Горе без ума
Избавиться от человека-проблемы и не испачкать руки — это ли не мечта сегодняшних великих комбинаторов? Завладеть чужим имуществом, отобрать детей и остаться при этом порядочным человеком — разве не фантастика? К сожалению, реальность. Решить вопрос можно при помощи психиатрии.
Психиатры — на страже интересов богатых и сильных
Когда квартира в центре Москвы не в радость
История Ирины Жихаревой тянется с 2004 года. Тогда у московской студентки умерла от рака мать и ее оставил любимый человек. Бабушка посмотрела на страдания внучки — да и отправила ее подлечиться в психиатрическую клинику.
— Ей ведь уход требовался тогда, — вспоминает Дляфруз Миниходжаевна. — А я что? Какой от меня прок? Потом вот отец на горизонте появился. Я подумала: раскаялся человек, поможет кровинушке.
А каяться было в чем. Александр Жихарев официально отказался от «кровинушки», когда той не было и года. Но Жихарев предстал перед дочерью и тещей в качестве художественного руководителя ансамбля «Святолитие». В общем, переехал заботливый «набожный» отец в двухкомнатную квартиру дочери, вскоре и сожительницу туда перевез, а потом решил, что Иру не долечили…
В 2006 году Жихарев через суд лишил ее дееспособности. Суд при этом своим вниманием не почтили ни сотрудник ПНД, ни представитель органов опеки, хотя закон и предписывает их обязательное присутствие. Потом Иру почти прописали в московских психушках. Не выдержав такой жизни, она сбежала в Петербург к отчиму, который раньше очень хорошо к ней относился. Но отчима Александра Мосина, который к этому времени… превратился в женщину, проблемы падчерицы мало взволновали. Хотя поначалу он и вызвался помочь девушке в обмен на долю в квартире.
— Разговор с бабушкой об оформлении на меня половины квартиры был, но без права продажи, — говорит теперь уже по новому паспорту Александра Мосина. — Эта мера смогла бы оградить квартиру от посягательств отца и представителей опекунского совета. Да и я могла бы отбить свои затраты на решение Ирининой проблемы.
Ира оказалась одна в чужом городе. И, наверное, совсем бы пропала, если бы не сердобольные соседи, которые начали навещать ее уже в питерской психиатрической больнице. Больше других прикипела к девушке Лариса Киселева.
— С превеликим для себя ужасом я стала понимать, что история Иры — правда, — говорит Лариса Александровна. — Я пообщалась с отчимом, нашла бабушку и отца. Отец при встрече стал убеждать меня, что его дочь опасна, хотя сам, к примеру, рассказал об их половых отношениях… Я стала работать с юристами, чтобы вернуть Ирине дееспособность.
Судебная тяжба с заботливым отцом
В октябре 2009 года Ирина Жихарева все же направила в Московский городской суд кассационную жалобу. Только 4 марта 2010 решение Дорогомиловского суда Москвы о признании Жихаревой недееспособной было признано недействительным. Но отец добился проведения повторной экспертизы, и она оказалась не в пользу Ирины. Однако, поскольку Жихарев отозвал свою жалобу, 26 мая суд оставил в силе решение от 4 марта. Но тут же в дело вмешался опекунский совет, настаивающий на возврате женщине недееспособности.
— Я считаю, что это очередная игра опекунского совета и отца, — предполагает Ирина. — Он советуется с ними по каждому поводу. Отец отозвал иск, чтобы отвести от себя подозрения, и решил действовать через опекунский совет… Я нахожусь в постоянном страхе перед органами опеки, боюсь очередной психушки. Я и так уж натерпелась, подорвала здоровье из-за принудительно приема всяких таблеток.
Сам же отец никак не поймет стенаний дочери и уверяет, что она, напротив, должна быть ему благодарна, поскольку именно он и «вернул ей дееспособность». Впрочем, как предполагает Жихарев, «это ненадолго, потому что объективно Ира нуждается в уходе врачей. И, я думаю, в октябре она снова окажется в больнице, об этом мне говорят медики. А я им доверяю».
Вероятно, под медиками, которым так доверяет отец, он подразумевает персонально главного врача столичного психоневрологического диспансера № 2 Бориса Штангарова, на которого была возложена в свое время почетная миссия «осуществлять контроль за выполнением опекунских обязанностей Жихарева».
Бориса Штангарова уличали в отказе предоставлять пациентам информацию об их диагнозах. В конце 2007 года Пресненский районный суд Москвы признал незаконными действия главного врача психоневрологического диспансера по непредставлению бывшему пациенту копии амбулаторной карты. В 2010 году главврач ПНД № 2 был втянут в скандал, связанный с работой Московского городского психоэндокринологического центра. Удивительно, что в этом центре деньги клиентов оформлялись почему-то как благотворительные пожертвования в фонд ПНД № 2.
Закон работает, но в теории
Интересно и то, что однажды, когда Ирина Жихарева коротала дни и вечера в 6-й психиатрической больнице Петербурга, соседкой ее стала еще одна столичная гостья. В конце 2008 года в душевнобольные записали бывшую супругу бывшего первого заместителя председателя правления Внешторгбанка Вадима Левина — Анну Астанину (подробно об этом случае «Новая» рассказывала в № 92 от 11.12.2008). В больничных стенах преподавательница иностранного языка Российского государственного гуманитарного института Анна Астанина оказалась после того, как не смогла поделить детей с бывшим мужем.
Но и Астанина не заканчивает список странных пациентов клиники. В 2006 году сюда на принудительное лечение направили Нину Корнеенко, пенсионерку из Колпино. Женщине «посчастливилось» увязнуть в долгой судебной тяжбе с неким гражданином Анатолием Кучинским, обвинившим ее в оскорблениях и клевете, а позже и в помешательстве. Этого оказалось достаточно для проведения принудительной психиатрической экспертизы. 17 мая 2006 года Корнеенко доставили в больницу. «Лечилась» пенсионерка до 22 июня. Довольно долго, если учесть, что на руках у женщины был результат независимой экспертизы.
Именно в эту 6-ю больницу попал Вадим Чарушев, известный ныне в Петербурге как «оппозиционный блогер» (см. «Новую» № 17 от 16.03.2009). Сюда же угодил и петербуржец Павел Штукатуров — благодаря стараниям его собственной матери. Молодого человека удалось вызволить из 6-й больницы только после вмешательства в 2008 году Европейского суда по правам человека. Главврач Городской психиатрической больницы № 6 Алла Гурина не смогла объяснить, почему ее учреждение так часто отмечается в скандалах. Журналистский запрос она проигнорировала.
Все вышеописанные случаи объединяет одно обстоятельство — уж очень просто и быстро здоровые люди превращались в душевнобольных.
— Случаи Ирины Жихаревой и Анны Астаниной, хотя и совершенно разные, но обе эти истории демонстрируют огромную власть, которой обладают психиатры, — комментирует Дмитрий Бартенев, адвокат и юридический советник Психиатрического правозащитного центра. — К сожалению, вседозволенность и отсутствие какого-либо контроля над заключениями психиатров привели к тому, что любое психиатрическое заключение воспринимается как абсолютная истина. Многие судьи искренне считают, что они не вправе проверять заключения психиатров.
Тем не менее Дмитрий Бартенев считает, что существующий Закон о психиатрической помощи все же способен защитить людей от произвола психиатрии… Но в теории. Так как за годы существования этого закона многие заложенные в нем идеи — прежде всего приоритета личной свободы — утратили свое значение.
Когда квартира в центре Москвы не в радость
История Ирины Жихаревой тянется с 2004 года. Тогда у московской студентки умерла от рака мать и ее оставил любимый человек. Бабушка посмотрела на страдания внучки — да и отправила ее подлечиться в психиатрическую клинику.
— Ей ведь уход требовался тогда, — вспоминает Дляфруз Миниходжаевна. — А я что? Какой от меня прок? Потом вот отец на горизонте появился. Я подумала: раскаялся человек, поможет кровинушке.
А каяться было в чем. Александр Жихарев официально отказался от «кровинушки», когда той не было и года. Но Жихарев предстал перед дочерью и тещей в качестве художественного руководителя ансамбля «Святолитие». В общем, переехал заботливый «набожный» отец в двухкомнатную квартиру дочери, вскоре и сожительницу туда перевез, а потом решил, что Иру не долечили…
В 2006 году Жихарев через суд лишил ее дееспособности. Суд при этом своим вниманием не почтили ни сотрудник ПНД, ни представитель органов опеки, хотя закон и предписывает их обязательное присутствие. Потом Иру почти прописали в московских психушках. Не выдержав такой жизни, она сбежала в Петербург к отчиму, который раньше очень хорошо к ней относился. Но отчима Александра Мосина, который к этому времени… превратился в женщину, проблемы падчерицы мало взволновали. Хотя поначалу он и вызвался помочь девушке в обмен на долю в квартире.
— Разговор с бабушкой об оформлении на меня половины квартиры был, но без права продажи, — говорит теперь уже по новому паспорту Александра Мосина. — Эта мера смогла бы оградить квартиру от посягательств отца и представителей опекунского совета. Да и я могла бы отбить свои затраты на решение Ирининой проблемы.
Ира оказалась одна в чужом городе. И, наверное, совсем бы пропала, если бы не сердобольные соседи, которые начали навещать ее уже в питерской психиатрической больнице. Больше других прикипела к девушке Лариса Киселева.
— С превеликим для себя ужасом я стала понимать, что история Иры — правда, — говорит Лариса Александровна. — Я пообщалась с отчимом, нашла бабушку и отца. Отец при встрече стал убеждать меня, что его дочь опасна, хотя сам, к примеру, рассказал об их половых отношениях… Я стала работать с юристами, чтобы вернуть Ирине дееспособность.
Инна Жихарева
Судебная тяжба с заботливым отцом
В октябре 2009 года Ирина Жихарева все же направила в Московский городской суд кассационную жалобу. Только 4 марта 2010 решение Дорогомиловского суда Москвы о признании Жихаревой недееспособной было признано недействительным. Но отец добился проведения повторной экспертизы, и она оказалась не в пользу Ирины. Однако, поскольку Жихарев отозвал свою жалобу, 26 мая суд оставил в силе решение от 4 марта. Но тут же в дело вмешался опекунский совет, настаивающий на возврате женщине недееспособности.
— Я считаю, что это очередная игра опекунского совета и отца, — предполагает Ирина. — Он советуется с ними по каждому поводу. Отец отозвал иск, чтобы отвести от себя подозрения, и решил действовать через опекунский совет… Я нахожусь в постоянном страхе перед органами опеки, боюсь очередной психушки. Я и так уж натерпелась, подорвала здоровье из-за принудительно приема всяких таблеток.
Сам же отец никак не поймет стенаний дочери и уверяет, что она, напротив, должна быть ему благодарна, поскольку именно он и «вернул ей дееспособность». Впрочем, как предполагает Жихарев, «это ненадолго, потому что объективно Ира нуждается в уходе врачей. И, я думаю, в октябре она снова окажется в больнице, об этом мне говорят медики. А я им доверяю».
Вероятно, под медиками, которым так доверяет отец, он подразумевает персонально главного врача столичного психоневрологического диспансера № 2 Бориса Штангарова, на которого была возложена в свое время почетная миссия «осуществлять контроль за выполнением опекунских обязанностей Жихарева».
Бориса Штангарова уличали в отказе предоставлять пациентам информацию об их диагнозах. В конце 2007 года Пресненский районный суд Москвы признал незаконными действия главного врача психоневрологического диспансера по непредставлению бывшему пациенту копии амбулаторной карты. В 2010 году главврач ПНД № 2 был втянут в скандал, связанный с работой Московского городского психоэндокринологического центра. Удивительно, что в этом центре деньги клиентов оформлялись почему-то как благотворительные пожертвования в фонд ПНД № 2.
Закон работает, но в теории
Интересно и то, что однажды, когда Ирина Жихарева коротала дни и вечера в 6-й психиатрической больнице Петербурга, соседкой ее стала еще одна столичная гостья. В конце 2008 года в душевнобольные записали бывшую супругу бывшего первого заместителя председателя правления Внешторгбанка Вадима Левина — Анну Астанину (подробно об этом случае «Новая» рассказывала в № 92 от 11.12.2008). В больничных стенах преподавательница иностранного языка Российского государственного гуманитарного института Анна Астанина оказалась после того, как не смогла поделить детей с бывшим мужем.
Но и Астанина не заканчивает список странных пациентов клиники. В 2006 году сюда на принудительное лечение направили Нину Корнеенко, пенсионерку из Колпино. Женщине «посчастливилось» увязнуть в долгой судебной тяжбе с неким гражданином Анатолием Кучинским, обвинившим ее в оскорблениях и клевете, а позже и в помешательстве. Этого оказалось достаточно для проведения принудительной психиатрической экспертизы. 17 мая 2006 года Корнеенко доставили в больницу. «Лечилась» пенсионерка до 22 июня. Довольно долго, если учесть, что на руках у женщины был результат независимой экспертизы.
Именно в эту 6-ю больницу попал Вадим Чарушев, известный ныне в Петербурге как «оппозиционный блогер» (см. «Новую» № 17 от 16.03.2009). Сюда же угодил и петербуржец Павел Штукатуров — благодаря стараниям его собственной матери. Молодого человека удалось вызволить из 6-й больницы только после вмешательства в 2008 году Европейского суда по правам человека. Главврач Городской психиатрической больницы № 6 Алла Гурина не смогла объяснить, почему ее учреждение так часто отмечается в скандалах. Журналистский запрос она проигнорировала.
Все вышеописанные случаи объединяет одно обстоятельство — уж очень просто и быстро здоровые люди превращались в душевнобольных.
— Случаи Ирины Жихаревой и Анны Астаниной, хотя и совершенно разные, но обе эти истории демонстрируют огромную власть, которой обладают психиатры, — комментирует Дмитрий Бартенев, адвокат и юридический советник Психиатрического правозащитного центра. — К сожалению, вседозволенность и отсутствие какого-либо контроля над заключениями психиатров привели к тому, что любое психиатрическое заключение воспринимается как абсолютная истина. Многие судьи искренне считают, что они не вправе проверять заключения психиатров.
Тем не менее Дмитрий Бартенев считает, что существующий Закон о психиатрической помощи все же способен защитить людей от произвола психиатрии… Но в теории. Так как за годы существования этого закона многие заложенные в нем идеи — прежде всего приоритета личной свободы — утратили свое значение.
Марина ЯРДАЕВА