Битва за охту продолжается
Росохранкультура заявила о возможности хозяйственного освоения Охтинского мыса, дав добро на его застройку
Археологи говорят, что исследования не закончены, и опасаются, что уникальные памятники Охты, будут снесены ковшами экскаваторов.
В распоряжении «Новой» оказалось письмо, отправленное 14 апреля 2011 года в «Охта-центр» из Росохранкультуры. Оно подписано начальником Управления государственной охраны памятников истории и культуры Александром Работкевичем.
Отвечая на обращение «Охта-центра», Работкевич сообщает, что считает возможным «дальнейшее хозяйственное освоение указанного земельного участка» с учетом выводов государственной историко-культурной экспертизы, проведенной экспертом Л. А. Беляевым. При этом учитывается «завершение археологических исследований, включая полное изучение культурного слоя на площади 47,2 тыс. квадратных метров».
Связаться с Александром Работкевичем за эти дни не удалось, и за комментариями «Новая газета» обратилась к доктору исторических наук Леониду Беляеву (Институт археологии РАН).
По его словам, перед экспертизой был поставлен один вопрос: есть ли на Охтинском мысу так называемое достопримечательное место и надо ли вносить его в реестр? На этот вопрос был дан положительный ответ. Вопрос о хозяйственном освоении участка на Охтинском мысу перед экспертом не ставился — как и вопрос о том, есть ли другие памятники на этой территории…
Для справки: «достопримечательное место» — это понятие, определенное федеральным законом как один из трех видов объектов культурного наследия наряду с памятниками и ансамблями. К достопримечательным местам относятся, например, центры исторических поселений или фрагменты градостроительной планировки и застройки, культурные слои, остатки построек древних городов, городищ и стоянок.
Отметим, что экспертиза Беляева делалась осенью 2009 года — тогда еще не был утвержден отчет экспедиции Петра Сорокина, обнаружившей на Охтинском мысу фрагменты крепости Ландскрона и Новгородского городища. Выводы Сорокина в ней учитываться не могли, и потому руководствоваться экспертизой Беляева сегодня нельзя — она элементарно устарела.
Что касается других оснований для хозяйственного освоения участка, то в них, по мнению археологов, есть большие сомнения.
«Росохранкультура уверяет, что исследования культурного слоя на площадке Охтинского мыса полностью завершены. Это не соответствует действительности, — говорит археолог, доктор исторических наук Сергей Белецкий. — На территории, которую в 2006–2009 годах исследовала экспедиция Сорокина, сохраняются насыпи бастионов и рвы Ниеншанца, валы и рвы Ландскроны, деревянная башня Ландскроны и рвы древнерусского городища. А под ними залегают неизученные отложения культурного слоя неолитического времени. Надо ли так понимать г-на Работкевича, что все это предписывается уничтожить ковшами экскаваторов? Как и недоисследованные участки культурного слоя на территории, которую раскапывала в 2010 году экспедиция Натальи Соловьевой?»
О том, что исследования не завершены, говорит и Сорокин: 27 апреля он направил в Росохранкультуру и КГИОП письмо, сообщая, что неизученными к настоящему времени остаются участки культурного слоя эпохи Средневековья и неолита общей площадью в 17 тыс. кв. метров.
«То, что на Охтинском мысу существуют памятники археологии, — говорит зав. сектором архитектурной археологии Государственного Эрмитажа Олег Иоаннисян, — не отрицает и Леонид Беляев. На заседании экспертного совета при Росохранкультуре 19 апреля, где присутствовали и он, и я, не говорилось о «полностью изученном культурном слое» на Охтинском мысу. А теперь выясняется, что за пять дней до этого заседания Росохранкультура фактически дала добро на застройку территории. Однако, даже если бы исследования на территории Охтинского мыса действительно были проведены полностью, это не было бы основанием для хозяйственного освоения участка. Это не означало бы, что в их ходе не были обнаружены недвижимые объекты — например, фортификационные сооружения, — подлежащие дальнейшему сохранению. А именно с этим мы и сталкиваемся в данном случае».
Другой проблемой, по словам Иоаннисяна, является то, что КГИОП не признает наличие на территории «достопримечательного места» других объектов культурного наследия — Ландскроны и Новгородского городища.
«Тем самым, — говорит Иоаннисян, — нарушается прошлогоднее решение Куйбышевского суда, которое обязало КГИОП признать наличие этих объектов и заключить с собственником соответствующие охранные обязательства».
Из сказанного выше следует два простых вывода.
Первый: нужна новая государственная историко-культурная экспертиза, — учитывающая результаты экспедиций Петра Сорокина и Натальи Соловьевой. И только по ее результатам можно будет определить, какие памятники имеются на Охтинском мысу и что надо взять под охрану.
И второй: во всех случаях «Охта-центр» (или другой собственник, если участок будет продан) обязан обеспечить сохранность того, что найдено экспедицией Сорокина. То есть частей Ландскроны и Новгородского городища. Это прямо следует из федерального закона, по которому любые хозяйственные работы на территории объекта культурного наследия (в том числе достопримечательного места) допускаются лишь при обеспечении заказчиком неукоснительной сохранности объекта.
В «Охта-центре» это прекрасно понимают — и именно поэтому (как рассказывала «Новая газета») сейчас пытаются в арбитражном суде доказать, что на месте предполагавшегося строительства башни никаких объектов культурного наследия нет вообще. И потому продаже и последующей застройке участка ничего не препятствует.
Макет крепости Ниеншанц
Археологи говорят, что исследования не закончены, и опасаются, что уникальные памятники Охты, будут снесены ковшами экскаваторов.
В распоряжении «Новой» оказалось письмо, отправленное 14 апреля 2011 года в «Охта-центр» из Росохранкультуры. Оно подписано начальником Управления государственной охраны памятников истории и культуры Александром Работкевичем.
Отвечая на обращение «Охта-центра», Работкевич сообщает, что считает возможным «дальнейшее хозяйственное освоение указанного земельного участка» с учетом выводов государственной историко-культурной экспертизы, проведенной экспертом Л. А. Беляевым. При этом учитывается «завершение археологических исследований, включая полное изучение культурного слоя на площади 47,2 тыс. квадратных метров».
Связаться с Александром Работкевичем за эти дни не удалось, и за комментариями «Новая газета» обратилась к доктору исторических наук Леониду Беляеву (Институт археологии РАН).
По его словам, перед экспертизой был поставлен один вопрос: есть ли на Охтинском мысу так называемое достопримечательное место и надо ли вносить его в реестр? На этот вопрос был дан положительный ответ. Вопрос о хозяйственном освоении участка на Охтинском мысу перед экспертом не ставился — как и вопрос о том, есть ли другие памятники на этой территории…
Для справки: «достопримечательное место» — это понятие, определенное федеральным законом как один из трех видов объектов культурного наследия наряду с памятниками и ансамблями. К достопримечательным местам относятся, например, центры исторических поселений или фрагменты градостроительной планировки и застройки, культурные слои, остатки построек древних городов, городищ и стоянок.
Отметим, что экспертиза Беляева делалась осенью 2009 года — тогда еще не был утвержден отчет экспедиции Петра Сорокина, обнаружившей на Охтинском мысу фрагменты крепости Ландскрона и Новгородского городища. Выводы Сорокина в ней учитываться не могли, и потому руководствоваться экспертизой Беляева сегодня нельзя — она элементарно устарела.
Что касается других оснований для хозяйственного освоения участка, то в них, по мнению археологов, есть большие сомнения.
«Росохранкультура уверяет, что исследования культурного слоя на площадке Охтинского мыса полностью завершены. Это не соответствует действительности, — говорит археолог, доктор исторических наук Сергей Белецкий. — На территории, которую в 2006–2009 годах исследовала экспедиция Сорокина, сохраняются насыпи бастионов и рвы Ниеншанца, валы и рвы Ландскроны, деревянная башня Ландскроны и рвы древнерусского городища. А под ними залегают неизученные отложения культурного слоя неолитического времени. Надо ли так понимать г-на Работкевича, что все это предписывается уничтожить ковшами экскаваторов? Как и недоисследованные участки культурного слоя на территории, которую раскапывала в 2010 году экспедиция Натальи Соловьевой?»
О том, что исследования не завершены, говорит и Сорокин: 27 апреля он направил в Росохранкультуру и КГИОП письмо, сообщая, что неизученными к настоящему времени остаются участки культурного слоя эпохи Средневековья и неолита общей площадью в 17 тыс. кв. метров.
«То, что на Охтинском мысу существуют памятники археологии, — говорит зав. сектором архитектурной археологии Государственного Эрмитажа Олег Иоаннисян, — не отрицает и Леонид Беляев. На заседании экспертного совета при Росохранкультуре 19 апреля, где присутствовали и он, и я, не говорилось о «полностью изученном культурном слое» на Охтинском мысу. А теперь выясняется, что за пять дней до этого заседания Росохранкультура фактически дала добро на застройку территории. Однако, даже если бы исследования на территории Охтинского мыса действительно были проведены полностью, это не было бы основанием для хозяйственного освоения участка. Это не означало бы, что в их ходе не были обнаружены недвижимые объекты — например, фортификационные сооружения, — подлежащие дальнейшему сохранению. А именно с этим мы и сталкиваемся в данном случае».
Другой проблемой, по словам Иоаннисяна, является то, что КГИОП не признает наличие на территории «достопримечательного места» других объектов культурного наследия — Ландскроны и Новгородского городища.
«Тем самым, — говорит Иоаннисян, — нарушается прошлогоднее решение Куйбышевского суда, которое обязало КГИОП признать наличие этих объектов и заключить с собственником соответствующие охранные обязательства».
Из сказанного выше следует два простых вывода.
Первый: нужна новая государственная историко-культурная экспертиза, — учитывающая результаты экспедиций Петра Сорокина и Натальи Соловьевой. И только по ее результатам можно будет определить, какие памятники имеются на Охтинском мысу и что надо взять под охрану.
И второй: во всех случаях «Охта-центр» (или другой собственник, если участок будет продан) обязан обеспечить сохранность того, что найдено экспедицией Сорокина. То есть частей Ландскроны и Новгородского городища. Это прямо следует из федерального закона, по которому любые хозяйственные работы на территории объекта культурного наследия (в том числе достопримечательного места) допускаются лишь при обеспечении заказчиком неукоснительной сохранности объекта.
В «Охта-центре» это прекрасно понимают — и именно поэтому (как рассказывала «Новая газета») сейчас пытаются в арбитражном суде доказать, что на месте предполагавшегося строительства башни никаких объектов культурного наследия нет вообще. И потому продаже и последующей застройке участка ничего не препятствует.
Борис ВИШНЕВСКИЙ