Силовой снос — теория и практика
Этим летом, а также в начале осени в Ленинградской области и Москве прошло несколько организованных акций по силовому сносу незаконных заборов, огораживавших берега озер. Впервые тенденция «самосуда над заборами» докатилась до столиц — ранее подобные факты случались только в провинции, да и то редко.
Защитники берегов от незаконных захватов перешли к акциям прямого действия
Акции в Ленобласти (одна на озере Нахимовское в Выборгском районе и две на озере Чайное в поселке Токсово Всеволожского района) были организованы движениями «Открытый берег» и «Против захвата озер». Соорганизатором акции на Нахимовском также выступила известная оппозиционная политическая партия. Она же наряду с «Открытым берегом» организовывала акцию в Москве (парк «Москворецкий», элитный коттеджный поселок «Остров фантазий»). На последней по счету, осенней акции к береговым экологам присоединились и представители других организаций — «Российское социалистическое движение», Центр экспертиз ЭКОМ, «Защитим Сиверский лес» и другие.
Война со жлобами началась
Признаться, еще пару лет назад представить себе такое было сложно. Берега огораживались, заборы строились, люди смиренно, особенно не надеясь на результат, писали жалобы в контрольные органы и прокуратуру. В ответ, как обычно, приходили либо пространные отписки, либо сведения о предписаниях освободить берег, которые никто не собирался выполнять, либо, в лучшем случае, сведения о вынесенных судебных решениях о сносе, судьба которых была такой же. И новые заборы строились, на берегах выделялись новые земельные участки и т. д. Казалось, что эта дурная бесконечность закончится лишь застройкой последнего свободного берега, не раньше.
Но в дело вмешался непредсказуемый человеческий фактор. Оказалось, могут найтись люди, которые пойдут физически, прямым действием реализовывать закон. Причем люди эти оказались не хулиганами или «культурно отдыхающими», которые оккупируют пока еще свободные берега с шашлыками-пивом и оставляют после себя горы мусора. Напротив, бригады заборных демонтажников объявили себя врагами также и этой, последней категории людей. Так, в свободное от борьбы за общедоступность берегов время они проводят субботники по уборке других берегов от мусора.
Логика «Открытого берега» и «Против захвата озер» проста и беспроигрышна: и захваты, и замусоривание берегов — два вида одного и того же бескультурья. Осуществляют их жлобы разного уровня: в первом случае — богатые и злые, во втором — бедные и злые. И те и другие должны вызывать в душе законопослушных граждан отвращение и желание что-то изменить.
Участники берегоохранных движений — интеллигентные, образованные люди. Что же привело их на тропу прямого действия?
— Просто мы поняли, что, кроме прямого демонтажа, ничто не остановит захват природных ресурсов, — говорит Ирина Андрианова, координатор движения «Открытый берег» по Ленобласти. — Мы пытаемся бороться в правовом поле с 2006 года. Послушно изводили кипы бумаги на письма в надзорные органы. Бесполезно. Коттеджи и заборы на берегах, на территории лесного фонда росли как грибы.
Между тем огораживание берега противоречит ст. 6 ч. 8 Водного кодекса РФ, приватизацию берега запрещает ст. 27 ч. 8 Земельного кодекса, а приватизация и огораживание земель Гослесфонда запрещены нормами Лесного кодекса РФ. Поначалу активисты думали, что имеют дело просто с бездействием контрольных и надзорных органов. Мол, они не способны либо не хотят работать. Плюс получают крупные взятки от застройщиков. Со временем стало ясно, что проблема куда серьезней. Захват природных ресурсов — это не ошибка системы, но сама система. Берега и леса делят между собой прокуроры и губернаторы, чиновники и депутаты, высшие должностные лица страны и иерархи православной церкви. Конечно, аффилированный с властью бизнес тоже не отстает. Каждый из более-менее облеченных властью людей считает своим долгом урвать кусочек природы поживописнее. Владеть поместьем с лесом и собственным берегом озера стало чуть ли не стандартом жизни для людей «высокого уровня». Что говорить, если сам губернатор Ленобласти Сердюков в интервью не стал скрывать, что имеет поместье на Мичуринском озере с собственным берегом?
Берем функцию власти на себя
— Тогда мы поняли, что только мы сами, народ, сможем обеспечить выполнение природоохранного законодательства, — говорит активист движения «Против захвата озер» Илья Пинигин. — Наша задача — защитить природу не только от хищников, но и от власти, которая хищникам активно помогает и сама зачастую становится хищником.
По некоторым заборам, снесенным в ходе акций, у народных демонтажников были при себе даже некие правовые основания для сноса: либо письма из прокуратуры и Комитета по госконтролю природопользования, информирующие о наличии невыполненных предписаний о сносе данного забора, либо информация о прокурорском иске о сносе. Но в некоторых случаях этих легализующих бумажек получить невозможно. Например, если незаконный забор или незаконная стройка появились только что. Начав действовать в правовом поле, первого ответа по существу с признанием нарушения придется ждать месяца два. А потом — выполнения (точнее, невыполнения) предписаний, вынесения судебных решений, которые также никто не будет выполнять и т. п. На одном самозахваченном участке на Чайном озере за то время, пока активисты ждали ответов на свои обращения, строители успели возвести трехэтажный дом. Лишь после того, как защитники озер дважды провели на этом берегу демонтаж заборов, администрация Всеволожского района признала факт самостроя и 10 августа 2011 предъявила иск в суд. Сведений о судебном решении нет по сю пору, а стройка при этом продолжается.
Как в таком случае поступать людям — ждать реакции властей, которая все равно ни к чему не приведет, или действовать оперативно и самостоятельно?
— Подобной медлительностью, а точнее, намеренным бездействием власть сама подталкивает людей на путь прямых действий, — говорит Ирина Андрианова. — В ситуации, когда власти, по сути, нет, а есть лишь насквозь коррумпированная верхушка, людям приходится самим брать на себя властные функции. Не удивлюсь, если в дальнейшем эти так называемые власти доведут народ до революции.
Разумеется, согласно действующему законодательству, поступки народных демонтажников чистенькими не являются. Выполнение предписания — прерогатива тех, кому оно адресовано, а отнюдь не всех желающих. Равно как и исполнять решения суда должны судебные приставы, а не недовольные граждане. Но в «Открытом береге» рассуждают так: если власть не следит за исполнением даже собственных формальных бумажек, то кто-то должен взять это на себя. Впрочем, по результатам трех акций по демонтажу в Ленобласти никаких негативных правовых последствий для их участников не наступило. Даже когда снесли дорогой кованый забор длиной 44 м. Вызванный хозяевами забора сотрудник милиции ознакомился с информацией о предписании снести забор, переписал данные демонтажников и уехал.
Встречная сила
В Москве в «Острове фантазий» получилось сложнее. То есть в юридической плоскости все было вполне гладко: они нарушили закон, мы силой его защищаем. Об одном не подумали демонтажники — что за забором защищать беззаконие может столь же активная и пассионарная, как они сами, сила. Сила оказалась еще и технически подготовленной. Сломав забор элитного коттеджного поселка, укравшего часть парка и берега, участники акции столкнулись с настроенными по-боевому охранниками. Как выяснилось, охраняли они поместье брата сенатора Джабраилова, который, наряду с супругами-министрами Христенко и Голиковой, живет за забором «Острова фантазий». Охранники напали на активистов, сильно избили, одному сломали нос.
Остановит ли эта история народных демонтажников? Видимо, нет.
— В 999 случаях из 1000 агрессивных охранников за заборами не бывает, — говорит лидер «Открытого берега», москвич Сергей Менжерицкий (лично попавший под раздачу).
— Вопрос только в количестве людей, — полагает Илья Пинигин. — 20 на 20 — тут, конечно, победят более тренированные. Ну а если 100 демонтажников на 20 охранников?
Первые успехи акций по демонтажу вдохновили население. Если раньше большинство и подумать о подобном не решалось, то теперь собрать людей на акцию гораздо легче. Люди начинают верить в реальность организованного сопротивления. Впрочем, захватчики тоже, вероятно, теперь будут «эволюционировать». Возможно, первым успехам демонтажники во многом обязаны эффекту неожиданности. Владельцы незаконных заборов не ожидали, что кто-то их по-настоящему пойдет штурмовать. Верили в символическую силу забора как такового. Оказались не готовы к физической защите украденных берегов (правда, не везде). Теперь им придется адаптироваться к новой среде обитания. В условиях, когда теоретически в любой момент народ может прийти и потребовать назад захваченный берег или лес, владельцы забора должны стать злыми и решительными. Взять за правило нанимать большое количество охранников. Правда, Андрианова не уверена, что хозяева береговых коттеджей на это пойдут: «Смысл приватного берега за высоким забором — в элитном уединении. А если уединяться придется в компании батальона чоповцев, разве это отдых?»
О Грядущем Хаме и синдроме Речника
Трудно удержаться от дежурного вопроса — а не высвободит ли движение народных демонтажников «грядущего хама»? Может ли случиться так, что почин рафинированной правозащитной интеллигенции чересчур быстро подхватят народные массы, те самые «жлобы-бедняки», которые способны лишь хулиганить, жарить шашлыки и оставлять на берегах мусор? Не выродится ли организованный протест в бесконтрольные погромы? Активисты в ответ на это лишь улыбаются: пока многократный перевес силы на стороне захватчиков, беспокоиться о последствиях сокрушительной победы над ними рановато.
Ирина Андрианова, в свою очередь, сама выдвигает возможный контрдовод оппонентов:
— На данный момент мы опасаемся лишь «синдрома Речника», как я его называю. Наблюдая за ситуацией вокруг сноса этого известного московского поселка (кстати, с берегозахватами), я с грустью заметила, что симпатии публики быстро перекинулись на сторону владельцев сносимых домов. Если до сноса ситуация понималась большинством в парадигме «проклятые захватчики против народа», то, стоило начать снос, как ее заменила другая парадигма: «Проклятая тоталитарная власть против несчастных домовладельцев». И те же самые люди, что еще вчера готовы были возмущаться наглостью захватчиков берега, искренне стали сочувствовать «речнистам» в их борьбе против бездушия государственной машины, произвола силовиков etc. Причина — в многолетней привычке не доверять ничему, что исходит от власти. Даже если она вдруг делает что-то хорошее. А также в боязни победы власти, которая может сделать ее еще более сильным и опасным противником.
Андрианова опасается, что оседлать конька праведной борьбы сможет любой захватчик, если поймет, что его традиционные методы — сила, наглость, хамство и сговор с чиновниками — не прокатят. Предвидит она и баррикады вокруг сносимых дорогих коттеджей, и богачей, натянувших личины «одиноких борцов с системой», и невесть откуда вытащенных «ветеранов войны» в составе семей водозахватчиков, и старико-женщино-детей, которых хотят «лишить крова» кровавые демонтажники, и прочую пиар-пошлятину. И всему этому будут верить…
— Нужно быть готовыми и в этой сложной ситуации стоять до конца. Нарушил закон, отбашлял чиновнику, захватил у народа воду и лес — будь добр вернуть все назад, даже если у тебя на черный день в качестве индульгенции штук десять ветеранов войны припасено, — настаивает активистка. — И я даже не знаю, с чем сложнее воевать — с агрессивными охранниками или с этим самым синдромом Речника, иначе говоря — с синдромом народной непоследовательности.
Акции в Ленобласти (одна на озере Нахимовское в Выборгском районе и две на озере Чайное в поселке Токсово Всеволожского района) были организованы движениями «Открытый берег» и «Против захвата озер». Соорганизатором акции на Нахимовском также выступила известная оппозиционная политическая партия. Она же наряду с «Открытым берегом» организовывала акцию в Москве (парк «Москворецкий», элитный коттеджный поселок «Остров фантазий»). На последней по счету, осенней акции к береговым экологам присоединились и представители других организаций — «Российское социалистическое движение», Центр экспертиз ЭКОМ, «Защитим Сиверский лес» и другие.
Война со жлобами началась
Признаться, еще пару лет назад представить себе такое было сложно. Берега огораживались, заборы строились, люди смиренно, особенно не надеясь на результат, писали жалобы в контрольные органы и прокуратуру. В ответ, как обычно, приходили либо пространные отписки, либо сведения о предписаниях освободить берег, которые никто не собирался выполнять, либо, в лучшем случае, сведения о вынесенных судебных решениях о сносе, судьба которых была такой же. И новые заборы строились, на берегах выделялись новые земельные участки и т. д. Казалось, что эта дурная бесконечность закончится лишь застройкой последнего свободного берега, не раньше.
Но в дело вмешался непредсказуемый человеческий фактор. Оказалось, могут найтись люди, которые пойдут физически, прямым действием реализовывать закон. Причем люди эти оказались не хулиганами или «культурно отдыхающими», которые оккупируют пока еще свободные берега с шашлыками-пивом и оставляют после себя горы мусора. Напротив, бригады заборных демонтажников объявили себя врагами также и этой, последней категории людей. Так, в свободное от борьбы за общедоступность берегов время они проводят субботники по уборке других берегов от мусора.
Логика «Открытого берега» и «Против захвата озер» проста и беспроигрышна: и захваты, и замусоривание берегов — два вида одного и того же бескультурья. Осуществляют их жлобы разного уровня: в первом случае — богатые и злые, во втором — бедные и злые. И те и другие должны вызывать в душе законопослушных граждан отвращение и желание что-то изменить.
Участники берегоохранных движений — интеллигентные, образованные люди. Что же привело их на тропу прямого действия?
— Просто мы поняли, что, кроме прямого демонтажа, ничто не остановит захват природных ресурсов, — говорит Ирина Андрианова, координатор движения «Открытый берег» по Ленобласти. — Мы пытаемся бороться в правовом поле с 2006 года. Послушно изводили кипы бумаги на письма в надзорные органы. Бесполезно. Коттеджи и заборы на берегах, на территории лесного фонда росли как грибы.
Между тем огораживание берега противоречит ст. 6 ч. 8 Водного кодекса РФ, приватизацию берега запрещает ст. 27 ч. 8 Земельного кодекса, а приватизация и огораживание земель Гослесфонда запрещены нормами Лесного кодекса РФ. Поначалу активисты думали, что имеют дело просто с бездействием контрольных и надзорных органов. Мол, они не способны либо не хотят работать. Плюс получают крупные взятки от застройщиков. Со временем стало ясно, что проблема куда серьезней. Захват природных ресурсов — это не ошибка системы, но сама система. Берега и леса делят между собой прокуроры и губернаторы, чиновники и депутаты, высшие должностные лица страны и иерархи православной церкви. Конечно, аффилированный с властью бизнес тоже не отстает. Каждый из более-менее облеченных властью людей считает своим долгом урвать кусочек природы поживописнее. Владеть поместьем с лесом и собственным берегом озера стало чуть ли не стандартом жизни для людей «высокого уровня». Что говорить, если сам губернатор Ленобласти Сердюков в интервью не стал скрывать, что имеет поместье на Мичуринском озере с собственным берегом?
Берем функцию власти на себя
— Тогда мы поняли, что только мы сами, народ, сможем обеспечить выполнение природоохранного законодательства, — говорит активист движения «Против захвата озер» Илья Пинигин. — Наша задача — защитить природу не только от хищников, но и от власти, которая хищникам активно помогает и сама зачастую становится хищником.
По некоторым заборам, снесенным в ходе акций, у народных демонтажников были при себе даже некие правовые основания для сноса: либо письма из прокуратуры и Комитета по госконтролю природопользования, информирующие о наличии невыполненных предписаний о сносе данного забора, либо информация о прокурорском иске о сносе. Но в некоторых случаях этих легализующих бумажек получить невозможно. Например, если незаконный забор или незаконная стройка появились только что. Начав действовать в правовом поле, первого ответа по существу с признанием нарушения придется ждать месяца два. А потом — выполнения (точнее, невыполнения) предписаний, вынесения судебных решений, которые также никто не будет выполнять и т. п. На одном самозахваченном участке на Чайном озере за то время, пока активисты ждали ответов на свои обращения, строители успели возвести трехэтажный дом. Лишь после того, как защитники озер дважды провели на этом берегу демонтаж заборов, администрация Всеволожского района признала факт самостроя и 10 августа 2011 предъявила иск в суд. Сведений о судебном решении нет по сю пору, а стройка при этом продолжается.
Как в таком случае поступать людям — ждать реакции властей, которая все равно ни к чему не приведет, или действовать оперативно и самостоятельно?
— Подобной медлительностью, а точнее, намеренным бездействием власть сама подталкивает людей на путь прямых действий, — говорит Ирина Андрианова. — В ситуации, когда власти, по сути, нет, а есть лишь насквозь коррумпированная верхушка, людям приходится самим брать на себя властные функции. Не удивлюсь, если в дальнейшем эти так называемые власти доведут народ до революции.
Разумеется, согласно действующему законодательству, поступки народных демонтажников чистенькими не являются. Выполнение предписания — прерогатива тех, кому оно адресовано, а отнюдь не всех желающих. Равно как и исполнять решения суда должны судебные приставы, а не недовольные граждане. Но в «Открытом береге» рассуждают так: если власть не следит за исполнением даже собственных формальных бумажек, то кто-то должен взять это на себя. Впрочем, по результатам трех акций по демонтажу в Ленобласти никаких негативных правовых последствий для их участников не наступило. Даже когда снесли дорогой кованый забор длиной 44 м. Вызванный хозяевами забора сотрудник милиции ознакомился с информацией о предписании снести забор, переписал данные демонтажников и уехал.
Встречная сила
В Москве в «Острове фантазий» получилось сложнее. То есть в юридической плоскости все было вполне гладко: они нарушили закон, мы силой его защищаем. Об одном не подумали демонтажники — что за забором защищать беззаконие может столь же активная и пассионарная, как они сами, сила. Сила оказалась еще и технически подготовленной. Сломав забор элитного коттеджного поселка, укравшего часть парка и берега, участники акции столкнулись с настроенными по-боевому охранниками. Как выяснилось, охраняли они поместье брата сенатора Джабраилова, который, наряду с супругами-министрами Христенко и Голиковой, живет за забором «Острова фантазий». Охранники напали на активистов, сильно избили, одному сломали нос.
Остановит ли эта история народных демонтажников? Видимо, нет.
— В 999 случаях из 1000 агрессивных охранников за заборами не бывает, — говорит лидер «Открытого берега», москвич Сергей Менжерицкий (лично попавший под раздачу).
— Вопрос только в количестве людей, — полагает Илья Пинигин. — 20 на 20 — тут, конечно, победят более тренированные. Ну а если 100 демонтажников на 20 охранников?
Первые успехи акций по демонтажу вдохновили население. Если раньше большинство и подумать о подобном не решалось, то теперь собрать людей на акцию гораздо легче. Люди начинают верить в реальность организованного сопротивления. Впрочем, захватчики тоже, вероятно, теперь будут «эволюционировать». Возможно, первым успехам демонтажники во многом обязаны эффекту неожиданности. Владельцы незаконных заборов не ожидали, что кто-то их по-настоящему пойдет штурмовать. Верили в символическую силу забора как такового. Оказались не готовы к физической защите украденных берегов (правда, не везде). Теперь им придется адаптироваться к новой среде обитания. В условиях, когда теоретически в любой момент народ может прийти и потребовать назад захваченный берег или лес, владельцы забора должны стать злыми и решительными. Взять за правило нанимать большое количество охранников. Правда, Андрианова не уверена, что хозяева береговых коттеджей на это пойдут: «Смысл приватного берега за высоким забором — в элитном уединении. А если уединяться придется в компании батальона чоповцев, разве это отдых?»
О Грядущем Хаме и синдроме Речника
Трудно удержаться от дежурного вопроса — а не высвободит ли движение народных демонтажников «грядущего хама»? Может ли случиться так, что почин рафинированной правозащитной интеллигенции чересчур быстро подхватят народные массы, те самые «жлобы-бедняки», которые способны лишь хулиганить, жарить шашлыки и оставлять на берегах мусор? Не выродится ли организованный протест в бесконтрольные погромы? Активисты в ответ на это лишь улыбаются: пока многократный перевес силы на стороне захватчиков, беспокоиться о последствиях сокрушительной победы над ними рановато.
Ирина Андрианова, в свою очередь, сама выдвигает возможный контрдовод оппонентов:
— На данный момент мы опасаемся лишь «синдрома Речника», как я его называю. Наблюдая за ситуацией вокруг сноса этого известного московского поселка (кстати, с берегозахватами), я с грустью заметила, что симпатии публики быстро перекинулись на сторону владельцев сносимых домов. Если до сноса ситуация понималась большинством в парадигме «проклятые захватчики против народа», то, стоило начать снос, как ее заменила другая парадигма: «Проклятая тоталитарная власть против несчастных домовладельцев». И те же самые люди, что еще вчера готовы были возмущаться наглостью захватчиков берега, искренне стали сочувствовать «речнистам» в их борьбе против бездушия государственной машины, произвола силовиков etc. Причина — в многолетней привычке не доверять ничему, что исходит от власти. Даже если она вдруг делает что-то хорошее. А также в боязни победы власти, которая может сделать ее еще более сильным и опасным противником.
Андрианова опасается, что оседлать конька праведной борьбы сможет любой захватчик, если поймет, что его традиционные методы — сила, наглость, хамство и сговор с чиновниками — не прокатят. Предвидит она и баррикады вокруг сносимых дорогих коттеджей, и богачей, натянувших личины «одиноких борцов с системой», и невесть откуда вытащенных «ветеранов войны» в составе семей водозахватчиков, и старико-женщино-детей, которых хотят «лишить крова» кровавые демонтажники, и прочую пиар-пошлятину. И всему этому будут верить…
— Нужно быть готовыми и в этой сложной ситуации стоять до конца. Нарушил закон, отбашлял чиновнику, захватил у народа воду и лес — будь добр вернуть все назад, даже если у тебя на черный день в качестве индульгенции штук десять ветеранов войны припасено, — настаивает активистка. — И я даже не знаю, с чем сложнее воевать — с агрессивными охранниками или с этим самым синдромом Речника, иначе говоря — с синдромом народной непоследовательности.
Дарья ВИРИНА