Корчагин перешел в наступление

Могли ли мы подумать что в крышевании подпольных казино будут подозреваться прокурорские работники, а неприкасаемые генералы, за деньги начинавшие заказные уголовные дела, в мгновение ока окажутся на грани уголовного преследования?
Сейчас уже для многих совершенно не удивительны многочисленные вердикты судов присяжных, поголовно оправдывающие людей, обвиняемых в самых разнообразных преступлениях. На поверку оказывается, что подобные обвинения — нередко плод фантазии следователей, решившихся в угоду корыстным интересам или ради карьерного роста на фабрикацию сомнительных или заведомо ложных обвинений.
Так и с делом бывшего депутата и главы петербургской Дирекции организации дорожного движения (ДОДД) Андрея Корчагина, которого многие считают современным политическим эмигрантом, — чем дальше в лес, тем больше вопросов к суду и следствию. Освещение процесса в СМИ, так бодро начавшееся год с лишним назад, приняло вялотекущий характер из-за явных нестыковок в версии событий, которой придерживается следствие.
Мнением самого Корчагина мало кто интересуется, а оно все-таки заслуживает определенного внимания хотя бы из общего уважения к принципу презумпции невиновности и равенства состязательности сторон в процессе.
Недавно Корчагин обратился с письмом-обращением к генпрокурору Юрию Чайке, в котором очень обстоятельно, подкрепляя свою позицию конкретными фактами и доказательствами, объясняет мотивы своего пребывания за пределами российской юриспруденции — опасениями за свою жизнь и здоровье. В связи с этим стоит напомнить, что несколько ключевых свидетелей по корчагинскому делу скончались при непонятных обстоятельствах, о чем «Новая» сообщала осенью.
Помимо вопросов, связанных с этими жутковатыми событиями, у непредвзятого наблюдателя возникают вопросы и к доказательной базе, которая сводится к показаниям лиц, пошедших на сделку с судом в обмен на получение условного срока.
Речь идет о человеке, признавшем себя организатором всей аферы, а именно о неком Г. В. Попове. Дело в отношении обвиняемого Попова было выделено в отдельное производство и рассматривалось в Куйбышевском федеральном суде Петербурга. В настоящее время судебный процесс по делу Попова завершен. Наказание назначено условно с испытательным сроком 5 лет.
Попов был определен следствием как основной свидетель обвинения по делу Корчагина. Хотя сам Корчагин всегда утверждал, что лично с таким человеком никогда не общался и даже не знает, как он выглядит. Доказать обратное следствие не может. Но именно упомянутый Попов, будучи задержан сразу с двумя паспортами на разные фамилии и с бумагами, изобличающими его причастность к махинациям с документами ООО «Техинтро-контракт», сразу же согласился сотрудничать со следствием и начал давать показания против заместителя директора ДОДД Лаща, бизнесмена Пушкина и против самого Корчагина. Вообще создавалось впечатление, что он пошел на это преступление с целью быть пойманным. Он заявил, что руководители ДОДД якобы были причастны к организации аферы с подделкой доверенности и чуть ли не лично руководили этой операцией. Причем все, что Попов совершил, он вполне мог осуществить в полном одиночестве. Участие чиновников Лаща и Корчагина для успеха аферы, по сути, не требовалось.
Надо учесть, что Попов является юристом с высшим образованием. Как следует из его же показаний, он был основным участником, организатором и исполнителем преступного замысла, начиная от изготовления поддельной доверенности, открытия банковских счетов и заканчивая организацией обналичивания якобы похищенных денег. Но при этом он даже не знал (по версии Попова, с радостью принятой следствием), какое вознаграждение он за это получит!
Кроме того, как следует из показаний Попова и из материалов дела, деньги были выплачены за конкретную проведенную работу, а затем уже утеряны (!!!) подрядчиком где-то в Екатеринбурге и так и не были никем из участников аферы получены. Якобы их украли из чьего-то автомобиля.
Это что же за мошенники, которые разбрасываются подобными суммами, добытыми с риском для своих карьер, свободы и даже жизни?
И что же это за следствие и суд, которые всерьез принимают такие показания и на их основании делают какие-то выводы и производят какие-то действия?
Эти и другие не менее весомые аргументы стали основой обращения Корчагина к главному прокурору страны в надежде, что может быть, хотя бы он сможет уделить этому процессу отдельное внимание.
Все-таки грамотные и добросовестные сотрудники правоохранительных органов, чтобы дела против реальных преступников не рассыпались в суде, собирают вескую доказательную базу. Например, берут взяточника при передаче денег — такие сюжеты мы видим по ТВ чуть ли не ежедневно. Или хотя бы записывают телефонные переговоры.
В деле Корчагина ничего этого нет, в противном случае о наличии таких аргументов сторона обвинения раструбила бы во все трубы.
Письмо Корчагина генпрокурору РФ Чайке уже принято в Генпрокуратуре с входящим номером, и этот его шаг говорит как минимум о том, что эмигрант собирается в обозримом будущем возвращаться в Россию. Хорошо это или плохо, судить рано, но полагаю, что это как минимум свидетельствует о наличии у Корчагина желания поддерживать диалог с российской правоохранительной системой и об определенной гражданской позиции, а это в наши дни нечастое явление.

Вячеслав КОЧНОВ