Государевы люди

Начальник Охтинской археологической экспедиции Института истории материальной культуры (ИИМК) РАН Наталья Соловьева и ее заместитель Александр Суворов сообщили, что средневековые фортификации в 2010 году раскапывались ими «до материка». Это означает, что в результате работ были уничтожены фрагменты двух бастионов Ниеншанца, северо-восточный угол Ландскроны и большая часть площадки древнерусского городища.
«Когда Соловьева заявила, что на своем участке копала фактически под снос, — рассказывает присутствовавший на заседании зав. сектором архитектурной археологии Государственного Эрмитажа Олег Иоаннисян, — мы с Петром Сорокиным (руководитель экспедиции, которая работала до Соловьевой. — Б. В.) просто обалдели. Сперва решили, что ослышались. На следующий день специально перепроверили у других участников заседания».
«Они сказали, что разобрали остатки выявленных фортификационных сооружений, чтобы исследовать под ними неолит, — рассказывает Сорокин. — Соловьева заявила, что такой порядок раскопок был установлен в техническом задании к договору между ОДЦ «Охта» и ИИМК. Это задание, по ее словам, было выдано КГИОП, и согласовано с Росохранкультурой. После чего заместитель директора ИИМК Олег Богуславский заявил: «Мы люди государевы, нам велели — мы сделали!»
31 марта, во время выездного заседания рабочей группы из градозащитников и чиновников на Охтинском мысу, Наталья Соловьева ни словом не упомянула, что ее раскопки велись «до материка», то есть — на снос остатков Ниеншанца, Ландскроны и новгородского городища. Напротив, она выражала готовность вернуться на площадку и провести засыпку фортификационных сооружений. Но уже тогда присутствующих удивили ее слова о том, что сохранить надо только один бастион Ниеншанца — Карлов.
Теперь стало понятно, почему она так считает: на участке, который она «исследовала», засыпать уже нечего.
По свидетельству Олега Иоаннисяна, на экспертном совете в Росохранкультуре представители Газпрома раз за разом заявляли: «По документам, у нас на этой территории все исследовано, значит — можно строить». Однако, говорит ученый, «все исследовано» — не означает, что оставшиеся после раскопок объекты (крепостные рвы и основания валов и бастионов) не должны быть сохранены. Именно они должны быть признаны «выявленными объектами» — что не хотят делать органы охраны памятников всех уровней. Для «Охта-центра» эти объекты — «какая-то складка на местности, которую он почему-то должен сохранять» (как заявил на заседании исполнительный директор ОДЦ «Охта» Александр Бобков).
«Таким образом, раскопки в исполнении Соловьевой вместо изучения и спасения памятников превращаются в подготовку площадки под строительство, — говорит Иоаннисян. — Мне непонятно, почему такая археология называется «охранной».
«А совесть не скребет?» — значилось на плакате, выставленном в октябре 2010 года участниками пикета в защиту памятников Охтинского мыса.
Плакат оказался пророческим, а ответ — отрицательным.

Борис ВИШНЕВСКИЙ