Роберт мугабе: очень суверенный демократ

Еще до начала президентских выборов, намеченных на март, оппозиция обвинила власть в намерении подтасовать их итоги. Оппозиционный кандидат призвал граждан не покидать избирательные участки, чтобы предотвратить возможную фальсификацию. Со своей стороны, нацлидер предупредил, что не допустит дестабилизации ситуации, и пообещал пресечь любые акции протеста: «Только посмейте попытаться! Мы шутить не будем».
Как вы, наверное, догадались, все это — о стране по имени Зимбабве. Правда, у ее пятикратного на тот момент президента Роберта Мугабе не оказалось в 2008 году под рукой такого чудо-каллиграфа, как В. Е. Чуров. Столкнувшись с тем, что президент заметно отстает от своего главного противника, зимбабвийский ЦИК с трудом «нарисовал» не победу, а лишь второй тур — да и то с позорными 42 процентами у Мугабе и почти 48 — у оппозиционера Моргана Цвангираи!
Мугабе в привычной для себя решительной манере попытался было все вертикально разрулить. Для начала рявкнул: «Кто-то уже объявил о своей победе и о том, что мы проиграли. Ну что ж, в 1980, 1985, 1990-м тоже так было. Нам не привыкать к обману». Затем подверг конкурента мощному полицейскому прессингу, вынудив «добровольно» отказаться от участия во втором туре…
Однако напряжение в стране достигло такого предела, что Мугабе позднее пришлось после долгих переговоров согласиться на фактический раздел власти: в начале 2009 года Морган Цвангираи занял пост премьер-министра…

Революция по-черному
Тот далеко не только политический кошмар, который Зимбабве переживает на протяжении последних тридцати с лишним лет, уходит корнями в 1980 год, когда впервые в истории страны у каждого белого и черного избирателя, независимо от имущественного и образовательного ценза, оказался один голос. Победу тогда одержала возглавляемая Робертом Мугабе партия ЗАНУ, в недавнем прошлом — одна из главных повстанческих сил чернокожего населения страны (вторую крупнейшую партию, ЗАПУ — возглавлял Джошуа Нкомо). Мугабе занял ключевой пост премьер-министра. Как вспоминал позднее лидер белого меньшинства Ян Смит, бывший премьером Родезии в 1965–1979 гг., — он тогда сказал Мугабе: «Вы получили в руки житницу всей Южной Африки. Сохраните ее». Многим показалось, что у Зимбабве появился наконец шанс на мирную и спокойную жизнь…
Однако Мугабе уже тогда прекрасно понимал, что пришел во власть не для того, чтобы играть в африканский либерализм. В период избирательной кампании армия Мугабе подбадривала избирателей таким слоганом: «Голосуй за нас или погибнешь вместе со всей семьей». «Наши голоса идут рука об руку с нашими пулеметами, — пояснял Мугабе. — Пулемет, который производит голоса, должен оставаться их охранником и гарантом. Голоса народа и оружие народа — неразлучные близнецы».
Сокрушение политического могущесaтва белых, как оказалось, было лишь первым шагоaм пулеметно-голосовой зимбабвийской «демократии». Дальше настал черед ответа на вопрос, какой народ теперь будет главным — ндбеле, поддерживающие ЗАПУ, или же шона, на которые опирается ЗАНУ? Шона численно преобладали, и партия Мугабе поэтому смогла победить на выборах. Но у Нкомо еще оставалась собственная армия…
«Быть может, необходимо использовать иные методы, помимо конституционных…» В полном соответствии с этой своей сентенцией Мугабе вдруг обвинил Нкомо в подготовке вооруженного мятежа, снял с должности и вынудил бежать из страны. А затем в течение нескольких лет проводил карательную операцию «Гукурахунди». По сильно разнящимся оценкам, были убиты от 10 до нескольких сот тысяч ндбеле, поднявших восстание после того, как Нкомо угодил в опалу. Позднее Нкомо будет «прощен» и вернется в страну для того, чтобы объединить свою партию с партией Мугабе и помочь президенту установить однопартийную систему…

Страна миллионеров
Укрепляя свою власть, Мугабе несколько раз переписывал Конституцию, а в 1987-м отправил в отставку действующего президента и назначил на этот пост себя… Авторитарные затеи Мугбае, впрочем, ничего оригинального не являли — так или даже еще покозырней куражатся, как известно, почти все суверенные нацлидеры.
И все же, каким бы полновластным правителем ни объявлял себя владыка из Хараре, либеральный вирус, занесенный на зимбабвийскую почву европейцами и давший причудливую черную мутацию, не позволял ему просто стать очередным Иди Амином или Нгемой, «без шума и пыли» уничтожающим своих противников и окруженным благоухающим венком из раболепствующих царедворцев. Мугабе приходилось лавировать. Идти на компромиссы. Искать общий язык. В том числе с народом, недовольным своим экономическим положением, отнюдь не улучшившимся с 1980 года. А лучший общий язык — это язык общей ненависти…
Как известно, проще и удобней всего ненавидеть «близких чужих» — тех, которые «понаехали»: «Белый человек — не коренной житель Африки. Африка для африканцев. Зимбабве — для зимбабвийцев»; «То, что мы ненавидим, это не цвет их кожи, а то зло, которое исходит от них»; «Наша партия должна продолжать вселять ужас в сердце белого человека, нашего настоящего врага!»; «Единственный белый, которому можно доверять, это мертвый белый».

Столь боевая риторика не могла просто повиснуть в воздухе…
В 2000 году Мугабе решил воплотить в жизнь давнишнюю «национал-демократическую» мечту черных зимбабвийцев об аграрной реформе за счет белых. Для этого он объявил всех белых фермеров «врагами государства» и пообещал наделить за их счет землей 1 млн чел.: «Земля принадлежит нам. Она не принадлежит европейцам… Мы не будем больше просить землю, мы будем брать ее без переговоров!»
Фермерам, не желавшим расставаться со своей собственностью, грозили два года тюрьмы и высылка из страны. Формально белым предлагалось стать мелкими собственниками: «Те из белых, которым случилось быть в стране и заниматься сельским хозяйством, — пожалуйста, пусть занимаются, но они должны делать это на основе равенства». Фактически же белых попросту сгоняли с земли и зачастую убивали. К 2002 году 90% белых фермеров в ужасе покинули Зимбабве.
Евросоюз и МВФ осудили действия Мугабе и наложили на Зимбабве экономические санкции. Появился список из 200 невъездных в Европу зимбабвийских чиновников. Самому Мугабе запретили въезд не только в Европу, но и в США. ЕС потребовал его отставки.
В ответ полетели страстные суверенные отповеди: «Такие страны, как США и Британия, взяли на себя обязанность решать за нас, какими нам быть… и даже вмешиваться в наши внутренние дела, добиваясь того, что они называют сменой режима!»; «Пусть Блэр и британское правительство принимают к сведению и слушают! Зимбабве для зимбабвийцев!»; «Слушай, Блэр, следи за своей Англией и дай мне следить за моим Зимбабве!»; «…Мы должны выкопать могилу не в шесть, а в двенадцать футов глубиной и закопать там и мистера Блэра, и «Юнион Джек», написав: «Здесь лежит последний британский империалист вместе со своим флагом, который никогда впредь не будет поднят»; «Если выбирать между тем, чтобы потерять суверенитет и стать членом Содружества или остаться суверенными, но потерять членство в Содружестве, я сказал бы: «Пусть содружество уходит». И т. д.
В итоге «аграрной реформы» Мугабе без работы сразу же остались 835 тыс. наемных сельскохозяйственных рабочих, в городах стали массово закрываться предприятия. Экономика, по сути, тихо скончалась. Началась гиперинфляция. Мугабе попытался регулировать цены. Вскоре все зимбабвийцы без исключения стали миллионерами, а страна вышла на первое место в мире по темпам роста цен. К июлю 2008 года инфляция составила 231 000 000% (!). Не в силах угнаться за ростом цен, в 2009 году ЦБ Зимбабве перестал печатать деньги. Единица расчета теперь — американский доллар…
Некогда крупнейший продовольственный экспортер, сегодня Зимбабве полностью зависит от продуктового импорта. Более 80% жителей Зимбабве не имеют работы и живут за чертой бедности. Почти 2 млн человек уехали на заработки в ЮАР.
На этом фоне Мугабе энергично подвергает сограждан патриотическому гипнозу: «Мы не голодны… Зачем нам навязывают эту еду? Мы не хотим, чтобы нас удушили. У нас всего достаточно»; «Мы не против санкций, которые на нас налагает Европа. Мы не европейцы!»; «Наша экономика в сто раз лучше, чем в среднем африканская экономика. За пределами Южной Африки в какой стране так хорошо, как в Зимбабве?»; «Мы гордимся собой, поскольку мы действительно на вершине африканской лестницы. Мы считаем, что мы на самом деле продвигаемся вперед, а не идем назад…»
Трудно сказать, что станет в обозримом будущем с Мугабе, а равно и с некогда прекрасной страной, погубленной им и многими другими зимбабвийцами, одурманившими себя глупыми националистическими идеями.
Думаю, у этих несчастных людей все же есть шанс. Сегодня многие черные зимбабвийцы с уважением вспоминают Яна Смита, при котором страна процветала. С большим интересом лидеры зимбабвийской оппозиции следили за развитием оранжевой революции на Украине… Есть, таким образом, надежда, что со временем люди в этой стране перестанут вестись на патриотические приманки, которыми их закидывает полубезумный нацлидер, вроде: «Мы, африканцы, протестуем, что к нам продолжают относиться как к низшим существам по сравнению с прочими расами!» — и захотят, наконец, взять пример с более успешных народов, попробуют начать жить не по-суверенному, а по-человечески.

Даниил КОЦЮБИНСКИЙ