе Совет по мемориальным доскам и Топонимическая комиссия «стараются не оценивать исторические персоналии исключительно в черных или белых тонах».
«В то же время нельзя не заметить, — говорится в ответе, — что общественное сознание страны переживает непростой период. В настоящее время у разных представителей общества существуют различные представления о том, кто именно из исторических персоналий той или иной эпохи должен остаться в памяти потомков: Михаил Фрунзе или Александр Колчак, Константин Победоносцев или Александр Герцен, Владимир Ленин или Николай II». И, поскольку «столь широкий спектр мнений нельзя не учитывать», то «в топонимике Петербурга будут параллельно присутствовать мемориальная доска Григорию Романову, сквер имени Георгия Товстоногова и памятник Виктору Цою». Посему, мол, решение Совета по мемориальным доскам об увековечении памяти Романова было поддержано городским правительством…
Толерантность или равнодушие?
Удивительного в этом мало — если учесть, как тесно были связаны в прошлом Григорий Романов и сделавшая именно благодаря ему стремительную комсомольскую, а затем и партийную карьеру Валентина Матвиенко. Напомним, что, когда вокруг постановления об увековечении памяти Романова поднялась волна общественного возмущения, его верная ученица немедленно заявила о больших хозяйственных достижениях, которые не могут заслонить «идеологические перекосы».
«Перекосы» — это изгнание из города или страны Аркадия Райкина и Иосифа Бродского, Сергея Довлатова и Сергея Юрского, травля Георгия Товстоногова и Ольги Берггольц, Дмитрия Лихачева и Даниила Гранина. А также политическая цензура, запрет издания книг и показа фильмов, патологический антисемитизм и дискриминация по «пятому пункту», насильственный загон школьников в ПТУ, а научных работников и инженеров — на овощные базы, преследование ненавидимых Романовым физико-математических и языковых спецшкол, воспитывавших неподконтрольных обкому людей. А «хозяйственные достижения» — это губительный для экологии проект строительства дамбы в Финском заливе, насильственное превращение колхозов в совхозы и строительство гигантских птицефабрик и свинокомплексов, которые почему-то не спасли Ленинград в конце 80-х от введения карточек на продукты. Да и цену «мощному экономическому базису» и «экономической стабильности» два десятилетия назад мы хорошо узнали…
«Мне вспоминается Михаил Булгаков, писавший, как его встретила секретарша, окосевшая от вранья, — отреагировал на ответ Смольного народный артист Олег Басилашвили. — И здесь то же самое: нам просто врут! Если бы не Григорий Романов — театральное, художественное, литературное развитие нашего города не затормаживалось бы, он был бы сегодня в сотни раз богаче в культурном смысле. Романов сделал все, чтобы уничтожить самых ярких, самых талантливых, самых интересных художников, писателей, поэтов, театральных деятелей. Он не мог уничтожить их физически, и потому он уничтожал их морально. Ну как можно сравнивать Товстоногова и Романова? Одно имя — это ложь, фарисейство, тупость, малограмотность. Другое имя — талант, гений, открытость, свобода…»
«Не надо путать толерантность с равнодушием к преступлениям сталинского и послесталинского режимов, — говорит писатель Нина Катерли. — Если пойти по этому пути, найдутся желающие «оценивать исторические персоналии» таких деятелей, как Ежов, Берия и сам Сталин исключительно в белых тонах. И что же? Надо идти навстречу таким инициативам, оскорбляя память жертв политических репрессий, потворствовать тем, кто до сих пор с удовольствием вспоминает об антисемитских кампаниях и арестах инакомыслящих? На том, видите ли, основании, что «наша страна переживает непростой период». Тогда уж стоит ставить памятники стукачам, а в противовес называть скверы именами тех, кого посадили по их доносам. В свое время мы не смогли рассказать гражданам всю правду о прошлом — и потому сегодня не удается жить не по лжи…»
Равноправие добра и зла
Действительно, не удается — но ведь для того, чтобы этого не случилось, власть прилагает все силы. В том числе и обосновывая описанным выше образом необходимость увековечения памяти Григория Романова, прикрываясь «широким спектром мнений» и цинично называя это «толерантностью».
Возможно, в нынешней Германии существуют различные представления о вождях НСДАП. Тем не менее, сколь бы массовыми (что, впрочем, маловероятно) ни были симпатии к кому-то из них — никому в здравом уме и ясной памяти не придет в голову не то что устанавливать им мемориальные доски, параллельно увековечивая и память жертв фашизма, но даже и помыслить об этом. Но то, что кажется чудовищным для нормальной страны, воплощается в жизнь в путинской России, где нам предлагается сосуществование несовместимого — мемориальной доски Романову и сквера имени Товстоногова. Однако третьего не дано: или увековечивается память о Бродском, Райкине, Довлатове, Товстоногове — или память об их гонителе.
Намерение фактически уравнять палачей и их жертв, предложив одновременно увековечивать память и о тех, и о других — это не толерантность. Это худшая из форм морального релятивизма: стремление уничтожить в общественном сознании всякую разницу между добром и злом. Это намеренное стирание в обществе нравственных ориентиров — чем власть (и не только питерская) занимается давно и последовательно.
Такое общество, конечно же, не может называться нормальным.
Но оно очень удобно для того, чтобы тупо повиноваться вождям.
Борис ВИШНЕВСКИЙ
Карикатура Виктора БОГОРАДА