Пулковские высоты захвачены коррупцией
Около 90% территории зеленой защитной зоны, призванной обеспечивать работу астрономов, оказалось продано в частную собственность. При Валентине Матвиенко власти Петербурга, вопреки установленному запрету на крупное капитальное строительство в этой зоне, узаконили такую возможность и разрешили возводить здесь объекты высотой до 60 метров.
Масштабная застройка на подступах к Пулковской обсерватории угрожает деятельности всемирно известного научного центра
Все на продажу
Как могло получиться, что, выбирая между бизнесом и выдающимся научным центром с мировым именем, город принял решения, по сути, направленные на вытеснение прославленной обсерватории с Пулковских высот? С этим наследием эпохи Валентины Матвиенко попытались разобраться в Мариинском дворце, на парламентских слушаниях, организованных постоянной комиссией по образованию, культуре и науке.
Вспомнили, как еще при подготовке нового генерального плана печально известная мастерская Татьяны Славиной, проводившая историко-культурную экспертизу прилегающих к обсерватории участков, цинично резюмировала: новое активное строительство тут неизбежно, а потому «по причинам урбанистического характера, вероятно в среднесрочной перспективе, точные астрономические наблюдения должны быть перебазированы в более благоприятные условия, например в горные массивы Кольского полуострова». Собственно, самому архитектурному ансамблю обсерватории (признанному особо ценным объектом культурного наследия народов РФ и охраняемому ЮНЕСКО) милостиво разрешалось остаться на историческом месте, смирившись со скромной ролью «культурно-просветительского объекта».
Тогда же начали массово распродавать землю в защитной парковой зоне. К 2012 году почти 90% ее территории оказалось в руках частников, принявшихся перепродавать участки или готовить проекты их масштабной застройки.
Как уверяет зампредседателя КЗРиЗ Николай Филин, этот масштабный передел был абсолютно законен. Чиновник пояснил, что к 2000 году 75% (2110 га) территории в границах защитной зоны находилось в бессрочном пользовании (постоянном владении) сельхозпредприятия «Шушары» и СПК «Цветы». Фактические пользователи имели право оформить эти земельные участки и распорядиться ими по своему усмотрению.
Между Минервой и Мамоной
Большой беды не случилось бы, если б новые владельцы продолжали выращивать тут цветы или редиску. Для защиты астрономов от потенциальных угроз город должен был четко сформулировать обременения, закрепить соответствующие дозволенные режимы использования земель.
Точность астрономических наблюдений требует строгого соблюдения особых условий, диктующих ограничения не только по параметрам и плотности окружающей застройки, но и по вибрации, шумам, освещенности, теплоотдаче, чистоте атмосферы. Что прекрасно осознавалось еще до завершения строительства обсерватории — хотя тогда, в первой половине XIX века, угроза урбанизации была по нынешним меркам минимальной.
Однако император Николай I даже железную дорогу распорядился отвести далеко в обход, и своим высочайшим указом 1834 года «повелеть соизволил за границею пространства, отведенного под Главную обсерваторию, не дозволять на расстоянии одной версты строить значительных зданий без согласия на то начальства обсерватории».
Значимость уникального научного центра понимали и при советской власти. Еще до окончания Великой Отечественной, в марте 1945 года, Молотов подписал распоряжение Совнаркома СССР, которым предписывалось приступить к восстановлению и реконструкции Главной обсерватории, только на текущий год выделялся на первоочередные работы миллион рублей. Этим же документом (никем, кстати, не отмененным, а действующим по сию пору) предписывалось «установить защитную парковую зону в радиусе 3 км вокруг Пулковской обсерватории с запрещением в ней промышленного и крупного жилищного строительства и с согласованием всякого строительства в этой зоне с дирекцией Пулковской обсерватории». По сути, те же ограничения, направленные на обеспечение полноценной научной и исследовательской деятельности астрономов, были закреплены и приказом КГА 1996 года.
Однако Петербург Валентины Матвиенко выбрал не Минерву, а Мамону. Городскими законами о генеральном плане и Правилах землепользования и застройки (ПЗЗ) в защитной зоне обсерватории предусмотрели размещение как обширных жилых (в том числе многоэтажных), так и общественно-деловых зон. Член президиума Петербургского ВООПИиК Людмила Семыкина полагает, что такие итоги могут свидетельствовать «о действии коррупционного фактора при принятии и корректировке Генплана Санкт-Петербурга в 2005–2008 годах».
Несмотря на то что согласно ограничениям ГАО РАН максимальная высота зданий и сооружений тут не должна превышать 12 метров, установленные при Матвиенко параметры разрешенной высоты варьируются от 15 до 32 метров, а в одной из зон фоновая высота достигает 48 м, доминанты — 60 метров.
— Как могло получиться, что сначала генпланом, а потом и ПЗЗ были сформированы в защитной зоне обсерватории зоны жилой и общественно-деловой застройки? Распоряжение 1945 года по-прежнему действует, а город принимает противоречащие ему законы! — пытался добиться у чиновников ответа директор Центра ЭКОМ Александр Карпов.
— Не вижу тут никакого противоречия, — только и повторял, как заведенный, господин Филин.
Почти вся территория защитной зоны обсерватории оказалась распределена для разработки проектов планировки. На сегодняшний день утверждены три из них, на разных стадиях подготовки находится еще 14. По сведениям КГА, выдано 44 градостроительных плана земельных участков. «Утешиться» можно разве что тем, что разрешений на строительство пока выдали считаные единицы, в основном на строительство и реконструкцию дорог.
Но уже вовсю ведутся строительные работы дочерней структуры Газпрома, реализующей проект «Экспо-Форум». В границах защитной зоны вот-вот стартуют и другие — как, например, амбициозный проект «На Царскосельских холмах», охватывающий территорию площадью 316 га, которую предполагается плотно застроить жилыми и коммерческими комплексами с упомянутыми доминантами в 60 метров.
Кошелек или жизнь?
При подготовке закона о ПЗЗ «выпал» содержащийся в распоряжении Совнаркома запрет на крупное капитальное строительство в защитной зоне. Да, статья 71 и Приложение 4 содержат перечень ограничений, но формулировки их очень размыты: соблюдение «максимально возможной чистоты», «минимальных фоновых засветок неба в часы наблюдений», «минимального микросейсмического влияния на инструменты и регистрирующую аппаратуру». Их соблюдение предписано согласовывать с Пулковской обсерваторией.
— Необходимо конкретизировать эти ограничения, внести проработанные астрономами точные параметры по каждому из показателей, — убежден Александр Карпов.
Такая детализация позволила бы, помимо прочего, обезопасить и самих ученых — думается, излишне объяснять, как им сегодня выкручивает руки крупный бизнес, пытаясь получить нужное согласование.
Как рассказал директор Пулковской астрономической обсерватории РАН Александр Степанов, только за последние пять лет к ним поступило 30 обращений по строительству в защитной зоне — от заправок и автосалонов до жилых массивов и торгово-развлекательных центров. Нередко, по его словам, «в качестве агрессора, посягающего на наш особо ценный объект культурного наследия, выступает сама культурная столица». Так, Комитет по физкультуре и спорту продвигал инициативу коммерческих компаний, желавших построить крупный круглогодичный спорткомплекс с ресторанами и прочими сопутствующими объектами на северном склоне Пулковской горы — где, помимо ряда охраняемых памятников, находятся братские могилы погибших при снятии блокады гвардейцев и воинское кладбище 1941–1943 гг. Еле отбились.
— По сути, органы власти Санкт-Петербурга самоустранились от регулирования градостроительной деятельности на территории защитной зоны обсерватории, предоставив администрации ГАО в зависимости от ее преданности интересам науки право выносить те или иные решения в отношении потенциального строительства в зоне влияния на особо ценный объект культурного наследия. При этом вовлечение ГАО в процесс принятия градостроительных решений ничем не обеспечено и, по имеющимся сведениям, нередко игнорируется заказчиками документации, — полагает Людмила Семыкина.
То, что ГАО не имеет возможности контролировать выдачу не согласованных с обсерваторией разрешений, признает и Александр Степанов.
— Мы предлагаем провести корректировку городских законов, которые вступают в противоречие с ранее утвержденным на государственном уровне нормативным актом. И если уж защитная зона называется парковой, так и нужно разбивать тут парки, а не вести новое строительство, — заключил директор обсерватории.
При Матвиенко руководство Петербурга поступало как министр финансов в известной пьесе Евгения Шварца: персонаж этот, узнав о намерении отравить его, скупил было все яды, но не устоял перед предложением преступника выкупить их за небывало высокую цену. Финал известен: «Он подсчитал прибыль и продал негодяю весь запас своих зелий. И негодяй отравил министра. Вся семья его превосходительства изволила скончаться в страшных мучениях. И сам он с тех пор еле жив, но заработал на этом двести процентов чистых. Дело есть дело».
Быть может, теперь хотя бы присущий всему живому инстинкт самосохранения перевесит страсть к скорой наживе?
28 июня охраняемый ЮНЕСКО объект посетят участники 36-й сессии Комитета Всемирного наследия.
Все на продажу
Как могло получиться, что, выбирая между бизнесом и выдающимся научным центром с мировым именем, город принял решения, по сути, направленные на вытеснение прославленной обсерватории с Пулковских высот? С этим наследием эпохи Валентины Матвиенко попытались разобраться в Мариинском дворце, на парламентских слушаниях, организованных постоянной комиссией по образованию, культуре и науке.
Вспомнили, как еще при подготовке нового генерального плана печально известная мастерская Татьяны Славиной, проводившая историко-культурную экспертизу прилегающих к обсерватории участков, цинично резюмировала: новое активное строительство тут неизбежно, а потому «по причинам урбанистического характера, вероятно в среднесрочной перспективе, точные астрономические наблюдения должны быть перебазированы в более благоприятные условия, например в горные массивы Кольского полуострова». Собственно, самому архитектурному ансамблю обсерватории (признанному особо ценным объектом культурного наследия народов РФ и охраняемому ЮНЕСКО) милостиво разрешалось остаться на историческом месте, смирившись со скромной ролью «культурно-просветительского объекта».
Тогда же начали массово распродавать землю в защитной парковой зоне. К 2012 году почти 90% ее территории оказалось в руках частников, принявшихся перепродавать участки или готовить проекты их масштабной застройки.
Как уверяет зампредседателя КЗРиЗ Николай Филин, этот масштабный передел был абсолютно законен. Чиновник пояснил, что к 2000 году 75% (2110 га) территории в границах защитной зоны находилось в бессрочном пользовании (постоянном владении) сельхозпредприятия «Шушары» и СПК «Цветы». Фактические пользователи имели право оформить эти земельные участки и распорядиться ими по своему усмотрению.
Между Минервой и Мамоной
Большой беды не случилось бы, если б новые владельцы продолжали выращивать тут цветы или редиску. Для защиты астрономов от потенциальных угроз город должен был четко сформулировать обременения, закрепить соответствующие дозволенные режимы использования земель.
Точность астрономических наблюдений требует строгого соблюдения особых условий, диктующих ограничения не только по параметрам и плотности окружающей застройки, но и по вибрации, шумам, освещенности, теплоотдаче, чистоте атмосферы. Что прекрасно осознавалось еще до завершения строительства обсерватории — хотя тогда, в первой половине XIX века, угроза урбанизации была по нынешним меркам минимальной.
Однако император Николай I даже железную дорогу распорядился отвести далеко в обход, и своим высочайшим указом 1834 года «повелеть соизволил за границею пространства, отведенного под Главную обсерваторию, не дозволять на расстоянии одной версты строить значительных зданий без согласия на то начальства обсерватории».
Значимость уникального научного центра понимали и при советской власти. Еще до окончания Великой Отечественной, в марте 1945 года, Молотов подписал распоряжение Совнаркома СССР, которым предписывалось приступить к восстановлению и реконструкции Главной обсерватории, только на текущий год выделялся на первоочередные работы миллион рублей. Этим же документом (никем, кстати, не отмененным, а действующим по сию пору) предписывалось «установить защитную парковую зону в радиусе 3 км вокруг Пулковской обсерватории с запрещением в ней промышленного и крупного жилищного строительства и с согласованием всякого строительства в этой зоне с дирекцией Пулковской обсерватории». По сути, те же ограничения, направленные на обеспечение полноценной научной и исследовательской деятельности астрономов, были закреплены и приказом КГА 1996 года.
Однако Петербург Валентины Матвиенко выбрал не Минерву, а Мамону. Городскими законами о генеральном плане и Правилах землепользования и застройки (ПЗЗ) в защитной зоне обсерватории предусмотрели размещение как обширных жилых (в том числе многоэтажных), так и общественно-деловых зон. Член президиума Петербургского ВООПИиК Людмила Семыкина полагает, что такие итоги могут свидетельствовать «о действии коррупционного фактора при принятии и корректировке Генплана Санкт-Петербурга в 2005–2008 годах».
Несмотря на то что согласно ограничениям ГАО РАН максимальная высота зданий и сооружений тут не должна превышать 12 метров, установленные при Матвиенко параметры разрешенной высоты варьируются от 15 до 32 метров, а в одной из зон фоновая высота достигает 48 м, доминанты — 60 метров.
— Как могло получиться, что сначала генпланом, а потом и ПЗЗ были сформированы в защитной зоне обсерватории зоны жилой и общественно-деловой застройки? Распоряжение 1945 года по-прежнему действует, а город принимает противоречащие ему законы! — пытался добиться у чиновников ответа директор Центра ЭКОМ Александр Карпов.
— Не вижу тут никакого противоречия, — только и повторял, как заведенный, господин Филин.
Почти вся территория защитной зоны обсерватории оказалась распределена для разработки проектов планировки. На сегодняшний день утверждены три из них, на разных стадиях подготовки находится еще 14. По сведениям КГА, выдано 44 градостроительных плана земельных участков. «Утешиться» можно разве что тем, что разрешений на строительство пока выдали считаные единицы, в основном на строительство и реконструкцию дорог.
Но уже вовсю ведутся строительные работы дочерней структуры Газпрома, реализующей проект «Экспо-Форум». В границах защитной зоны вот-вот стартуют и другие — как, например, амбициозный проект «На Царскосельских холмах», охватывающий территорию площадью 316 га, которую предполагается плотно застроить жилыми и коммерческими комплексами с упомянутыми доминантами в 60 метров.
Кошелек или жизнь?
При подготовке закона о ПЗЗ «выпал» содержащийся в распоряжении Совнаркома запрет на крупное капитальное строительство в защитной зоне. Да, статья 71 и Приложение 4 содержат перечень ограничений, но формулировки их очень размыты: соблюдение «максимально возможной чистоты», «минимальных фоновых засветок неба в часы наблюдений», «минимального микросейсмического влияния на инструменты и регистрирующую аппаратуру». Их соблюдение предписано согласовывать с Пулковской обсерваторией.
— Необходимо конкретизировать эти ограничения, внести проработанные астрономами точные параметры по каждому из показателей, — убежден Александр Карпов.
Такая детализация позволила бы, помимо прочего, обезопасить и самих ученых — думается, излишне объяснять, как им сегодня выкручивает руки крупный бизнес, пытаясь получить нужное согласование.
Как рассказал директор Пулковской астрономической обсерватории РАН Александр Степанов, только за последние пять лет к ним поступило 30 обращений по строительству в защитной зоне — от заправок и автосалонов до жилых массивов и торгово-развлекательных центров. Нередко, по его словам, «в качестве агрессора, посягающего на наш особо ценный объект культурного наследия, выступает сама культурная столица». Так, Комитет по физкультуре и спорту продвигал инициативу коммерческих компаний, желавших построить крупный круглогодичный спорткомплекс с ресторанами и прочими сопутствующими объектами на северном склоне Пулковской горы — где, помимо ряда охраняемых памятников, находятся братские могилы погибших при снятии блокады гвардейцев и воинское кладбище 1941–1943 гг. Еле отбились.
— По сути, органы власти Санкт-Петербурга самоустранились от регулирования градостроительной деятельности на территории защитной зоны обсерватории, предоставив администрации ГАО в зависимости от ее преданности интересам науки право выносить те или иные решения в отношении потенциального строительства в зоне влияния на особо ценный объект культурного наследия. При этом вовлечение ГАО в процесс принятия градостроительных решений ничем не обеспечено и, по имеющимся сведениям, нередко игнорируется заказчиками документации, — полагает Людмила Семыкина.
То, что ГАО не имеет возможности контролировать выдачу не согласованных с обсерваторией разрешений, признает и Александр Степанов.
— Мы предлагаем провести корректировку городских законов, которые вступают в противоречие с ранее утвержденным на государственном уровне нормативным актом. И если уж защитная зона называется парковой, так и нужно разбивать тут парки, а не вести новое строительство, — заключил директор обсерватории.
При Матвиенко руководство Петербурга поступало как министр финансов в известной пьесе Евгения Шварца: персонаж этот, узнав о намерении отравить его, скупил было все яды, но не устоял перед предложением преступника выкупить их за небывало высокую цену. Финал известен: «Он подсчитал прибыль и продал негодяю весь запас своих зелий. И негодяй отравил министра. Вся семья его превосходительства изволила скончаться в страшных мучениях. И сам он с тех пор еле жив, но заработал на этом двести процентов чистых. Дело есть дело».
Быть может, теперь хотя бы присущий всему живому инстинкт самосохранения перевесит страсть к скорой наживе?
28 июня охраняемый ЮНЕСКО объект посетят участники 36-й сессии Комитета Всемирного наследия.
Татьяна ЛИХАНОВА