Институт дождя с поправкой на время
Институт Солнца в понравившемся Сталину ностальгическом фильме «Весна» 1947 года рождения (профессор Никитина работает над проблемой использования солнечной энергии), вероятно, можно считать антиподом Института дождя, не оправдавшего в 30-е годы надежды на то, что климатом можно управлять так же легко, как кухонной конфоркой.
Петербургские ученые против строительства «Охта-центра в области метеорологии»
Страна без климатической доктрины
В США существует национальный климатический центр, специалисты которого берутся предсказывать близкие беды, чтобы уходить от негативных последствий стихии, причем работа специалистов имеет серьезную финансовую и законодательную поддержку со стороны государства. У нас есть научные силы, которые должны иметь постоянное кадровое подкрепление, способные взаимодействовать. Но система разрушена.
На карте России, в отличие от аналогичных карт других стран мира, точки наблюдения — редкость, а в труднодоступных регионах таковых вообще не осталось. Сеть некогда существовавших метеостанций разорена, и в то же время наверху активно идут разговоры о намерении создать единый климатический центр на манер американского.
«России не требуется вывеска «Климатический центр», не нужна дополнительная структура, скорее необходима координация действий ученых, надежные способы телекоммуникаций, — считает руководитель отдела исследований изменения климата Государственного гидрологического института профессор, доктор географических наук Олег Анисимов. — Опасность централизации — известная беда. Такой центр может быть виртуальным, не требующим огромных финансовых затрат. Если уж тратиться, то на поддержку науки. В свое время только в структуре Росгидромета существовало 22 института, специалисты которых занимались серьезными исследованиями в области метеорологии — теперь практически поголовно все занимаются климатом, поскольку это модно и под это дают деньги».
Аналогичного мнения придерживается вице-президент Всероссийской общественной организации «Русское географическое общество» глава кафедры физической географии и ландшафтного планирования СПбГУ, профессор Кирилл Чистяков. С его точки зрения, «созрела необходимость систематизировать знания, а на это необходимы политическая воля и нормальное финансирование». По его словам, три года назад российскими учеными был подготовлен отчет об изменениях климата на территории страны — Россия в этом деле оказалась едва ли не последним из государств, озабоченных созданием собственной климатической доктрины. Но труд этот пока прикладного значения не имеет.
Ураган в головах
Древняя мудрость гласит: «Кто не заглядывает далеко, того ждут близкие беды». Много воды утекло с тех пор, как Илья-пророк поднялся на вершину горы Кармель, молился о прекращении засухи и начался дождь (874–853 гг. до н. э.). Вероятно, с той самой поры и витает в умах человечества идея благоприятного изменения климата. Но климат климатом, а погода погодой. Как объясняют ученые, тучи перед праздниками разгоняют только в Москве и Петербурге — нигде больше в мире за это затратное дело никто не берется.
«Особого толка в подобном вмешательстве нет, — считает заместитель директора Главной геофизической обсерватории им. А. И. Воейкова заслуженный метеоролог России Сергей Чичерин. — В 30-х годах прошлого века был создан так называемый Институт дождя, но ученые быстро отказались от идеи менять климат по своему разумению из-за тщетности экспериментов. А что до единого национального климатического центра, то я бы не стал воспринимать такое название как призыв к строительству чего-то вроде «Охта-центра» в области метеорологии, разумней приветствовать формирование виртуального центра, сайта с видеоконференциями…»
Как бы там ни было, пускать в ход климатическое оружие — дело бесперспективное, хотя бы потому, что для этого надо уметь управлять колоссальной энергией, считают петербургские ученые. «Помню, в печати прошла информация о том, что Америка на Аляске построила станцию, цель которой — наносить по России климатические удары. Как хотите, я в это не верю — лучше поверить в силу знаний специалистов, владеющих темой».
Многократно ученые разных стран предлагали разные способы изменения климатической ситуации: например, вывод на орбиту зеркал, отражающих солнечные лучи, или насыщение атмосферы аэрозолями, задерживающими солнечное излучение.
В 2006 году лауреат Нобелевской премии химик Пауль Круцен предложил распылить диоксид серы в стратосфере с помощью метеорологических зондов. А в 2007-м Институт Карнеги предложил создать в стратосфере светоотражающий щит из мельчайших частиц сульфатов. Цель — вернуть планете средние температурные показатели самого начала XX века.
Вот еще любопытный факт: китайские метеорологи в борьбе с засухой зашли, пожалуй, дальше, чем хотели: выпустили в небо заряды с химическими реактивами — в результате пекинцы, к немалому своему удивлению, оказались под снегопадом.
Помнится, минувшей зимой наряду с губернатором Петербурга (притча о знаменитых «сосулях») привлечь науку к борьбе со стихией решил столичный мэр Лужков — человек широких научных взглядов. Он предложил применить технологию перераспределения атмосферных осадков — бороться с последствиями снегопада при помощи авиации, распыляющей специальные соединения, провоцирующие выпадение снега еще до того, как облачный фронт достигнет границ Москвы (подмосковные территории ему не жаль). Таким образом он намеревался сэкономить 300 млн рублей на очистке дорог. Не вышло…
При катаклизмах кто-то выигрывает
Очевидно, что даже самые смелые идеи в области предполагаемых погодных и тем более долгосрочных климатических изменений требуют смелых, то есть баснословных денег. А во-вторых, несогласованные эксперименты могут привести бог знает к каким последствиям.
В разные времена много дров было наломано. Например, сегодня специалисты констатируют факт: некогда, осушая болота (XIX–XX вв.), Россия совершала самоубийство, и теперь мы полными ложками хлебаем последствия — ежегодно на огромных территориях горят торфяники.
Власть и политика, казалось бы, далеки от научных климатических изысканий, и все же, с точки зрения специалистов, влияют на ситуацию. «Когда случаются катаклизмы и у народа горе, кто-то непременно выигрывает. Те же бензопилы становятся более дорогими, как, впрочем, и многие другие товары, — отмечает Сергей Чичерин. — Думаю, не меньше исследований ученых полезна работа с населением, которое чаще всего оказывается неготовым к ударам стихии: не требовалось бы столь героических усилий МЧС, если бы с населением кто-то специально работал, разъясняя, как в экстренных ситуациях следует себя вести».
Однажды Фаина Раневская, блестяще сыгравшая роль в кинофильме «Весна», справедливо заметила: «Ваши жалобы на истеричку-погоду понимаю — сама являюсь жертвой климакса нашей планеты. Здесь в мае падал снег, потом была жара, потом наступили холода, затем все это происходило в течение дня…» Очень похоже на Петербург, привыкший к переменам погоды и желающий знать, что вообще происходит с климатом и насколько серьезны угрозы ураганов и наводнений.
В фильме «Весна» профессор Никитина работает над проблемой использования солнечной энергии
Страна без климатической доктрины
В США существует национальный климатический центр, специалисты которого берутся предсказывать близкие беды, чтобы уходить от негативных последствий стихии, причем работа специалистов имеет серьезную финансовую и законодательную поддержку со стороны государства. У нас есть научные силы, которые должны иметь постоянное кадровое подкрепление, способные взаимодействовать. Но система разрушена.
На карте России, в отличие от аналогичных карт других стран мира, точки наблюдения — редкость, а в труднодоступных регионах таковых вообще не осталось. Сеть некогда существовавших метеостанций разорена, и в то же время наверху активно идут разговоры о намерении создать единый климатический центр на манер американского.
«России не требуется вывеска «Климатический центр», не нужна дополнительная структура, скорее необходима координация действий ученых, надежные способы телекоммуникаций, — считает руководитель отдела исследований изменения климата Государственного гидрологического института профессор, доктор географических наук Олег Анисимов. — Опасность централизации — известная беда. Такой центр может быть виртуальным, не требующим огромных финансовых затрат. Если уж тратиться, то на поддержку науки. В свое время только в структуре Росгидромета существовало 22 института, специалисты которых занимались серьезными исследованиями в области метеорологии — теперь практически поголовно все занимаются климатом, поскольку это модно и под это дают деньги».
Аналогичного мнения придерживается вице-президент Всероссийской общественной организации «Русское географическое общество» глава кафедры физической географии и ландшафтного планирования СПбГУ, профессор Кирилл Чистяков. С его точки зрения, «созрела необходимость систематизировать знания, а на это необходимы политическая воля и нормальное финансирование». По его словам, три года назад российскими учеными был подготовлен отчет об изменениях климата на территории страны — Россия в этом деле оказалась едва ли не последним из государств, озабоченных созданием собственной климатической доктрины. Но труд этот пока прикладного значения не имеет.
Осушая болота, Россия совершала самоубийство — ежегодно на огромных территориях горят торфяники
Ураган в головах
Древняя мудрость гласит: «Кто не заглядывает далеко, того ждут близкие беды». Много воды утекло с тех пор, как Илья-пророк поднялся на вершину горы Кармель, молился о прекращении засухи и начался дождь (874–853 гг. до н. э.). Вероятно, с той самой поры и витает в умах человечества идея благоприятного изменения климата. Но климат климатом, а погода погодой. Как объясняют ученые, тучи перед праздниками разгоняют только в Москве и Петербурге — нигде больше в мире за это затратное дело никто не берется.
«Особого толка в подобном вмешательстве нет, — считает заместитель директора Главной геофизической обсерватории им. А. И. Воейкова заслуженный метеоролог России Сергей Чичерин. — В 30-х годах прошлого века был создан так называемый Институт дождя, но ученые быстро отказались от идеи менять климат по своему разумению из-за тщетности экспериментов. А что до единого национального климатического центра, то я бы не стал воспринимать такое название как призыв к строительству чего-то вроде «Охта-центра» в области метеорологии, разумней приветствовать формирование виртуального центра, сайта с видеоконференциями…»
Как бы там ни было, пускать в ход климатическое оружие — дело бесперспективное, хотя бы потому, что для этого надо уметь управлять колоссальной энергией, считают петербургские ученые. «Помню, в печати прошла информация о том, что Америка на Аляске построила станцию, цель которой — наносить по России климатические удары. Как хотите, я в это не верю — лучше поверить в силу знаний специалистов, владеющих темой».
Многократно ученые разных стран предлагали разные способы изменения климатической ситуации: например, вывод на орбиту зеркал, отражающих солнечные лучи, или насыщение атмосферы аэрозолями, задерживающими солнечное излучение.
В 2006 году лауреат Нобелевской премии химик Пауль Круцен предложил распылить диоксид серы в стратосфере с помощью метеорологических зондов. А в 2007-м Институт Карнеги предложил создать в стратосфере светоотражающий щит из мельчайших частиц сульфатов. Цель — вернуть планете средние температурные показатели самого начала XX века.
Вот еще любопытный факт: китайские метеорологи в борьбе с засухой зашли, пожалуй, дальше, чем хотели: выпустили в небо заряды с химическими реактивами — в результате пекинцы, к немалому своему удивлению, оказались под снегопадом.
Помнится, минувшей зимой наряду с губернатором Петербурга (притча о знаменитых «сосулях») привлечь науку к борьбе со стихией решил столичный мэр Лужков — человек широких научных взглядов. Он предложил применить технологию перераспределения атмосферных осадков — бороться с последствиями снегопада при помощи авиации, распыляющей специальные соединения, провоцирующие выпадение снега еще до того, как облачный фронт достигнет границ Москвы (подмосковные территории ему не жаль). Таким образом он намеревался сэкономить 300 млн рублей на очистке дорог. Не вышло…
При катаклизмах кто-то выигрывает
Очевидно, что даже самые смелые идеи в области предполагаемых погодных и тем более долгосрочных климатических изменений требуют смелых, то есть баснословных денег. А во-вторых, несогласованные эксперименты могут привести бог знает к каким последствиям.
В разные времена много дров было наломано. Например, сегодня специалисты констатируют факт: некогда, осушая болота (XIX–XX вв.), Россия совершала самоубийство, и теперь мы полными ложками хлебаем последствия — ежегодно на огромных территориях горят торфяники.
Власть и политика, казалось бы, далеки от научных климатических изысканий, и все же, с точки зрения специалистов, влияют на ситуацию. «Когда случаются катаклизмы и у народа горе, кто-то непременно выигрывает. Те же бензопилы становятся более дорогими, как, впрочем, и многие другие товары, — отмечает Сергей Чичерин. — Думаю, не меньше исследований ученых полезна работа с населением, которое чаще всего оказывается неготовым к ударам стихии: не требовалось бы столь героических усилий МЧС, если бы с населением кто-то специально работал, разъясняя, как в экстренных ситуациях следует себя вести».
Однажды Фаина Раневская, блестяще сыгравшая роль в кинофильме «Весна», справедливо заметила: «Ваши жалобы на истеричку-погоду понимаю — сама являюсь жертвой климакса нашей планеты. Здесь в мае падал снег, потом была жара, потом наступили холода, затем все это происходило в течение дня…» Очень похоже на Петербург, привыкший к переменам погоды и желающий знать, что вообще происходит с климатом и насколько серьезны угрозы ураганов и наводнений.
Евгения ДЫЛЕВА
Фото Анны АРТЕМЬЕВОЙ
Справка «Новой»
1932 год — в Ленинграде был создан Институт дождя профессора Оболенского, занимавшийся экспериментальной метеорологией.
По данным петербургских ученых, такой показатель, как оправданные прогнозы, сегодня в нашей стране не превышает 60–70%.
Министерством природных ресурсов и экологии РФ в августе 2010 года внесена в правительство «Стратегия деятельности в области гидрометеорологии до 2030 года». Документ предполагает увеличение числа пунктов метеорологических наблюдений с 1691 до 2300.