Безопасность тут — фикция

Медицинское заключение, по словам Анатолия Козлова, позволяет однозначно установить, что телесные повреждения у Алена имелись, а значит, имело место и нарушение режима.
— Из-за этого случая бывшего начальника колонии Игоря Бритвина вывели за штат, сейчас обязанности исполняет новый начальник Ивлев, — пояснил корреспонденту «Новой» Анатолий Евгеньевич. — На основании показаний медиков и свидетелей я решил направить материал для проведения дознания.
Однако для возбуждения дела по ст. 116 УК РФ (побои), признаки состава которой нашли в прокуратуре, желательно иметь заявление пострадавшего — иначе дознаватели могут посчитать случившееся «делом частного обвинения» и отказать в возбуждении.
— Мои помощники несколько раз опрашивали Бен Ахмада, — рассказывает Анатолий Козлов. — Он отказывается давать официальные показания, хотя, по имеющимся у нас данным, он пострадал от действий конкретного воспитанника, личность которого нам известна.
Как заявляет прокурор, Ален отказывается писать заявление, несмотря на то что ему предлагали меры защиты: перевод в другой субъект Федерации или содержание в той же Колпинской колонии отдельно от остальных воспитанников.
По словам члена общественной наблюдательной комиссии за местами заключения Владимира Шнитке, предложенные меры защиты вряд ли можно считать эффективными:
— В законе прописано, что в колониях должно быть так называемое безопасное место, но по сути это фикция, — поясняет правозащитник. — «Безопасное место» — это штрафной изолятор, куда имеют доступ сотрудники колонии. Перевод в другой регион означает окончательный отрыв от семьи, т. к. поблизости других колоний для несовершеннолетних нет.
Владимир Эдуардович сомневается в версии прокуратуры, по которой побои наносил Бен Ахмаду другой воспитанник.
— Даже если он и свидетели говорили это следователям — сотрудникам нашей комиссии он говорил другое. Все помещения для допросов прослушиваются, и я не уверен, что кто-то из воспитанников будет говорить откровенно…
Владимир Шнитке выразил надежду, что на этой неделе ему и его коллегам, возможно, удастся вновь побеседовать с пострадавшим, чтобы приблизиться к выяснению истины.
К слову, массовое избиение заключенных в колонии ИК-7 «Яблоневка» в сентябре прошлого года (подробно см. № 71 за 2011 год) также было квалифицировано как дело частного обвинения — побои — и в возбуждении уголовного дела было отказано якобы из-за отсутствия заявления от потерпевших. Несмотря на то, что, по данным правозащитников, кроме побоев, там были признаки других уголовных преступлений: превышение служебных полномочий и насильственные действия сексуального характера.
— К сожалению, я не надзираю над законностью следствия, — поясняет Анатолий Козлов, в свое время передавший материал в органы дознания Невского района и настаивавший на возбуждении уголовного дела. — Этим занимается районная прокуратура, которая, насколько мне известно, еще не проверила законность решения дознавателей.
Анатолий Евгеньевич отмечает, что функции возглавляемой им спецпрокуратуры ограничены надзором за самими местами лишения свободы. По результатам проводимых проверок он может лишь выносить представления и направлять материалы для возбуждения дел в органы дознания и следствия. Но надзор за этими органами осуществляют уже районные прокуратуры.
— На прошедшей в декабре коллегии я настаивал, чтобы спецпрокуратуре были переданы функции надзора также за органами дознания в этой части проверок ФСИН, — говорит Анатолий Козлов. — Посмотрим, что решит Москва.
Нельзя однозначно сказать, повысит ли такое перераспределение полномочий эффективность прокуратуры по надзору за ФСИН. Однако очевидно, что оно приведет к концентрации ответственности: в этом случае различным ведомствам сложнее будет перекладывать ее друг на друга.

Анджей БЕЛОВРАНИН