Стражи стабильности
Ни один тоталитарный режим не обходится без слежки за своими гражданами. Но одно дело — допускать теоретическую возможность слежки и совсем другое — реально знать, что за тобой следят. «А ведь даже если у вас паранойя — это еще не значит, что за вами никто не следит», — напомнил Ян Махонин, координатор программ Чешского центра в Москве, торжественно открывая фотовыставку «Прага в объективе тайной полиции».
Как спецслужбы Чехословакии шпионили за несогласными 80-х, можно увидеть на выставке «Прага в объективе тайной полиции»
Изображая спасителей
«Авторы этих фотографий не вынашивали художественных замыслов и не вдохновлялись высокими идеями. Эти снимки — результат надзора за людьми, попавшими в поле зрения политической полиции в 1970–1990-е годы» — так презентовали свой совместный проект пражский Институт исследования тоталитарных режимов и Чешский центр в Москве.
На уникальных кадрах, отснятых службами внешнего наблюдения 7-го (позже 4-го) Управления полиции — иностранцы, диссиденты, дипломаты… После падения режима страна узнала, кто и как охранял ее стабильность. В штате управления трудилось не менее 700 сексотов, это не считая сети нештатных агентов-энтузиастов, пахавших, как рабы на галерах, без всякой зарплаты.
К 89-му году наблюдение велось за пятьюстами «опаснейшими объектами». Их фотографии были обнаружены в архивах разогнанного StB (чехословацкого КГБ); стенды выставки так и названы — по кодовым никнеймам на каждом из досье.
Фотоаппарат был тогда предметом роскоши, о том, чтоб просто так щелкать на улице все подряд, не привлекая внимания, — и речи быть не могло. Как только ни приходилось шпионам исхитряться, закрепляя скрытые камеры в портфелях, сумках, под плащами.
— На одном из стендов — детская коляска, в которой спрятана кинокамера, выпускавшаяся фирмой «Сони» для любительских съемок, — комментирует Борис Габе, активист антивоенного и антифашистского движения. — Это было никакое не особое шпионское оборудование, а обычный западный ширпотреб: сексоты выезжали за границу и в первом же магазине закупались невиданной для жителей соцлагеря техникой. Когда я во второй половине 80-х работал на ЛОМО, нам привозили на ремонт из Большого Дома точно такие же.
Агенты кардинала
На фотографиях — как рядовые активисты, так и известные участники чешского освободительного движения, в том числе и «отсиденты».
Вот папка «Дворец 1»: фото слежки за кардиналом Томашеком. Он жил в самом центре Праги и долгое время находился как будто под домашним арестом — власти пытались оградить его от населения. Авторитет Томашека такой же, как у драматурга Вацлава Гавела, избранного первым президентом независимой Чехии. За кардиналом следили каждый раз, стоило ему выйти из дома. В деле — указание для агентов: «Сфокусируйте внимание на всех, кто пробует вступить в личный контакт с объектом. Документируйте все опасные проявления — аплодисменты, приветствия или скандирование».
На фотографиях панно «Философ 3» — интеллигенция, замешанная в создании знаменитого «Подпольного университета». С 1969 по 1975 год из университетов были уволены 95% преподавателей — остались только те, кто был готов сотрудничать с коммунистами безоговорочно. И тогда уволенные организовали собственные подпольные курсы, где преподавали по программе, альтернативной официозу. После падения оккупационного режима дипломы подпольного университета котировались так же, как дипломы гособразца. Однако сам университет был только частью огромного проекта «Параллельный город» — чехи подпольно создали целое теневое государство! Его создателей (в том числе и тех, что на панели «Философ 3») выслеживали непрерывно, все они прошли через тюрьмы.
— Я сам из диссидентской семьи, и все это помню, — рассказывает Ян Махонин. — Например, на одном из стендов («Парижанка») — маленький мальчик, с которым мы вместе ходили в детский сад. Его зовут Томаш, и он мой лучший друг. Агент снимал их через черную круглую, в чем-то прорезанную дырочку. Теперь я смотрю сквозь нее на свое детство, когда я абсолютно не осознавал, что этот вражеский глаз был рядом… сейчас думать об этом не очень уютно.
Щелкая наугад скрытыми камерами, «эстэбэшники» невольно сохранили для истории и депрессивные виды социалистической Праги.
— Город был в ужасном состоянии — гораздо хуже, чем сейчас Петербург, — вспоминает Ян Махонин. — Роскошные дворцы разрушались, лепнина падала постоянно. 60-е назвали «годы падения балконов»: тогда многих людей убило. А мое детство, 80-е — «время дощатых тоннелей», так как все улицы были в таких защищенных ходах — без них жертв было бы еще больше.
Все счеты кончены, и кончены все споры…
Все, кто работал в тайной полиции, подверглись люстрации — они не могут занимать государственные посты, не могут стать даже кандидатами на выборах. К сожалению, когда архивы были раскрыты, в списках стукачей обнаружились и те, кого считали борцами за свободу.
— Я не сторонник их преследования, — говорит Ян Махонин. — Но я сторонник публичности. Муж моей сводной сестры оказался сексотом — что ж, значит, теперь нам надо с этим справляться. Однако эта информация не расколола общество; наоборот, правда оказывает оздоровляющее воздействие.
— У нас была в чем-то похожая выставка — снимки конца Второй мировой. Люди делали их тайно, ведь фашисты под конец уже не желали оставлять свидетельства своей оккупации, — взял слово Йенс де Мол, генеральный консул Нидерландов, посетивший открытие выставки. — И хотя на моей памяти у нас не было служб, подобных StB, но задуматься о том, как такое происходит — очень полезно всем. Жителям любых стран подчас бывает трудно глядеть назад, неприятно оценивать прошлое… Надеюсь, что и с российским материалом когда-либо будет подобная выставка.
Выставка открыта до 6 июня включительно в офисе НИЦ «Мемориал» по адресу: ул. Рубинштейна, 23, офис 103, по будним дням, с 11 до 20. Вход свободный. Телефон для справок 572-23-11.
Изображая спасителей
«Авторы этих фотографий не вынашивали художественных замыслов и не вдохновлялись высокими идеями. Эти снимки — результат надзора за людьми, попавшими в поле зрения политической полиции в 1970–1990-е годы» — так презентовали свой совместный проект пражский Институт исследования тоталитарных режимов и Чешский центр в Москве.
На уникальных кадрах, отснятых службами внешнего наблюдения 7-го (позже 4-го) Управления полиции — иностранцы, диссиденты, дипломаты… После падения режима страна узнала, кто и как охранял ее стабильность. В штате управления трудилось не менее 700 сексотов, это не считая сети нештатных агентов-энтузиастов, пахавших, как рабы на галерах, без всякой зарплаты.
К 89-му году наблюдение велось за пятьюстами «опаснейшими объектами». Их фотографии были обнаружены в архивах разогнанного StB (чехословацкого КГБ); стенды выставки так и названы — по кодовым никнеймам на каждом из досье.
Фотоаппарат был тогда предметом роскоши, о том, чтоб просто так щелкать на улице все подряд, не привлекая внимания, — и речи быть не могло. Как только ни приходилось шпионам исхитряться, закрепляя скрытые камеры в портфелях, сумках, под плащами.
— На одном из стендов — детская коляска, в которой спрятана кинокамера, выпускавшаяся фирмой «Сони» для любительских съемок, — комментирует Борис Габе, активист антивоенного и антифашистского движения. — Это было никакое не особое шпионское оборудование, а обычный западный ширпотреб: сексоты выезжали за границу и в первом же магазине закупались невиданной для жителей соцлагеря техникой. Когда я во второй половине 80-х работал на ЛОМО, нам привозили на ремонт из Большого Дома точно такие же.
Агенты кардинала
На фотографиях — как рядовые активисты, так и известные участники чешского освободительного движения, в том числе и «отсиденты».
Вот папка «Дворец 1»: фото слежки за кардиналом Томашеком. Он жил в самом центре Праги и долгое время находился как будто под домашним арестом — власти пытались оградить его от населения. Авторитет Томашека такой же, как у драматурга Вацлава Гавела, избранного первым президентом независимой Чехии. За кардиналом следили каждый раз, стоило ему выйти из дома. В деле — указание для агентов: «Сфокусируйте внимание на всех, кто пробует вступить в личный контакт с объектом. Документируйте все опасные проявления — аплодисменты, приветствия или скандирование».
На фотографиях панно «Философ 3» — интеллигенция, замешанная в создании знаменитого «Подпольного университета». С 1969 по 1975 год из университетов были уволены 95% преподавателей — остались только те, кто был готов сотрудничать с коммунистами безоговорочно. И тогда уволенные организовали собственные подпольные курсы, где преподавали по программе, альтернативной официозу. После падения оккупационного режима дипломы подпольного университета котировались так же, как дипломы гособразца. Однако сам университет был только частью огромного проекта «Параллельный город» — чехи подпольно создали целое теневое государство! Его создателей (в том числе и тех, что на панели «Философ 3») выслеживали непрерывно, все они прошли через тюрьмы.
— Я сам из диссидентской семьи, и все это помню, — рассказывает Ян Махонин. — Например, на одном из стендов («Парижанка») — маленький мальчик, с которым мы вместе ходили в детский сад. Его зовут Томаш, и он мой лучший друг. Агент снимал их через черную круглую, в чем-то прорезанную дырочку. Теперь я смотрю сквозь нее на свое детство, когда я абсолютно не осознавал, что этот вражеский глаз был рядом… сейчас думать об этом не очень уютно.
Щелкая наугад скрытыми камерами, «эстэбэшники» невольно сохранили для истории и депрессивные виды социалистической Праги.
— Город был в ужасном состоянии — гораздо хуже, чем сейчас Петербург, — вспоминает Ян Махонин. — Роскошные дворцы разрушались, лепнина падала постоянно. 60-е назвали «годы падения балконов»: тогда многих людей убило. А мое детство, 80-е — «время дощатых тоннелей», так как все улицы были в таких защищенных ходах — без них жертв было бы еще больше.
Все счеты кончены, и кончены все споры…
Все, кто работал в тайной полиции, подверглись люстрации — они не могут занимать государственные посты, не могут стать даже кандидатами на выборах. К сожалению, когда архивы были раскрыты, в списках стукачей обнаружились и те, кого считали борцами за свободу.
— Я не сторонник их преследования, — говорит Ян Махонин. — Но я сторонник публичности. Муж моей сводной сестры оказался сексотом — что ж, значит, теперь нам надо с этим справляться. Однако эта информация не расколола общество; наоборот, правда оказывает оздоровляющее воздействие.
— У нас была в чем-то похожая выставка — снимки конца Второй мировой. Люди делали их тайно, ведь фашисты под конец уже не желали оставлять свидетельства своей оккупации, — взял слово Йенс де Мол, генеральный консул Нидерландов, посетивший открытие выставки. — И хотя на моей памяти у нас не было служб, подобных StB, но задуматься о том, как такое происходит — очень полезно всем. Жителям любых стран подчас бывает трудно глядеть назад, неприятно оценивать прошлое… Надеюсь, что и с российским материалом когда-либо будет подобная выставка.
Выставка открыта до 6 июня включительно в офисе НИЦ «Мемориал» по адресу: ул. Рубинштейна, 23, офис 103, по будним дням, с 11 до 20. Вход свободный. Телефон для справок 572-23-11.
Анджей БЕЛОВРАНИН,Екатерина КОЛЕСОВА