«любить их и служить им…»
Однажды, рассказывала Зоя Борисовна Томашевская, раздался телефонный звонок: «Здравствуйте, это Гергиев. Мне сказали, что вы знаете всех, для кого Рихтер был важнейшей частью судьбы». — «Это правда». Поводом для короткого разговора послужил готовившийся в Мариинском театре концерт памяти Святослава Рихтера, которого Валерий Гергиев всегда боготворил. А Зою Борисовну связывали со Святославом Теофиловичем десятилетия сердечной дружбы. И этот же разговор, своего рода «пароль — отзыв», положил начало дружбе Гергиева и Томашевской.
Роль Томашевской в культурной жизни Петербурга велика. Талантливый архитектор, она немало сделала для возрождения и воссоздания исторических интерьеров города: лавка Смирдина, кондитерская Вольфа и Беранже (знаменитое Литературное кафе), зал Театра музыкальной комедии — перечислять можно долго. Но главным ее талантом была удивительная способность глубоко чувствовать и притягивать к себе гениально одаренных людей, которым она всю жизнь помогала — как друг, как слушатель, как близкий человек. Этот дар она унаследовала от своего отца, выдающегося математика и филолога Бориса Викторовича Томашевского.
«Мне выпало счастье, — вспоминала Зоя Борисовна, — вырасти в окружении людей необыкновенных, быть свидетелем их трагической и стоической жизни, знать о них только правду… Многих я узнала еще в детстве, когда и понятия не имела о том, кто они. Андрей Белый, Пяст, Волошин, Пастернак, Ахматова, Лозинский, Заболоцкий, Юдина, Анциферов, Рихтер, Габричевский, Нейгауз, Тынянов, Гинзбург, Осмеркин, Реформатский — лица этих людей, их поведение, их судьбы поражали… Небожители, почему-то населяющие наш дом. И это было моей повседневной жизнью. Любить их и служить им казалось почти наградой».
В этих словах — главное завещание Зои Борисовны всем, кто ее знал и любил. Память о ней будет жить не только в сердцах друзей, читателей ее мемуаров (большей части их еще предстоит увидеть свет), но и предметов, вещей, уникальная ценность которых обусловлена связью с именем Зои Борисовны Томашевской.
Наталия ТАМБОВСКАЯ
Фото Алексея ТИХОНОВА
Любимый рояль Рихтера
Вещи драгоценны только своей биографией.
Анна Ахматова
У рояля Roenisch замечательная биография. Принадлежал он моему отцу Борису Викторовичу Томашевскому — математику и филологу. Почти музыканту. Он великолепно играл с листа. Был неистовым вагнерианцем. Составил замечательную музыкальную библиотеку. Дружил с музыкантами. Филармония была его домом, а свой дом он наполнил музыкой.
Математика и музыка были для него границами, в которых размещалось все, что создало человечество в области науки и искусства. Недаром академик Колмогоров назвал его основоположником математической лингвистики. Roenisch всегда участвовал в разговорах и диспутах на эту тему. На нем играли филологи Лев Модзалевский и Лиза Купреянова, математик Янчевский и сам Борис Викторович. Часто играла Мария Вениаминовна Юдина.
Появление в нашем доме Святослава Рихтера составило целую эпоху в жизни Roenisch’a. Познакомились мы 24 июля 1948 года в домике Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой, замечательной женщины, замечательной актрисы, значившей много в трудной судьбе Рихтера.
Гурзуф… Наш домик стоял рядом с чеховской «синей калиткой».
Разговоры о музыке мигом сблизили Бориса Викторовича и Святослава Теофиловича.
Первый вопрос:
— У вас есть рояль?
Второй:
— А какой?..
— Roenisch…
— Я к вам приеду… Ведь это рояль моего детства…
И приехал… Это было в том же 1948 году. И с тех пор, приезжая в Ленинград, жил только у нас, на канале Грибоедова, 9. Так как дома у него в ту пору не было рояля, да и дома-то, по сути, не было, он приезжал в Ленинград не только с концертами, но и просто пожить и учить все новые и новые программы. Как-то сказал: «У пианиста моего масштаба бывает восемь — десять программ в жизни. У Горовица было шесть. А я недавно сосчитал — у меня их 67! (со временем число перевалило за сотню. — З. Т.) Что я сделал со своей головой?! Я мечтаю отменить выдумку Листа играть наизусть. Тогда бы я играл только Баха. Его же невозможно всего выучить!..» Уверял, что наш рояль — лучший на свете, что у него дивный звук, что он легкий и на нем легче всего учить. Но, конечно, главным было то, что в доме его отца стоял точно такой же Roenisch.
— Мне кажется, что я дома. Мне здесь так хорошо…
А у нас был праздник! Скольких замечательных музыкантов привел он в наш дом: Нейгаузов, Рудольфа Баршая, Андрея Волконского, Олега Кагана, Наташу Гутман… Всех не упомню. Последним музыкантом, кто играл на этом Roenisch’е, была Лиза Леонская — любимица Рихтера.
Да здравствует Roenisch! Я счастлива, что он живет теперь в доме Валерия Гергиева, в доме, где царствует музыка.
Зоя ТОМАШЕВСКАЯ
P.S. 20 декабря в Концертном зале Мариинского театра состоится сольный концерт Елизаветы Леонской. Свое выступление выдающаяся пианистка посвящает памяти Зои Борисовны Томашевской, любимого друга, родного человека.