Все для друзей путина?
Бывший старший следователь по особо важным делам Андрей Зыков — человек известный. Когда-то он был одним из руководителей следственной группы по делу «Двадцатого треста», расследуя ситуацию с уводом за границу значительных сумм, выделенных в 1993 году в качестве ссуд и кредитов из питерского бюджета. В деле фигурировали заместитель мэра Владимир Путин и глава Комитета финансов Алексей Кудрин: первый визировал документы, второй подписывал соглашения. В феврале 1999 года возбудили уголовное дело — единственное в истории Следственного комитета МВД, о ходе которого следователи отчитывались лично перед министром. Но в августе 2000 года, после того как Путин стал президентом, дело закрыли.
Деятельность членов кооператива «Озеро» требуют проверить на экстремизм
В 2001 году Зыков принял к производству три уголовных дела о мошенничестве в крупных размерах и о незаконной добыче нефтепродуктов, в которых фигурировал губернатор Ненецкого округа Владимир Бутов. Но затем, по неизвестным причинам, его отстранили от руководства следственной группой и уволили — а дела закрыли. Следователь обратился к президенту Путину как гаранту Конституции и высшему руководителю МВД — но ответов на запросы не получил, и в 2004 году подал гражданский иск, требуя обязать Владимира Путина выполнить свои обязанности. Однако получил отказ: Городской суд счел, что президент есть лицо неприкосновенное, и потому подавать на него в суд граждане не могут.
Теперь Андрей Зыков предпринял третью попытку: 5 июля обратился в Следственный комитет при прокуратуре РФ и попросил провести проверку на предмет наличия экстремистской деятельности в действиях Владимира Путина и других членов кооператива «Озеро». В том числе — Владимира Якунина, братьев Фурсенко и братьев Ковальчуков…
Слуги народа, ставшие его господами
В десятистраничном заявлении, поданном на имя председателя СК Александра Бастрыкина, Зыков сообщает, что власть ищет экстремизм в действиях ОГФ, «Яблока», других оппозиционных партий и движений, в движении «За освобождение озер от захвата», но упорно не желает замечать того, что творит сама власть, включая президента и премьера. И полагает, что под определение экстремистской деятельности «как нельзя полно» подходят члены дачного кооператива «Озеро», расположенного на берегу озера «Комсомольское», которые «давно расстались с прежним менталитетом садоводов», занимая командные посты в российской политике и экономике, в прокуратуре и вооруженных силах, и стали «государством в государстве».
Но где же «экстремизм»?
По мнению Зыкова, он — в вопиющем, циничном и длящемся долгие годы нарушении прав и законных интересов граждан, которое касается не только незаконного огораживания «фактически оккупированного ими берега озера Комсомольское, но и множества других поступков «кооператоров». Экстремизм — в том, что «кооператоры», по словам Зыкова, давно и отчетливо демонстрируют всем гражданам страны, что закон для них не писан. И что на их сообщество закон не распространяется — учитывая, что «их духовным лидером в презрительном отношении к действующему законодательству является не кто иной, как бывший «гарант прав и свобод человека».
Тем самым, считает Зыков, члены кооператива «Озеро» ставят себя выше других граждан, то есть совершают «действия, направленные на возбуждение ненависти граждан к действиям властей государства, в котором они живут, так как данная власть проявляет свою полную беспомощность и отсутствие механизмов принуждения к зарвавшимся чиновникам». А сами эти чиновники, по его мнению, «давно перестали считать себя слугами народа, переведя себя в господ народа». Более того, полагает он, «организация Путиным В. В. данного дачного сообщества подпадает под действие статьи 282-1 УК РФ об ответственности за организацию экстремистского сообщества», поскольку эта группировка «своим наличием демонстрирует другим гражданам страны, что Россия не правовое, демократическое государство, а кастовое»…
Завершая обращение, поданное в порядке статей 144-145 УПК РФ (рассмотрение сообщений о преступлении), Андрей Зыков пишет:
«Александр Иванович! Я не столь наивен, чтобы думать, что Вы, ставленник Путина, его однокурсник, обязанный данной должности не столько своими профессиональными качествами, сколько фактом личного знакомства с указанным лицом (мое мнение), не попытаетесь замылить данное обращение. Но, кроме позора, Вы этим ничего другого не наживете (исключая возможную благодарность от Путина В. В.)».
Кошмарный сон следователей
Реакцию, которую вызвало в Следственном комитете это заявление, предположить нетрудно.
Следователи, проводящие проверку деятельности кооператива «Озеро», опрашивающие его перечисленных членов в их служебных кабинетах или вызывающие их к себе повестками, запрашивающие документы об их деятельности и производящие ревизии (то есть делающие то, что предписано статьей 144 УПК), — это даже не фантастика. Это кошмарный сон, от которого просыпаются в холодном поту. Причем просыпаются не Путин с Фурсенко и Ковальчуками, а следователи и их начальство. Это в Америке независимый прокурор может расследовать деятельность президента — а в России, как известно со времен Юрия Скуратова, президент расследует деятельность прокурора. Кстати, именно директор ФСБ Владимир Путин — после того как Скуратов санкционировал возбуждение дел о коррупции, затронувших ельцинскую Семью, — занимался этим расследованием и объявил подлинной видеозапись с «человеком, похожим на генерального прокурора».
Понятно, что вопрос, как и предрекал Зыков, стали активно замыливать. Но сперва его следовало передать по подведомственности, и 20 июля его переслали в Ленобласть «для рассмотрения в установленном порядке», а 29 июля замруководителя отдела процессуального контроля Следственного управления по Ленинградской области Дмитрий Юхкам «в порядке ст. 144–145 УПК РФ» направил заявление Зыкова руководителю следственного отдела по городу Приозерску Виктору Ермолаеву. Который, как представляется, и стал ломать голову — как выйти из крайне неприятного положения? С одной стороны — закон, с другой — Путин с друзьями. А ну как узнает, что следственный отдел Приозерска занялся этой проверкой? Оглянуться не успеешь, как превратишься в следственный отдел поселка Эгвекинот на Чукотке. И это еще в самом лучшем случае…
Нецензурная поэзия
3 августа младший советник юстиции Ермолаев отправил Андрею Зыкову ответ. В нем констатировалось, что «на втором листе в шестом абзаце заявления содержится нецензурное выражение». И потому в соответствии с п. 2.12 Инструкции Следственного комитета о порядке рассмотрения обращений и приема граждан, обращение «может быть оставлено без ответа по существу». Заодно младший советник юстиции предупредил Зыкова о «недопустимости злоупотребления предоставленным Вам законом правом обращения с жалобой, а также нецензурной лексикой».
«Ничего, кроме смеха и убеждения в его полной профессиональной некомпетентности, ответ Ермолаева у меня не вызывает, — говорит Андрей Зыков. — «Нецензурное выражение» в моем заявлении — это цитата из шуточного стихотворения поэта Павла Васильева, расстрелянного в 1937 году по лживому обвинению в принадлежности к «террористической группе», якобы готовившей покушение на Сталина. В 1931 году, обращаясь к «неразумному семинаристу Джугашвили», он написал: «Клянемся, о вождь наш, мы путь твой усыплем цветами // И в жопу лавровый венок воткнем». Именно это я и процитировал — указав, что строки Васильева относились к таким же «мессиям», которыми мнят себя Путин и его дружки. Стихотворения Васильева вошли в Антологию русской поэзии — а теперь следователь объявляет их «нецензурными выражениями».
Впрочем, говорит Зыков, даже если бы он действительно их употреблял, заявление не имели права отфутболить. Потому что та инструкция, на которую ссылается Ермолаев — о чем он обязан знать, — не распространяется на проверки сообщений о преступлениях в порядке статей 144–145 УПК РФ. О чем прямо в инструкции и написано — в пункте 2.2.
По словам Зыкова, он обязательно обжалует ответ приозерских следователей по инстанции — закон, как он считает, на его стороне. «Есть такой афоризм: «Друзьям — все, врагам — закон», — говорит он. — А у нас он трансформировался в другой: «Все для друзей Путина, а по закону пускай живет народ. Я с этим мириться не хочу и не буду».
«Новая газета» будет следить за развитием этой истории.
В 2001 году Зыков принял к производству три уголовных дела о мошенничестве в крупных размерах и о незаконной добыче нефтепродуктов, в которых фигурировал губернатор Ненецкого округа Владимир Бутов. Но затем, по неизвестным причинам, его отстранили от руководства следственной группой и уволили — а дела закрыли. Следователь обратился к президенту Путину как гаранту Конституции и высшему руководителю МВД — но ответов на запросы не получил, и в 2004 году подал гражданский иск, требуя обязать Владимира Путина выполнить свои обязанности. Однако получил отказ: Городской суд счел, что президент есть лицо неприкосновенное, и потому подавать на него в суд граждане не могут.
Теперь Андрей Зыков предпринял третью попытку: 5 июля обратился в Следственный комитет при прокуратуре РФ и попросил провести проверку на предмет наличия экстремистской деятельности в действиях Владимира Путина и других членов кооператива «Озеро». В том числе — Владимира Якунина, братьев Фурсенко и братьев Ковальчуков…
Слуги народа, ставшие его господами
В десятистраничном заявлении, поданном на имя председателя СК Александра Бастрыкина, Зыков сообщает, что власть ищет экстремизм в действиях ОГФ, «Яблока», других оппозиционных партий и движений, в движении «За освобождение озер от захвата», но упорно не желает замечать того, что творит сама власть, включая президента и премьера. И полагает, что под определение экстремистской деятельности «как нельзя полно» подходят члены дачного кооператива «Озеро», расположенного на берегу озера «Комсомольское», которые «давно расстались с прежним менталитетом садоводов», занимая командные посты в российской политике и экономике, в прокуратуре и вооруженных силах, и стали «государством в государстве».
Но где же «экстремизм»?
По мнению Зыкова, он — в вопиющем, циничном и длящемся долгие годы нарушении прав и законных интересов граждан, которое касается не только незаконного огораживания «фактически оккупированного ими берега озера Комсомольское, но и множества других поступков «кооператоров». Экстремизм — в том, что «кооператоры», по словам Зыкова, давно и отчетливо демонстрируют всем гражданам страны, что закон для них не писан. И что на их сообщество закон не распространяется — учитывая, что «их духовным лидером в презрительном отношении к действующему законодательству является не кто иной, как бывший «гарант прав и свобод человека».
Тем самым, считает Зыков, члены кооператива «Озеро» ставят себя выше других граждан, то есть совершают «действия, направленные на возбуждение ненависти граждан к действиям властей государства, в котором они живут, так как данная власть проявляет свою полную беспомощность и отсутствие механизмов принуждения к зарвавшимся чиновникам». А сами эти чиновники, по его мнению, «давно перестали считать себя слугами народа, переведя себя в господ народа». Более того, полагает он, «организация Путиным В. В. данного дачного сообщества подпадает под действие статьи 282-1 УК РФ об ответственности за организацию экстремистского сообщества», поскольку эта группировка «своим наличием демонстрирует другим гражданам страны, что Россия не правовое, демократическое государство, а кастовое»…
Завершая обращение, поданное в порядке статей 144-145 УПК РФ (рассмотрение сообщений о преступлении), Андрей Зыков пишет:
«Александр Иванович! Я не столь наивен, чтобы думать, что Вы, ставленник Путина, его однокурсник, обязанный данной должности не столько своими профессиональными качествами, сколько фактом личного знакомства с указанным лицом (мое мнение), не попытаетесь замылить данное обращение. Но, кроме позора, Вы этим ничего другого не наживете (исключая возможную благодарность от Путина В. В.)».
Кошмарный сон следователей
Реакцию, которую вызвало в Следственном комитете это заявление, предположить нетрудно.
Следователи, проводящие проверку деятельности кооператива «Озеро», опрашивающие его перечисленных членов в их служебных кабинетах или вызывающие их к себе повестками, запрашивающие документы об их деятельности и производящие ревизии (то есть делающие то, что предписано статьей 144 УПК), — это даже не фантастика. Это кошмарный сон, от которого просыпаются в холодном поту. Причем просыпаются не Путин с Фурсенко и Ковальчуками, а следователи и их начальство. Это в Америке независимый прокурор может расследовать деятельность президента — а в России, как известно со времен Юрия Скуратова, президент расследует деятельность прокурора. Кстати, именно директор ФСБ Владимир Путин — после того как Скуратов санкционировал возбуждение дел о коррупции, затронувших ельцинскую Семью, — занимался этим расследованием и объявил подлинной видеозапись с «человеком, похожим на генерального прокурора».
Понятно, что вопрос, как и предрекал Зыков, стали активно замыливать. Но сперва его следовало передать по подведомственности, и 20 июля его переслали в Ленобласть «для рассмотрения в установленном порядке», а 29 июля замруководителя отдела процессуального контроля Следственного управления по Ленинградской области Дмитрий Юхкам «в порядке ст. 144–145 УПК РФ» направил заявление Зыкова руководителю следственного отдела по городу Приозерску Виктору Ермолаеву. Который, как представляется, и стал ломать голову — как выйти из крайне неприятного положения? С одной стороны — закон, с другой — Путин с друзьями. А ну как узнает, что следственный отдел Приозерска занялся этой проверкой? Оглянуться не успеешь, как превратишься в следственный отдел поселка Эгвекинот на Чукотке. И это еще в самом лучшем случае…
Нецензурная поэзия
3 августа младший советник юстиции Ермолаев отправил Андрею Зыкову ответ. В нем констатировалось, что «на втором листе в шестом абзаце заявления содержится нецензурное выражение». И потому в соответствии с п. 2.12 Инструкции Следственного комитета о порядке рассмотрения обращений и приема граждан, обращение «может быть оставлено без ответа по существу». Заодно младший советник юстиции предупредил Зыкова о «недопустимости злоупотребления предоставленным Вам законом правом обращения с жалобой, а также нецензурной лексикой».
«Ничего, кроме смеха и убеждения в его полной профессиональной некомпетентности, ответ Ермолаева у меня не вызывает, — говорит Андрей Зыков. — «Нецензурное выражение» в моем заявлении — это цитата из шуточного стихотворения поэта Павла Васильева, расстрелянного в 1937 году по лживому обвинению в принадлежности к «террористической группе», якобы готовившей покушение на Сталина. В 1931 году, обращаясь к «неразумному семинаристу Джугашвили», он написал: «Клянемся, о вождь наш, мы путь твой усыплем цветами // И в жопу лавровый венок воткнем». Именно это я и процитировал — указав, что строки Васильева относились к таким же «мессиям», которыми мнят себя Путин и его дружки. Стихотворения Васильева вошли в Антологию русской поэзии — а теперь следователь объявляет их «нецензурными выражениями».
Впрочем, говорит Зыков, даже если бы он действительно их употреблял, заявление не имели права отфутболить. Потому что та инструкция, на которую ссылается Ермолаев — о чем он обязан знать, — не распространяется на проверки сообщений о преступлениях в порядке статей 144–145 УПК РФ. О чем прямо в инструкции и написано — в пункте 2.2.
По словам Зыкова, он обязательно обжалует ответ приозерских следователей по инстанции — закон, как он считает, на его стороне. «Есть такой афоризм: «Друзьям — все, врагам — закон», — говорит он. — А у нас он трансформировался в другой: «Все для друзей Путина, а по закону пускай живет народ. Я с этим мириться не хочу и не буду».
«Новая газета» будет следить за развитием этой истории.
Борис ВИШНЕВСКИЙ